Ледовые приключения Плавали-Знаем

Виталий Коржиков, 1981

Эта книга В. Т. Коржикова (1931–2007) – продолжение повестей «Весёлое мореплавание Солнышкина» и «Солнышкин плывёт в Антарктиду». Пока Солнышкин и Перчиков под командованием Морякова бороздят на пароходе «Даёшь!» бескрайние просторы Антарктики, в Океанске вынуждены доверить пароход «Светлячок» горе-капитану Плавали-Знаем. И обычный рейс по перевозке кефира превращается в необыкновенную зимовку у острова Камбала. Но желанию Плавали-Знаем прославиться сбыться не суждено, потому что на выручку «Светлячку» уже спешат старые знакомые. Для среднего школьного возраста.

Почему мелкие?

На вертолётной станции сквозь заиндевелое окошко сразу заметили приближение упряжки, в которой гарцевали два субъекта. И один из механиков сказал:

— На бобиках, а как жмут!

— Штаны держат. Одежду будут просить, — сказал другой. — Я этих киношников знаю. Как где съёмки, так им унты давай, шубы давай — хоть с себя стаскивай.

— Выдать! — приказал приземлившийся командир. Он любил фантастические фильмы.

И не успел Васька затормозить, а Плавали-Знаем крикнуть: «Здорово, орлы!», как открывший дверь механик спросил:

— Декорации? Для двух серий?

— Ага! — сказал Васька.

— Сколько угодно! — сказал механик. — Только музейные!

— Почему музейные? — спросил Плавали-Знаем.

— Мамонты! — И механик кивнул в угол, где лежали списанные в расход лохматые, как мамонты, тулупы и унты.

— Живём! — сказал капитан.

— Берём! — крикнул Васька, обхватывая всю кучу.

А ещё через несколько минут вертолётчики бросились вдогонку улепётывавшей упряжке, от которой разлетался весёлый парок. Унюхавший съестное Васька схватил вместе с одеждой куртку, в которой грелась кастрюлька с ужином для начальника станции. Механики кричали вслед про щи с косточкой и баранью отбивную, но крик этот терялся среди спокойных звёзд и посвистывающего морозного ветра. Упряжка летела изо всех сил к «Светлячку».

— Налетай! — крикнул Васька, осадив прямо у трапа. — Расхватывай!

Но начальник училища вежливо отказался. Современная форма сидела на нём как нельзя лучше и была привычней. И курсантам, несмотря на разницу во взглядах, она тоже добавляла гордости и самоуважения.

— Ну как хотите! — крикнул Васька. — Было бы предложено! — И, взбежав по трапу, уже в унтах и шубе, просунул нос в столовую: — Ну что?

— Порядок, — отрапортовал Супчик и метнул на стол семь оловянных тарелок, которые точно знали, где им остановиться.

— А почему только мелкие? — спросил Васька.

Но не всё на необыкновенной зимовке могло быть крупным. Вместо большого котла кок вытащил с камбуза маленькую кастрюльку и стал наляпывать на тарелки какую-то жижу.

— Это что? — спросил Васька, и лицо его вытянулось.

— Смесь! — сказал Супчик.

— Какая смесь? — вскочил Васька.

— «Крепыш», — сказал кок. — Питательная.

— А говядина?

Плавали-Знаем описал выпученными глазами вопросительный знак. Но кок пожал худенькими плечами:

— Зимовка.

— А что, — спохватился Плавали-Знаем. — Супчик прав! Ведь действительно — зимовка!

Все почувствовали, что необыкновенная зимовка и в самом деле вот-вот начнётся, и кто-то из механиков сказал:

— А скоро кончится топливо. Осталось до Океанска!

— Нарисуют! — съязвил Барьерчик.

— Как папа Карло! — захохотал Васька. — Дровишки и котелок.

— А что, — вылизывая тарелку, сказал Уточка. — Я читал в каком-то журнале: у нарисованного костра становится теплей.

— Если у художника есть настоящий огонёк, — заметил начальник.

— Можно попробовать! — Уточка с готовностью кивнул.

И Плавали-Знаем, прислушиваясь к вою ветра, сказал:

— Валяйте! Проверим! — Идея ему понравилась.

И Уточка пошёл в подшкиперскую выбирать самые горячие краски.