Дни ветра

Влад Кан

Дни ветра – это полгода из жизни портного в небольшом городке далёкого прошлого. Элайя Фант как будто вечно был всеобщим любимцем, а своей таинственной силой он пользуется так, будто обладал ею всегда.Время идёт, и в его жизни появляются некий молодой человек, маленькая девочка, женщина и зверь. Вот только к моменту, когда ткань событий сшивается в глазах портного, история из комедии уже превратилась в драму.

4. Я вижу сквозь туман

В тот день всё было спокойно. На улице стоял туман, предвестник скучного вечера, особенно плотный для пятницы, а в доме стоял стол и множество других вещей, которых не трогал ветерок, запираемый двойными окнами. Если бы не десять картин в больших рамах, светящихся искренне-оранжевым светом так, что комната казалась озарённой очагом, можно было бы не усомниться, что простой мастер-портной сидит за работой, сшивая тряпицы по кусочкам, создавая некоторую цельность. Перед мастером — Элайей — на столе стояли в ряд девять игольниц, каждая подписана от 1 до 10. Отсутствие десятой он заметил только утром, когда перестал сосредоточенно втыкать иголки в подушечки, будто подбирая нужный порядок. От прикосновения к игольнице в виде туфельки с цифрой 6, вдруг начинала сильнее светиться шестая рама справа от Элайи. Воткнув иглу во вторую, он заставлял её переливаться, четвёртая тут же становилась из оранжевой жёлтой, девятая вовсе затухала, а остальные пока не реагировали на его манипуляции.

Провозившись с неполным комплектом некоторое время, он поднял голову и хлопнул себя по лбу, предусмотрительно отложив пачку иголок. Со словами «теперь ты точно знаешь, что они и без короны, оказывается, неплохо работают» он встал из-за стола и принялся искать десятую подушечку в последнем месте, которое осталось неисследованным — в собственном доме. Элайя для удобства дал такое название пропаже — «корона», хотя не видел её раньше и мог только представить. Впрочем, и другие игольницы напоминали скорее случайно сбрызнутое в холодную воду серебро со вставленной тканью, но для него это были спящая собака, туфелька, камин, цилиндр, львиная пасть, златоглазка, кекс, болото с камышом и горшочек.

Элайя Фант начал заниматься с этими вещицами довольно давно, и они ему порядком надоели. Он решил закончить всё это не позднее сегодняшнего вечера, и потому его раздосадовала проволочка с недостающим звеном, которую он с наигранным ужасом обнаружил только сегодня. Элайя до сих пор даже не знал точно, зачем и что в принципе нужно сделать с картинами и игольницами. Кому захочется тратить больше времени, чем нужно, вот на это? Поэтому окрылённый внезапной идеей Элайя Фант и сновал по большой гостиной, служившей ему мастерской, поднимая каждую коробку и заглядывая под каждый столик, надеясь отыскать пропажу прямо в комнате. Пока он перекладывал с места на место многочисленные вещи портного и просто жителя, не покидающего порога своего дома, рамы висели на самом широком из тканевых полотен, красиво закреплённых по всей гостиной. Каждый багет обрамлял свою картину, а каждая картина как будто соответствовала той игольнице, на прикосновение к которой отвлекалась. Вот между скал лежит белый лев в сбруе и царской шапке из репейника и скалится (или «протяжно зевает», как был склонен считать Элайя), вот кекс на блюде, поставленном на огонь, будто на твёрдый предмет, на фоне — какие-то праздничные афиши; в отливающей желтизной раме была светлая собачонка, грызущая тапок, а рядом — болото, цветущее львиным зевом с камышом и рассыпанными остатками чьего-то пикника; рама с витриной обувного магазина, приковавшая внимание парочки дворняжек по соседству с золотым горшком, инкрустированным изумрудами и кипящем на голом камне… И ещё какие-то сцены.

Конец ознакомительного фрагмента.