Страна вечного детства

Влад Райбер, 2021

В Стране вечного детства все носят белые простыни. По улицам бродят ненастоящие люди. Старые дома являют жильцам кошмарные сны. В подъездах водятся черти. На общем чердаке обитает жуткая тварь, а в подвалах открывается вход в иной мир. Люди живут рядом с давно умершими соседями. А для кого-то питаться человечиной – семейная традиция. «Страна вечного детства» – это сборник из шестнадцати рассказов, пропитанных ужасом и глубокой российской тоской.

Ненастоящие люди

Представьте, сколько незнакомых людей вы видели на улице за всю свою жизнь. А как думаете, сколько из них не были настоящими людьми? Вот встречаете вы на улице человека, обычного, среднего человека. Ничем он из толпы не выделяется, идёт себе куда-то, и дела вам до него нет. Человек и человек. Но задумайтесь, настоящий ли он? В буквальном смысле, не в переносном. Он не думает и не чувствует, а только изображает. Да он даже не из плоти и крови! Сколько таких среди нас? И что им от нас надо?

Я тоже не верил в существование ненастоящих людей, считал, что их выдумал мой друг в пьяном бреду. Всё началось в тот день, когда мне позвонила мать моего друга и попросила прийти поговорить с сыном, мол, пьёт и пьёт, не может остановиться. Так и умереть недолго!

Мы с Илюхой раньше жили в одном доме, в соседних квартирах, провели вместе детство и юность. Думали, так будет всегда. Но, взрослея, виделись всё реже. Переехали в разные районы города. Я женился, а Илюха начал пить и спивался всё сильнее и сильнее.

Я приехал после звонка его матери. Она не причитала, не жаловалась, в её голосе не было ничего, кроме злобы. Намучилась она с сыном и почти смирилась, но тут уже сил терпеть не было — пошли четвёртые сутки. Илюха уже на ноги подняться не мог, а всё глотал разбавленный спирт.

— Скорую будем вызывать, — сказал я. — Откапать его надо!

Мой старый друг валялся на полу, бормотал что-то, меня не узнавал. Пока скорая помощь ехала, я искал на полках его страховой полис, перебирал бумаги и случайно наткнулся на толстую тетрадь с записями. Это были какие-то заметки и наблюдения о «ненастоящих людях».

Ожидая врачей, я взялся их читать, и у меня волосы дыбом становились. Почерк Илюхин. И не в детстве он всю эту ахинею писал — у последних записей были проставлены даты за прошлый год. Это было что-то вроде дневника, читая который, я понял, что Илюха увлекается слежкой за людьми. И верит он, что те, кого он преследует, вовсе не люди и вообще не живые существа, а только изображают подобие жизни.

Моего друга увезли в больницу, а я, уходя, посоветовал матери закодировать сына.

— Не надо! — ответила женщина. — Моя знакомая сына закодировала, а он наркоманом стал. Не дай бог ещё всё из дома вынесет… Ты к нему приходи иногда. Он тебя любит, часто вспоминает. Говорит, Лёха, друг мой лучший. Будет время — приходи, поговори с ним, может, он образумится.

Я пообещал, что приду на днях, тетрадку забрал с собой, чтобы мать не увидела, если будет прибираться.

И я пришёл сразу, как Илюху выписали из больницы. Был он разбитый, страдал от головной боли, но трезвый.

Илья сделал вид, будто рад меня видеть, но я чувствовал, что не было у него настроения для задушевных бесед с другом детства. А я ещё и с нравоучениями пришёл, спасителем себя чувствовал. Стал рассказывать, как его пьяного помогал на носилки класть, как матери за него стыдно. А потом ещё добавил, что скоро допьётся он до полного сумасшествия, и в качестве подтверждения своих слов положил перед Илюхой его тетрадь.

Увидев её, мой друг не на шутку разозлился. Стал орать на меня за то, что рылся в его вещах и читал личные записи. Да кто я вообще такой после этого? Выгнал меня Илюха, сказал, чтобы я больше на пороге у него не показывался.

И он был прав. С чего это я вдруг посчитал, что могу такое делать? Чужое читать без спроса! Может быть, он роман писал!

Я ему позвонил на следующий день, попросил прощения. Илюха извинился тоже, сказал, что о скандале жалеет и что я могу приходить к нему в любое время. Мы друг другу всё простили и помирились. Приехал к нему вечером после работы. Мы пили чай с домашним пирогом, который испекла его мать, и вспоминали свои подростковые хулиганские проделки.

Про ту тетрадку я не спрашивал, но мой друг решил мне всё объяснить. Он рассказал, что сейчас уже бросил… но раньше увлекался наблюдениями за странными существами, что похожи на людей, но не люди. По его словам, я и сам их видел. Все их видят, просто не знают, что они неживые, искусственные, вроде големов из еврейской мифологии.

Илюха рассказал, что у него на этих существ природное чутьё, сколько бы они ни старались быть незаметными, он всегда видел их среди людей.

Крепко убедился он в этом после встретил с Попутчиком. Когда у Ильи ещё была работа и права, он по дороге домой часто видел голосующего человека. Попутчик, как выразился Илья, оказался самым «сложным» из ненастоящих людей, каких он только встречал, потому что он был способен вести подобие обычного разговора и отвечать на вопросы о себе. Спроси то, что обычно люди спрашивают в дороге: как зовут, сколько лет, кем работает… и он ответит! Ответит сухо и не интересно: имя у него простое, возраста он среднего, работа заурядная, всё как у всех, он и выглядит обычно, посмотришь на его лицо, а потом и не вспомнишь, как выглядел. Человек как человек. Но спроси его о чём-то конкретном — и он начнёт «зависать»…

Попутчик не скажет, какой его любимый фильм, какие книжки читал в детстве, он даже ответа на детскую загадку «зимой и летом одним цветом» не знает.

Илья подвозил Попутчика несколько раз. Он проезжал всего несколько километров: от старого кладбища в районе соседнего села до въезда в наш город. В конце поездки всегда говорил одну и ту же фразу с одинаковой интонацией: «Вот тут меня высади».

Я спросил, с чего Илюха взял, что этот человек ненастоящий? Чудной просто, да и всё. Мало, что ли, таких? И тогда друг рассказал мне безумную историю.

Однажды Илье стало интересно, что делает Попутчик после того, как выходит из машины. Оказалось, что странный мужчина несколько минут стоит под дорожным знаком, а потом идёт пешком обратно на то место, где его подобрали, и снова пытается поймать попутку!

Илья решил подвести его второй раз за вечер и в дороге спросить, что за шутки такие мужик устраивает. И вот он подъезжает, останавливает машину, открывает дверь, а человек идёт как ни в чём не бывало, как будто Илью впервые видит.

Было уже темно. Вокруг никого, рядом кладбище… И этот собирается снова к нему в машину влезть… Мой друг вгляделся в это «мёртвое» лицо, в эти пустые глаза. Так ему стало страшно!

Илья прямо перед носом Попутчика захлопнул дверь — и по газам. Едет, едет, видит город впереди, успокоился немного. Страх отступил. А потом смотрит Илюха, а на соседнем сиденье лежат три отрубленных пальца! И как же их так дверью отрезало?!

Мой друг остановил машину, стал думать, что ему теперь делать. Усомнился он в своих теориях, думал, что человека покалечил. Смотрел он на пальцы и удивлялся, почему нет с них ни капли крови? Поборов отвращение, Илья взял один палец, стал разглядывать и понял, что не человеческий он. На срезе нет кости, нет плоти и жил, а только тёмная влажная масса, как глина.

Он собрал пальцы, бросил их бардачок. Приехал к дому. Решил избавиться от них, выкинуть куда-нибудь в кусты. Открыл бардачок и увидел, что это уже и не пальцы, а три тёмных глиняных слепка.

Илья не стал их выкидывать, принёс домой, а они через пару дней высохли и рассыпались в пыль. С тех пор мой друг видел Попутчика на дороге ещё несколько раз, но больше никогда его не подбирал. Проезжая мимо, он смотрел на его правую руку, но так и не смог разглядеть, всё ли у него было в порядке с пальцами.

Я слушал Илюху и не верил ему, строил скептичные догадки.

— Ты помнишь бабку? — спросил мой друг. — Которая у нас перед домом дорожки подметала?

— Какую бабку? — не понял я.

— Мы на Морозова жили, там бабка такая молчаливая по утрам мела дорожки, — пояснил Илья. — Помнишь её?

— Ну! — я пожал плечами. Вроде была там какая-то старушка.

— Так вот она тоже из этих… из ненастоящих, — уверял меня друг.

— С чего ты взял? — я всё больше сомневался в адекватности Ильи.

— Так я её недавно видел, — сказал он. — Она до сих пор там ходит с метлой своей. Бабка бабкой, но до сих пор не померла. А сколько лет прошло! Тридцать?

— Мы были маленькие, женщина была моложе, а нам она казалась бабушкой, — спорил я. — А сейчас она и вправду состарилась.

— Нет! — настаивал Илюха. — Она всегда была дряхлой старухой, я помню! Эти ненастоящие никогда не меняются! Есть ещё один мужик… У реки рядом с мостом стоит часто. Он тоже ненастоящий.

Не стал я больше с ним спорить, вспомнил, что дома меня ждут жена и дочь. Попытался взять с друга обещание, что он не будет пить, сказал, что зайду ещё на недельке.

Рассказы Ильи я тогда всерьёз не воспринял, но всё-таки его слова заставили меня придаться воспоминаниям. Вспомнил бабку, что подметала во дворе. Ходила она с самодельной метлой. И зачем она это делала? Ведь на то были дворники. Странная одинокая старушка, мы с ней здоровались, а она только кивала головой, не произнося ни слова.

Жили мы тогда в старом доме, в перестроенной казарме, рядом с ткацкой фабрикой. И нашу улицу называли «улицей висельников».

Работа на фабрике была тяжёлая, местные мужчины от такой жизни спивались, и самоубийства не были редкостью. Помню, шёл домой из школы, а от подъезда дорожка из еловых веток тянется. Слышу, соседи разговаривают:

— Кого хоронили?

— Да Шлыков повесился.

И это было в порядке вещей. Один повесился, другой повесился. Серая зима, серый дом, чёрные деревья, и старуха в старом пуховом платке и в телогрейке метёт тротуар. Скука и уныние. Таким мне запомнился наш тупиковый район. Хорошо, что мы оттуда переехали.

В следующий раз, когда я пришёл в гости к другу, он был в стельку пьян. Меня это сильно разочаровало. Я надеялся, что смогу убедить его взять себя в руки, а он опять за старое.

— Ты вообще собираешься завязывать? — спросил я с укором.

— Нет, — ответил Илья, тряхнув лохматой головой.

— Ты не понимаешь, что в конце концов сопьёшься и умрёшь? — я опять его стыдил за пьянство, будто стыдом можно кого-то вылечить.

— Эх, Лёха, — улыбнулся мне Илья. — Да плевать мне. Я всегда такой был, и жить мне никогда не нравилось. Был у меня ты, друзья были школьные. Иногда было весело, но в остальное время сплошной мрак.

— Неужели тебе ничего в этой жизни не интересно? — не сдавался я.

— Девушки мне нравились симпатичные, а я им не нравился, — сказал Илюха с сожалением. А затем, сменив тон на торжественный, добавил: «Ну и хорошо, что не нравился, а то бы ещё кому-нибудь жизнь испортил, кроме матери! У тебя жена, ребёнок, ты муж и отец хороший… У меня бы так не получилось».

— Почему ты думаешь, что не получилось бы? — я пытался внушить ему веру в будущее, но понимал, что словами тут не поможешь. Похоже, депрессия.

— Я тебе сейчас одну вещь расскажу, — Илья заговорил шёпотом, наверное, боялся, что мать в соседней комнате услышит. — Однажды я допился до белой горячки. Знаешь, что такое белая горячка? Это когда ты пьёшь несколько суток и толком не спишь, и тогда начинаешь видеть сны наяву. Так вот, лежу я на полу, голову поднимаю, а передо мной стоит маленький мальчик и говорит мне: «Папа, спасибо!». Представляешь себе? Это пьяный мозг нарисовал образ моего неродившегося сына, и он благодарил меня за то, что не появился на свет у такого вот отца… Я лежу, смотрю на недопитую бутылку в дальней части комнаты и думаю, что, если я сейчас до неё доползу и ещё хоть чуть-чуть выпью, тогда точно умру. И я пополз! Очень хотел доползти, но не смог, сил не хватило. Понимаю ли я, что умру от пьянства? Лёха, да я на это надеюсь! Оставь ты меня в покое. Я другим уже не стану.

— Мальчики тебе в горячке кажутся, люди ненастоящие мерещатся, — сказал я. — Лечиться тебе надо, Илюха. Серьёзно лечиться.

— Я реальность от бреда отличаю, — обиделся пьяница. — Ненастоящие люди существуют! Жаль, я доказать ничего не могу, а то бы такое открытие сделал!

— И откуда они взялись, по-твоему? — спросил я издевательским тоном, хотя на самом деле мне действительно было интересно. Сумел он меня увлечь своими рассказами.

— Кто знает? — загадочно произнёс Илья. — Может, это первые люди Земли, которых Бог из глины вылепил? Сначала — их как прообраз, а потом нас. Так они и остались тут. Бессмертные, хотя и не совсем живые. Да не знаю я, откуда они! Но они есть! Есть!

Я махнул на него рукой и оставил одного в комнате. В тот вечер я ещё немного побеседовал с его матерью, сказал, что Илью снова надо в больницу.

— Да ну его, надоел, — сказала женщина. — Пусть пьёт.

Больше я не приходил, а неделю спустя узнал, что Илюха умер. Мне его мама позвонила и сказала про похороны. Хоть это было ожидаемо, я почувствовал горечь. А ещё меня терзала вина, потому что я знал, в каком тяжёлом положении находился мой друг, но всё равно оставил его без поддержки. Я отпросился с работы. Не люблю бывать в церквях, но пришёл на отпевание. Мне дали в руки свечку, и она сразу погасла.

— Это ничего не значит! — сказала мне какая-то женщина.

Я никогда не был суеверным. Подумаешь, свеча погасла… Подошёл к одной из икон, чтобы зажечь свечу снова, и остановился возле мужичка с бородкой. Тот смотрел на образ, что-то нашёптывал.

Я машинально прислушался и понял, что он не молитву читает и не слова произносит, а просто лепечет что-то бессвязное, как годовалый ребёнок.

— Вы Илюшку знали? — спросил я.

Мужичок с бородкой только посмотрел на меня пустыми глазами, не прекращая нашёптывать несуществующие слова. Тут у меня промелькнула мысль: а вдруг он ненастоящий?!

После похорон Илюхи я взял привычку смотреть на людей на улицах. Искал глазами самых тихих, одиноких, незаметных. Вот пожилая женщина сидит одна на скамейке, смотрит в пустоту, а вон сквозь пыльное окно заброшенного здания на меня глядит бледное лицо. Кто все эти люди, что бродят по улицам, словно тени? Настоящие ли они?

Так я увлёкся этими мыслями, что стал ездить в тупиковый район своего детства. Мне хотелось узнать, правда ли, что старуха там до сих пор метёт тротуары.

Я её встретил не сразу. Оказалось, что она появляется на улице как по часам — в семь утра, когда все идут на работу, и в пять вечера, когда люди возвращаются домой.

Увидев её впервые, я подошёл и поздоровался. Сказал, что раньше жил в этом доме и помню её с детства. Старушка от меня отворачивалась, торопливо отступала и бормотала что-то себе под нос.

Мне стало любопытно, где она живёт? Куда уходит, когда заканчивает свою добровольную работу?

Я ловил себя на мысли, что занимаюсь слежкой, и чувствовал смущение, но не мог остановиться. Наблюдая за старухой из машины, я увидел, что, когда людей на улице не остаётся, она идёт к подвалу, щёлкает замком… неужели у неё был ключ?.. и исчезает за дверью.

Мне хотелось проследовать за ней, но дверь оказалась закрытой. Я взял из машины фонарик, стал нагибаться к подвальным окнам, светил туда, смотрел, куда подевалась старуха?

И наконец я её увидел… Женщина сидела в углу на корточках, опустив голову, а её метла лежала поперёк на коленях, старуха придерживала её руками.

Мне было трудно заставить себя оторваться от окошка, это зрелище настолько меня поразило. Старуха замерла в неестественной для человека позе и сидела не шевелясь, будто статуя.

Теперь почти каждое утро и вечер я приезжал к старому дому, наблюдал, как бабка метёт снег, а потом запирается и сидит в подвале всю ночь, чтобы утром снова промести тротуар на виду у сонных прохожих. Зачем?

И чем дольше я за ней наблюдал, тем хуже я себя чувствовал, тем мрачнее становились мои мысли. Жизнь постепенно начинала мне казаться безрадостной. Я вспоминал, как смотрел на Илюху сверху вниз и собой при этом любовался. Дескать, я не алкаш, у меня семья, работа, нормальная жизнь. Слава богу, я лучше! А ведь всё не так. Теперь мне думалось, что женат я на женщине, которая меня не любит и не любила никогда, а моя дочь-отличница считает меня недотёпой. Да я и есть недотёпа! Веду себя странно, наблюдаю за какой-то старухой, лишь бы не сидеть дома, где я чужой…

У меня было ощущение, что кто-то из меня вытягивает силы, вытягивает жизнелюбие. Я догадывался, что всё из-за этой бабки! Но как было трудно перестать являться в тупиковый район!

Одним вечером, возвращаясь с работы, я не стал туда заезжать. Поехал сразу домой и зарёкся, что больше на ту улицу не сунусь!

И потихоньку дурные мысли перестали меня посещать. Я опять увлёкся работой, снова научился радоваться мелочам. Мне больше не хотелось думать о ненастоящих людях.

Но однажды я нарушил слово, данное самому себе. В тупиковом районе расселили последний дом, и теперь там никто не жил. Все ветхие жилища собирались сносить в скором времени.

Территорию уже обнесли ограждением. А мне не давала покоя мысль: что та старуха? И сейчас метёт тротуар?

Я приехал к пяти часам вчера. Пройти на закрытую территорию оказалось несложно. Несколько листов в жестяном заборе были вырваны, да там никто ничего и не охранял.

Как я и думал, старухи не было. Ей ведь было нужно, чтобы люди ходили рядом, а теперь район пустой…

Но, заглянув в подвальные окна, я увидел знакомую фигуру — сидит старуха на корточках, метлу на коленях держит.

Страшно было, но любопытство оказалось сильнее. Я открыл подвальную дверь, дёрнув ручку несколько раз. Замок оказался хлипкий. Спустился вниз. Бабка сидела, не шевелилась. Я подошёл ближе и увидел, что это не старуха, а одетая в старые тряпки фигура, не то из глины, не то из грязи!

Я её только тронул, а она грохнулась на пол и развалилась на куски. Весь подвал заполнило облако пыли.

Не бессмертные всё-таки эти ненастоящие люди. Ходят они среди нас, питаются нами. Наши хорошие эмоции съедают, вытягивают из нас все приятные мысли, оставляя только уныние и скорбь. А без нас эти существа чахнут и быстро погибают. Вот почему они держатся рядом с толпой, но стараются оставаться незаметными.

Наверное, отчасти из-за этих ненастоящих людей мой друг впал в депрессию и умер от пьянства, да и я сам чуть не потерял интерес к жизни.

Теперь я стараюсь держаться подальше от людных улиц. Там всегда есть кто-нибудь серый, как тень. Ходит среди людей, ничем из толпы не выделяется…