Новая история города Чуханска. Однажды в городе

Виталий Иванович Глухов

Историко-литературный роман с элементами философского осмысления периода реформ в России. В данной работе я попытался соединить три направления в литературе – это роман как таковой, философское осмысление и толкование происходящих событий на фактах реальных событий. Читатель получит не просто очередную книгу по истории с сухими цифрами и фактами, а художественное отражение эпохи с живыми героями, проживающими в конкретных исторических условиях.

Глава 6. Шаги на ниве созидания

«К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны,

И перед властию — презренные рабы».

М. Ю. Лермонтов. «Дума»

В среду Сергей Сергеевич Пупков, как уже было отмечено ранее, посвящал свое рабочее время составлению указов и постановлений. В этот день Сергей Сергеевич приезжал на работу в наилучшем расположении духа и вдохновенно приступал к работе.

Кое-кто догадывался о причинах такого вдохновения, например, секретарь Клара Слимовна, но она не раскрыла бы эту тайну даже под пытками, по крайней мере, она так думала. Не знали, но догадывались многие сотрудники мэрии и, исходя из своих догадок, планировали свои действия. Необходимые для подписания документы начальники отделов приносили именно в среду утром, так как в среду утром Пупков мог подписать даже собственный некролог.

Единственной, кто не знал, чем занимается Сергей Сергеевич на своей загородной резиденции в ночь со вторника на среду, была это его супруга. Она верила, или хотела верить, что ее муж встречается с важными людьми для обсуждения важных вопросов, своеобразная встреча без галстуков в интимной обстановке. А Сергей Сергеевич действительно проводил время в интимной обстановке, но со своей новой и привлекательной любовницей. Это была роскошная молодая девица из ночного клуба «Чарка», случайно замеченная Сергеем Сергеевичем на одной из презентаций и представленная хозяином как перспективнейшая в городе фотомодель.

Молодая девушка смотрела на Сергея Сергеевича, как на божество, ведь это был не простой смертный гражданин, а настоящий мэр. Сергея Сергеевича это умиляло и радовало. Он любил покровительствовать, особенно молоденьким девушкам с красивой грудью. К сожалению, все проходит гораздо быстрее, чем хотелось бы. Уже через месяц у девушек исчезало восторженное обожание. Если сначала девушки умело изображали восторги с оханьем и аханьем, то со временем им это надоедало, и они уже не так восторженно изображали любовь. К тому же во время сильного возбуждения Сергей Сергеевич издавал смешные звуки, что-то вроде похрюкивания, что очень веселило девиц и раздражало Сергея Сергеевича.

Но в прошедшую ночь полногрудая красавица вела себя отменно, так как ей очень хотелось ездить на красивой машине. К утру она сумела убедить Сергея Сергеевича, что за проведенный с ним месяц она лучше узнала его и еще больше полюбила, но все портит отсутствие собственной машины. И если он выполнит ее маленький каприз, то ее любовь просто не будет знать границ, и он испытает такое блаженство, какое навряд ли кто из смертных испытывал.

— А какую машину ты желаешь? — спросил он свою любовницу.

— Я хочу белый кабриолет, желательно марки «Мерседес». Я прямо сгораю от желания проехать за рулем белого кабриолета на виду у всего города, пусть все от зависти умрут…, особенно мои подружки.

— Не такая уж и маленькая просьба. Я ведь не банкир и не волшебник, а всего лишь мэр города.

— Ну, котеночек, надеюсь, у тебя найдутся деньги сделать счастливой свою кошечку, а уж она тебя отблагодарит.

— Все будет зависеть от того, как станет вести себя кошечка.

— О! Я подарю тебе неземные ласки.

— Я подумаю, — серьезно завершил диалог Пупков.

Сергей Сергеевич, не ожидавший такого напора и такой активности, поддался и готов был выполнить ее просьбу, хотя и подумывал: «Если я буду делать такие подарки, то скоро и сам нищим стану. Надо подумать».

И действительно, Сергей Сергеевич очень сильно задумался, когда ехал в мэрию, но не о просьбе любовницы, а о банке. «Хорошая идея заиметь свой банк, и как это я раньше не подумал? Столько лет при власти, столько денег прошло, и почти все мимо. Нет, это дело откладывать нельзя».

Приехав в мэрию, Пупков первым делом дал распоряжение начальникам юридического и финансового отделов подготовить всю необходимую документацию для открытия муниципального банка. Затем позвонил брату на завод и попросил срочно приехать к нему вместе с сыном Антоном для обсуждения важного дела. Вызвал Клару Слимовну и дал распоряжение подготовить постановление об открытии муниципального банка.

Через час брат Николай вместе с сыном сидел уже в кабинете мэра.

— Николай, — обратился Сергей Сергеевич к брату, — ты когда-нибудь задумывался об учреждении своего банка?

— Да где же столько денег взять, Серега?

— Вот… до сегодняшнего дня я так же думал, но, похоже, что ошибался. В общем, я предлагаю открыть банк, где учредителями будут мэрия, твой завод и фирма Антона.

— Сергей, а ты знаешь, что финансовое положение завода в плачевном состоянии?

— А что так?

— Некоторые строительные фирмы в нашем городе отказались от продукции нашего завода. Говорят — дорого. Крупных подрядов от мэрии в этом году нет, все какие-то незначительные, не дающие приличного дохода.

— Это не проблема. У нас достаточно рычагов воздействия на строптивых и тех, кто не желает с нами работать. А вот с подрядами пока придется подождать, только в следующем году будет серьезный заказ, если, конечно, меня выберут мэром на следующий срок.

— А как у тебя идут дела, Антон? Как там твое торгово-промышленное предприятие «Карбункул»?

— У меня, Сергей Сергеевич, все хорошо, спасибо вам за помощь. Если вы хотите узнать мое мнение насчет банка, то я обеими руками за его открытие. Только в настоящее время в банке «Кубышка» находится около ста пятидесяти миллионов рублей моей фирмы.

— Сергей, а что это дело нам даст? Все-таки, может, не распыляться? Лично у меня нет четкого представления о банковском деле.

Сергей Сергеевич пристально глядел на брата, нервно постукивая авторучкой по столу.

— А ты и не будешь заниматься этим. Для работы мы пригласим специалистов, вот пусть они, эти умники, и работают, а мы просто будем контролировать, и проверять их с помощью аудиторской компании. А свой банк может дать очень и очень многое. Во-первых, от своих денег мы будем получать проценты, и совсем не те, какие сейчас нам дают другие банки. Во-вторых, все коммунальные платежи мы направим через свой банк, а проценты за обслуживание пойдут банку. В-третьих, бюджетные деньги мэрии будут размещаться в нашем банке, и соответственно будут приносить нам доход. В-четвертых, кредиты для собственных предприятий… Да мало ли возможностей открывается… Вот сейчас мы задержали заработную плату учителям и врачам, а толку с них мало, деньги крутятся в чужом банке…, приходится делиться… А так, положили в свой банк, и получай себе проценты, да еще и кредит можно выделить на выплату заработной платы. Ты понял? Им же причитающимися деньгами их же и кредитовать. Там, глядишь, и народ со своей копейкой потянется, а процент по вкладам у нас меньше, чем инфляция, вот мы и будем размещать эти деньги, с процентами естественно. Получим лицензию на операции с валютой, а это еще дополнительные доходы. И потом, льготные кредиты для депутатов позволят протащить через нашу Думу любое выгодное нам решение.

— Зарабатывать на кредитах — это хорошо, но есть проблема невозвратных кредитов.

— Об этом можешь не беспокоиться. Возврат кредитов я беру на себя. Если кто-то не вернет кредит вовремя, то и бизнеса никакого у него в этом городе не будет.

— Теперь начинает вырисовываться картина.

— Отец, дядя Сережа прав. Нам необходимо было еще раньше открыть свой банк, — вступил в разговор Антон.

— Ничего, Антон, мы своего не упустим. Будет у нас свой банк. Документы для открытия должны быть готовы через десять дней. Свяжитесь с нашим юристом, он вам скажет, что необходимо от вас.

— Сергей Сергеевич, — позвонила секретарь, — через двадцать минут подъедет Владислав Тихонович Торопыгин, просил принять.

— А попробуй ему откажи, — буркнул Пупков. — Ну, все вроде бы обсудили… До свидания. Николай, не забудь дать список предприятий, которые не берут твою продукцию.

Владислав Тихонович Торопыгин был назначен начальником управления ФСБ города два года назад. Перевели его из Москвы за нарушения по службе. Ходили слухи, что его группе контрразведчиков было поручено вести слежку за иностранным дипломатом, но они его упустили, а эту операцию держал на контроле первый заместитель руководителя ФСБ. Вот за это и оказался Торопыгин в Чуханске.

Сразу по приезде он активно включился в работу, не спал ночами, сам придумывал операции по раскрытию шпионских сетей и сам же в них участвовал. Но при этом все не расставался с мыслью отличиться, поймав шпиона. Но совершить такое геройство в городе Чуханске ему не удавалось, и не потому, что шпионы были хорошо законспирированы, а просто их в этом городе отродясь не водилось.

Иногда Вячеслав Тихонович, наблюдая из окна кафе или с автобусной остановки за выбранным им объектом, с сожалением думал: «Хорошо было чекистам в тридцатые годы, можно было самому придумать заговор или, на худой конец, шпиона, а потом его и раскрыть, вот карьера тебе и обеспечена. А что теперь — найди, выследи, поймай, а потом еще в суде докажи, что он шпион, как будто по лицу не видно…»

За прошедшие два года Вячеслав Тихонович так себя и не проявил. С мэром и другими руководителями в городе держался сдержанно и подчеркнуто вежливо. Поэтому Сергей Сергеевич сейчас и ломал голову, зачем Торопыгин решил встретиться с ним: «Да, темная лошадка этот Торопыгин. Ходит, высматривает, вынюхивает, похоже, уже несколько чемоданов компромата на меня собрал, хотя и побаивается, знает, что у меня в верхах поддержка есть, — расхаживая по кабинету, думал Пупков. — Конечно, работники ФСБ „крышуют“ в городе. Типография работает под ними, и завод по переработке цветных металлов тоже, это точно. Как они ловко этот заводик у меня перехватили. Не успел бумаги приготовить, а они уже все руководство сменили и своих людей поставили».

— Сергей Сергеевич, — раздался звонкий голос Клары Слимовны, — Вячеслав Тихонович подошел.

— Пригласите, его, Кларочка, да чайку нам сделайте.

Торопыгин вошел в кабинет мягко, как будто крадучись, поздоровался.

— Здравствуйте, Вячеслав Тихонович. Очень рад вас видеть у себя. Вы, я смотрю, все мэрию стороной обходите, а ведь мы общее дело делаем, так сказать, служим Отечеству.

— Сергей Сергеевич, вы знаете типографию «Пилот», расположенную в здании, что находится на улице Заезжей, пятнадцать, которая принадлежит Кучеренко, — сразу начал говорить о деле Торопыгин, не пускаясь в разглагольствования с мэром.

— Да. Конечно, знаю.

— Типография расширяется, и Кучеренко хотел бы занять все здание, то есть и ту часть, где располагается торгово-промышленное предприятие «Карбункул». Он готов выкупить вторую половину за разумную цену.

— Вячеслав Тихонович, вопрос серьезный, мне надо подумать, переговорить с руководством компании «Карбункул».

— Переговорить надо, да только решение данного вопроса желательно не затягивать…, время не терпит, — сказав это, Торопыгин встал и, попрощавшись, вышел.

После ухода Торопыгина Сергей Сергеевич еще долго сидел за столом, обдумывая сложившуюся ситуацию: «Придется помочь этому Торопыгину. Все-таки он отправляет оперативные докладные в Москву о положении дел в городе, и ссориться мне с ним совсем ни к чему. Да! Теперь уже ясно, что крышуют, но делают это, в отличие от милиции, грамотно, не придерешься». Так и не придя к определенному решению, он отложил его на завтра и отправился домой.

По замыслу Степана Кочергина, этот день должен был сыграть огромную роль в его жизни и в жизни города Чуханска. Выходил первый номер газеты «Новости бизнеса». «Это будет новая газета во всех отношениях», — упрямо твердил Кочергин. Принцип, который Степан провозгласил для всего коллектива редакции, — это объективность и еще раз объективность. В разговоре с Помяловским Степан выпуск первого номера даже сравнил по силе влияния на горожан с запуском первого спутника Земли. Людям свойственно преувеличивать свою роль в истории. Вот и Кочергин верил во всепобеждающую силу человеческого разума, может быть, даже сильнее, чем в свое время Просветители.

Утром, заглянув в почтовый ящик, Степан обнаружил письмо от судебных приставов. «Работает машина, — зло подумал Степан. — Придется искать угол, а квартиру, как пить дать, заберут».

Проводив Жанну, Степан отправился в редакцию газеты. Все сотрудники были на месте, и каждый занимался своим делом.

— Игорь Андреевич, вы созванивались с типографией? — обратился он к Помяловскому.

— К концу рабочего дня весь тираж газеты будет отпечатан, — ответил тот.

— А в какой стадии материал для второго номера?

— Сегодня отредактируем, и к обеду завтрашнего дня будет сверстан.

— Я бы хотел его еще раз просмотреть, — попросил Степан.

Кочергин дочитывал материалы для последней страницы и собирался уходить, когда раздался звонок. Звонили из типографии с сообщением, что у них возникли какие-то трудности, и они не могут вовремя выполнить заказ. «Ну, начинается! Вот так всегда. Ничего у нас не могут сделать без трудностей», — подумал Степан.

— Игорь Андреевич, вы тут заканчивайте со вторым номером, а я поеду в типографию и разберусь на месте, что у них там за трудности возникли. Не хотелось бы оправдывать задержку номера всеобщим разгильдяйством.

Вторую половину дня Кочергин провел в типографии, стоя над душой у главного инженера и заставляя его реагировать на малейшие неполадки и остановки. Степан своего добился: тираж первого номера газеты был отпечатан, чтобы завтра поступить в продажу.

Вернувшись в редакцию, он никого не застал. Рабочий день закончился, и сотрудники разъехались по домам. На столе его лежала записка от Жанны: «Уезжаю сегодня. Срочно вызвали в Москву. Поезд отправляется в восемнадцать часов. Жанна».

Степан не сразу понял написанное, и прочитал еще раз. Взглянул на часы, вышел из редакции и пошел по улице, предаваясь своим мыслям. Город жил своей жизнью. Люди спешили по своим делам. У киоска на остановке молодые ребята пили пиво и о чем-то громко разговаривали. Из-за поворота выскочил «Мерседес» с тонированными стеклами и, распугивая пешеходов, помчался в сторону центра.

«Жаль, что не успел проводить ее. А может, так оно и лучше, — думал Степан. — Легче перенести расставание. Все равно это должно было произойти. Да! Невеселая получается жизнь: Жанна уехала, из квартиры скоро выгонят, а если еще и выпуск газеты не удастся наладить, то пиши пропало. Жить в общежитии, искать работу и перебиваться случайными заработками…»

Уже в который раз перед ним вставал вопрос, который Степан все никак не мог для себя решить. Почему нет возможности жить счастливо? Честно трудиться, получая за свой труд достойную оплату, не лгать и не раболепствовать, радоваться простым и приятным мелочам, не пытаясь выглядеть лучше, чем ты есть. В чем или в ком причина? И не находил четкого и ясного ответа.

Вечером к нему заехал Валентин, чтобы отметить выход первого номера газеты. Он, как всегда, был в отличном расположении духа.

— Ты, почему такой грустный, старик? Посмотри, какой коньяк я привез. Сегодня радоваться надо. Завтра газета уже будет в продаже.

— Рано радоваться, Валентин. Будем радоваться, когда наша газета превратится в самостоятельное и прибыльное предприятие.

— Что за пессимизм? Спрос на газету будет, если вы ее сделаете интересной и необходимой, как утренний чай. Ты сомневаешься сам в себе?

— И в себе тоже. Не сомневаются только идиоты.

— Ладно, Степан. Давай выпьем за успех, а он нам еще, ой, как пригодится.

— Ты провожал Жанну с Александрой?

— Да. Все отлично.

— Что отлично?

— Я говорю, отлично, что уехали. И результаты проверки удовлетворительны.

— Что-то я не пойму тебя, Валентин? О какой проверке ты говоришь?

— Степан, я же тебе говорил, что они приехали в составе комиссии, с проверкой.

— И что?

— А то! Если ты думаешь, что я случайно с ними познакомился и увлекся, то ошибаешься. Мой старый знакомый из этого самого казначейства, Стас Стойкович, да ты его должен знать, попросил меня поближе познакомиться с членами комиссии и по возможности повлиять на результат проверки. Извини, старик, но раньше я тебе не мог этого сказать.

— Спасибо, что хоть сейчас сказал. И что, повлиял? — зло спросил Степан. — А ты подумал о наших отношениях с тобой? Я ведь теперь всякий раз буду думать, что ты меня втемную используешь. Кредит доверия имеет свойство заканчиваться.

— Степан, ну а если бы ты меня попросил о такой деликатной услуге?

— Я, Валентин, преступлений не совершаю и подлыми делами не занимаюсь, поэтому таких услуг мне не требуется.

— Вот, я уже и подлецом оказался.

— Нет, Валентин, ты пока еще никакой. Может быть, ты всю жизнь проживешь никаким. Поставь тебя делать добро, ты будешь делать добро, конечно, если тебе это будет выгодно, а поставь делать зло, ты и его сотворишь. Основной движущей силой для тебя служит выгода, нажива, и это приведет тебя в лагерь тех, кто творит зло. Ведь делать добро — это не всегда выгодно в материальном плане, хотя и необходимо для сохранения души. А душа наша есть источник счастья, радости и любви. Погубишь душу, и не будет в тебе ни любви, ни счастья, к чему тогда и ради чего вся эта суетная жизнь? Ты, Валентин, не обижайся на мои слова. Я так думаю и не считаю нужным это скрывать.

— Спасибо за откровенность, Степан. А, на мой взгляд, в жизни необходимо больше дел и меньше философских рассуждений. Давай выпьем, за откровенность, да я буду двигаться домой. И, пожалуйста, Степа, избавь меня от своих сентенций.

— Дело делу рознь, а слово — это уже есть дело.

— Но сейчас, я надеюсь, мы делаем доброе и необходимое дело, за которое я попаду в рай? — с улыбкой спросил Валентин.

— Время покажет. Только рай и ад люди творят сами и на земле. Или позволяют другим это делать, когда сами пассивны и безразличны.

— Вот и прекрасно. Тогда я отчаливаю.

— Подожди, Валентин. Меня скоро из этой квартиры выставят. Ты не мог бы помочь мне подыскать жилье. На первое время меня бы устроила бы и комната в общежитии.

— Комнату я тебе найду, можешь не беспокоиться. Завтра же переговорю с директором завода и позвоню тебе в редакцию.

Проводив Валентина, Степан, стоя у окна и глядя на огни ночного города, еще долго обдумывал состоявшийся разговор. «Действительно, идет настоящая и повседневная борьба за души людей, но не между Богом и Дьяволом, а между самими людьми. Между теми, кто желает жить в лучшем обществе, и все делает для этого, и теми, кто стремится только к удовлетворению своих ненасытных и неестественных потребностей. Если из религии убрать мистику, то вполне можно найти зерно истины. И не надо пугать людей ужасами или прелестями загробной жизни, а привлекать возможностью счастливо жить сегодня, в этой жизни».