Регрессор

Виталий Останин, 2020

Что будет с миром, в котором процветает рабовладельческий строй, если в него попадут революционер-подпольщик и ученый с мировым именем? Века из 19-го? Классовые враги, которым нужно стать друзьями, чтобы выжить. Удастся ли им это сделать, если одним движет жажда справедливости, другим – жажда познания? И не слишком ли большой для мира окажется цена принципов первого и исследовательского зуда второго? [i]В книге присутствует нецензурная брань![/i]

Глава 5

Каждый раз зависть брала, когда видел его жизнерадостность! За один день он едва не был убит в своей лаборатории, затем неизвестно как попал неизвестно куда и теперь топал по пальмовому лесу в компании со своим несостоявшимся убийцей. Заключив с ним договор о сотрудничестве. Меня бы такое надолго выбило из колеи. Да, в общем-то, и выбило, я до сих пор половина себя обычного. А этот радуется! Будто все происходящее — приключение!

Впереди действительно оказалось море. Мы вышли к нему примерно через час. Вот-вот должно было начать темнеть, когда лес, наконец, поредел, а едва слышимый гул стал основным звуком. Потом пальмы расступились, и мы оказались на берегу.

Горячий и влажный ветер. Ровная, как стол, каменистая почва и обрыв. За которым все свободное пространство было заполнено сине-зеленой водой. И погружающимся в нее солнцем.

Мы осторожно приблизились к краю и посмотрели вниз.

— Метров двадцать-тридцать! — поделился наблюдением Терри.

Я согласно кивнул. Не меньше. Под нашими ногами земля резко обрывалась и уходила вниз, к мокрым камням и бьющимся о них волнам. Но так было не везде. А то бы мы искали возможность выйти к морю до морковкина заговенья. Метрах в трехстах слева от нас возвышенность полого уходила под уклон и заканчивалась небольшим пляжем. На песке которого лежала большая лодка.

— Что это?

Ученый напялил на нос очки.

— Не могу разглядеть. Похоже на какое-то судно, — наконец сообщил он. — Давайте подойдем поближе.

При приближении лодка превратилась в корабль. В очень странный корабль, я таких никогда не видел. Метров тридцать, а то и все сорок в длину, шириной вряд ли больше семи-восьми и безо всяких палубных надстроек. То есть, натурально, огромная лодка. Даже весла, кажется, имелись. И люди. Отсюда уже можно было разглядеть, как десятка два крохотных, как муравьи людей, сновали вокруг судна.

Заметив их, я сразу же присел. Так же поступил и мой спутник.

— Похоже на галеру, — шепотом поделился профессор. Хотя люди с корабля не услышали бы нас, даже если бы он говорил в полный голос. — Не думал, что в наше время они еще где-то используются.

Мне это название ничего не сказало. Больше интересовал не тип корабля, а его странное положение на берегу: он будто завалился на один из бортов.

— В шторм попал?

— А вот тут вы не правы, Серт. Суда такого типа считалось вполне обычным вытаскивать на берег. Думаю, его команда так и поступила. И теперь готовится к ночевке.

— Пойдем к ним?

— Понаблюдаем?

Мы сказали это одновременно. Ученый сделал знак рукой, мол, высказывайтесь.

— Мы не знаем, кто они такие и как себя поведут, — озвучил я свои аргументы. — Может, они людоеды!

Терри некоторое время смотрел на меня очень серьезно, а затем прыснул.

— Людоеды, Серт? Серьезно?

Не показывая неловкости, я пояснил:

— Если мы в южных колониях…

— Господь всемогущий, молодой человек! Ритуальный каннибализм практикуется только у диких первобытных племен! А это мореходы!

Он сделал небольшую паузу, после которой добавил:

— Впрочем, это не значит, что эти, кхм, мореходы не представляют для нас опасности. Вспомнить хотя бы наш славный имперский флот… Согласен. Давайте понаблюдаем.

Обзор с нашей позиции был пусть и не самым хорошим, но и нас моряки заметить не могли. Так что мы не стали искать места получше. Тем более что большую часть активности вокруг корабля все же могли рассмотреть. И пока ничего пугающего не наблюдали. Людей над костром не жарили, как высказался со смешком Терри. Шутник!

Их было чуть больше двадцати человек. Из-за постоянных перемещений и того, что моряки частенько скрывались за бортом корабля, я не мог сосчитать точно. Обычные люди: невысокие, смуглые, черноволосые. У многих были бороды, некоторые носили яркие платки. Одеждой большинству служили широкие светлые штаны. Обуви и рубах ни на ком не было. По погоде одеты были, в отличие от нас.

Деятельность их была до того мирной, что я даже подумал, что действительно можно было бы выйти и попросить помощи. Двое собирали по берегу топливо для огня, еще двое занимались костром и висящим над ним котлом. Несколько человек бродили вокруг корабля, надо полагать, ища признаки течи. Примерно половина команды просто отдыхала: сидели или лежали прямо на песке.

— Я не вижу у них оружия, — шепнул я ученому. Тот кивнул.

Хороший знак. Это могло значить, что жизнь здесь очень мирная. Или…

Слева что-то хрустнуло. Ветка, засохший лист — неважно! Не думая, я упал набок и направил в сторону звука пистолет. Замер. С минуту ничего не происходило, затем из леса вышли люди. Четверо моряков. И оружие у них имелось. Какие-то сабли, которые они держали очень уверенно.

«У них есть дозоры! Поэтому остальные безоружны!»

Между нами было метров шесть-семь, и я подумал, что успею перестрелять всех четверых, прежде чем они добегут до нас со своими железками.

— Серт. — профессор тоже видел моряков. — Серт, вы же не начнете стрелять?

— Только, если они не начнут нас резать, профессор!

Один из четверки сделал шаг вперед и что-то крикнул. Властно так! Еще и тесаком своим на меня указал. Язык был незнакомым, но тут перевод и не требовался. Таким тоном говорят только: «Бросайте оружие и сдавайтесь!» Я слышал это достаточно часто, чтобы не перепутать.

— А хрена вам! — сообщил я морякам. И зубы оскалил, чтобы не было непонимания.

— Зачем вы всегда все ведете к конфликту?! — возмутился ученый. Держа руки на виду, поднялся. И начал говорить.

Если я понял правильно, он повторял одни и те же слова на разных языках. И то потому, что один раз произнес на родном для меня.

— Мы мирные люди. Нам нужна помощь.

Вот, что он говорил. Как по мне, так не самая лучшая идея. Нет, мы, конечно, люди мирные, а они?

Моряки слушали его, их старший после каждой фразы отрицательно мотал головой. Не понимает, мол. Затем ему надоело, и он шагнул ближе. Его люди тоже двинулись. А я выстрелил.

Не люблю недосказанности. Из-за нее у людей появляются неправильные мысли. Которые приводят к неверным выводам. А от этого они склонны совершать глупые поступки. Так что я выстрелил главному под ноги. Дичь кусачая и злобная, понятно?

Тот вздрогнул и отступил на шаг. Посмотрел на мой пистолет и песок у себя под ногами. Поднял руку, останавливая своих людей. То есть сделал правильный вывод. Правда, следующий его поступок был странным. Он обернулся в сторону леса и свистнул.

— Культурный контакт вы мне сорвали, Серт, — без сожаления заметил Терри, смещаясь мне за спину.

«Шутишь! Молодец! Крепкие нервы!»

— И мне кажется, он вызвал подкрепление.

Профессор оказался прав. Подкрепление. Только какое-то странное: из лесу вышел всего один человек. Чернокожий, видел таких в цирке. Высокий, широкоплечий и практически голый. На поясе у него имелась набедренная повязка. В руке он держал длинный посох. Настоящий дикарь-людоед. Увидев его, я понял, что именно так их себе и представлял.

— Не очень впечатляющая подмога, — сказал я.

Черный человек глухо произнес одно слово и ткнул посохом в землю. Кивнул морякам и, скрестив ноги, сел на землю. Мол, я свое дело сделал. А те направились к нам. Спокойно, будто пистолет в моей руке их больше не пугал.

«Ну ладно! Вас предупредили!»

Я навел ствол на живот моряка… Точнее, попытался навести ствол на моряка, но не смог этого сделать! Не смог пошевелить ни пальцем, ни головой, даже моргнуть и согнать севшую на ресницу мошку! Пистолет как смотрел в землю, так и не сдвинулся ни на сантиметр. А затем упал, выбитый босой ногой старшего моряка.

«Что это такое?! — возопил я, запертый в своем теле. — Так ведь не бывает! Так не бывает!»

Сознание затопила волна первобытного ужаса перед сверхъестественным. Все мои представления о мире, о логике и материализме оказались конструкциями хрупкими и были снесены этой волной. А я остался один на один с тем, чего не мог уместить в своем разуме.

В висок ударил кулак.

* * *

Очнулся я в глубоких сумерках. Щека лежала на строганой древесине, а перед глазами были плотно подогнанные друг к другу доски. Из чего я сделал вывод, что нахожусь на корабле.

Руки были связаны за спиной и уже успели онеметь. Голова немного болела — значит сотрясения не было. И то хлеб. В остальном же мое положение казалось неважнецким.

«Чем это он меня обездвижил?» — это был самый первый вопрос, который я себе задал, очнувшись. Не «как освободиться от веревок?» и не «кто эти люди?», а именно «что случилось?» В памяти сразу возникло ощущение беспомощности, потери контроля над телом. Это было страшно!

«Гипноз?»

Я знал об этих шарлатанах, вводящих человека в состояние транса и заставляющих того проделывать смешные вещи. Такие трюки были довольно популярны в цирках. Но я всегда считал, что это просто фокус. А то и вовсе представление, в котором якобы случайный человек из зала является помощником фокусника. А о том, чтобы оставить в сознании, но лишить движения я даже и не слышал.

В голову упрямо лезло слово «колдун». Первое время я гнал его прочь, как объяснение бредовое и к реальности отношения не имеющее. Колдуны, ведьмы, ведуны — это не более чем побасенки для темной и необразованной деревенщины. Фольклор и сказки! Какое может быть колдовство во времена линейных кораблей и полевой артиллерии?

А с другой стороны, только колдовство и объясняло то, что со мной произошло…

Я попробовал пошевелиться и обнаружил, что могу это сделать. Руки и ноги были связаны, но, извиваясь, как гусеница, а смог перекатиться с живота на бок. И обнаружил рядом связанного Александра Терри. В отличие от меня, он сидел. Прислонившись спиной к какой-то корабельной утвари.

— Как себя чувствуете, Серт? — спросил ученый.

— Паршиво, — проскрипел я в ответ. — А где наши мореходы?

— Ужинают, я полагаю. Нас обещали покормить позже.

— Вот как? А как вы об этом узнали?

— Касан сказал. Тот крепыш, что вас ударил. И, предваряя ваш вопрос, нет, их языка я не знаю. Просто догадался по интонациям и жестам нашего пленителя.

Мы замолчали. Я хотел спросить Терри о том, как мы будем выбираться из этой ситуации, но почему-то не мог найти слов, чтобы начать. Заводить этот разговор казалось унизительным, словно он был лидером нашей группы. Чего я, понятное дело, признать не мог!

Вместо этого стал сам придумывать способы избавиться от веревок. Можно было бы перетереть их. Или добраться до кармана в штанах и вытащить лежащую там зажигалку — ее, кстати, почему-то не забрали. И пережечь! Или перегрызть веревки профессора, а он развяжет меня. Последний вариант был особенно хорош: я подпускаю охранника поближе, ударом ног вырубаю его, после чего мы с Терри находим у него нож и перерезаем веревки.

«Это даже звучит как бред, Янак! — подумал я. — Даже когда вслух не говоришь!»

Закончив перебирать способы освобождения, я решил, что с меня достаточно. И обратился к ученому:

— А кто они такие, вы не догадались?

Тот некоторое время молчал. С таким видом, будто не хотел озвучивать свои умозаключения.

— Знаете, Серт, их язык мне неизвестен. Я чувствую в нем что-то знакомое, но никак не могу определить, что именно. Я не лингвист, знаете ли, всего четыре языка знаю.

«Всего!» — хмыкнул я про себя, но перебивать не стал.

— А вот по их внешнему виду и уровню технологий, — продолжил профессор, — могу предположить, что мы имеем дело с представителями юго-восточного этноса. Согласен, это очень большое обобщение, но все, что могу! Причем, и это странно, Серт! Эти мореходы явно отстают веков на пять-семь от привычного нам востока. Когда меня тащили по палубе этой галеры, я обратил внимание на органы управления судном. И пришел в ужас! Килевой руль! Это жутчайший анахронизм! Полагаю, у них нет ни компаса, ни секстана, ни даже квадранта! Античная галера, подумать только!

Я не стал говорить, что часть его слов для меня осталась непонятной, ладно хоть общий смысл уловил. Мы на древнем корабле, подобные которому уже много столетий по морям не ходят? Что это значит? Что мы не в южных колониях? Тогда где?

— А этот их колдун! Я про такое не слышал и нигде не читал! Понятно, что гипноз, но ведь какой сильный! Обездвижил нас обоих без транса, буквально щелкнув пальцами! Удивительно!

А вот тут мне полегчало. Александр Терри, ученый с мировым именем, дал обозначение произошедшей сверхъестественной чертовщине. Гипноз. Чернокожий фокусник просто загипнотизировал нас! Непонятно, как у него это вышло, но это и неважно! Важно другое, это объяснимо! Я даже выдохнул от облегчения.

Наша короткая беседа не осталась незамеченной моряками. Один из них, тот, кого Терри назвал Касаном, поднялся на палубу и сел на корточки рядом с нами. Выглядел он не агрессивно и явно пришел не для того, чтобы задать нам взбучку. Наоборот, принес еду: какую-то кашу в глиняной миске и воду в кувшине.

— Ада, — он указал на свои дары. И жестами изобразил, как ест. Очень понятно. Пожалуйте, дескать, кушать.

— Руки развяжи! — ответил я. — Как мы жрать будем?

Он догадался. По интонации, не иначе. И затеял сложную, но понятную пантомиму. Он развязывает руки, я вырываюсь и бегу, а потом вдруг замираю в нелепой позе. Затем изобразил темнокожего и показал, как тот стучит посохом.

— Он пытается донести до вас мысль, Серт, что их чернокожий колдун рядом и сразу же парализует вас, если вы попробуете бежать, — любезно разъяснил мне ужимки морехода ученый.

— Спасибо, и сам сообразил, — буркнул я. И обращаясь к Касану медленно проговорил: — Я. Не. Буду. Драться.

Каждое слово я сопровождал гримасами, которые должны были убедить нашего сторожа в моем миролюбии. А это очень нелегко, когда у тебя связаны руки! Чудо, но он понял, усадил к профессору и развязал руки мне, а потом и ему.

Я даже застонал, когда кровь хлынула в кисти. Это была боль, но настолько приятная — словами не выразить. Касан понимающе поулыбался и придвинул миску и кувшин.

Ада.

Терри приложил руку к груди и сказал:

— Спасибо.

Моряк кивнул, после сего повторил его жест и медленно проговорил:

— Терума каси.

— Терума каси, — откликнулся ученый. Вот так вот. Пронырливый тип! Уже язык начал учить!

Мы с удовольствием поели пресную кашу и запили ее водой. В процессе ученый назвал наши имена и выучил с помощью Касана еще десятка два слов. Я же молчал, предоставив ему договариваться с нашими пленителями. Получалось у него лучше. Сам же я внимательно разглядывал Касана.

Молодой мужчина. Не старше двадцати пяти. Сперва-то я думал, что он средних лет, но понял, что обманулся из-за густой и неопрятной бороды. Невысокий, но очень мускулистый — настоящий борец! Он вел себя общительно и охотно обучал профессора новым словам. Весело смеялся и хлопал себя по коленям, когда Терри повторял какой-то звук неправильно.

По всему выходило, что были они ребятами не агрессивными, но опасливыми.

— Если я правильно понял, эти края не населены людьми, — сообщил мне Терри в одной из пауз в их разговоре. — И нас приняли за демонов. Или кого-то в этом роде. Поэтому что никого другого тут встретить не ожидали. Они тут удивительно мистически настроены! Я уже запутался в их богах!

И вновь вернулся к разговору.

Затем совершенно неожиданно к этой милой болтовне решил присоединиться чернокожий гипнотизер. Я не слышал, как он подошел. Увидел только тогда, когда он шагнул в круг свет факела. Впервые я понял, что значит выражение «черен, как ночь». Только белки глаз и блестели.

Он положил передо мной пистолет и спросил:

— Араини?

— Спрашивает, что это, — подсказал ученый.

«А то я не понял!»

Я медленно протянул руку к пистолету, положил ладонь на рукоять и вопросительно глянул на чернокожего. Ну черт же его знает, какие там мысли в этой черной башке бродят? Вдруг он решил меня убить, как только я оружие возьму? Но тот кивнул, разрешая. И я поднял руку.

Мелькнула мысль сразу же выстрелить гипнотизеру в голову. И хрен бы он успел меня парализовать! Потом валить Касана, разрезать веревки на ногах и бежать! Но я отогнал ее как бесперспективную. В обойме, которую они не догадались извлечь, — просто не поняли, как, — было девять патронов. А моряков вокруг корабля больше двадцати. Запасные обоймы, что висели у меня в кармашках на поясе, пленители отобрать сообразили. И где их сейчас искать, непонятно.

Это в представлении полиции подпольщики только и делают, что по сторонам палят! Я, между прочим, каждую акцию так планировал, чтобы случайные люди не пострадали. Иначе за что я борюсь? Говорю, за их счастье, а сам с десяток обывателей в гроб отправляю. Хотя, чего скрывать, были у нас и такие…

Да и не тянули мореходы на врагов! Теперь я понимал: они просто испугались! Ну и повели себя… соответствующе. А сейчас разобрались. Не убили, кормят и поят, языку учат. Может, и выбраться из этой дыры помогут. Поэтому имеет смысл сотрудничать.

— Оружие, — произнес я. — Убивать.

И показал. Поднял пистолет, сделал вид что стреляю, потом схватился за сердце и повалился на бок.

Чернокожий и Касим все прекрасно поняли. Покивали, о чем-то побубнили между собой. И решили, что оружие такое в моих руках оставлять не стоит. Не грубо, но непреклонно пистолет из моих рук стали забирать.

Ужасно не хотелось снова лишиться оружия. Но я понимал, что, начни я сейчас спорить и вырывать ствол, меня однозначно запишут в категорию врагов. И выпустил пистолет.

Гипнотизер убрал его в небольшую торбу за спиной, после чего скрестил ноги и сел на палубу. Ткнул в меня пальцем и спросил:

— Джаат?

— Спрашивает, демон ли ты, — снова помог профессор. И сам же ответил: — Оранжиту! Человек! Не джаат!

Чернокожий кивнул, будто и не сомневался. Потом неуловимым движением схватил меня за руку и ткнул в ладонь чем-то острым! От неожиданности я чуть по морде ему не заехал! Остановило только то, что дальше он повел себя совсем уж неожиданно. Наклонился к ладони и стал дуть на крошечную ранку. Как мамка, когда ушибешься!

В полном обалдении я наблюдал, как из пореза поднимается капелька крови. И повисает в воздухе шариком. А сам порез затягивается на глазах и исчезает. Колдун берет пальцами мою кровь, будто бусину, и убирает к себе в торбочку.

— Дак джаат, — вынес он вердикт, отпуская мою руку. — Оранжиту.

Здорово. Человеком меня признали. По крови.

Профессор пребывал в таком же ступоре, как и я. Видимо, у него появились сомнения в том, что чернокожий просто сильный гипнотизер. У кого угодно бы появились! Таких фокусов в цирке не увидишь!

Очнувшись, Терри тут же начал сыпать словами. Нашими и ихними, и вовсе мне не знакомыми. Зато общий смысл был понятен. Ученый просил показать фокус еще раз и объяснить.

— Джат? Оранжиту? — протянул он руку чернокожему.

Тот кивнул и повторил те же манипуляции, что проделал со мной. Мы вновь с большими глазами и раскрытыми ртами понаблюдали за исчезающей ранкой и превращающейся в шарик капелькой крови.

Закончив, колдун неожиданно блеснул зубами и успокаивающе похлопал ученого по руке:

— Оранжиту. Яа.

«Будто кто-то сомневался!»

После ритуала, который установил нашу принадлежность к роду людскому, Касан повел нас спать. Развязал ноги, очевидно, мы теперь пользовались доверием. Изобразил интернациональное похрапывание и поманил за собой.

— Гипноз? — первым делом спросил я у Терри, когда мы шагали за моряком.

— Возможно, — очень неуверенно ответил ученый. — Может, и не было никакой раны и крови, а он просто заставил нас это увидеть. Как галлюцинации от курения опия.

Вот что за человек такой?! За всеми этими событиями я уже стал забывать о своей тяге к наркотику, а он взял и напомнил! И сразу же захотелось покурить!

Вслед за Касаном мы спустились под палубу. Он шел впереди и держал крохотный фонарь, который мало что освещал, только потеряться не давал. Балки какие-то, растянутые гамаки, в которых спали люди. Я пару раз запнулся: один раз о лавку, второй — о чье-то тело. Наконец, доведя нас до пункта назначения, он указал на скамьи.

— Может, мы лучше на воздухе? — выразил я сомнения. — Душно тут. Да и воняет!

Профессор, кивнув, принялся доводить нашу точку зрения до моряка. Тот кивал на каждое слово, но в конце вновь указал на скамьи. Настойчиво и, как мне показалось, с раздражением.

— Ладно, — сдался Терри. — Может, у нах с наступлением ночи выходят какие-то опасные хищники? И на воздухе просто нельзя оставаться. Будем спать здесь.

— Яа, Касан! — это уже нашему проводнику. — Остаемся здесь, яа.

Я уселся на скамью и стал прикидывать, как бы уместиться на ней лежа, чтобы не упасть. И услышал вскрик профессора:

— Эй! А это зачем?

Успел лишь обернуться, и тут на меня навалился Касан и еще кто-то. Сильные, твари! Прижали к скамье и стали разводить руки в стороны. Как я ни сопротивлялся, а силы были неравные.

Затем так же неожиданно моряки перестали меня держать и отступили в сторону. Я рванул к ним, намереваясь дать по морде хоть кому-то — и плевать на все эти контакты и сотрудничество! Но добраться не сумел. Левую руку дернуло назад.

Я оглянулся и обнаружил ее вставленной в металлический браслет. Цепь от которого уходила в темноту.

— Вы в порядке, Серт?

— Да, Терри! — не скрывая бешенства, в голосе ответил я. — В полном! Меня посадили на цепь!