Новая история города Чуханска. Однажды в городе

Виталий Иванович Глухов

Историко-литературный роман с элементами философского осмысления периода реформ в России. В данной работе я попытался соединить три направления в литературе – это роман как таковой, философское осмысление и толкование происходящих событий на фактах реальных событий. Читатель получит не просто очередную книгу по истории с сухими цифрами и фактами, а художественное отражение эпохи с живыми героями, проживающими в конкретных исторических условиях.

Если б не было на свете"

А.С Пушкин

Г. Чуханска моего.

© Виталий Иванович Глухов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Степан Кочергин

Степан Кочергин сквозь сон услышал откуда-то раздающийся звон. Но он все никак не мог проснуться. Наконец, он понял, что кто-то звонит в дверь. Вставать было неохота. Почему-то тупо ныл правый бок. Все же он собрался с силами и открыл глаза. А звонок все звонит и звонит. Степан встал с постели и, чертыхаясь, двинулся к двери.

Посмотрев в глазок, он увидел своего двоюродного брата Федора. Открыв дверь, сразу же спросил:

— Федор, ты почему не на работе?

— Сегодня же выходной!

— Тьфу, черт, совсем запутался…, счет дням потерял. Ну, проходи на кухню, завари чай, а я пока ополоснусь.

Встав под душ, Степан припомнил события прошедших двух дней. Они были не лучше и не хуже, чем остальные дни в последние полгода — такие же серые, путаные и безрадостные. Вот уже полгода у него не было постоянной работы. Он брался то за одно занятие, то за другое, общался со случайными, неинтересными людьми. Казалось, что все скопившиеся за всю жизнь неприятности свалились на его голову в одночасье.

Вот и вчера он встретил Подпевалова, с которым вместе работал в газете. Выпили. Слово по слову, и он снова сорвался, обозвал его подонком, последним подлецом и сволочью, припомнив ему участие в своем увольнении. А возвращаясь домой, как назло, столкнулся нос к носу с ментами из вытрезвителя. Под утро с пустыми карманами, тяжелой головой и намятыми боками он оказался на улице, сопровождаемый советом устроиться на более подходящую работу.

«А все-таки Подпевалов сволочь! Да и сегодняшний редактор скотина еще та! Лижут зад мэру города и еще испытывают от этого удовольствие. А ведь правильно я в свое время поступил, что напечатал в газете разоблачительную статью на мэра, несмотря на то, что никакого общественного эффекта она не произвела. Хотя, конечно, в настоящее время никакая разоблачительная бомба не взорвет общество, потому что все и так знают, что творится в администрации города».

— Степан! Ты что там отмокаешь? Давай, выплывай на кухню, чай готов. Что, опять встречался со своими старыми коллегами?

Степан выключил воду, растерся полотенцем, накинул халат и вышел на кухню.

— Федор, не хватало, чтоб ты еще мне душу бередил, и так тошно, — с наслаждением отпивая горячий чай, ответил Степан. — Ты мне что-то предложить хочешь сегодня или просто зашел?

— Я смотрю, такими темпами тебе и до белой горячки недалеко. Как ты изменился в последнее время, Степа! — с сожалением сказал Федор, глядя на брата. — А ведь я тебе всегда завидовал. Образованный ты, в газете работаешь, свободно ездишь везде, встречаешься с интересными людьми. Это ведь не у станка стоять каждый день по восемь часов и точить деталь, которую за долгие годы работы знаешь, как родную. Я и детям своим тебя в пример ставил.

— Может быть, ты мне хочешь предложить на твой секретный завод пойти, гайки точить, надеясь, что администрация завода все-таки заплатит за работу. Да ты сам-то, сколько месяцев зарплату не получаешь — пять или шесть?

— Три, к твоему сведению. Да ладно, Степан, не кипятись, я не хотел тебя задеть. Но, я думаю, ты сам понимаешь, что нельзя так жить дальше. Я не предлагаю тебе идти на завод, но ведь на что-то жить надо? Так ведь тебя и из квартиры могут выселить. И будешь ты бичевать на вокзале.

— А чем можно заниматься в нашем городе Чуханске? Из газеты меня выперли, в администрацию не возьмут, да я и не хочу идти туда, там ведь надо гнуться и прислуживаться! На твой секретный завод я тоже не пойду, да и не токарь я, а журналист… Торговлей китайскими куртками я уже занимался, и ты прекрасно знаешь, что из этого вышло, чуть последние штаны не сняли. — После этих слов Степан замолчал, видимо, не желая вспоминать, а затем, посмотрев на брата, недовольно спросил: — Слушай, Федор, ты что пришел? Поднял меня, не дал выспаться, завел. Лучше бы денег принес, знаешь ведь, у меня дома жрать нечего.

— Степан, я тебе три дня назад двести рублей дал. Последнюю заначку у своей Клавы для тебя вытащил.

— Да менты, суки, все деньги из кармана вымели…

— Слушай, а может, тебе в милицию устроиться или в таможню? Ты посмотри, как наши таможенники живут. Вон Колька Петров из нашего подъезда год назад в таможню устроился, а уже на «Ауди-6» ездит.

— Нет, Федор, милицейская служба не по мне. А в таможню устроиться, ты сам знаешь, какой блат нужен.

— Ну не до бесконечности же ты собрался сидеть в своей конуре, перебиваясь случайными заработками? Может, тебе попробовать вернуться в газету?

— Нет, Федор, в газету я не вернусь. Ты понимаешь, я сделал поступок. Может быть, единственный в жизни поступок, достойный человека. Столько лет я лгал! Двадцать лет выворачивал душу наизнанку, говорил и писал не то, что считал нужным, а то, что было нужно хозяевам, а они были разные. Да и мне всегда что-то нужно было: то квартира, то новое платье жене, то цветной телевизор, то стенку, то на юг съездить, и так до бесконечности. Только где теперь все это? Жена ушла к этому дельцу Бегункову, который обобрал полгорода, цветной телевизор у меня забрали за торговлю китайскими куртками, да и квартира в нашем Чуханске ничего не стоит. Вот и весь результат! Ладно, Федор, хватит! Свои проблемы я буду решать сам. Слушай, сходи-ка за пивом, голова раскалывается. Сделай доброе дело.

— Да схожу я за пивом, но только без продолжения.

— Нет! Сегодня не буду. Завтра мне на суд. Будет верхом неприличия явиться на суд в пьяном виде.

— И чем, ты считаешь, закончится этот суд?

— А ты что, думаешь — решение будет в мою пользу? Председатель суда вместе с мэром в баньке парятся, вместе дела обстряпывают. Так что в данном случае председатель суда непременно пожелает отличиться перед мэром, чтобы дополнительные очки заработать…

— Ну ладно, — прервал Федор Степана. — Я пошел за пивом, а ты давай пока приберись в квартире, а то черт тут ногу сломит.

«Федор прав! Так дальше продолжаться не может, — думал Степан, убирая пустые бутылки в мусорное ведро. — И что это я накинулся на Подпевалова. Может быть, он правильно поступает, выживает в этой скотской среде, не пытаясь плыть против течения. Ведь раньше и я писал о доярках-передовицах, о различных достижениях в производстве, о лучших шахтерах и трактористах. Если эта стена непробиваемая, тогда зачем в нее биться головой, ради чего жизнь себе калечить? Нет! Возврата не будет».

Погруженный в свои мысли, Степан кое-как прибрал в квартире и стал ждать Федора.

«И что это я загрузился, ведь теперь я свободный человек. Этому радоваться надо. Любка ушла, ну и бог с ней. Сколько лет, работая в газете, я мечтал о том, чтобы у меня появилось свободное время. И вот оно появилось, а я раскис, как тряпка, похоронил себя раньше времени. Но ведь я еще могу! Надо собраться…»

Звонок из коридора отвлек Степана от мрачных размышлений. Он открыл дверь, надеясь увидеть Федора со спасительным пивом, а перед ним было улыбающееся лицо однокурсника и старого друга Валентина Чижикова.

— Степа, привет! Сколько лет, сколько зим! А ты что такой убитый, прямо страшно смотреть? — заявил он с порога.

— Да так, вчера воевал с печенью, а сегодня праздную победу, — мрачно пытался отшутиться Степан, провожая друга в свою неухоженную и неприбранную квартиру.

— Сколько мы с тобой не видались, Степа? Полгода или больше? Ты ведь тогда еще в газете работал.

— Откуда тебе известно, что в газете я уже не работаю?

— Вот странный человек! Разве не знаешь, что о твоем противостоянии с мэром полгорода знает?

— Я их не расспрашивал.

— Я смотрю, у тебя не очень веселое настроение. Так… Вот что. Тебе надо развеяться, отвлечься от своих проблем, а там подумаем, как из этой ситуации выкрутиться. Приглашаю на ужин в кафе. Знаешь, я вчера с такими девушками познакомился, просто закачаешься. Мы вчера в «Чарке» с друзьями зависли, там и познакомились. Из Москвы приехали с проверкой в наше казначейство. Очень интеллигентные, красивые и приятные дамы. Ты ведь знаешь, я танцую, к девушке умею грамотно подъехать. В общем, пригласил я их на ужин в «Жемчужину». Составишь компанию? Одному не очень удобно.

— Ты что, только за этим и заехал? — с удивлением спросил Кочергин. — Но у меня, Валентин, одна проблема — отсутствие финансов.

— Есть у меня к тебе одно предложение о сотрудничестве, но об этом потом, ты сейчас не готов конструктивно мыслить. А поход в кафе я оплачиваю. На последней сделке я сорвал хороший куш, так что сейчас с деньгами проблем нет. Главное, чтобы ты, Степа, поддержал компанию, а ты это умеешь, когда захочешь. Ну, как, по рукам?

— Хорошо, уговорил… В шесть вечера встречаемся у «Жемчужины», — Степану хотелось поскорее закончить разговор. Ему было неудобно перед Валентином за свой вид, тем более что он заметил, что друг удивлен произошедшими в Кочергине переменами.

За пятнадцать минут до условленного времени Степан уже стоял у входа в кафе «Жемчужина». Он с трудом подобрал дома кое-что из оставшихся в пригодном состоянии вещей и, замазав толстым слоем крема потертости на туфлях, приобрел более-менее приличный вид и даже определенный шик благодаря недавно приобретенному модному галстуку. В прошлом он пользовался успехом у женщин, так как был довольно привлекателен: высокого роста, правильные черты лица, густые, темные, слегка вьющиеся волосы, выразительный взгляд и строго очерченный волевой подбородок. Степан знал о своей мужской привлекательности, и ему хватало ума умело пользоваться этим. Как пройдет сегодняшняя встреча, он не загадывал и больше думал о сотрудничестве, на которое намекнул Валентин. Он устал от этих бесконечных поисков настоящей работы, устал заниматься тем, что ему совсем не нравилось.

Ровно в шесть часов подъехала машина, и из нее вышел импозантно одетый Валентин и две женщины. Одна была яркая брюнетка выше среднего роста, вторая — шатенка под стать ей. Валентин с улыбкой представил их Степану. Брюнетку звали Жанной, а шатенку — Александрой.

— Можно звать просто Сашей, — сказала Александра, мило улыбнувшись Степану.

— Ну, кавалеры, ведите в кафе! Будем знакомиться с достопримечательностями местной кухни под непринужденный разговор. Хороший ужин стоит мессы, — сказала Жанна.

Проходя в кафе и раздеваясь, Степан заметил, что брюнетка выгодно отличается от шатенки и лицом, и фигурой. Да и выглядела она элегантней. Они прошли к заказанному столику и расселись. Валентин взял меню и стал предлагать девушкам на выбор: Пальчики по-македонски, картофельное ассорти, колбаса «Останкинская» — 350 метров. Дамы заулыбались.

— Шучу, шучу. Не настолько я неучтив, чтобы не дать возможность выбрать дамам самим. Единственное, что мы выберем для себя со Степаном, надеюсь — Степан не возражает, — это водку. Лучше водки может быть только водка!

Валентин сел на своего любимого конька: шутки, приколы, различные розыгрыши. Он вообще был человеком веселым. Степан знал его еще с университетской скамьи, где они вместе учились на факультете журналистики. Да и после окончания университета они часто встречались, дружили семьями, вместе отмечали праздники, ездили отдыхать, часто засиживались до утра на кухне за бутылочкой водки, обсуждая жизненные проблемы, хорошо знали и доверяли друг другу.

Дамы выбрали себе по легкому овощному салату. На второе Жанна захотела семгу с цветной капустой, а Александра — белую рыбу под пикантным соусом и бутылку сухого белого вина. Валентин заказал селедку под шубой и эскалоп с картофелем фри. Степан не стал раздумывать, так как был голоден, и заказал то же, что и Валентин, но еще взял солянку. В «Жемчужине» отменно готовили солянку.

— И надолго вы к нам? — слегка повернув голову в сторону Жанны, спросил Степан.

— Как получится, — ответила Жанна. — Но особо задерживаться не хотелось бы. Уж очень неприятное первое впечатление от города. Грязные улицы, обшарпанные дома. Не чувствуется никакого обновления. Такое ощущение, что мы переместились во времени лет на пятнадцать назад.

— Да вы что! — воскликнул Валентин. — Это вам, дамам со столичными претензиями, не видно перемен, ведь вы впервые в этом городе. Взять хотя бы зоопарк, отреставрировали и обновили. Хотя можно подумать, что в нашем городе только животным плохо жилось. Недалеко от центра гостиница новая строится, не знаю только точно, скольких звезд она будет, но надеюсь, что будет лучше прежней. Обещают в скором времени закончить православный храм. А вы говорите, перемен нет.

— А где сейчас храмы не строят? Все бывшие воинствующие атеисты вдруг стали верующими, особенно те, кто при власти. Я за последние годы во многих городах побывала, везде одно и то же, — включилась в разговор Александра. — Может, лучше вы нам какие-нибудь занимательные истории города Чуханска расскажете.

— Это к Степану, он у нас мастер всяких историй.

— Да какие могут быть интересные истории в провинциальном городе, кроме сплетен и пересудов, — начал рассказывать Степан. — В последнее время город захлестнул криминал, все делят, никак разделить не могут. Приезжает как-то один командированный на завод, подходит к продавцу книг на вокзале и спрашивает: «Где тут ваш секретный завод №10 находится?» А лоточник ему отвечает: «Это не мой завод, это завод Ферсмана».

— А вас этот криминал и дележ как-то затрагивает? — поинтересовалась Александра.

— Меня не устраивает отсутствие стабильного источника доходов и невозможность заниматься любимой работой, — глядя Александре в лицо, ответил Степан и добавил: — А про криминал и дележ это я так, обрисовал обстановку в городе.

Валентин взял рюмку и предложил тост за прекрасных дам, которые своим присутствием скрасят им этот вечер. Степан выпил водку и почувствовал, как настроение стало улучшаться, а проблемы, терзающие его последнее время, куда-то стали уходить.

— Кстати, хочу вам заметить, — сказал Валентин, обращаясь к дамам, — Степан Петрович является диссидентом новой волны, хотя в настоящее время престижнее быть с властью в дружбе, чем против нее.

— В чем же заключается ваше диссидентство, Степан Петрович? — обратилась к Степану Жанна. — Вы что, с плакатами по улице ходите или антиправительственные листовки печатаете? А может, вы в нравственной оппозиции к власти?

— Нет. Все гораздо проще. Полгода назад, исполняя обязанности редактора газеты «Чуханские новости», я напечатал материал, вскрывающий злоупотребление мэра города по использованию финансов. Его мне передал один опальный чиновник из мэрии. И вот теперь сижу без работы, без средств и без перспективы. Препоганнейшее состояние, скажу я вам. Но вкусный ужин, хорошая водка и красивые дамы всегда могут исправить это положение.

— И какие же вы преследовали цели, печатая этот материал? — внимательно глядя на Степана, поинтересовалась Жанна.

— Да знаете, вот захотелось выплеснуть все это на страницы газеты, а то получается, что все знают об этих злоупотреблениях и все молчат. Кто-то из боязни последствий, а кто-то не верит в возможность перемен.

— Да! — уважительно сказала Жанна. — Есть люди в российской глубинке. А я думала, что герои перевелись.

— Вы смеетесь надо мной? — несколько обиженно спросил Степан.

— Совсем нет! — улыбаясь, ответила Жанна. — Просто интересно, почему вдруг вы взяли и напечатали этот разоблачительный материал? Какая вам была выгода?

— Кроме материальной выгоды существует еще такое понятие, как гражданская позиция. Или вы этого не предполагаете?

— Почему же? Вполне допускаю. Но тогда надо быть готовым на ответные действия противной стороны. Все-таки, я думаю, нацеленность должна быть на результат, а не на позу обиженного борца за справедливость.

— Никакой позы нет, хотя и результата тоже, — с печалью в голосе отметил Степан.

— А мне кажется, — сказала Александра, глядя на Степана, — власть критикуют те, кто сам туда не попал.

— А вам не кажется, что не все туда стремятся? — ответил Кочергин. — К вашему сведению, до революции городская дума решала вопрос о сокращении срока полномочий главы города до двух лет, так как не было желающих занимать эту должность четыре года. Общественные обязанности отнимают много времени, а свои дела и предприятия остаются без хозяина.

Народу в кафе было немного, мелодичная музыка и мягкое освещение создавали уютную атмосферу. Настроение Степана улучшилось, и он, глядя по сторонам, подумал, что давно не проводил вечера в такой приятной обстановке.

— А почему вы не оставите все и не уедете в другой город? — снова спросила Александра.

— Вы знаете, уже не тот возраст. Я ведь здесь родился и вырос. Такое ощущение, что сросся корнями с этим городом, — ответил Степан.

— Может быть, хватит серьезных разговоров, пойдемте, потанцуем, — предложил Валентин.

— Я вас уверяю, есть в этом городе и окрестностях красивые места. Вот если вы выберете время, я их вам покажу, — предложил Степан.

— Мы обязательно найдем время, Степан, чтобы посмотреть ваши достопримечательности, — ответила, улыбаясь, Жанна.

Танцуя с Жанной, Степан расслабился, по телу прошла теплая волна. Мягкие, приятные духи одурманивали его. Ему хотелось, чтобы этот вечер не кончался, он готов был танцевать хоть до утра и говорить, говорить. Но он понимал, что не следует торопить события. А потом, представляет ли интерес безработный провинциальный журналист для молодой и красивой женщины из Москвы.

— А вы чем занимаетесь? — поинтересовалась Александра у Валентина, после того, как они вернулись за столик.

— О! Это у нас великий финансист, — отыгрался за диссидента Степан. — Он еще в университете увлекся экономическими теориями и даже тиснул книгу, а теперь ведущий аналитик по торговле ценными бумагами на нашей бирже.

— Да? — удивилась Александра. — Это очень интересно. Расскажите нам подробнее.

— Какой может представлять интерес для такой прекрасной дамы сухая экономическая теория? Или вас интересует что-то конкретно?

— Ну, мы ведь все-таки имеем некоторое отношение к экономике. Расскажите, например, как у вас котируются акции российских предприятий? — попросила Жанна.

— Восхищен вашим интересом, — проявил галантность Валентин. — Ну, если вам действительно интересно… Мы находимся в самом начале пути к полноценному рынку акций. И если правительство будет продолжать ту же политику, что и сегодня, то к цивилизованному рынку акций — а это значит и инвестиций в экономику — мы будем идти очень долго. Хотя в правительстве на каждом углу кричат о желании привлекать инвестиции в нашу экономику. Вы как аудитор должны знать, что рыночная цена акции колеблется вокруг реальной цены, которая определяется, в конечном итоге, стоимостью самого предприятия. При существующей путаной бухгалтерской отчетности и стремлении предприятий — тоже не от хорошей жизни — скрыть реальные доходы, оценить реальную стоимость акций почти невозможно. Поэтому сейчас стоимости акций в основном спекулятивные, и покупаются они не ради инвестиций и получения прибыли, а ради приобретения самого предприятия или для оказания влияния на промышленную политику данного предприятия…

«Ну, Валентин, разошелся, — глядя на друга, подумал Степан, — теперь его и не остановишь».

— Наша беда еще и в том, что на цену акций оказывает большое влияние так называемый личностный фактор, а это и руководитель предприятия, и руководитель города, и региона, и правительства, и Центробанк, и руководство страны… Проще сказать, кто не влияет. А теперь прикиньте сами, стали бы вы покупать акции, цена которых зависит от кого угодно? Ответ очевиден. А если прибавить к этому возможный сговор между руководителями предприятий или руководителей предприятий с государственными чиновниками, что мы частенько и наблюдаем, то можно сказать, что покупатели наших акций, если, конечно, они не хотят приобрести предприятия, потенциальные клиенты психиатрической больницы. И такая ситуация поддерживается, на мой взгляд, искусственно, так как позволяет покупать предприятия, при сговоре определенных лиц, практически за бесценок… — Валентин взглянул на Александру, а потом на Жанну и смутился: — Извините, я, кажется, увлекся.

— Отчего же, — внимательно глядя на Валентина, сказала Жанна, — очень даже интересно, я даже и не предполагала найти здесь такого интересного собеседника. А как определяется реальная стоимость предприятия?

— Очень просто, с помощью того же аудита или по сговору с руководителем предприятия.

— И как долго будет поддерживаться эта, как вы сказали, искусственная ситуация? — спросила Александра.

— Наверно, пока предприятия не обретут желательных собственников.

— Ну, Валентин сел на своего любимого конька, — улыбаясь, сказал Степан. — Если мы сейчас начнем их обсуждать, то утро мы точно встретим в этом кафе.

— А что, я не против, — весело сказала Александра.

— Я думаю, мы это отложим на другой раз, а то в следующую встречу и поговорить будет не о чем, — пошутил Валентин.

Из кафе они вышли поздно. Настроение от приятного общения и вкусного ужина было хорошим.

— Валентин, ты не боишься подшофе ездить за рулем? — спросил Степан?

— Ты ведь знаешь, что все проблемы с ГАИ решаются определенной суммой. А деньги у меня есть.

Валентин высадил женщин у гостиницы, договорившись, что на неделе обязательно сводит их в местный театр, и повез Степана домой.

— Ну, что, Степан, как тебе дамы? — поинтересовался Валентин, как только они отъехали от гостиницы.

— Ты знаешь, очень даже ничего. Особенно Жанна, прямо Жанна Д'Арк. Да и шатенка ничего. А вообще-то после моего вынужденного воздержания, ввиду отсутствия денег и убежавшей жены, для меня и Баба Яга будет Василисой Прекрасной.

— Извини, Степан, я раньше не поинтересовался, как у тебя дела с работой и судом?

— С работой… никак, а суд — завтра, в четырнадцать часов.

— Знаешь, я тут общаюсь по работе с нашими предпринимателями… Они хотят организовать свою газету. Да и деньги, я думаю, найдутся. Не одного тебя деятельность мэра достала. Предприниматели сейчас научились деньги считать. И всякие поборы — на мэрские выборы, на то, на се — довольно обременительны для них, а просто отказать они боятся.

— Ладно, Валентин, я подумаю. Все зависит от того, чем завтра суд закончится. В понедельник вечером позвони мне домой. Я надеюсь, что меня из зала суда сразу не упрячут за решетку.

Засыпая, Степан думал, что неплохую идею подкинул Валентин… стоит за нее уцепиться…, это не куртками на рынке торговать…

Ему снился красивый город, летний день, чистые, вымытые улочки, красивые дома, улыбающиеся пешеходы… Степан был невероятно счастлив. С детства мечтал побывать в Париже, Берлине, Риме, и вот во сне его мечта сбылась. Ему снился Париж: улицы, Сена, Лувр. Он бродил по улицам не один. Рядом с ним, весело улыбаясь и стуча каблучками, шла Жанна. На ней был легкий, открытый сарафан, обнаженные плечи приятно его волновали. Они спустились вниз по улочке, сели в открытом летнем кафе и заказали кофе. Степан с завистью смотрел на веселых, улыбающихся посетителей кафе, проходящих мимо пешеходов. Жанна сидела напротив, что-то говорила ему, но он не разбирал слов и только вглядывался в ее карие, сияющие глаза, безмятежно улыбаясь от переполнявшего его счастья, которому, казалось, не будет конца.

Пронзительно зазвонил будильник. Степан проснулся. Приходилось возвращаться к этой раздражающей его действительности, которая не приносит никаких радостей. Нужно было вставать, чтобы подготовиться к суду.