Воздаяние монстру

Виталий Михайлович Егоров, 2020

Начало двухтысячных. В одном из сел Якутии убита семья – трое детей и их родители. На место происшествия выезжают оперативные работники МВД, которые вскоре вычисляют преступника и находят неопровержимые доказательства его вины. Однако оперативная группа вдруг встречает неожиданное сопротивление со стороны следователя, ведущего это дело. Он опровергает версию сыщиков и намеревается освободить подозреваемого. Чтобы доказать вину убийцы, сыщики идут на беспрецедентный шаг и проводят необычную оперативную комбинацию…

Соседи

1

Варвара и Анисим познакомились на работе. Она — продавец сельпо, он — подсобный рабочий.

У Анисима отца не стало, когда ему было всего девять лет. Он жил с матерью в отчем доме. Окончил школу и ушел в армию. После армии был разнорабочим в совхозе, связался с дурной компанией, стал постоянно пить.

Уж сколько раз мать пыталась отвадить его от пагубного влияния алкоголя!

Не единожды обращались к знахарям, но спустя короткое время после сеанса он вновь начинал выпивать.

Однажды мать решилась и повезла Анисима в город. В наркологическом диспансере, почему-то именуемом «Красная Якутия», он пролежал почти месяц. Вышел оттуда с надеждами и планами на будущее. Он уже стал осознавать преимущества трезвой жизни и по пути в село думал, как избавиться от своих дружков-пьяниц.

И случилось чудо! Он уже год не пил, друзья, постоянно встречавшие его радостными воплями возле винного магазина, постепенно рассосались, к спиртному не тянуло.

Устроился в сельпо подсобным рабочим. Таскал тяжелые ящики и кули с мукой, смотрел за порядком на складе, раскупоривал тару. Когда на складе появились в большом количестве мыши, — боролся и с этой напастью. Мать души не чаяла в нем — сын исправился, работает, пользуется уважением.

Беда пришла нежданно. Однажды мать слегла и уже не встала. Проболев полгода, она ушла в мир иной.

Анисим продолжал работать в магазине. Однажды, на октябрьских праздниках, ему вручили почетную грамоту как передовику производства. Скромные успехи окрылили его, и он, одинокими вечерами лежа на кровати, мечтал о дальнейшей жизни.

«Надо бы пойти, выучиться на водителя или на тракториста. Вернуться бы в совхоз, подсобным рабочим всю жизнь не поработаешь. Годы идут, обзавестись бы семьей, есть где жить, дом родителей в хорошем состоянии, — он окинул взглядом скромную обстановку. — Бедно, но ничего, достаток — дело наживное. А насчет жены… Продавцом работает Варвара, не замужняя, может быть попробовать с ней поближе познакомиться? Девушка, вроде, нормальная, только немногословная и слишком серьезная, даже сердитая какая-то. Как же с ней познакомиться поближе?»

Этими мыслями и жил Анисим одиноко в своем доме.

Наступил Новый год. Небольшой коллектив сельпо после закрытия магазина накрыл скромный стол, чтобы отметить праздник. На столе были пирожки и котлеты, которые работницы привезли из дома, консервированные голубцы из далекой Болгарии, венгерское вино, советское шампанское, чешский мармелад… В общем, продуктовый интернационал.

Анисим не притрагивался к спиртному. Когда включили старенький проигрыватель и зазвучала музыка, он пригласил Варвару. Во время танца Анисим, неловко перебирая ногами, решил поговорить с ней.

— Варя, как здорово, что сегодня организовали этот вечер… — Анисим помялся, думая, что бы еще сказать девушке. — Как ты поживаешь?

Варвара удивленно посмотрела на партнера.

— Тебе-то какое дело, как я живу?

И Анисим решился.

— Варя, давай продолжим вечер у меня, я же живу один, никто нам не помешает, посидим, чайку попьем…

— Ты что, приглашаешь меня к себе домой? — еще больше удивилась Варвара.

Анисим понял, что сейчас получит категорический отказ, и в душе уже жалел, что так резко, без подготовки, предложил ей пойти домой к одинокому мужчине.

Варя ничего не ответила. А когда закончился вечер, убрали со стола, стали расходиться, она подошла к Анисиму и сказала:

— Ну что, пойдем?

Так они стали жить вместе.

Когда родился первенец, его в честь отца Анисима назвали Степой. К этому времени Анисим выучился на тракториста и трудился в совхозе. Варвара продолжала работать в магазине.

Жили мирно, без особой ругани и скандалов. Единственное, Варвара не любила друзей Анисима. Когда кто-нибудь приходил в гости к мужу, она всем своим видом показывала, что он здесь нежелателен. Вскоре к ним перестали заходить друзья и знакомые. У Варвары подруг было мало, да и они все реже и реже наведывались к ней.

Любимым занятием Варвары была уборка в доме. В свободные дни она постоянно мыла полы, скоблила стены, протирала потолок… После тяжелого трудового дня Анисиму порою приходилось долго ждать на улице, куря папиросу за папиросой, пока жена закончит очередную уборку.

Воспитывала Варвара сына Степана в строгих правилах. За каждую провинность следовало наказание: стояние в углу, шлепание линейкой по голове, во время выполнения домашнего задания лишение ужина — все это было для нее в порядке вещей в воспитании сына. У Анисима, по натуре доброго и мягкого человека, сердце разрывалось от того, как мучают его маленького сына, но он терпеливо молчал.

«Жена старается для общего блага. Если распустить сына, то какой из него человек получится? Вон сколько на улице шляется беспутной молодежи. Я сам чуть не спился. Если бы меня в свое время так воспитывали, может быть, по-другому было бы», — думал он, сидя крыльце с папиросой в зубах.

Мальчик учился прилежно, приносил четверки и пятерки, и Анисим все больше и больше убеждался в том, что мать воспитывает сына в правильном русле.

Но если мальчик иногда получал тройку или, не дай бог, двойку, то мать применяла самые изощренные виды наказания: лишала сына еды, закрывала в темной комнате, била линейкой по голове… В такие минуты отец уходил из дома и возвращался только ко сну.

Так они прожили почти десять лет, пока не родился второй мальчик. Назвали его Славой — в честь отца Варвары.

2

Казалось бы, дети должны были сплотить семью, объединить ее ради общей цели, но у Ефремовых получилось по-другому. Анисим все больше и больше отдалялся от Варвары. Его уже раздражало чрезмерно жестокое воспитание старшего сына, он жалел о хороших и добрых друзьях, потерянных из-за Варвары, надоела постоянная и излишняя уборка дома. Он поймал себя на том, что после работы не желает идти домой. Это чувство, появившееся вдруг, стало укореняться в нем и расти с каждым днем.

Однажды, после получки, он остановился возле дома своего напарника. Был поздний вечер. Ковыряя носком ботинка землю со снегом, он долго думал. Его терзали противоречивые чувства — впервые за десять лет он захотел выпить, расслабиться. Напарник его, бойкий мужик по имени Аркадий, всегда находил выпивку и частенько на работе появлялся навеселе. У Аркадия горел свет. Еще немного потоптавшись на улице, Анисим решительно направился в дом.

Аркадий, лежа на диване, читал книгу.

— Привет, Аркаша, — Анисим снял шапку, расстегнул телогрейку. — Где родные?

— Жена на обследовании в городе, дочку с собой взяла, к родственникам, — Аркадий присел на диване и с удивлением взирал на Анисима, который к нему последний раз заходил лет десять назад. — Раздевайся, проходи, чайку попьем.

— Спасибо, — Анисим стал снимать ботинки.

Аркадий испытующе посмотрел на лицо Анисима, стараясь угадать, какими судьбами его занесло к нему.

Чайник стоял на печке, видимо вскипел недавно. Аркадий налил чаю, Анисим к нему даже не притронулся.

— Не терзай душу, зачем пришел? — не выдержал наконец Аркадий. — Ты же не просто так здесь, давай, говори!

— Ты знаешь, Аркадий, плохо мне, отношения вконец испортились с Варварой, идти домой неохота. Что делать — не знаю.

— А может, вам развестись?

— Мы и не зарегистрированы, сожительствуем. Как-то все некогда было.

— Ну, тем более. Слишком она строгая, я бы от такой сразу убежал. Вот у меня жена…

— Аркадий, — прервал его Анисим, — у тебя что-нибудь есть?

— Ты же не пьешь, — удивился приятель.

— Хочу немного выпить, — поздний гость, склонив голову, неотрывно смотрел в стол.

— У меня это добро не задерживается, но если у тебя есть деньги, я могу сбегать, тут, неподалеку.

— На, возьми, — Анисим протянул ему деньги, — бутылку водки.

Когда Аркадий вышел, он, продолжая сидеть в той же позе, думал.

«Вот сейчас Аркаша принесет водку, я выпью, а что дальше? Варвара меня ни разу не видела пьяным, как она отреагирует? Если любит, то сделает все возможное, чтобы я не продолжал пить. Забота обо мне изменит ее к лучшему. Будет бояться, что я сопьюсь, — ей же неохота потерять кормильца семьи», — с такими мыслями он встретил Аркадия.

Хозяин торжественно поставил бутылку на середину стола, сходил к холодильнику, принес консервированные огурцы и сливочное масло. Достал и нарезал хлеб. Ловким движением откупорил бутылку и разлил по граненым стаканчикам.

— Давай, за все хорошее, — и залпом опрокинул стаканчик.

Анисим медлил. У него появился страх, он вспомнил те дни, когда после беспробудного пьянства дрожащими руками брал чайник и прямо из носика долго пил холодную воду… И ужасное состояние, когда не хочется вообще существовать на этом свете.

— Давай, не задерживай тару.

Голос Аркадия привел его в чувство. Он зажмурился, поднес стаканчик к губам и стал медленно пить, словно воду. Выпив половину, остановился, тошнота подступила к горлу. Глубоко вдохнув, он резко опрокинул в себя остальное содержимое стаканчика. Потом долго сидел с закрытыми глазами.

— Давай, по второй, — Аркадий, разлив водку, пододвинул стаканчик.

— Нет, ты сам, — замахал он рукой, не открывая глаз. — Я немного посижу.

Постепенно он почувствовал приятную истому в теле, в голове полегчало, настроение стало подниматься. Уже не было того тягостного чувства, которое давило на сердце.

— Можно и по второй, — и Анисим сразу опрокинул стаканчик.

Пошатываясь из стороны в сторону, он шел домой.

«Сейчас Варя впервые увидит меня в таком состоянии. Что она скажет, простит или выгонит? Простит. Конечно же, простит! Еще и накормит и уложит спать. Она нормальная баба, просто детство было тяжелое, вот и характер тяжелый. Простит!»

Когда он зашел домой, была уже полночь. Анисим, не включая свет, крадучись направился на кухню. И вдруг в отблеске луны перед ним возникла чья-то фигура. Анисим с испугу вскрикнул:

— Ой, кто здесь?!

— Ты где шляешься, уже ночь!

Загорелась лампа, и Анисим увидел перед собой Варвару.

— Посидели с друзьями, задержался малость. — Анисим пытался говорить ровно, но во рту была каша, голос выдавал в нем пьяного.

— Ты что, выпил?! — Варвара подошла поближе и принюхалась, а затем громко и злобно расхохоталась. — Наконец-то, долго же я ждала, когда напьешься, алкоголик несчастный. Я знала, что этим все закончится. А ну, вон из дома!

— Куда я сейчас пойду, на ночь глядя? Давай утром поговорим…

— Иди туда, где пьянствовал! Нечего в таком виде приходить домой, — и стала толкать мужа к выходу.

Анисим сначала вяло сопротивлялся, а затем повернулся и вышел из дома.

Идти было некуда, и он направился к Аркадию. Тот уже спал. Анисим разбудил приятеля и протянул деньги.

— Иди, купи водки…

Анисим пил у Аркадия неделю, пока жена и дочь хозяина были в городе. Аркадий хоть и составлял ему компанию, но каждое утро ходил на работу, прикрывая товарища от начальства.

Анисим же лежал пластом на полу, поднимаясь только для того, чтобы выпить очередную дозу алкоголя и снова лечь.

Через неделю приехала жена Аркадия и выгнала задержавшегося гостя. Денег в кармане уже не было, зарплата растворилась у подпольных торговцев спиртным. Он, немного поболтавшись по селу, вернулся домой. Тихо прошел в дальнюю комнату. Упал на кровать и всю ночь мучился, вставал и жадно пил холодную воду. Жена демонстративно не разговаривала с ним. Когда он захотел заглянуть в комнату младшего сына, которому исполнилось всего два с лишним годика, она сильно толкнула его в грудь кулаком. Старший сын Степа к отцу не подходил вообще.

Утром Анисим собрался на работу. Его недельного отсутствия никто не заметил. Предприятие дышало на ладан, совхозы закрывались, и поголовное увольнение работников было делом времени.

Через три месяца Анисим оттуда уволился и снова устроился в сельпо, на этот раз сторожем. Через полгода его выгнали за пьянство. А еще через месяц уволилась и Варвара, поскольку сельпо закрылось.

Варвара мыла полы на предприятии и там же работала сторожем. Во время ночной смены детей брала с собой.

А вот Анисим уже нигде постоянно не трудился, найти работу в селе было уже проблемно, перебивался временными заработками. И пил. Ночью, придя домой, тихо проскальзывал в свою комнату, а утром так же тихо уходил из дома, чтобы найти собутыльников и выпить. Жена не обращала на него никакого внимания, не разговаривала, жила своей жизнью и делала вид, что Анисима не существует.

Однажды Анисим пришел домой поздно вечером. Варвара еще не спала, он позвал ее на кухню.

— Варя, иди сюда, надо поговорить.

— Что тебе надо, пьяница, хочешь полностью нас пропить?!

— Нет, я хочу с тобой серьезно… Подойди, пожалуйста, — просящим тоном позвал он Варвару.

— Давай, говори быстрее, — жена ненавидящими глазами сверлила Анисима. — Денег у меня нет, чтобы тебе дать на пойло!

— Варя, я уезжаю, не хочу быть тебе обузой. Да и дети чтобы не видели такого отца… Короче, я поехал в город. Там из наших Митя есть, я знаю, где он обитает… Пропадаю я тут, может там найду какую работу, детям буду помогать…

— Работу! Кто тебя возьмет на работу, бродяжничать поехал. Ну и пропадай там! — Варвара развернулась и пошла в свою комнату, крикнув по пути: — А про детей забудь!

Анисим потоптался в зале, хотел попрощаться с сыновьями, которые уже давно спали, но испугался гнева жены. Он тихо вышел из дома. Ночь Анисим провел у своего приятеля, а утром на автобусе поехал в город.

3

Оставшись одна с двумя детьми, Варвара продолжала работать на двух работах, еле сводя концы с концами. В год, когда уехал Анисим, летом напротив них на пустующем участке началась стройка. Варвара знала, что строит дом молодая семья с тремя детьми, мама их работает учительницей, а отец частный предприниматель.

Еще не пообщавшись с новыми соседями, Варвара их возненавидела. Сыновьям своим постоянно твердила, что соседи нехорошие, богатые и зажравшиеся люди, запрещала общаться с их детьми, во всех своих бедах обвиняла соседей.

— Вот видишь, у тебя нет нормальной одежды, — говорила она сыну, — а соседские дети меняют ее, когда хотят. Потому что воруют, живут за счет таких, как мы.

В детском неокрепшем мозгу Степы слова матери засели крепко, отравляя и разъедая его сущность.

Анисим не давал о себе знать. Варвара о нем и не вспоминала.

Однажды, спустя год после того как Анисим ушел от них, Варвара, оставив детей у родственников, поехала в город покупать мальчикам одежду. Побродив по рынку, купив все, что надо, она пришла в автовокзал. Автобус отходил через два часа, она отправилась в зал ожидания и, чтобы скоротать время, ходила по торговым рядам, с интересом рассматривая диковинные китайские безделушки. Вдруг кто-то ее окликнул.

— Варя, здравствуй.

Она обернулась и сначала не узнала его.

— Анисим, это ты?

— Да, это я. Как живете, как дети?

Перед Варварой стоял опустившийся, грязный, дурно пахнущий человек, подобных людей в городе называют емким словом «бич», и виновато мял в руках замусоленную кроличью шапку. Почерневшее лицо, разбитая губа, сломанный нос… Узнать в этом человеке прежнего Анисима было трудно.

— Живем хорошо, дети растут, тебя не вспоминают. — Варвара брезгливо отодвинулась от Анисима. — А ты забудь дорогу к нам, тебя никто не ждет.

Анисим постоял немного, а потом тихо произнес:

— Прощай, Варя, вряд ли еще увидимся. Детям передай от меня привет, — и, хромая, поковылял к выходу.

Приехав домой, Варвара Степе ничего не сказала о встрече. Слава же отца вообще не помнил.

Степа учился хорошо, и, когда он окончил школу, по линии министерства образования ему, как сыну матери-одиночки, предоставили место в московском институте.

Первый курс Степан окончил успешно, но на втором у него что-то не заладилось. Не доучившись до конца курса, он бросил учебу и вместе с таким же горе-студентом из Саратова устроился работать у «сетевых маркетологов», а попросту — у мошенников. Прошли курсы искусства обмана доверчивых граждан по впариванию им товаров самого низкого качества, презентуя их как мировые бренды. За азиатскую внешность Степану было предписано быть «менеджером совместной китайско-японской фирмы, осуществляющей прямые поставки товаров в Россию».

Контора за определенную плату, сопоставимую с платой за полноценную комнату, предоставила приятелям койко-место в комнате какого-то заводского общежития. В небольшом помещении расположились еще четыре таких же, как они, сетевика.

Первые полгода торговля прошла бойко, люди хватали все подряд. Внешность Степана играла решающую роль при сбыте товара. Покупатели, в основном люди преклонного возраста, пенсионеры, уверенные в том, что перед ними стоит торговый агент продвинутой азиатской фирмы, брали ненужное барахло без лишних разговоров.

Однажды приятель из Саратова рассказал Степану, что их соседи по койко-месту при обходе квартир в поисках покупателя, примечают одиноких граждан и позже их грабят.

Торговля пошла на убыль, виной тому была сезонная пассивность граждан (которые по необъяснимым причинам зимой покупали товар гораздо охотнее, чем летом), а также все более набирающая силу людская молва, что представители сетевого маркетинга — это обманщики-лохотронщики. Приятели нуждались в деньгах, их могли выкинуть из общежития, поэтому они решили последовать примеру своих соседей.

Нагрузившись несколькими утюгами и пылесосом, они обходили квартиры большого дома. Люди на звонки открывали, но увидев распространителей дешевки, ничего не говоря, захлопывали перед их носом двери. Только в одной квартире им улыбнулась удача. Дверь открыла сухонькая старушка.

— Что вам угодно, молодые люди?

— Здравствуйте, бабушка! Мы представители японской фирмы «Шарп», продаем утюги и пылесосы, прямые поставки, товар ограничен, у нас осталась последняя партия! — выпалил приятель Степана, как их учили на курсах по оболваниванию доверчивых граждан. — Следующая только через два месяца, в связи с инфляцией цена будет в полтора раза дороже. Поэтому рекомендуем купить сейчас. Очень выгодная сделка!

Бабушка впустила мошенников в квартиру.

— Сынки, а сколько будет стоит купить утюг и пылесос?

Узнав цену, она пошла в зал за деньгами. Следом за ней заглянул приятель Степана и шепнул:

— Есть! В комоде прячет.

Всучив бабушке утюг и пылесос, подельники покинули квартиру.

— Она живет одна, квартира однокомнатная, там всего одна кровать, — приятель был возбужден, глаза горели. — Она вытащила кошелек из комода, там, по-моему, деньги еще остались.

На второй день, в десять часов, когда народу в подъездах бывает меньше всего, парни стояли возле квартиры бабушки. Как только она открыла дверь, приятель Степана с ходу ударил старушку в живот. Та ойкнула и присела. Степан прижал ее голову к полу, чтобы она не видела их лица, а приятель забежал в зал и выбежал оттуда с сумочкой в руках.

— Побежали! — крикнул он.

К своему разочарованию, в старинном ридикюле обнаружили лишь небольшую сумму денег. Посоветовавшись, решили продолжить свою преступную затею.

За полгода работы они совершили с десяток подобных ограблений.

Однажды поехали в Саратов к родителям приятеля. Уже в поезде друг предупредил:

— Я родителям буду говорить, что мы учимся в институте. Пусть думают, что у меня все хорошо. Ты подтверди это.

Погостили три дня, наелись до отвалу домашней еды, а когда вернулись в Москву, их встретили встревоженные соседи по комнате.

— Что вы натворили? Менты ночью нагрянули, искали какого-то «китаёзу», скорее всего тебя, Степа. Нас всех повезли в отдел, чуть почки не отстегнули. Вы давайте, уматывайте отсюда, не то и до нас докопаются.

Пришлось сразу же уйти из общежития, болтались по ночной Москве, а утром были на Казанском вокзале. Приятель договорился с проводницей, и она за деньги устроила Степана в плацкартном вагоне. Попрощавшись, друзья расстались навсегда.

4

Домой Степан приехал на попутках поздно вечером. Мать, увидев грязного, непричесанного сына, сразу все поняла:

— Что, бросил учебу?

— Да, слишком сложно учиться, не смог выдержать.

Степан пошел в комнату, свалился на кровать и проспал сутки.

На второй день он, выспавшись, встал с постели, налил себе чай, сделал бутерброд с маслом. Слава играл на улице. Не успел Степан допить чай, как пришла Варвара.

— Что собираешься делать? Ищи работу, на моей шее посидел достаточно, прокорми себя сам!

— Ты не вмешивайся в мою жизнь, как хочу, так и буду жить, — грубо отреагировал Степан и бросил на стол в сторону матери недоеденный хлеб с маслом, — на, подавись!

Варвара впервые почувствовала, что сын после Москвы изменился, перед ней сидел уже не тот робкий мальчишка, во всем повиновавшийся ей.

— Но работу-то искать надо, — повторила она.

— Не твое дело, — грубо бросил Степан и вышел на улицу.

Один раз он не ночевал дома, вернулся под утро пьяным. Мать встретила его у порога.

— Что, напился?! — крикнула она. — В отца пошел, тот был пьяницей, сын алкоголик!

Степан шагнул к матери и ударил ее ладонью наотмашь по лицу. Варвара от неожиданности и боли закрыла лицо руками.

— Не смей меня бить, даже твой отец на меня руку ни разу не поднял!

— Отца изжила, теперь вспомнила про него! Сейчас от меня хочешь избавиться? — процедил он сквозь зубы, схватил ее за волосы и потащил на улицу.

Степан поволок кричащую Варвару до середины двора, хотел попинать, но громкий окрик соседки через забор остановил его.

— Степа, прекрати, милицию позову!

Степан бросил плачущую маму на земле посреди двора, вернулся в дом и свалился спать.

В эту ночь Варвара, лежа на кровати, впервые по-настоящему вспомнила Анисима.

«Правильно ли я поступила, не поддержав его в самую трудную минуту? Где он сейчас? Сгинул, наверное, в городских трущобах. Последний раз я видела его лет пять назад, тогда он уже был совсем плохой, сгинул наверняка. Надо было быть терпимей, многие живут в селе с пьяницами-мужьями, и ничего. Но, с другой стороны, почему он пил? Назло мне? Ему надо было вытерпеть, подавить свое желание, с двумя детьми оставил! Все, уже поздно… Где ты теперь, Анисим?»

Варвара тихо заплакала и с этими противоречивыми думами уснула беспокойным сном.

Утром мать сварила детям кашу и тихо вышла из дома. Она направлялась к родственникам Мити. Именно к нему в город поехал Анисим, когда расстался с ней.

Ее встретили с удивлением, дома была жена Мити и двое ее дочерей.

— Вы меня помните? — Варвара сняла платок, чтобы ее лучше разглядели. — Я жена Анисима. Он несколько лет назад уехал в город и не дает о себе знать. Перед отъездом говорил, что поедет к Мите…

— Умер Митя, уже три года прошло. Участковый отправил сообщение, замерз прямо на улице… — Женщина вдруг всплакнула, вытирая глаза подолом халата. — С братом съездили в город, там и похоронили.

Ничего не говоря, Варвара повернулась и вышла из дома. Она брела как в тумане, слезы застилали глаза, женщина пыталась сдержать рыдания.

«Анисим, где ты теперь, где?»

Через несколько дней Варвара засобиралась в город. Славу оставила у родственников. На вопросы родни отвечала, что едет к доктору на прием.

В городе Варвара долго ходила по автовокзалу, показывая фотографию Анисима таким же, как он, опустившимся людям, которых было там достаточно, но никто не смог узнать его. Показала фотографию и дежурному милиционеру, но тот тоже ничем не смог ее обрадовать.

— Я здесь два года работаю, такого не видел. Я их всех знаю в лицо, — заверил он Варвару.

На следующий день она вернулась обратно в село с твердым намерением написать заявление в милицию о пропаже мужа.

Почему искала Анисима — она и сама не смогла бы ответить на этот вопрос. В душе она осознавала, что его, скорее всего, нет в живых, ведь она видела его пять лет назад, уже тогда было ясно, что дни его сочтены. Но какое-то необъяснимое чувство толкало Варвару заняться его поисками. Возможно, она по прошествии лет поняла, какого монстра воспитала, и теперь неосознанно искала отца, мягкого и доброго человека, для младшего сына — отца, которого она собственной рукой отторгнула, оттолкнула от себя и детей.

После того случая, когда Степан избил Варвару, между сыном и матерью установились натянутые отношения. Варвара целыми днями работала, стараясь больше любви и внимания уделять младшему сыну. Со Степой она общалась только по мере необходимости, он же, в основном, болтался по селу или сидел на заборе. Искать работу не собирался, матери по домашнему хозяйству демонстративно не помогал.

Однажды Степан увидел, как идут со школы и громко кричат дети ненавистного ему соседа.

Он перегородил им дорогу.

— А ну-ка, подойдите ко мне! — он указательным пальцем поманил мальчиков к себе. — Чего разорались, берегов не видите, совсем обнаглели!

Старший мальчик загородил собой младшего.

— Чего тебе надо?

— Ах ты мелюзга, еще зубы скалишь!

Степан подошел и замахнулся на старшего. Паренек не стал стоять на месте, он ловко увернулся от удара, и началась драка. В конце концов Степан одолел мальчика, несколько раз попинав лежащего ребенка.

— Смотрите, еще будете барагозить, рога пообломаю!

Через день, когда Степан сидел на заборе, к нему подошел отец мальчиков. После резкого разговора они схватились было в драке, но силы оказались слишком неравны, Степан с позором убежал, затаив смертельную злобу на соседа.

«Я хочу видеть твои глаза, прежде чем ты сдохнешь страшной смертью», — с ненавистью думал Степан. Эта навязчивая мысль возвращалась к нему вновь и вновь. Теперь он жил только ею — у него появилась цель в жизни.