Хищный зверь

Вито Франкини, 2021

Книга основана на реальных задокументированных историях. Автор – капитан итальянской полиции – убрал лишь некоторые детали, чтобы было больше похоже на правду. Настолько реальность страшнее любого вымысла… Меня зовут Сабина Монделло, я полицейская. И только что арестовала самого важного мужчину в своей жизни, того, который объяснил мне, что любовь – это просто слово из шести букв… В одном из престижных кварталов Рима происходит то, что полиция поначалу принимает за убийство и самоубийство: муж и жена найдены в своей постели, он с пистолетом в руке. Такое впечатление, что мужчина выстрелил себе в рот и пуля, пройдя насквозь, попала в спящую жену. Сабине, молодому комиссару римской полиции, все кажется достаточно очевидным – разве что в квартире отсутствуют телефон погибшей и гильза от патрона. Однако в ходе следствия обнаруживается загадочный человек, с которым обе жертвы контактировали в день смерти. Сабина быстро попадает под действие его мощной харизмы, потрясающей притягательности и блестящего ума. Она еще не знает, что вскоре ей придется прибегнуть к его помощи – и самой нарушить закон…

2

Анализ телефонных звонков только усложнил дело. Бригаде старшего инспектора полиции Монделло под руководством Джимонди пришлось немало потрудиться, чтобы осмыслить всю эту груду данных. Работа, если не считать обычных рутинных дел комиссариата, опустевшего в сезон летних отпусков, потребовала подключить еще троих сотрудников на пять дней. Но и этого не хватило, чтобы нащупать путь к быстрой разгадке загадок, которые так и налезали друг на друга.

Номер мобильника Гайи был включен весь день накануне ее гибели и отключился только после полуночи. По словам свидетелей, женщина аккуратно ходила на работу в разные офисы кооператива услуг, где служила уже давно. У нее была должность социального работника, но ее часто занимали и на других фронтах: в больницах, в центрах приема, обществах инвалидов и других организациях поддержки на всей территории столицы. В этот день, последний перед отпуском, она сопровождала коллегу из администрации района Буфалотта и вела себя как обычно, то есть выглядела спокойной и даже веселой. Со своей спутницей она говорила мало, хотя они были знакомы много лет и часто пускались в доверительные беседы интимного свойства. Гайя рассказывала о будущем отпуске в Хорватии, куда они с мужем собирались отправиться в «доме на колесах». Она была рада поездке, но не выказывала особого энтузиазма. Коллега, потрясенная происшедшим, вспомнила, что незадолго до этого Гайя поведала ей, что решила перестать предохраняться и попытаться забеременеть, но с тех пор этой темы больше не касалась.

Около шести вечера она, как обычно, вышла из офиса и отправилась в спортзал Париоли, в фитнес-клуб «Даблиу», который располагался близко от ее дома и куда она ходила уже несколько лет. В августе занятий с тренером не было, но хозяин спорткомплекса и некоторые посетители видели, как Гайя занималась одна, сначала аэробикой, потом на снарядах с отягощением, и закончила уже после половины девятого. Потом отправилась перекусить с какими-то незнакомыми людьми, не отходя далеко от дома. И действительно, ее мобильник находился в соте, совместимой и со спортзалом, и с квартирой, которую они занимали с мужем. Камеры слежения спортзала зафиксировали, как она вышла и направилась налево, в сторону улицы Королевы Маргариты. Отсюда одинаково удобно было дойти и до дома, и до многочисленных местных кафе и ресторанчиков. Выглядела Гайя спокойной, волосы были еще влажные, и она так и осталась в легком разноцветном гимнастическом комбинезоне. Просмотр видео с других камер результата не дал. Официанты крупных кафе, где подавали аперитив и можно было поужинать, ее не припомнили. Должно быть, она вернулась домой к полуночи или чуть раньше, как и сказала соседка. Потом отправила матери эсэмэску с пожеланием спокойной ночи, и та это подтвердила. В течение дня Гайя пару раз ответила на звонки мужа, один раз — после обеда — на звонок матери, потом несколько раз звонила на знакомые номера на работу. Был еще звонок с незнакомого номера, принадлежавшего какой-то китаянке. Этот номер не входил в число частых контактов (в последние десять дней ни с него, ни на него не звонили). С этим номером достаточно часто соединялись раньше, что неудивительно для того, кто постоянно заглядывает в «Фейсбук» и пользуется вотсапом или другими соцсетями (табуляграммы не показывают номера контактов в вотсапе, только общие данные). Связь прекратилась около часу ночи. Видимо, Гайя отключила телефон, как обычно поступала, не желая получать по ночам лишнее облучение. Телефон так нигде и не нашли. Сколько сыщики ни старались, сколько ни напрягали фантазию, им так и не удалось дать этому факту приемлемого объяснения. Может быть, Гайя отправила матери эсэмэску раньше, а не из дома, чтобы успокоить мать, что тоже естественно для тех, кого родители не решаются «спустить с поводка». Где бы она ни находилась, ее телефон все время был привязан к одной соте в Париоли и этой соты не покидал. Правда, она могла потерять телефон или кто-то мог его украсть, а потом выключить, чтобы замести следы. Гайя вполне могла отложить подачу заявления о краже и прочие неприятные хлопоты на утро, до которого ей не суждено было дожить. Она вернулась домой и отправилась спать. Перед сном у нее был сексуальный контакт с мужем, с которым у них уже несколько лет все было хорошо, как в один голос утверждали абсолютно все. А потом она была убита во сне выстрелом мужа.

По всеобщему мнению, это было объяснение правдоподобное, но маловероятное.

Табуляграммы телефона мужа вызывали меньше сомнений, но и в них содержались сюрпризы. Последний день своей жизни, в отличие от жены, Карло уже был в отпуске и весь день просидел дома — по крайней мере, об этом свидетельствовала сота телефона, из которой он не выходил. Видимо, он подсоединился к домашнему вай-фаю, потому что трафик данных у него не работал, и он получил всего четыре вызова. Один, поздно утром, пришел от отца. По телефону у отца спросили, о чем был разговор, и тот ответил, что они обсуждали некоторые детали, касающиеся «дома на колесах», на котором сын собирался ехать в отпуск. В тот же день после обеда тот привез ему ключи. Потом они в последний раз вместе попили кофе, и сын выглядел совершенно спокойным. Второй вызов пришел ранним вечером из офиса жены, с номера, принадлежащего китаянке, который был у Гайи в телефоне. И последний, оставшийся без ответа, — около девяти вечера, от самой Гайи, когда она уже выходила из спортзала.

Сабина и Джимонди передали результаты анализа данных и первых сопоставлений доктору Плачидо, прямо в его кабинет в прокуратуре. Роберто и Сабина часто виделись в эти дни, но встречи были по большей части тайные, и не всякий раз они говорили о работе. Таким образом, солидную часть информации магистрат получал впервые, но это никак не влияло на холодную трезвость его ума.

— Я полагаю, что китаянка — не более чем выдуманный «левый» абонент, какая-нибудь прислуга или домработница, иначе вы установили бы ее личность.

Сабина обожала говорить со своим кавалером о работе — и в офисе, и вне его.

— И правильно полагаете, доктор. Мы ее уже вычислили: это уборщица-сингалезка, она служит во многих домах на этой площади и одевается исключительно в черное. В августе обычно уезжает к себе на родину, а вот по возвращении мы ее выслушаем и поймем, знает ли она что-нибудь о домашнем равновесии в семействе Брульи.

— Еще одна ложная версия, как и версия о друзьях и родственниках, которые, насколько я понял, думали, что у этой пары всё в порядке.

— Вот именно. Сегодня мы принесли вам запрос от табуляторов на номер китаянки… другого выхода у нас нет.

Магистрат встал и подошел к окну. Несколько секунд он наблюдал за спокойным августовским движением, потом заговорил:

— Поправьте меня, если ошибусь. Входная дверь была закрыта, но на ключ не заперта, что необычно, по словам сплетницы-соседки, которая не могла уснуть, пока не услышит, как ключ поворачивается в замке. Мы не можем исключить, что некто каким-то образом проник в дом ночью, возможно, имея копии ключей, разбудил Карло и, заставляя его молчать, «заткнул» ему рот дулом пистолета и выстрелил, убив тем же выстрелом и жену. След пороховых газов на руке Карло не в счет, мы это знаем. Достаточно вложить пистолет ему в руку через секунду после выстрела, и смыв с ладони даст положительный результат. После такой предосторожности убийца еще забрал с собой телефон Гайи: видимо, в нем было что-то, полезное для нас. А потом тем же путем вышел, не заперев дверь, чтобы не создавать лишнего шума. Я в чем-то ошибаюсь?

— Великолепно, доктор.

— Гильзы бывают раскалены; возможно, убийца наступил на гильзу, и та застряла у него в резиновой подошве. До сих пор вы были на высоте, но что-то все-таки от нас ускользнуло… Да и я завтра ухожу в отпуск. Просто чудо, что газетчики еще не нажились на странностях этого дела, и все оттого, что редакции опустели: время отпусков. Значит, пока это вопрос времени. Если же «нарыв» лопнет в мое отсутствие, возникнет серьезная проблема, и к этому мы должны подготовиться. Вы на машине?

— Конечно, доктор.

— Ладно, пусть будет ваш «Пунто», не переживайте. Поехали в тот дом.

Сабина попыталась сдержаться, но не выдержала и рассмеялась:

— Если уж быть точными, то этот «Пунто» еще прошлого века, но до Париоли довезет.

* * *

Когда они подъехали к дому, их уже поджидал патрульный автомобиль с ключами от квартиры. Они сорвали печати (листки бумаги А4 со штампом полиции, приклеенные скотчем к двери) и вошли. Внутри стоял мерзкий запах, потому что, по распоряжению магистратуры, комнату не прибирали, и остатки пищи и прочий мусор уже начали разлагаться на августовской жаре. Джимонди сразу же открыл окна, чтобы хоть чуть-чуть проветрить комнату.

Они осторожно огляделись и прошли в гостиную.

— Господа, — начал Роберто, — вы отлично поработали, тут ничего не скажешь. Начиная с этого момента и дальше, давайте подумаем, что бы нам следовало сделать с самого начала, если б дело шло о самоубийстве. Таким образом, если убийства не было, мы сможем это доказать. Понимаете?

Оба сосредоточенно кивнули.

Коллеги из комиссариата весьма кстати доставили для всех латексные перчатки и полиэтиленовые пакеты для вещдоков. После пятиминутного осмотра все снова собрались в гостиной и уселись на диван. Джимонди держал наготове записную книжку, чтобы сразу же запротоколировать осмотр места преступления.

— Итак, господа полицейские, что мы имеем?

— Мы имеем полный абсурд, доктор, — отчеканила Сабина. — Гайя принимала противозачаточные таблетки, — она подняла вверх прозрачный пакетик, куда положила упаковку таблеток, уже наполовину опустевшую. — Судя по тому, что половина израсходована, она принимала их каждый день.

Тут вмешался Джимонди, поднимая еще один пакет:

— А в корзинке в ванной было вот это: упаковка от презерватива. А сам презерватив бесследно исчез.

— Но нам известно, что во влагалище Гайи были следы спермы, так?

Джимонди подтвердил. Роберто тут же решительно возразил:

— Очень странно. Прошу вас, немедленно позвоните врачу, которому я поручил произвести вскрытие; скажите ему, что вы находитесь здесь со мной, и запросите у него сведения о вскрытии в реальном времени. Возможно, тогда мы сможем выдвинуть более детальную гипотезу.

Пока Джимонди звонил из кухни, Роберто и Сабина оставались в гостиной одни, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься в любовные игры. Чтобы отвлечься, они начали обсуждать безвкусную мебель, очень дорогую и малофункциональную, зато шикарную. Минуты через две вернулся Джимонди. Вид у него был решительный.

— У меня новость!

Сабина жестом попросила его продолжать, втайне надеясь, что ей удастся унять невероятное многословие напарника, которое увеличивалось, когда перед ним находился кто-то из начальства.

— Доктор Бизоли, которая производила вскрытие, упорствовала, а когда я на нее прикрикнул, то позволила себе прекратить работу!

— С чего бы это?

Сабина тут же пожалела, что отпустила такой комментарий, но мужчины дружно рассмеялись.

— Она подтверждает, что во влагалище Гайи действительно обнаружена сперма, но мы пока не знаем, чья она. На это потребуется еще несколько дней — будем надеяться, что меньше десяти, но от нее это уже не зависит. Сексуальный контакт, вероятно, произошел по взаимному согласию, потому что никаких повреждений ни во влагалищном канале, ни на слизистой нет. Новость состоит в другом: установлено, что у женщины, вероятно, был еще и анальный контакт. Судя по ссадинам на анусе, достаточно жесткий. На ягодицах наблюдаются кровоподтеки, характерные для насилия, с яркими красными пятнами, как от сильных ударов. Кровоподтеки быстро побледнели из-за остановки сердца, но доктор Бизоли утверждает, что удары Гайе нанесли за несколько часов до смерти. Она консультировалась по этому поводу с другими специалистами, но в заключении, скорее всего, будет указан интервал от двух до четырех часов.

Сабина и Роберто хором воскликнули:

— Вот и мотив!

И Сабина тут же в волнении добавила:

— Доктор, вы позволите мне изложить версию?

— Конечно!

— Выйдя из спортзала, Гайя позвонила мужу предупредить, чтобы не ждал ее к ужину. Он не ответил, и тогда она отправила эсэмэску. Муж не возражал: мало ли что, может, хотела посидеть с подружками, попрощаться перед отпуском… Но тут ее настиг некий «особенный» друг, неистовые отношения с которым имеют другой характер: обычно они оставляют на теле следы. Она на все была согласна, а дружок, разобиженный предстоящим ей романтическим путешествием, с удовольствием ставил ей синяки, чтобы и ее наказать, и мужу бросить вызов. Когда Гайя вернулась домой к Карло, у них тоже был сексуальный контакт: скучный, однообразный, по обоюдному согласию. Он заметил и кровоподтеки, и то, что у Гайи болят ягодицы. Она принимала противозачаточные пилюли, а потому он кончил в нее, а потом, обезумев от обиды, что история с изменой, принесшая столько горя в прошлом, повторилась, причем как раз перед долгожданным отпуском, решил наказать ее и вообще положить конец этому делу, чтобы избежать последствий своего поступка.

Роберто выгнул бровь, оценивая такую реконструкцию события.

— Изумительно, доктор Монделло, но эта версия не возвращает на место ни гильзу, ни телефон и не объясняет упаковку от презерватива. С вопросом о гильзе я еще могу как-то повременить — может, она действительно прилипла к подошве сапога кого-нибудь из сто восемнадцатой бригады, а потом где-то потерялась раньше, чем вы потребовали ее найти. А вот как быть с остальными неувязками?

Джимонди так хотелось принять участие в этом увлекательном параде серого вещества, что он не выдержал:

— Доктор, но, возможно, когда жена заснула, Карло порылся в ее телефоне, лежавшем на ночном столике. Телефон был выключен, но он знал пин-код. Там он нашел подтверждение своих подозрений — может, фото или сообщения, — с горя повредился в уме и решил одним ударом со всем этим покончить. А чтобы никто больше не узнал, что он снова рогат, Карло уничтожил доказательство, то есть телефон. Исходя из того, что нам о нем известно, он мог потихоньку выйти из дома и выбросить улику в контейнер для мусора. Это объясняет, почему дверь не была заперта: он не хотел шуметь в такой поздний час.

— Браво, Джимонди, вы вполне могли бы занимать руководящую должность. А презерватив, который, между тем, тоже исчез?

Сабина отозвалась со всей присущей ей естественностью:

— Насколько нам известно, им мог воспользоваться кто-то другой. Они ведь были свободной парой. Я в юности выбрасывала их в унитаз, завернув в туалетную бумагу, и спускала воду. Я знаю, что так не делают, и мне очень стыдно, но я поступала именно так, и все мои подруги тоже.

Роберто несколько секунд помедлил с ответом, а она старалась поймать его взгляд. Он не поднимал глаз, а потом вдруг в упор посмотрел на нее. Сабина вся сжалась от непривычного ощущения, по телу пробежала дрожь: ей показалось, что перед ней фурия, готовая нанести удар.

Испуганная и смущенная, она обернулась к Джимонди, но инспектор уткнулся в свою записную книжку и, казалось, не уловил сути. Тогда Сабина посмотрела на магистрата и заметила, что напугавшая ее гримаса исчезла с его лица, уступив место привычному высокомерному, но сдержанному выражению, какое бывает у человека, привыкшего везде быть первым.

Сабина успокоилась и, зная любовника как свои пять пальцев, поняла, что такая откровенность его больно ранила. Несомненно, намек на множество презервативов, утопленных в унитазе, вызвали в его мозгу образы такого же множества отменных жеребцов, развлекавшихся с его женщиной. Пришлось ей пожалеть о своих словах: ведь она не хотела сделать ему больно. Снова ища глазами его взгляд, Сабина робко, заговорщицки улыбнулась и подмигнула ему. Это было обещание: она наверняка найдет какой-нибудь необычный способ добиться прощения при первом же удобном случае.

Роберто снова овладел собой и ситуацией:

— Нет, доктор, вы меня все-таки не убедили. И прежде всего потому, что объясняете отсутствие презерватива, но не причину им воспользоваться. Версия, что им воспользовался кто-то другой, критики не выдерживает. Не думаю, что Карло не знал, что его жена принимает пилюли. Где вы нашли пилюлю?

— Возле зеркала в ванной, с той стороны, где лежали всякие кремы и прочие предметы, принадлежавшие жене.

— Ну, вот видите, это вовсе не было тайной. А что лежало с другой стороны?

— Обычный мужской набор, — ответил Джимонди. — Крем после бритья, одноразовые лезвия для безопасной бритвы — и вот это!

Он поднял еще один полиэтиленовый пакетик, где лежала белая пластмассовая баночка, и прибавил:

— Снотворное на базе бензодиазепина, насколько я в этом разбираюсь, и довольно сильное.

Роберто уже окончательно пришел в себя и сосредоточенно задумался. Потом спокойно сказал:

— На вскрытии возможно определить, предохранялись ли оба партнера, и мужчина, и женщина?

Полицейские переглянулись и покачали головами. Ответил Джимонди, который имел уже тридцатилетний опыт работы с телами жертв:

— Если честно, то не знаю. Мне не приходилось.

— Вот и мне тоже. Надо затребовать дополнительный анализ образчиков материи с одежды погибших. На одежде всегда сохраняются какие-то следы. Надо внимательно изучить принцип действия снотворного и противозачаточной пилюли, и тогда мы определим, откуда взялся презерватив. Если опытнейшая доктор Бизоли даст нам письменный отчет, где будет сказано, что существует только одна вероятность анального контакта, и он произошел между супругами, этот ответ меня удовлетворит и мы сдадим дело в архив. Правда, тогда теряется непосредственный мотив. Но такой мотив Карло, которому жена уже изменяла в прошлом, вполне мог найти в ее мобильнике, и тот же мотив побудил его этот мобильник уничтожить, как предположили вы, Джимонди. Если же нет возможности прояснить ситуацию с презервативом и мне не удастся уговорить прекрасную доктора Бизоли завершить анализы раньше, то тогда либо на это потребуется, как обычно, месяца полтора, либо мы перейдем к более агрессивным методам расследования. Что скажете?

Сабина еле сдержала улыбку. Поскольку ей не терпелось поскорее избавиться от этого противного дела, ее зацепила реакция Роберто, который, с трудом справившись с ударом от тысячи презервативов, выброшенных в унитаз молодой любовницей, не удержался, чтобы не подчеркнуть свои «особые» отношения с доктором Бизоли и не довести эту партию до ничьей. Как бы ни были мужики окультурены, образованны и реализованы, все они всё равно одинаковы. Но своего она обожала, и ее вовсе не трогало, что в это утро Джимонди мог заметить кучу деталей, которые дадут пищу для сплетен. Наоборот, она будет счастлива, если теперь все узнают, что Роберто Плачидо принадлежит ей.

Сделав хорошую мину при плохой игре, Сабина сказала:

— Доктор, вы, как я полагаю, наверное, думаете о том, чтобы срочно установить прослушку на телефон таинственной китаянки…

— Совершенно верно. Это неизвестный номер, зарегистрированный на какого-то неизвестного иммигранта, который днем звонил обоим супругам, погибшим той же ночью. Я бы позвонил «китаянке», и тогда у нас не осталось бы белых пятен. И у меня нет сомнений, что вы, как никто другой, сумеете придумать причину для звонка этой особе.

Это уже тянуло на удар ниже пояса, потому что запустить без нужных данных работу технического отдела в середине августа означало поставить раком весь комиссариат. Похоже, Джимонди эта идея не понравилась. Но здесь надо, однако, добавить, что доктор Плачидо был человеком щепетильным и деликатным, и в прокуратуре его знали и уважали за профессионализм. Сабина старалась занять нейтральную позицию, но не удержалась, чтобы не вставить ответную шпильку:

— Ну, разумеется, никто и не сомневается, известно, что мы самые лучшие. Совсем скоро нам позвонит прекрасная доктор Бизоли, а ближе к вечеру у нее будет мой запрос со срочным заданием для технического отдела. В запросе она будет уполномочена его выполнить, прежде чем доктор Плачидо отправится в заслуженный отпуск вместе со своей столь же прекрасной супругой, синьорой Маддаленой. А теперь, если вы не против, отправимся в сицилийскую кондитерскую. Я угощаю всех вторым завтраком. Доктор, даже не пытайтесь: всем давно известно, что магистраты никогда не платят, а потому обойдемся без обычной комедии. Джимонди, и ты успокойся: плачу я. И это приказ.

* * *

На номер «китаянки» поставили прослушку по срочному запросу через два дня, то есть утром в воскресенье, ибо «везенье слепо, а невезенье скверно», как гласил плакатик, кстати, не очень-то и оригинальный, висевший за спиной Джимонди над его письменным столом. Чтобы никого не подвести, инспектор пропустил очередной перерыв и привел в действие все средства информатики, необходимые для принятия удаленного сигнала в зале прослушки комиссариата Париоли. Подсоединившись к номеру, он отправил шефу сообщение по вотсапу, уточнив, что номер выключен. Все утро инспектор просидел в офисе, дожидаясь сигнала и убивая время за изучением предшествующих звонков с этого номера за месяц.

Сабина, в парадном пляжном наряде, появилась в офисе около десяти, чтобы выпить кофе из кофеварки, слишком горячего и сладкого, но все-таки действующего лучше, чем какая-нибудь индустриальная бурда. Ее заместитель по документам уголовной полиции на три недели ушел в отпуск. Она решила, что будет правильно показаться на работе, учитывая то задание, которым так недвусмысленно нагрузили ее и Джимонди. Тот вообще слыл неутомимым, а запуск технических средств считался событием, и его требовалось обмыть кофейком. Традиции следует соблюдать.

— Приветствую шефа!

Джимонди весь пропах дымом, как Чернобыль после аварии, но на лице его сияла искренняя улыбка. Сабина спросила себя, какой же конец ждет Италию, когда последнее поколение таких, как он, уйдет на пенсию. Она тоже улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой, чтобы в ответ отблагодарить его за самоотверженность.

— Привет, ментяра^[5]! Ну что, отпразднуем наше дело кофейком? Но угощаешь ты.

Стоя перед кофеваркой, специально размещенной возле туалета, инспектор доложил, что мобильник «китаянки» начал отправлять и принимать информацию. По-видимому, его хозяйка опомнилась после событий субботней ночи и вышла в Сеть и в вотсап.

— Ага, по крайней мере, мы знаем, что она не в Китае, это уже кое-что.

Оба с удовольствием рассмеялись, а вместе с ними и еще два-три агента, что оказались на службе в это злосчастное августовское воскресенье. Их начальница тоже позвала на кофе.

— Вы были на прогулке, доктор Монделло?

— Да. Я пользуюсь бассейном карабинеров в спортивной зоне, хожу туда с моей коллегой лейтенантом. Все лучше, чем торчать в очереди к морю, вот я и прикидываюсь военной, поглядите…

— Ого, даже «черные»^[6] на что-то годятся! — вставил Джимонди.

Снова раздался дружный хохот, потому что для полицейских посмеяться над карабинерами — все равно что для гибеллинов натянуть нос гвельфам. Потом все разошлись по своим делам, а инспектор пригласил свою начальницу к себе в кабинет, где занимался анализом полученных от прослушки данных. Он пообещал, что не задержит ее дольше, чем на пару минут.

— Я выборочно просмотрел результаты, доктор Монделло. У этой «китаянки», или кто там прячется под этим именем, впечатляющая активность в Сети. На самом деле очень странно, что она так долго молчала, когда я начал прослушку, потому что вообще она очень активна: и вызовы, и эсэмэски, и корзина…

— Это меня не удивляет. Ладно, давай, говори уже, а то я вся как на иголках. Скажи наконец то, что я хочу услышать, черт побери; ведь знаю, ты уже заглянул, куда надо…

— В день смерти Карло и Гайи «китаянка» находилась в соте Париоли, если это то, что вы хотели узнать.

Сабина вытаращила глаза от удивления, но он не дал ей времени, чтобы выругаться:

— А вот в часы, примерно совпадающие с временем выстрела, она была уже далеко, в соте Чивитавеккья или где-то неподалеку.

Сабина резко выдохнула. Это известие свидетельствовало о невиновности владельца номера, кто бы он ни был. Остальным периодом срочной прослушки они воспользуются, чтобы идентифицировать его — и до свидания, дело об убийстве-самоубийстве закрыто, нравится это Роберто или нет.

— А когда она была еще в Париоли?

— Где-то около шести вечера. Потом нырнула в зону EUR^[7], потом сместилась в соту Чивитавеккья, и снова в еврозону. Сейчас она находится в соте Прато Смеральдо-Понте, недалеко от Лаурентина. Мне известно, что «китаянка» живет там.

— Хорошо, не трать больше на это времени, Джимонди, и ступай домой, к жене.

— Только в том случае, если это приказ…

— Ясное дело, приказ! Нет тут ни похитителей, ни мафиози, и нам не надо предотвращать неминуемые преступления. Увидимся завтра. Спасибо за все, мой дорогой.

— И вам спасибо, доктор Монделло. Созвонимся, если будет что-нибудь срочное.

— Не будет. Сейчас август, воскресенье, и от жары можно сдохнуть. Какие там срочные новости!

Сабина подмигнула и вышла. Джимонди проводил ее глазами. Вот бы она оставалась с ними, и как можно дольше! Красивая, знающая, вежливая, с чертовски ясным умом… Все эти качества вместе так редко встречаются среди руководителей ее уровня! К тому же у нее был особый талант редактировать акты уголовной полиции. Когда она за это бралась, ей удавалось сделать документацию следствия защищенной и неприступной, создав при этом условия быстрой работы для магистратов.

Что касается Сабины, то она не сомневалась, что Джимонди останется еще надолго, отчасти чтобы не встречаться с женой, отчасти потому, что, когда такой мастино, как он, берет след, он уже ни о чем другом не думает.

И правда, в обеденное время она получила сообщение по вотсапу:

Китаянка оказалась мужчиной, самым что ни на есть итальянцем, его зовут Нардо. Насколько я понял, он делает массажи шиацу, или как их там… Иду домой, дальше у меня отмазаться не получится. До завтра, шеф!

Примечания

5

Здесь и далее: в Италии полицейских исторически называют sbirro, от лат. birrum («красный плащ»). Жаргонизм «мент» пришел в Российскую империю из Венгрии, где так называли полицейских, — из-за ментика (венг. mente), составлявшего часть их формы. Так что «мент» — наиболее адекватный контекстный перевод итальянского sbirro.

6

«Черными» в Италии еще со времен войны гвельфов и гибеллинов называют гвельфов. Гвельфы — политическое течение в средневековой Италии, выступавшее за ограничение власти императора Священной Римской империи и усиление власти папы римского. Враждовавшие с ними гибеллины отстаивали ровно противоположные позиции.

7

EUR (Esposizione Universale Roma) — район на юге Рима, который называют «самый неримский».