Инга

Виталий Кленов, 2022

Приключения героев романа «Марго» продолжаются! Инга Снегова встречает новую любовь и вместе с друзьями отправляется в далекую и полную тайн Карелию. А кто сказал, что в отпуске не может случиться ничего сверхъестественного? Там, в таежных лесах, любовь и дружба проходят испытание на прочность. Заброшенная деревня староверов и ее загадочные обитатели, мистическая гора Воттоваара и исполняющие желания сейды, черные старатели и шаманы, опасные погони и удивительные истории Русского Севера – все это и многое другое ждет читателя на страницах новой книги Виталия Кленова «Инга».

Глава 2

Детство и первая любовь

Они договорились встретиться в кафе.

Когда Максим вошел, Инга сидела за столиком и что-то рассматривала, склонившись над телефоном. Он бросил взгляд через ее плечо и увидел фотографию, присланную по Ватсапу: мужчина в огромной меховой шапке стоял, раскинув руки, а за его спиной виднелись бескрайние белоснежные сопки.

Это был Артем.

— Так — так… Очень мило.

— Скажи еще, что это не ты дал ему мой номер.

— Вот только не надо устраивать сцен. Думаешь, он мне не рассказал про вашу «неожиданную» встречу в аэропорту? — Максим сел напротив.

— Во-первых, она действительно была неожиданной! А во-вторых, мало ли что он тебе рассказал, нужно было спросить моего разрешения.

— Инга! — Максим улыбнулся: он любил их дружеские перепалки. — Артем спросил у тебя разрешения позвонить?

— Да.

— Ты ему разрешила? — состроил он ей рожицу.

— Разрешила.

— Ну а что ты тогда капризничаешь?

— Что, что! Хочу и капризничаю! — Инга в ответ тоже состроила рожицу. — Я, между прочим, девушка.

— Вот это аргумент, я понимаю! С этим не поспоришь! — иронично согласился Максим, постучал пальцами по столу и сказал: — Вот ты девушка, а Артем мужчина. И он, между прочим, задолбал меня своими эсэмэсками в двенадцать часов ночи с просьбой дать твой номер. Ты бы хотела, чтобы я позвонил тебе ночью спросить разрешения?

— А до утра нельзя подождать?

— Вот ты у него и спроси! Он, наверное, в это время только с работы пришел. — Максим уселся на стуле поудобнее и, давая понять, что пикировка закончилась, спросил: — Переписываетесь?

— Переписываемся. Он попросил найти ему дизайнера, чтобы разобраться с интерьером дома. Вот я этим и занимаюсь.

— Очень хорошо. А то он свой дом никогда не достроит, его в последнее время в Москве днем с огнем не найдешь. Как он там, кстати? Нормально добрался?

— Нормально вроде! В этот раз без приключений. — Инга буквально на секунду опустила глаза (а может, ему это лишь показалось), но успела придать лицу безразличное выражение и поинтересовалась: — А ты давно с Артемом дружишь?

— Давно, — кивнул Максим.

Он прекрасно понимал скрытый смысл вопроса и чувствовал, что сейчас любая ирония или шутка будет совсем неуместна, поэтому, не заставляя Ингу демонстрировать заинтересованность, стал рассказывать:

— С Артемом мы познакомились, когда нам было по девятнадцать лет. Как-то раз наша институтская группа поехала отдыхать за город. На озеро. Шашлыки, гитара, волейбол — в общем, все как положено. А неподалеку расположилась еще одна такая же веселая компания. Сначала мы вместе с ними играли в волейбол, а потом они подсели к нашему костру. У нас были гитара, девчонки. С этого все и началось. Один пацан из их компании засмотрелся на нашу девчонку, а у нее уже был парень. Словом, произошел меж ними конфликт, в который постепенно были втянуты все. Началась драка. И я тоже дрался с каким-то парнем… Это и был Артем. Нас разняли, мы стоим и смотрим друг на друга: у меня губа разбита, у него рубашка порвана. Одним словом, красавцы! Сходили мы на речку, умылись, потом я достал из рюкзака свою олимпийку и отдал ему. Через пару дней он позвонил, чтобы ее вернуть. Встретились мы где-то в центре, разговорились, так и подружились.

Инга с интересом слушала, не улыбаясь, не перебивая и даже не шевелясь. Глядя на нее, Максим понял: пока он говорит об Артеме, она готова сидеть в такой позе сколько угодно. Он посмотрел на барную стойку и, встретившись взглядом с барменом, поднял два пальца вверх. Тот кивнул, и через пару минут на столе у них стояли две чашки эспрессо. Максим подвинул одну к Инге и принялся за рассказ, который мог помочь ей получить представление о жизни друга.

Артем

— В детстве Тема жил во Владимире и рос таким же, как все его сверстники. У него была мама и бабушка, которые любили и баловали его, как могли. Получилось так, что воспитанием внука в основном занималась бабушка. Она ходила с ним гулять, и играла, и рассказывала на ночь простенькие, незатейливые сказки. Мама же работала педиатром и почти всегда дежурила в поликлинике, так что свободного времени у нее было мало, поэтому занималась она Артемкой куда меньше бабушки.

Зато мама дарила ему подарки. Зарплата у врача была не ахти какая, поэтому жили они небогато и каждый подарок врезался в память ярким пятном. Тема рассказывал мне, что помнит и маленькую цветную коробочку «Лего», и подаренные на день рождения сразу десять шоколадных яиц «Киндер-сюрприз»… Но больше всего ему запомнился пистолет с ремнем и кобурой: надевая их, он представлял себя настоящим ковбоем. Он прятался за креслом, на котором любила сидеть и смотреть телевизор бабушка. Это была его крепость. Оттуда он целился в телевизор, а потом выскакивал и стрелял: «Пуф! Пуф!» Но бабушка его не ругала, даже когда он вел себя слишком шумно. Она вообще никогда не кричала и была очень доброй — а может быть, просто знала что-то такое, о чем ее внук еще не догадывался.

Так и оказалось. Сначала его мама легла в больницу — как тогда думал Артемка, ненадолго. Они с бабушкой ходили ее навещать. Первое время мама встречала их в коридоре, и они все вместе прогуливались вокруг больничного корпуса, потом прогулки стали совсем короткими, а затем и вовсе прекратились, и Артем с бабушкой просто сидели у нее в палате. По ночам бабушка плакала, а с утра варила бульон из куриной ножки и, когда они приходил к маме в палату, кормила ее из ложечки, улыбаясь и рассказывая все последние новости. Маленький Тема в такие моменты лежал у мамы на груди и обнимал ее. Он ждал, когда она поправится и вернется домой, но она так и не вернулась: однажды крепко уснула и больше не проснулась. Артем остался вдвоем с бабушкой. В силу своего возраста он тогда не смог в полной мере осознать, что случилось. Мамы и раньше практически не бывало дома, а бабушка по-прежнему играла с ним и читала на ночь любимые сказки. Но через полгода не стало и ее.

В это время и произошли все самые неприятные перемены в его жизни — Артема определили в детский дом. Никто из родственников не откликнулся на беду: на дворе стояли сумбурные девяностые, экономика могучей страны трещала по швам, многие потеряли привычную работу, и всем было не до него.

Максим вздохнул, отпил глоток кофе и продолжил:

— Не дай бог кому-нибудь оказаться в детдоме! Жизнь впроголодь, без тепла и любви, в вечных драках и стычках со старшими и более жестокими соперниками. Артем рассказывал, что за первые два года, проведенные там, ему не досталось ни одного кусочка сахара. У него, «слизняка домашнего», все самое вкусное отбирали старшаки. Некоторые из мальчишек находились в детдоме с самого рождения и стали за эти годы настоящими волчатами, которые ради сытого желудка были готовы почти на все. По сравнению с ними Артем походил на кисейную барышню.

Сахара, конфет и печенья он не видел месяцами и только через несколько лет постепенно стал для всех своим, и у него перестали отбирать сладости. А когда после седьмого класса он за одно лето вырос сразу на пятнадцать сантиметров, с ним прекратили вступать в конфликт даже самые отъявленные хулиганы, словно предчувствуя, что уже через год, в течение которого он усердно занимался на турнике и брусьях, Артем будет способен дать отпор любому, решившему с ним связаться. Но к удивлению воспитателей, опасавшихся, что Артем вскоре сам станет для них большущей проблемой, он вдруг выбрал совсем другой путь. Неожиданно в нем проснулось стремление к знаниям, дремавшее, пока он думал исключительно о том, как выжить в этих условиях.

В восьмом классе ему в последний раз пришлось кулаками доказывать, что с ним лучше не связываться. На уроке физкультуры, который проходил совместно с девятиклассниками, он подрался с Лешкой Губой. Считалось, что Губа был самым отъявленным детдомовским хулиганом. Его обходили стороной, стараясь лишний раз не попадаться ему на глаза, а в столовой он никогда не стоял в очереди. И вот на уроке физкультуры, когда ребята играли в футбол, у Губы мяч улетел за ворота. Не задумываясь, он бросил Артему, стоявшему ближе всех:

— Слышь, сгоняй-ка за мячиком.

Тема даже не шелохнулся.

— Ты че, глухой? — заорал на него Губа. — Я кому сказал!

Артем повернулся и пошел в другую сторону. Губа закипел от ярости. Он схватил его за плечо и развернул к себе — и в тот же момент ему прилетел мощный, размашистый удар на встречном шаге, прямо в челюсть. Леха Губа рухнул как подкошенный и не шевелился. Двое его приятелей покрутились вокруг лежащего вожака, взяли его под мышки и потащили в раздевалку.

Артем набрался дерзости и крикнул вдогонку:

— Воспитателям скажешь, что споткнулся!

Это был конец царствованию Лешки Губы.

Скоро раздался звонок на перемену, и все с опаской направились в раздевалку, ожидая продолжения драки, но больше ничего не произошло. Губа сидел на скамейке и приходил в себя после нокаута. Из его оттопыренной губы, благодаря которой он и получил свое прозвище, текла кровь. А уже на следующей перемене о случившемся знал весь детдом.

С этого момента Артему больше не о чем было волноваться. Словно избавившись от гнетущей борьбы за выживание, он раскрепостился, и оказалось, что в нем скрывались удивительные способности к точным наукам. В физике, химии, математике он разбирался с необыкновенной легкостью и постепенно стал изучать эти предметы не только по учебникам, но и по дополнительной литературе. Когда пришло время решать, чем он будет заниматься после окончания одиннадцатого класса, ни у кого не вызывало сомнений, что ему следует продолжать обучение, теперь уже в вузе. Благодаря своему наставнику Фридриху Семеновичу Цодикову, пожилому, но безумно увлеченному преподавателю физики, Артем подал документы в авиационный институт. Сдав с отличием вступительные экзамены, он был принят на бюджетное отделение, после чего перебрался из Владимира в Москву.

Он не раз говорил, что студенческие годы были счастливейшим временем его жизни. Несмотря на то что, в отличие от большинства однокурсников, висевших у родителей на шее, ему приходилось крутиться и зарабатывать себе на жизнь самому, время текло радостно и беззаботно. Артем забыл о прошлых невзгодах и с удовольствием окунулся в бурную, наполненную событиями студенческую жизнь. Он веселился на вечеринках, ходил с друзьями в походы и принимал участие практически во всех мероприятиях курса…

И вот однажды на одной из дискотек Тема познакомился с Ольгой. Она была девушкой привлекательной, заметной, и вокруг нее весь вечер толпились ребята с их потока. Но когда Артем подошел пригласить ее на танец, все расступились, почувствовав, что ему лучше не переходить дорогу, — усмехнулся Максим, сделав глоток уже давно остывшего кофе. — После танцев он вызвался ее проводить, и она согласилась. С тех пор они практически не расставались: Ольгин отец был офицером военно-морского флота и служил на Крайнем Севере, поэтому она жила в двухкомнатной квартире одна, и через пару месяцев после знакомства Артем перебрался к ней.

Они прожили вместе три года, и все смотрели на них почти как на семью… Однажды во время летних каникул Артем поехал с друзьями на заработки. Два месяца они работали на строительстве коттеджа в Подмосковье и домой выбирались лишь наездами, если вдруг случались перебои со стройматериалами. Ольга же в это время собиралась навестить родителей, но внезапно у отца начались учения, и поездку пришлось отложить на неопределенный срок. Она осталась на каникулах одна.

Молодость, лето, свобода… А может быть, одиночество? Я не знаю, как Ольга воспринимала свое состояние, но, когда однажды в магазине незнакомый мужчина предложил ей поднести сумку с продуктами, она не стала отказываться. Возможно, сумка действительно была тяжелой… Выйдя из магазина, девушка обнаружила, что мужчина уверенным шагом направляется к своему автомобилю: шикарный серебристый «мерседес» бросался в глаза, и это произвело на Ольгу неизгладимое впечатление. Ей, вероятно, стало приятно, что на нее обратил внимание такой состоятельный мужчина, и они начали встречаться.

В общем, как ты, наверное, догадалась, когда Артем вернулся с шабашки, ему пришлось снова перебираться в общагу. Может, для кого-то другого это не было бы так болезненно, но для Артема, уже раз лишившегося семьи, потерять ее вновь оказалось испытанием весьма тяжелым. С тех пор он больше ни с кем не заводил серьезных отношений…

Поняв, что Максим закончил рассказ, Инга, ни разу до этого момента его не перебившая, спросила:

— Ты знал Ольгу?

— Конечно знал. Ведь все происходило на моих глазах. Помню, как после этой ситуации Артем приехал ко мне с вещами, и мы проговорили с ним до самого утра. Я пытался ему объяснить, что такое в жизни случается: люди встречаются, влюбляются, расстаются, и это продолжается до тех пор, пока они не найдут свою настоящую половину. Вот только Артему, с его детдомовским прошлым, трудно было принять, что люди готовы предать любимого человека ради материального благополучия.

Он прожил у меня несколько месяцев, пока ему снова не предоставили место в общежитии. Мы спали с ним вдвоем на диване, а в выходные ездили на дачу к родителям, вместе гуляли по Москве. Тогда-то он и рассказал мне о своем детстве… Думаю, эти неудавшиеся отношения очень повлияли на него. Артем и так был рассудительнее и основательнее всех наших ровесников, а после того случая резко повзрослел. Он расценил Ольгин поступок как предательство и решил, что не будет встречаться с кем-либо просто так, ради «одного баловства», и я Артема прекрасно понимаю, потому что знаю его. Не осуждаю, не одобряю — просто понимаю. На последнем курсе он вообще перестал ходить по компаниям и полностью сосредоточился на учебе. Я был, наверное, единственным человеком, с кем он общался в свободное время. Следом за институтом — аспирантура, и опять он полностью посвятил себя этому, совмещая работу и написание кандидатской. Тогда на него и обратили внимание…

— Я Артема представляла скорее каким-нибудь военным. Он выглядит так… основательно, — задумчиво произнесла Инга.

— Согласен. Возможно, форма ему действительно пошла бы, но Артем выбрал то, что у него получалось лучше всего, и это оказалось правильным решением. Уже на втором году аспирантуры его пригласил к себе один известный профессор. Он поговорил с Артемом, рассказал ему, чем занимается лаборатория, которой он руководит, и предложил работать вместе. Еще через пару лет Тема стал его первым помощником, а сейчас вообще ведет собственное направление.

— Я что-то так и не поняла: чем конкретно он занимается?

— Ему нельзя об этом рассказывать, он давал подписку о неразглашении. Поэтому я и сам не в курсе, знаю лишь, что работа для него — все! А вот в личной жизни полный штиль. Тишина. Хотя я отлично знаю, как он мечтает о крепкой семье, поэтому, собственно, и строит дом. «Мой дом — моя крепость»!

— Теперь ясно. А то я было подумала, что это нуворишеская блажь.

— Нет, это не про него. Для Артема это очаг… Пристань.

— Ну что ж, придется помочь твоему Артему. Надо отыскать достойного дизайнера, чтобы он остался доволен своим очагом.

— Было бы здорово, — согласился Максим.

— Послушай, но ведь ты ничего не рассказал об отце Артема.

— Так я о нем ничего и не знаю. Родители расстались еще до рождения Темы, когда жили в Нижнем Новгороде. Звали его Григорий Воронов… Нет, Воронцов… Точно не помню. Что-то у них там случилось, какие-то неприятности с органами. Мне кажется, Артем и сам толком не знает.

— У Артема фамилия Воронцов?

— Нет. У него по матери — Ратников…

***

В пятницу вечером, когда Инга сидела с чашкой чая у раскрытого ноутбука, внезапно раздался телефонный звонок. Это был Максим.

— Алло! Привет.

— Привет, Макс.

— Ты еще не передумала помогать нашему общему другу?

— Как раз этим и занимаюсь. Сижу в интернете в поисках дизайнера.

— Очень хорошо! Сейчас звонил прораб со стройки и просил завтра подъехать. Надо решить, какую плитку класть в подсобке, и выбрать потолочный плинтус для комнат. Может, съездим?

— Давай. Думаю, с этим я и сама справлюсь.

— Отлично, тогда завтра утром я за тобой заеду.

На следующий день Максим привез Ингу на стройку. Дом стоял на краю поселка, сразу за которым начинался лес. Участок был не самым большим, по границе проходил неглубокий овражек, и расширить его не представлялось возможным, но если не разбивать грядок с картошкой, то места было более чем достаточно.

Инга сразу же подметила все плюсы, придававшие этому месту особую привлекательность. На поляне перед участком, раскинув хвойные лапы, росли извилистые сосны. К одной из ветвей была привязана крепкая веревка с дощечкой — видимо, летом на этих импровизированных качелях качались соседские ребятишки. На самом участке стояло с десяток деревьев, среди которых выделялся могучей кроной красавец дуб. Он занимал чуть ли не четверть свободной земли. Было заметно, что дом строили с таким расчетом, чтобы сохранить это великолепное дерево. Получилось очень даже уютно.

Увидев подъехавшую машину, к ним навстречу вышел мужчина в спецовке. Он поздоровался с Максимом и повернулся к Инге.

— Никита, — представился он. — Вы дизайнер?

— Дизайнер, — подтвердила она.

— Тогда прошу внутрь.

По незаконченному бетонному крыльцу они поднялись в дом. Было слышно, как наверху, на втором этаже, полным ходом идет работа: где-то там гудела тепловая пушка и раздавались чьи-то голоса.

Инга попросила сначала показать все помещение целиком и, сняв пуховик, отправилась вслед за прорабом. Вначале они осмотрели комнаты первого этажа, а затем прошлись по второму.

Планировка, в общем-то, была неплохой, но самой обыкновенной, без особых изысков. Инга призадумалась. На ее взгляд, дому не хватало индивидуальности и уюта. У нее сразу зачесались руки и появился непонятно откуда взявшийся азарт. Она заменила потолочные плинтусы, предложенные прорабом, на более широкие, согласовала плитку для котельной и, взяв план дома, еще раз прошлась по всем комнатам.

Вернувшись к себе, она села за компьютер. Было далеко за полночь, когда, пролистав сотни страничек и просмотрев десятки проектов, она поняла, как можно сделать планировку дома более интересной.

Утром Инга позвонила Артему и изложила ему свои соображения по этому поводу.

— Как же ты здорово все придумала! — восхитился он. — Просто умничка! Я сам ни за что так не смог бы.

— Думаю, смог бы. Просто тебе некогда этим заниматься. Но переделывать, когда уже все построено, в тысячу раз хуже. Вообще не вариант!

— Нет уж, переделывать точно не хочется. Лучше сразу все продумать.

— Согласна.

— Инга, передай, пожалуйста, свои замечания прорабу, а я позвоню и подтвержу, что все согласовано.

— Хорошо, договорились. Сегодня же туда съезжу и покажу ему все на месте.

— Здорово, ты настоящий друг! Может, мне теперь и дизайнера не стоит искать? У тебя это так хорошо получается, — закинул удочку Артем.

— Ну ты и жук! Сэкономить надумал? — рассмеялась Инга. — А вдруг тебе что-нибудь не понравится? Претензий потом не будешь предъявлять?

— Никаких претензий. Честное слово, — заверил Артем.

— Ладно, ладно. Мне и самой интересно попробовать, — не особо сопротивляясь, согласилась Инга.

— Вот видишь, как тебе повезло, — со смехом сказал Артем. — Потренируешься, приобретешь дизайнерский опыт — вдруг когда-нибудь пригодится…

***

Инга к необычному поручению Артема отнеслась с энтузиазмом и даже с азартом, в результате чего почти каждые выходные стала пропадать на стройке. Максим с удовлетворением наблюдал за происходящим, прекрасно зная, что Инга не из тех, кем можно манипулировать, а значит, все это объяснялось только одним: Артем ей симпатичен.

— А знаешь, я предложил Артему быть у меня на свадьбе свидетелем, — сообщил он Инге, когда после работы они зашли в «Смородину» выпить кофе.

— Знаю, — вдруг заявила Инга.

Максим от неожиданности растерялся:

— Откуда?

— Ты знаешь, — передразнила его Инга, — мы вообще-то с Артемом общаемся.

— Так я только вчера ему об этом сказал, — не переставал удивляться Максим.

— Ну и что? Мы почти каждый день разговариваем.

Он улыбнулся.

— Вот оно что! У меня под боком, оказывается, разворачиваются такие события, а я ни сном ни духом!

— Какие еще события? — рассмеялась Инга. — Давай не выдумывай.

— Вот только не надо мне говорить, что вы каждый день только стройку и обсуждаете, — ехидно заметил Максим.

— Шубин, ты же в курсе, что я пообещала Артему помочь. Вот по этому поводу и общаемся. Знаешь, сколько там вопросов, сколько нюансов?

— Да-да, понимаю. Столько вопросов, столько нюансов! И все надо обсудить, — вздохнул Максим.

— Каким же ты иногда противным бываешь, просто невыносимо! — толкнула его в локоть Инга: ее невозможно было вывести из себя такими шутками. — Если ты намекаешь, что у нас с Артемом роман, то это совсем не так. Мы и виделись-то с ним всего пару раз. Теперь ясно? Твое любопытство удовлетворено?

— Ладно, ладно, не заводись. Просто мне показалось, что он тебе симпатичен.

— Мало ли что тебе показалось, и не надо за него так уж сильно переживать. Думаешь, твой Артем — маленький мальчик, которому нельзя делать «бо-бо»? Я прекрасно помню твой рассказ о его бывшей девушке. Вот только не у него одного были в жизни разочарования! Всем досталось. И меня подобное не обошло стороной…

— Извини, мне как-то неудобно было об этом спрашивать.

— Максим, поверь, я вовсе не собираюсь заводить отношения просто так. Врасти в человека кожей, а потом резать по живому — это не про меня. Нормальная женщина мечтает о самом простом, о самом обыкновенном: встретить любимого мужчину, нарожать детишек и прожить с ним долгую, счастливую жизнь, а потом вместе состариться. Думаешь, я хочу предательства и измен? Вовсе нет. Мне всего этого с лихвой хватило, так что не переживай за своего друга.

Максим впервые видел Ингу такой — откровенной, открытой… Он не знал, что ответить, и промолчал.

— Ты думаешь, почему мы переехали из Риги в Москву? У родителей там было все: дом, работа, друзья. А они это бросили и уехали — ради меня. Они лучшие на свете родители!

— Ты же мне говорила, что твоему папе здесь интересную работу предложили…

— А что я могла тогда сказать? Что парень, с которым я дружила с пятнадцати лет, оказался дерьмом?

— С пятнадцати лет?

— Да.

— Десять лет?

— Почти.

— Я думал, ты за свою жизнь столько сердец разбила! — удивился Максим. — За тобой же мужики табунами должны были ходить.

— Так и было. Только я любила Андриса. Он был для меня всем: другом, братом, любовником…

Она достала пачку сигарет, которую носила в сумочке с той памятной встречи с Артемом в аэропорту, нервно помяла ее в руках, бросила назад в сумку и начала свой рассказ.

Андрис

— Мы с ним жили по соседству: окно его спальни было напротив моего. В детстве мы друг друга ненавидели. Каждый день он с мальчишками дразнил меня и дергал за косички. Честно говоря, я и сама тогда считала себя уродиной, представляя, что книга «Гадкий утенок» написана обо мне. Но Андрису от меня тоже доставалось по полной программе. Я была мстительной. Один раз окатила его из окна холодной водой, а в другой — налила воды прямо в его кроссовки, стоявшие на крыльце… Но с годами наша вражда стихла и мы перестали пакостить друг другу.

После восьмого класса родители отправили нас в один летний лагерь. Большая часть детей была там не в первый раз, и почти все хорошо знали друг друга. Девочки давно сдружились и разбились на парочки — у каждой были свои подруги, и меня к себе в компашку никто не принимал. Андриса, с его лидерскими замашками, мальчишки вообще невзлюбили, и мы с ним остались не то чтобы в изоляции, но без друзей. В этом возрасте дети бывают жестокими к другим, но вожатым было на это наплевать. Нам ничего не оставалось, как общаться друг с другом, тем более что старые обиды давно позабылись и теперь казались смешными. Выяснилось, что Андрис совсем не такой уж плохой, как я думала о нем раньше. Без своих друзей и без стремления что-то им доказать он был вполне нормальным.

Андрис всегда придумывал, чем нам заняться. То мы с ним ловили стрекоз, то он учил меня бить мячом по воротам, то мы валялись на траве и запускали в небо божьих коровок. Вместе со всеми мы ездили на развалины Добельского замка, на экскурсию в природный парк и в другие интересные места. Все привыкли, что я и Андрис всегда и везде вместе, поэтому не обращали на нас внимания, лишь бы мы никому не мешали.

Тем летом он научил меня свистеть, а потом еще и плавать. Я ведь совсем не умела плавать и стеснялась этого! Когда весь отряд купался, я оставалась на берегу и просто загорала, а все надо мной посмеивались. Вот он и решил меня научить… Для этого Андрис где-то раздобыл ключи от бассейна (скорее всего, «одолжил» дубликат у сторожа), и почти каждую ночь после отбоя мы стали тайком туда ходить. Он давал мне кусок пенопласта, за который я держалась обеими руками и плыла вперед, работая лишь ногами. А когда у меня стало немножко получаться, Андрис пенопласт у меня отобрал. Иногда он дотрагивался до меня, чтобы поддержать или показать, как правильно двигаться. Это было волнительно, но он ни разу не позволил себе ничего лишнего и от этого только вырос в моих глазах. Когда я, наконец, смогла проплыть всю дистанцию, то была на седьмом небе от счастья. И все благодаря ему… Правда, в тот момент я испугалась, что наши ночные походы в бассейн прекратятся, но не тут-то было: Андрис заставил меня учиться нырять прямо с бортика. Хотя слово «заставил» не совсем подходит, потому что я и сама не хотела, чтобы мы прекращали занятия, поэтому с радостью согласилась. Я старательно выполняла все его замечания: держала ноги и руки вместе, вытягивала их по струнке, и через несколько дней научилась входить в воду как олимпийская чемпионка по плаванию.

Смена постепенно подходила к концу, и приближался День Нептуна. Наш отряд старшеклассников принимал участие в некоторых сценках праздника. И когда мы все сидели на пляже и распределяли роли, вожатый отряда показал на меня и сказал: «Русалкой пусть будет Снегова!» Каждая девочка хотела быть русалкой, поэтому все сразу закричали: «Снежок плавать не умеет! Снежок плавать не умеет!» Преподаватель посмотрел на меня. Тогда я встала, подошла к мостику и, ни секунды не колеблясь, прыгнула в воду. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы, ни больше ни меньше! — засмеялась Инга. — Я вошла в воду просто идеально, практически без брызг, будто в самом деле была русалкой. На берегу стояла гробовая тишина. Я развернулась, подплыла к мостику и, подтянувшись на руках, выбралась на бортик. Триумф был полнейший!

«Так. Решено. Русалкой будет Снегова!» — моментально провозгласил вожатый.

Вечером на дискотеке Андрис пригласил меня танцевать и поздравил с маленькой победой. В ответ я не сдержалась и поцеловала его в щеку. Ведь это была полностью его заслуга… Вот так мы и подружились окончательно.

Вернувшись из лагеря, я уехала до конца лета к тетке, и все это время мы с Андрисом не виделись. Но пришло первое сентября, и я с нетерпением отправилась в школу. На линейке я видела Андриса только мельком: он стоял вместе с ребятами, а я — со своими подружками. В тот день был всего один ознакомительный урок, и, когда мы с девчонками вышли из школы, рядом с нами вдруг остановился скутер. На нем сидел Андрис. Он кивнул мне, приглашая на свободное место за спиной.

«Девчонки, пока. Это за мной», — сказала я и гордо направилась к нему. Ты не представляешь, что я испытывала в тот момент! Я чувствовала себя королевой!.. Сев сзади, я прижалась к нему, и мы поехали. Девчонки остались стоять с открытыми ртами, ведь только что они обсуждали, как за лето повзрослели наши мальчишки и что самым красивым из них стал Андрис: у него были голубые глаза, длинные светлые волосы, и внешне он напоминал мустангера из фильма «Всадник без головы». Вот только теперь девчонкам об Андрисе можно было забыть: у всех на глазах он продемонстрировал свою симпатию ко мне.

Не знаю, что он во мне нашел: ножки как спички, торчащие ключицы, худющая! Но, видимо, я ему нравилась. В тот день мы с ним поехали в Старый город: сидели в кафе, ели мороженое и много-много болтали. Так состоялось мое первое настоящее свидание. Мне было незабываемо хорошо, меня переполняли эмоции, и вечером, вернувшись домой, я никак не могла уснуть. Наверное, ничто не может сравниться с первой влюбленностью… Это самое прекрасное время, и оно у нас продолжалось очень-очень долго. Мы даже поцеловались с ним только через год. Представляешь?! Андрис для меня был самым лучшим мужчиной на свете. Мы проводили с ним все свободное время. На Рижском взморье не было уголка, в котором бы мы не побывали, в лесах и парках не было дорожек, по которым бы мы не прокатились на его скутере. А сколько раз мы наблюдали за звездами с крыши моего дома!.. Это было самое волшебное время!

А в семнадцать лет случилось то, что рано или поздно должно было между нами случиться.

Летом Андрис сдал на права, и родители купили ему мотоцикл. Он мечтал о нем с того момента, как только научился ездить на своем первом скутере. Это была безумно красивая новая «Ямаха», и Андрис сразу повез меня прокатиться до Юрмалы. Фантастическое ощущение! Скорость, с которой мы неслись по шоссе, была сумасшедшей, но я не боялась: с Андрисом мне никогда не было страшно. Он выжимал из мотоцикла все что мог, и дома вдоль дороги пролетали мимо нас один за другим. От такой скорости захватывало дух, я прижималась к нему, но внезапно пошел дождь. Андрис свернул с дороги, и, отъехав в сторону проселка, мы спрятались от дождя под густым деревом. Мы стояли под ним, не снимая шлемов, и были похожи на инопланетян с большими стрекозьими головами. Капли дождя стекали сквозь толщу листвы и падали нам на одежду. Наши футболки промокли, и стало холодно. Андрис обнимал меня, пытаясь согреть, а я все сильнее прижималась к нему. Невдалеке за деревьями, на краю хутора, мы увидели сарай, в котором можно было переждать ливень, и, перебравшись через ограду, заглянули внутрь. В сарае стояла корова, смотрела на нас и жевала траву. Вкусно пахло сеном и парным молоком. Посередине оказалась деревянная лестница на сеновал. Осторожно вскарабкавшись по ней, мы залезли наверх. Я до сих пор вижу эту картину: на улице идет дождь и стучит барабанной дробью по крыше, внизу жует жвачку корова, а мы лежим в копне душистого сена и целуемся…

Конечно же, рано или поздно это должно было случиться. Наша дружба длилась целых два года и морально мы были готовы к близости, вот только никак не решались. Но в этот день мы с Андрисом почувствовали, что получили право стать взрослыми. Когда это происходит по любви, я не могу употребить слово «секс». Это можно назвать только близостью.

Случившееся тогда было настолько важным для нас, настолько значимым, что мы еще больше сроднились. Наша дружба и влечение друг к другу переросли в настоящую любовь. Мне казалось, что в моей жизни произошло что-то чрезвычайное и теперь она обрела новый смысл. Я стала взрослой. Я вдруг начала заглядывать вперед и строить планы на будущее. И всегда они были связаны с Андрисом: вот мы поступаем в университет, вот идем работать, вот обзаводимся жильем, вот рожаем детей. Мне казалось, что моя жизнь — самая лучшая, что никто и никогда не был таким же счастливым, как мы… Это было нашим секретом, но казалось, что о нем догадывались все на свете. Догадывались и завидовали: «Как им повезло! Это самая красивая и счастливая пара, которая только может быть! Какие у них будут замечательные детки! Какое прекрасное их ждет будущее!»…

Между тем Андрис все сильнее увлекался мотоспортом. Он начал ходить в секцию и участвовать в гонках. Мне нравилось его увлечение: когда у мужчины появляется настоящее серьезное дело, он становится еще интереснее, целостнее! Я поступила в университет, а он стал профессиональным гонщиком. У него здорово получалась. Вся стена в его комнате была заставлена кубками и медалями. Периодически его фотографии попадали в газеты; тогда я вырезала эти заметки и хранила их для наших будущих детей. А когда он подъезжал к университету, чтобы забрать меня, все девчонки завидовали и провожали нас восторженными взглядами.

За победы в соревнованиях Андрис получал неплохие вознаграждения, а с того момента, как он вошел в топ лучших гонщиков, с ним стали заключать рекламные контракты. Это был хороший заработок. Он съехал из родительского дома и стал снимать отдельное жилье. Я часто оставалась у него, и мы по-прежнему мечтали и строили планы на будущее. Было решено: пока у него карьера идет в гору и, соответственно, растет доход, не думать о свадьбе и детях. Заодно я тоже спокойно закончу учебу — тогда можно будет и пожениться. Тем более что наши родители давно все знали и, глядя на то, как мы любим друг друга, не чинили нам никаких препятствий.

Гонки больше и больше захватывали моего Андриса, оставляя все меньше времени для отношений. Он много тренировался, побеждал, и ему поступали приглашения на международные соревнования. Не обходилось и без травм. В таких случаях я очень переживала за него и постоянно навещала в больницах. Он радовался каждому моему приходу, и я видела, что он по-прежнему меня любит. Затем его выписывали из больницы, мы гуляли с ним по городу, заходили в то кафе, где когда-то прошло наше первое свидание, старались сесть за тот же столик и ели мороженое. Тогда мы много шутили, смеялись и вспоминали далекое прошлое. Это было самое лучшее, самое памятное место для нас. Если что-нибудь случалось и было плохое настроение, то стоило только нам туда зайти, как все проходило само собой.

Как-то раз в выходной, когда Андрис был в другом городе на соревнованиях, я заехала к нему домой, чтобы навести там порядок: протереть пыль, вымыть пол и постирать белье. Убираясь в ванной, я наткнулась на маленький пузырек. Мы с Андрисом давно были одним целым, и я без колебаний открыла его, чтобы понять, что это такое и куда его следует поставить. Внутри оказался белый порошок. В моем мозгу моментально что-то сработало, и я, уже заподозрив неладное, высыпала порошок себе на руку и попробовала его на вкус. Мой язык онемел… Я тут же залезла в интернет и через несколько минут поняла, что в пузырьке кокаин.

Это был шок! Спустив все в унитаз и тщательно вымыв руки, я выскочила из квартиры. Как с этим быть и что делать дальше, я просто не представляла. Все, чем я жила, все мои планы и мечты разрушились в одно мгновение.

Я не отвечала на звонки Андриса и не хотела с ним разговаривать. Но как только он вернулся и все понял, тотчас примчался ко мне и объяснил ситуацию: после тяжелой травмы, когда он ушибся головой, боль была такой ужасной, что проходила только после небольшой дозы кокаина.

Я любила Андриса. Я любила его всю свою сознательную жизнь! И, конечно, поверила. Потому что хотела поверить. Он клялся, что никогда в жизни я больше не увижу у него в руках ничего подобного. Мы проговорили с ним целую ночь, я просила его не рушить все, чем мы жили, и, казалось, он понял меня и искренне решил завязать с наркотиками. Тогда он снова стал моим Андрисом, моим любимым Андрисом…

Но зависимость оказалась сильнее. Наркотики легко находят себе жертву и всегда побеждают ее. На начальном этапе человеку кажется, что он в любой момент может бросить, но это ошибка. Если какой-нибудь несчастный впустил их в свою жизнь, то закрыть дверь уже вряд ли получится. Эта гадость полностью подчиняет человека себе. Он мечтает, надеется, злится, но поделать уже ничего не может. Дозы увеличиваются, время между приемами сокращается. Он переходит на более сильные вещества и все глубже скатывается в пропасть.

Так и случилось с человеком, которого я боготворила. Он оказался во власти этого демона и из сильного, уверенного в себе Андриса превратился в безвольную тряпку. Это было ужасное превращение, которое длилось почти два года. Я боролась, я верила, я желала всеми фибрами души, чтобы Андрис победил наркозависимость и снова стал прежним. Но чуда не произошло.

Разочарование, которое я пережила тогда, оказалось сродни смерти близкого человека. Душа была опустошена до самого дна. Андрис вернулся к родителям и лег этой ношей на них. Я видела его почти каждый день и не могла узнать — так сильно он изменился. Из команды его выгнали, зарабатывать было нечем, а наркотики требовали все больше денег. Сначала Андрис воровал их у родных, а затем стал промышлять кражами из автомобилей. Постепенно он скатился к распространению наркотиков, и в итоге это не осталось безнаказанным. Его осудили. Дали около года, кажется… Но на процесс я не ходила; я простилась с ним раньше — из окна своего дома, когда поняла, что это уже не тот Андрис, которым я восхищалась, а совсем другой человек…

А дальше ты знаешь. Мои родители уволились с работы, продали дом, и мы переехали в Москву, — закончила рассказ Инга.

— Да уж… — протянул Максим.

Глядя на нее, такую независимую и всегда сияющую, трудно было представить, что она все это пережила.

— Теперь ты понимаешь, насколько не страшно впустить кого-нибудь в свою жизнь?

— Если честно, то не очень, — сознался Максим. — Мне так не доставалось.

— Не зря говорят: время лечит! И чем сильнее боль, тем больше требуется времени, чтобы ее заглушить. Мне кажется, что с тех пор прошла целая вечность, — констатировала она.

— Ты молодец, Инга! Молодец, что пережила все это и осталась человеком. Помни: я твой друг, и ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Я знаю. Знаю и ценю это. Наверное, я даже учусь у тебя дружить. Иначе ты ничего этого не услышал бы.

«Ничего себе, а мне-то казалось, что это я у нее учусь», — подумал Максим.

— В общем, — резюмировала Инга, — Андрис остался в прошлом. Но этот прошлый опыт… заставляет меня быть более осмотрительной.

***

Вечером, лежа в кровати, Максим размышлял:

«Какие мы все разные: сильные, разумные, предусмотрительные — а боль никого не обошла стороной. Всем досталось в большей или меньшей степени. Инга, Марго, Артем, да и я сам — все мы сталкивались с ложью, с предательством! Интересно, за что нам прилетают такие наказания? А может, это вроде урока, испытания, чтобы научить нас ценить то хорошее и стоящее, что мы не замечаем?»

Максим уснул, так и не найдя ответов на свои вопросы. Состоявшийся сегодня разговор только укрепил его уважение к Инге, и ему снова стало неловко за недоразумение, случившееся в начале их знакомства. Тогда она искала у него защиты, а получила от жизни очередной удар. Какая же она молодец! С таким самообладанием справилась с той ситуацией и, вместо того чтобы обозлиться, стала ему другом.

Теперь Максим чувствовал себя просто обязанным ей помочь — ей и Артему, в котором был уверен как в самом себе.