А впереди его ждала Судьба

Влад Ислав

Может ли любовь изменить пространство и время? Под силу ли Великому чувству преодолеть преграды на пути к счастью? Какое значение имеют категории случая и выбора в жизни героев? Автор предлагает читателю составить собственное мнение и найти ответы на вопросы в книге «А впереди его ждала Судьба».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОБРАЗЫ

Та, которая была здесь еще вчера…

В салоне маршрутки №11 стояла в ожидании и готовилась выйти девушка. Красивые черты лица, волнистые русые волосы, тонкий стан, чёрное платье, как завещала неподражаемая Коко. Остановка, брусчатка, Солнце. Защитных очков она не носила. Не считала нужным. Она не любила прятать глаза от других.

Вокруг гудела толпа. То и дело, мимо неё проносились люди, спешащие по одним им известным делам.

Этой ночью она видела сон. В нём не было условностей, не было обстоятельств непреодолимой силы, была лёгкость, была волнующая дрожь души, и всё во сне закончилось так прекрасно.

Она боялась разочарования. Боялась больше пустоты. Пусть я буду жить в мечтах! Кто сказал, что это время будет потерянным? Да! Пусть будет так, но я буду верна себе!

Во что она верила? А верила она в то, что мысли могут материализоваться; верила, что одно и то же можно увидеть, испытать, чувствовать не один раз. Много! Много раз! Если это приносит столько счастья, именно счастья, то много раз! Она верила людям. Верила больше, чем стоит доверять. Она ошибалась. Жалела. И не жалела. Любила, ненавидела; равнодушие было чуждо ей, но порою, оно заменяло ей чувства.

Ей виделись чудеса. В обычных вещах. Многие не понимали и не ценили её, но какая разница? Значение имело лишь одно — сегодня. Именно сегодня. Именно здесь. Я должна быть здесь, — гремело у неё в мыслях, — ждать… У этого многоэтажного исполина, у этого кафе, у этого перекрестка.

Во сне она не видела его лица. А так ли это важно? Да, чёрт возьми! Это мучительно важно! В человеке всё должно быть прекрасно? Она плакала. Её мир должен быть другим. Не таким жестоким, не таким безразличным, не таким надменным.

Откуда ей было знать, что произойдет в следующую секунду? Она не хотела знать будущее, но в дождливые дни она хотела знать! Желала этого! Одна в пустой комнате с молчаливой мебелью желала! Просила всех, кого можно было просить, но утро скрывало от неё ответы, ставя всё новые вопросы.

Она не имела подруг. Всегда находились те, кто говорил с ней, близко подходил к её душе, но никогда не входил, не сумев подобрать последних цифр сложного, а может, и не сложного, а может, одной ей известного кода.

Мимо неё плыли лица, судьбы. Она всегда видела судьбы. Детали не уходили от её взгляда, — именно в них она находила смысл.

***

Шли годы. Многоэтажный исполин сбросил свои краски под лучами пляшущего на небе Солнца; кафе уже давно было заброшено; перекресток остался, но по нему уже не ездили автомобили; брусчатка была пуста. Девушки не было.

Он из её сна не пришёл…

Время не решает и не стоит ровным счетом ничего! Но в тот момент оно имело высокую цену, неподъемную для них. Он пришёл на час позже. Он знал, она была здесь! Была! Она еще здесь! Ведь это тот самый аромат духов из его сна! Нежный, едва уловимый!

***

Он будет ждать её всю жизнь…

13—48

Та, которая была здесь еще вчера… Продолжение

Ранним воскресным утром солнечные лучи, пронесшись сотни тысяч километров, в свой назначенный час ворвались в его жизнь, даря свет, тепло, день…

На столе белым прямоугольником сияла записка:

«Завтра вылетаю из Москвы в 11 часов».

Откуда ей было взяться в его квартире? На его столе, на котором кроме ужина еще вчера не было ничего. Он хорошо помнил, что оставил его убранным. От кого же она? Первая мысль, пронёсшаяся в его сознании, была: «в доме кто-то есть». Через 30 секунд эта версия была отметена за несостоятельностью. Ключей от его квартиры не было ни у кого.

Внимательно осмотрев листок, он заключил, что это почерк женщины: ровный, каллиграфический, с сильным наклоном. Он ходил из комнаты в комнату, понимал, что опаздывает на работу, не сознавая факт реальности воскресенья — выходного для него дня.

Память о вчерашних событиях не давала никаких предпосылок и тем более ответов на таинственное появление письма.

Из необъяснимой обеспокоенности (записка, написанная женщиной, не должна беспокоить мужчину, — уж точно не в этом конкретном случае) его вывел звонок будильника на столике у его постели. На часах было 13:48. Но он не заводил будильник! Может, это сон? Несколько ущипов, холодная вода в лицо, глаза в окно, — нет, это не сон. А может, часовой механизм неисправен, дал сбой? Или этот знак продолжение предыдущего?

Некто выезжает из Москвы в 11:00; 13:48… Он дописал это время на таинственной записке. Сопоставлять было бесполезно. Он играл в шахматы. Закономерностей не было.

Звуки, доносившиеся с балкона, успокаивали его. Шумел город. Он подошёл к двери балкона, сильным, уверенным движением распахнул её. Свежесть весеннего ветра ударила ему в лицо, а вместе с ветром пронёсся шквал голосов, твердящих все как один одно и тоже: «Набережная. Каменная Лестница. Солнечные Часы». Ураганным порывом всё неслись и неслись эти слова в его комнату. В его жизнь.

Приложив немало усилий, он закрыл дверь. Остался шёпот. Далёкий, уходящий. Он звучал тонким голосом, готовым сорваться в любую секунду. Он запомнил этот голос.

Всё стихло.

Найдя старый учебник физики школьного курса (откуда только он у него?), он решил несколько простых задач, где ответом являлись постоянные величины. Значит, в сознании.

В дверь постучали. Никогда еще неожиданные гости не были столь желанны им. А что если?.. Он вспомнил «Солярис» Станислава Лема. Многое сходилось. Не может быть! Только не с ним! Разве мог он всё это желать, вообразить? Мысли словно зависли в пространстве комнаты, мечась от стены к стене, не находя выхода.

Стук стал наглее, чаще, громче, нетерпимее.

***

Вторую половину дня он провёл с другом. По дороге домой зашли в маленькое кафе. Говорили мало.

Ничего необычного больше не происходило. И он не был этому рад. Нечто важное, знаковое, ключевое осталось незавершённым.

Домой он сразу не поехал. Думая о событиях сегодняшнего утра, он заметил, что чем полнее вступал в свои владения вечер, тем больше было в парке влюбленных пар. Он считал себя лишним на празднике под названием «Идиллия любви. Счастье».

Все его мысли занимал завтрашний день. Он решил быть в 13:48 у Солнечных Часов на Каменной Лестнице на Набережной. Его вера не была непоколебимой, жизнь приучила его к этому. В интуицию он не верил. А бессонная ночь всё продолжалась, отражаясь в окне полной Луной.

***

Утро принесло с собой дождь. На улице было прохладно. Солнечные лучи запаздывали.

Он отправился на указанное ему знаками место задолго до ранее назначенного срока. Дождь не прекращался. Редкие прохожие, смотря только себе под ноги, старались укрыться в ближайших магазинах.

В 13:48 он увидел её. Он узнал её голос: она шептала его имя, крепко сжимая в дрожащем кулачке записку, мокрую от дождя, записку, написанную его Судьбой, на которой потёкшими чернилами ещё виднелась запись: «13.48, Набережная, Каменная Лестница, Солнечные часы». Почерк был его.

Вопреки

Отправление авиарейса «Москва — Лондон» задерживалось. Паузы, неожиданно появлявшиеся в её жизни, она не без удовольствия заполняла чтением. На этот раз её внимание было приковано к книге о великом и неподражаемом Антониони. Нет такого человека, который не получал бы удовольствия от совпадения его взглядов, возникших в результате собственного опыта, с видением мира признанных мастеров. Она улыбалась, читая о форме показа неуверенности и непредсказуемости современной жизни, об отсутствии привязки к таким привычным смыслам, но в тоже время она видела преисполненность смыслов, — идеях, так схожих с её пониманием режиссёрского авторского искусства.

Мужчина в сером костюме нервно расхаживал по залу, сопровождая каждый свой шаг нервной репликой на тему «XXI век, а порядка нет». Конечно же, в XXII, а тем более в XXIII веках рейсов не задерживают!

Недалеко от девушки мальчик и девочка лет пяти играли во взрослых пассажиров. Мальчуган, что есть силы, толкал перед собой внушительных размеров багаж, а девочка шла чуть впереди, разглядывая с любопытством всё вокруг.

Прошло около двух часов, а посадку не объявляли. На табло не было никакой информации. Такое случается, — подумала она. Хотелось спать.

— Кофе без сахара! — рявкнул мужчина в сером костюме, который всё еще был здесь.

Как можно пить кофе без сахара? Скорчив кислую гримасу, мужчина опроверг её сомнения. Хотелось на воздух.

Она не сразу услышала телефон. Звонила из института её научный руководитель итогового проекта. Повышенный тон, резкие оценки её работы и как следствие — чрезмерное волнение девушки. Разговор неожиданно оборвался гудками, а она всё держала телефон в руках, вслушиваясь в них, но не могла услышать ничего кроме сильного и частого биения своего сердца.

Она же обещала быть в Лондоне, но как быть? Что бы ни говорил научный руководитель, она сделала проект так, как видела проблему. Сделала его сознательно именно таким. Этот билет в её руках словно лакмусовая бумажка. Сдав его, на нём проявится клеймо поражения, а улетев, она победит, но какой высокой ценой! Возможно, ценой своего будущего.

Мысленно она назвала научного руководителя «Эйяфьядлайёкюдль».

Администратор на вопросы о рейсе мило улыбалась и воспроизводила заученные фразы, как воспроизводит их электронное пособие по изучению иностранного языка.

***

Пассажирам рейса «Москва — Лондон» объявили о начале регистрации. Мужчина в сером костюме побагровел от ярости, от чего пиджак на нём из серого сделался малиновым, — этот цвет больше шёл мужчине. Причина очередного его приступа ярости — насущные потребности после выпитого кофе. Вернувшись, он оказался в самом хвосте очереди.

— Бедняжка, не дождалась совсем чуть-чуть, — подумала девушка с фотоаппаратом в руках о девушке с книгой, ушедшей только что.

Может, её просили остаться, как и меня? Хватит этих мыслей! Решено! Я лечу! И никакие причины не могут этому помешать! Даже он! Ах, он…

Девушка с фотоаппаратом не могла думать о чем-либо другом, кроме как о событиях её жизни, произошедших в последнюю неделю. Их встречи занимали её мысли.

Крепко сжимая фотоаппарат, девушка пыталась отвести мысли. Её мечта вот-вот осуществится! Скоро она будет в Ливерпуле — городе, так любимой ею легендарной музыкальной группы, увидит памятники Джону Леннону в аэропорту его имени, у входа в клуб Каверн, побывает в Музее Битлз в подвале Альберт-дока, увидит «Hard Day’s Night Hotel», многочисленные памятники всей группы. Посидит на Стэнли Стрит рядом с Элеонор Ригби — местом-символом одиноких людей. Но имеет ли она право там быть? Одинока ли она?

Вчера она сказала ему, что улетает. Только вчера. Боялась сказать раньше. Вчера было поздно. Фрагменты ссоры осколками разлетелись в её памяти. Какой из осколков она увидит следующий?

Девушка часто оборачивалась, смотря на выход. Придётся ли отказаться от мечты, если он придёт? Она чувствовала пожар в груди. Сомневалась. А что, если она должна ехать к нему? Что, если он ждёт её? А может, он загадал, что если она уедет, то всё кончено? О, нет! А было ли? Пламя, всё сильнее разгоравшееся в груди, говорило, что было.

На соседнем месте спал мальчик. Девочка тщетно пыталась сдвинуть тяжелый багаж.

Девушка с фотоаппаратом смотрела на билет, спрашивая у него, что же ей делать, но тот молчал, косвенно своей информационной частью отдавая преимущество Англии.

Конец ознакомительного фрагмента.