Аренда тела

Виталия Викторовна Хохлова, 2021

Мне нравится думать, что этот рассказ навеян романом Роберта Хайнлайна "Не убоюсь я зла", на книгах которого я выросла. В нём я предложила свой вариант того, как это – видеть мир чужими глазами, и что из этого может получиться. Что было бы, если бы можно было арендовать тела и проживать чужой осязательный опыт? Чьё бы тело вы выбрали? Каскадёра? Хирурга? Наркомана? Редкий рассказ обходится без любовной истории, и здесь она тоже есть.

— Что бы вы сегодня хотели попробовать? Астронавт? Ловец жемчуга? Акробат под куполом цирка? Или вот совсем новое поступление — охотник за крокодилами. Должен вас предупредить, он пользуется бешенным спросом и уже зарезервирован на много месяцев вперёд.

— Подождите, не так быстро. Я здесь в первый раз…

— Ооо, вас ждёт масса интересных открытий. Вы обязательно вернётесь ещё и ещё.

— С чего посоветуете начать? Какие тела обычно арендуют?

— Всё зависит от того, что вы любите. Спорт? Искусство? Острые ощущения? В качестве первого опыта часто выбирают тело противоположного пола с возможностью управлять.

— Что значит «с возможностью управлять»?

— Вы можете двигать руками и ногами, говорить, в общем, полный контроль. Естественно, владелец тела уведомляется заранее, вы договариваетесь на удобное время. Можно даже оговорить ситуацию в момент аренды, если вы понимаете, о чём я… Есть некоторые ограничения — нельзя наносить телу физические травмы, подвергать опасности (если это особо не оговорено в контракте), иногда владелец тела оговаривает особые запреты.

— А как это контролируется?

— Наш оператор постоянно на связи, и он может отключить управление дистанционно или даже взять его в свои руки. Но если вас интересует опасность, у нас в базе есть каскадёр.

— Нет, спасибо, я просто так спросил. А как происходит контакт?

— У владельца тела установлен чип, клиент подключается с помощью специального передающего и принимающего шлема. Видит, слышит, чувствует всё то же самое, что владелец тела — полное ощущение слияния.

— А окружающие знают, что тело используется кем-то ещё в этот момент?

— Это зависит от желания владельца тела. Уведомление обычно высвечивается по умолчанию, оно отключается за отдельную плату.

— А как человек попадает в базу? Кто может сдать своё тело в аренду?

— В принципе, кто угодно. Только надо понимать, что чем интереснее опыт, тем больше желающих, тем цена выше. И наоборот.

— Хорошо, давайте начнём с тела противоположного пола.

— Какие вас интересуют? Брюнетки, блондинки, высокие, низкие? Вот полный каталог.

Агент прокручивал перед ним голограммы женщин. Гильермо растерялся от обилия выбора и ткнул пальцем в первое попавшееся изображение.

— О, отличный выбор, у вас тонкий вкус. Вам крупно повезло, ближайшее свободное окно у неё через полчаса. Мы как раз успеем оформить все документы.

***

Селена принимала ванну с пеной, когда пришёл запрос на контакт с управлением. Она сначала было подумала выйти из ванной и одеться, но решила, что пусть арендатор получит полный пакет. Ей очень важен был первый отзыв. Скоро надо будет платить за квартиру, и больше деньгам прийти было неоткуда.

Агент зачитал Селене её права, объяснил снова технику безопасности, напомнил, что оператор постоянно на связи, снова спросил её о согласии. Она подтвердила и почувствовала контакт. Это было похоже на тревожное ощущение присутствия, как будто кто-то подглядывал за ней, но при этом она была совершенно одна. Вдруг её рука непроизвольно поднялась. Сердце её быстро забилось от неожиданности. «Спокойно, спокойно» — подумала она. — «Мне ничего не угрожает. Оператор на связи…» Рука прикоснулась к волосам, лицу, шее, спустилась ниже на грудь и застыла. Она почувствовала, что её накрывает жар возбуждения. Казалось, рука колебалась. Несколько минут ничего не происходило. Она только подумала выйти из ванны, как её тело поднялось и сделало это само.

Гильермо захлёстывали эмоции — удивление, смущение, удовольствие, возбуждение, восторг, тревога. Он не мог понять, какие из них принадлежали ему, а какие — владельцу тела. Встал из ванной и подошёл к зеркалу. «Как же она красива!» — подумал он. В каталоге он не успел её толком рассмотреть, и был приятно поражён. У неё были длинные тёмные гладкие волосы, карие глаза, мягкая, чуть смуглая кожа, небольшая грудь. Лет двадцать-двадцать пять. Он смотрел на обнажённую женщину, и одновременно был ей — ещё никогда он не владел женщиной с такой всеобъемлющей. Голова шла кругом от необычности ситуации. Вдруг его сознание покинуло ванную комнату и вернулось в зал контакта.

— Что случилось?

— Ваше давление и пульс достигли опасного уровня

— Но я не был там даже пяти минут! Я заплатил за час.

— Согласно регламенту о безопасности, который вы подписали, надо подождать, пока давление и пульс придут в норму. Если повышение повторится ещё раз, контакт придётся прекратить.

Гильермо лежал в кресле и думал об этой девушке. «Почему она решилась сдать своё тело в аренду? Что ей двигает — нужда, эксгибиционизм, альтруизм?» Всю жизнь Гильермо жаждал проникнуть в мысли других людей и в то же время боялся, что кто-нибудь догадается, о чём думает он. Поэтому его лицо постоянно оставалось бесстрастным, даже в минуты высшей радости и глубочайшего горя… Майя… Прошло уже почти пять лет, а ему до сих пор казалось, что в тот день умер он, а не она. Мир был всё таким же блеклым, еда оставалась безвкусной, сон не приносил успокоения. Ему говорили, что время лечит. Да, острая боль, от которой ему хотелось выть волком, ушла, но радость жизни так никогда и не вернулась. Он не замечал других женщин, он ничего не хотел. Всё также по привычке ходил на работу, ел, бегал в парке, но словно смотрел со стороны на тень самого себя. Он разучился жить сам, и именно поэтому ему пришла в голову идея попытаться жить внутри кого-то ещё.

— Ваш пульс снизился. Возобновляем контакт?

— Да.

Он снова оказался в теле женщины, в этот раз в гостиной, на нём был шёлковый халат, переливающийся светом при любом движении. Он провёл рукой по халату, тот был гладким и нежным на ощупь. Гильермо захлестнула волна удовольствия, он словно опьянел. Даже в свои лучшие годы он не чувствовал прикосновения так остро. Внезапно он вспомнил про пульс и давление и стал перемножать в мозгу трехзначные цифры, чтобы успокоиться. Огляделся по сторонам. Комната была очень большая, светлая, чистая, но повсюду разбросана одежда и посуда. Майя тоже была неряшливой, Гильермо часто в шутку из-за этого с ней пикировался.

В одном углу стояла двухспальная кровать, в другом — открытая кухня, других комнат не было. Женщина жила в квартире-студии, обстановка скромная, без вычурности. Значит, всё-таки из-за денег?… Гильермо не заметил, как, изучая комнату, начал убираться в задумчивости. Заправил кровать, сложил аккуратной стопочкой одежду на диване, убрал посуду в посудомойку.

Когда оператор сообщил Селене, что контакт прервался на неопределенный срок, она слегка удивилась. Задумалась, сделала ли она что-то не так? Селена не знала, что за человек арендовал её тело, — мужчина, женщина, ребёнок, старик. Чего он ожидал и был ли разочарован? Её уверили, что ей заплатят за полный сеанс, но она боялась, если так повторится несколько раз, фирма разорвёт с ней контракт. Селена вытерла тело и волосы пушистым полотенцем, надела шёлковый халат, сходила на всякий случай в туалет. Через пять минут её спросили, готова ли она возобновить контакт, и она выдохнула с облегчением. Снова возобновилось ощущение невидимого присутствия. Жаль, что арендатор может чувствовать её эмоции, но она не может чувствовать его — тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Её рука снова погладила её тело, теперь поверх халата. Она любила шёлк и вообще всё гладкое, и это прикосновение доставило ей удовольствие. На секунду её тело опять застыло, и она испугалась, что контакт снова прервётся. Но нет, тело обошло её квартиру и вдруг принялось за уборку. Когда её руки самостоятельно загрузили посудомойку, она не сдержалась и расхохоталась. Надо же, кто-то заплатил за то, чтобы делать уборку!

Гильермо был потрясён, когда тело засмеялось. Он уже давно забыл, как это — улыбаться, тем более, смеяться. Гильермо словно вдохнул воздух впервые за несколько лет, тело было полной невероятной лёгкости, вот-вот взлетит. Вдруг на губах его оказалась солёная вода, и он снова вернулся в контактную.

— Очень сожалею, но при повторном разрыве мы не можем возобновить связь, — виновато сказал оператор. — Для нового контакта вам придётся пройти полное обследование от врача и предоставить нам сертификат, что контакт для вас безопасен. Мы приносим глубочайшие извинения, но таков закон.

— Я полностью здоров, проблемы с сертификатом не будет. Я смогу снова выбрать то же самое тело?

***

На следующее утро Селена проснулась особенно счастливой — заработанных за сеанс денег хватит на целый месяц. Она правильно поступила, решившись предоставить клиенту контроль над телом. Хотя она была наслышана про извращенные сексуальные фантазии, которые иногда пытались реализовать клиенты, но самое странное, что сделал её вчерашний арендатор — это убрал её квартиру. Селена внутренне рассмеялась — удивительные всё-таки бывают люди!

Было ещё довольно рано, но солнце уже поднялось высоко. «Какой чудесный сегодня свет. Рисоваться будет особенно хорошо» — подумала Селена. Наспех оделась, умылась, прихватила бутерброды и термос с чаем и отправилась в студию, чтобы захватить как можно больше этого света. Отдёрнула шторы и тёплые солнечные лучи залили студию радостью. Прислонённые к стенам картины мерцали, из-за чего казались почти живыми. Всё складывалось очень удачно, ведь как раз сегодня должен был прийти агент из художественной галереи. «Интересно, можно ли создать такой свет искусственно?» — подумала Селена.

***

Гильермо шёл по улице, и вдруг заметил, что небо голубое. «Голубое» — он почти забыл значение этого слова. У него, конечно, были голубые рубашки — этого требовал дресс-код в его организации. Но это слово не вызывало никакой чувственной коннотации, просто механическое слово для обозначения утилитарной принадлежности. «Го-лу-бо-е» — повторил он по слогам тихим голосом. Каждый слог тяжело перекатывался во рту словно тяжёлый прохладный мраморный шарик. «Небо голубое» — выдохнул он, — «глубокое, светлое, голубое». В голове всплывали обрывки песен, стихотворений про небо, и в этот момент они были не просто сухими строками, а обладали смыслом и глубиной. И облака тоже были сегодня как-то особенно пушисты и мягки. Всё вокруг из плоского стало многомерным. Гильермо подумал о женщине, попытался вспомнить её лицо. Странно, он видел её отражение в зеркале только вчера, но в памяти всплывало только размытое пятно, словно забытый образ из далёкого прошлого. Он не мог восстановить ни одной детали, по которой можно было хотя бы примерно догадаться, где она живёт или чем занимается. Гильермо подошёл к нужному зданию, поднялся на второй этаж, постучал в дверь с табличкой «Др. А. Стоун, семейный врач».

— Гильермо, сколько лет, сколько зим! — воскликнул Александр. — Так рад тебя видеть, заходи, заходи. Чему обязан неожиданному счастью?

— Я тоже рад видеть тебя. Мне нужен сертификат о том, что моя сердечно-сосудистая система в норме.

— Сертификат?… Для каких целей?

— Для контакта.

Гильермо слишком давно знал своего друга, чтобы не заметить микроизменения в его лице.

— Конечно, конечно, — слегка натужно сказал Александр. Померил давление, достал электрокардиограф, приложил электроды к груди. — Что нового у тебя в жизни?

— Ничего особенного. Работаю там же, живу там же. А у тебя?

— Да, тоже ничего. Как с друзьями, женщинами?

— Никак. Как поживает твоя жена?

— О, у неё всё отлично. А ты по-прежнему держишь всё в себе? У тебя была возможность с кем-нибудь поговорить?

— Как моё сердце?

— Всё в порядке, никаких проблем.

— Пожалуйста, выпиши сертификат, и я пойду.

— Я знаю отличную группу поддержки для людей, потерявших близких. Как раз начинается на следующей неделе, — неожиданно прямолинейно сказал Александр. Обычно он старался мягко подводить пациентов к теме психотерапии, но в случае с Гильермо был риск, что он его ещё долго не увидит.

— Я подумаю, — отстранённо ответил Гильермо. — Сертификат, пожалуйста.

— Ты даже для видимости не попросил у меня адрес и часы работы этой группы, — возмутился Александр. — Гильермо, буду откровенен с тобой. Сертификат выдаётся не только по результатам проверки физической формы. Необходимо и психиатрическое заключение.

— Ты серьёзно?..

— Да, недавно было выявлено несколько случаев тяжёлой аддикции у людей, попробовавших контакт, и теперь по закону требуется проверка на склонность к зависимости.

— Ты же знаешь, что я никогда не курил, не интересовался наркотиками, выпиваю не больше бокала спиртного.

— Это-то и страшно. Было бы проще, если бы ты сорвался на алкоголе или наркотиках — эта проблема широко изучена, и понятно, как лечить. Люди, которые всё держат в себе, слетают с катушек особенно эффектно.

— То есть, ты не дашь положительного заключения?..

— Не раньше, чем ты сходишь на терапию.

— Ты понимаешь, что я могу пойти к любому другому врачу, и он даст мне это заключение без проблем?

— Любой приличный врач поднимет твою семейную историю и увидит, что твоя жена умерла. Это фактор риска для контакта. Я правильно понимаю, что твой первый контакт был с женщиной? И он плохо прошёл, поэтому тебя направили к врачу?

Гильермо застегнул рубашку, надел пиджак и молча вышел из кабинета.

***

Агент долго задумчиво ходила вдоль стен студии. Сделав тур, подошла к Селене и спросила:

— А у вас есть законченные картины?

— Произведение искусства не может быть законченным, как не может быть закончено ничего в этом мире. Даже после смерти человека остаётся память, результат его действий, который может влиять на других века или даже тысячелетия.

— Видите ли, это уже было — Антон Рафаэль Менгс, Гилберт Стюарт… Неоригинально.

— Я не гонюсь за нарочитой оригинальностью. Для меня важно передать, как я чувствую. Невозможно остановить мгновение. И именно это я и хочу передать в своих картинах — зыбкость, хрупкость и изменчивость этого мира.

— Ну да, ну да. Очевидно, что вы талантливы, техникой владеете. Но талантливых художников — много, а исключительных — единицы. Такое ощущение, что вы просто пока не знаете, что хотите сказать. Даже со стилем, похоже, никак не определитесь. У вас какая-то безумная смесь классики, импрессионизма и абстракционизма. Попробуйте закончить какую-нибудь картину и занесите ко мне в галерею. Тогда мы продолжим разговор.

Агент ушла, а Селена присела на угол тумбочки в измождении. Как же это тяжело — общаться с дельцами от искусства, которые не умеют чувствовать, а умеют только торговать. Но так устроен мир: одни — творят, а другие — покупают и продают. Не она — первая, не она — последняя, непонятая её современниками. Может, это как раз признак её таланта? Хотя ей было всё равно, ей просто очень хотелось поделиться своими чувствами с другими людьми. Пожалеть их, показать, что они не одни, что мир красив и нежен. Рассказать как можно большему количество людей, что даже в хаосе и абсурде можно найти путеводную нить. Может, именно поэтому она и решилась на контакт?.. Вдруг Селена посмотрела на часы — чёрт, она опять опаздывала в кафе! Надо научиться ставить напоминания, а то её всё-таки когда-нибудь уволят.

***

Следующие несколько дней Гильермо видел, слышал, чувствовал всё очень остро, в мельчайших деталях. Запах дождя, шуршание и стук, струи, орошающие тёмно-зелёные листья лип. Шум машин, звуки сирен (неужели они звучали в этом городе всегда?..), лай собак. Всматривался в людей — весёлых и грустных, усталых и бодрых, старых и молодых, спешащих и расслабленных, и видел на их лицах отражение внутренней жизни. Каждый человек вокруг него представлял целый огромный мир. Глядя на круглого, энергичного клерка в банке с обручальным кольцом на пальце, Гильермо воображал, как тот приходит с работы домой, ужинает в кругу семьи — не меньше трёх шумных детей, смотрит дурацкие шоу по телевизору, и что-то было очень уютное в этой фантазии. Потом в поле зрения Гильермо попала строгая седая дама, потягивающая кофе в кафе на краю площади. Гильермо представил, как она заходит в класс, и ученики тут же замолкают в почтении. Эти фантазии были новы, непривычны, как и бурление в груди. Ему было одновременно мучительно и сладостно от обилия новых чувств. На какую-то секунду Гильермо почти почувствовал себя счастливым и испугался: «Майя! Как же Майя? Я забываю её!» Он закрыл глаза в ожидании волны боли, и боль, конечно, пришла, но не ударила, как обычно, под дых или в сердце, а разлилась печальной блюзовой мелодией в душе на несколько голосов. Но он ещё не готов был думать о ней.

***

Селена поняла, что на агента надежды мало, придётся как-то крутиться самой. Один знакомый художник предложил Селене организовать совместную выставку за свой счёт. Надо было снять помещение, провести рекламную кампанию — на это требовалось немало денег. Даже если Селена будет отказывать себе во всём и питаться одними макаронами несколько месяцев, зарплаты официантки не хватит даже на треть расходов. Она не могла отказаться от аренды студии. Никто не покупал картины, которые ей разрешили по знакомству разместить на стенах одного кафе. У Селены не оставалось выбора — она снова пошла в агентство по контакту.

Дни шли, а её кандидатуру никто не выбирал. Первый клиент не оставил отзыва, и ей так и не сказали, почему контакт так быстро прервался. Её профиль ничем не отличался от тысячи других, ведь она не захотела указать в своих данных, что она — художница. Да и можно ли было назвать её художницей, если она не зарабатывала этим на жизнь?.. Было ли это просто хобби, развлечение или главное дело её жизни? Она и сама не знала ответ. Селена колебалась, снять ли ограничение на сексуальный опыт в профиле. В конце концов, она не против не познакомиться с кем-нибудь в баре. Ей самой пойдёт на пользу слегка расслабиться.

В ожидании контакта всё свободное время Селена рисовала как одержимая. Во сне ей не давал покоя образ незавершённого пианино, и она изо всех сил старалась воссоздать на холсте его точный образ во всех деталях, хотя ни она сама, ни её близкие музыкой никогда не занимались, и она понятия не имела, что означало это пианино.

***

Первоначальный эффект вскоре начал выветриваться, цвета становились всё более блёклыми, звуки приглушёнными. Гильермо пытался изо всех сил пристально всматриваться и вслушиваться во всё вокруг, но магия ускользала. Хуже того, за моментом эйфории пришли злость и отчаяние. Он ненавидел людей за то, что они могут жить, смеяться, есть, спать. «Как вы можете, когда она умерла!» Ему хотелось наброситься на проходящих мимо людей, избить, поломать всё вокруг. Такой ярости он чувствовал ни разу за пять лет. Строго говоря, до этого он не чувствовал ничего. Теперь же он неосторожно открыл дверь в чистилище эмоций и выпустил оттуда чудовищ. Он внезапно накричал на своего начальника, когда тот напомнил ему о сроке сдаче проекта, назвал коллегу «некомпетентным идиотом», в бешенстве разбил свой домашний телевизор из-за рекламы романтического отдыха для двоих.

Гильермо понял, что надо что-то делать. О групповой терапии не могло быть и речи. Выкладывать душу перед неудачниками и слабаками? Выслушивать, как их мама не любила и папа не хвалил? Он знал, что не сможет скрыть своё презрение и раздражение. Кроме того, Гильермо не был готов выслушивать уроки морали от мозгоправов. Да и кто в трезвом уме и здравой памяти признается перед другими людьми в своих грехах?.. Гильермо абсолютно не понимал, какую пользу ему может принести групповая терапия. Это бесполезная трата времени и денег.

Он пошёл в бар и попытался напиться, но ему стало тошно от третьего стакана — его организм всегда плохо переносил алкоголь. Может, стоит попробовать наркотики? Не очень представляя, как и где люди их добывают, он пошёл в самый сомнительный район города, надев свою самую старую одежду и взяв с собой лишь небольшую сумму наличных, которой, по его расчётам, должно было бы хватить на дозу какого-нибудь наркотика. На всякий случай купил перцовый баллончик и складной нож. Он шёл по улицам с обшарпанными грязными домами. Женщины развешивали бельё на окнах, сомнительные личности курили, прислонившись к стене. Гильермо не знал, как определить наркодилера по виду и не решался слишком пристально смотреть людям в глаза, чтобы не спровоцировать агрессию. Люди замолкали, когда он проходил мимо, к нему подходили откровенно одетые женщины с мёртвыми глазами, пытались схватить за руку. Вдруг он увидел вывеску «Врач общей практики — терапевт, стоматолог, гинеколог, психиатр, гипнотизёр и мануальный терапевт».

— «Любой приличный врач…», — внезапно вспомнил Гильермо слова Александра и усмехнулся. Кажется, он нашёл выход. Раз приличный врач ему не даст направления, придётся обратиться к неприличному.

***

У Селены сегодня выдался редкий выходной вечер, но картины она писала только при дневном свете. Запросов на контакт всё так же не приходило. Все три её приходящих любовника — бывает же такое! — оказались заняты. Подруга Карина уехала по делам в другой город. Селена решила выйти выпить стаканчик в ближайшем баре. Говорят, бармены — лучшие психотерапевты. Она не знала, что там насчёт"всех барменов", но Тони был парень, что надо, — всегда знал, как её развеселить. Не последнюю роль в этом играли его неповторимые мохито. К тому же, он был геем, поэтому Селена чувствовала с ним особенно расслабленной.

Конец ознакомительного фрагмента.