Вальс под облаками. Приключенческая повесть

Виталий Белоусов

«Вальс под облаками» – первая книга трилогии, повествующей о событиях, которые происходили в годы перестройки в одном из провинциальных поселков средней полосы России. На фоне этих событий автор увлекательно рассказывает о приключениях подростков, об их заботах и увлечениях во время летних каникул.

Приставалы от скуки

На лугу, у околицы села, ватага мальчишек гоняла футбольный мяч. Глеба окликнули и попросили постоять на воротах. Но он отказался.

У себя во дворе Глеб шмякнулся на ворох сена, разбросанного на просушку, и раскинул руки.

— Ох, и достанется же нам от Малямы, — простонал он, предчувствуя страшную расплату.

Я вспомнил про собачонку и направился к конуре возле крыльца. Присвистнул и позвал: «Ярик, Ярик, Ярик…». Собачонка не отзывалась.

В двери, возле замочной скважины, торчала бумажка.

— Глеб, здесь тебе записка, — крикнул я. — Мама, наверное, оставила… Она на работу ушла?

Товарищ поднялся с вороха сена, ступил на крыльцо.

— Ничего себе! — вырвалось у него, когда развернул записку. — Ну уж, — он растерянно посмотрел на меня, но тут же отвел взгляд, скомкал бумажку и сунул ее в карман брюк.

— Что-то случилось?..

— Да ничего… Ерунда! — он нагнулся и из укромного места под крыльцом достал ключ.

— Но, Глеб, я же вижу…

— Ерунда, — повторил товарищ и заторопился открыть дверь. — Я достану из погреба молока, разогрею картошку… А ты, знаешь что, сходи за водой к колонке… Это уже давно моя обязанность…

Я не стал донимать Глеба расспросами. Может быть, мама как раз и пожурила сына за то, что забыл про свою обязанность. Взял в коридоре пустые ведра и вышел через калитку на улицу.

Мимо колонки мы только что проходили, а потому никого не надо было расспрашивать, где она находится. Я разогнался, чтобы поскорее возвратиться обратно, но, завернув за угол, замедлил шаги… Какие-то мальчишки — их было пятеро, дурачились, облепив колонку: один из них навалился на нее животом, а другие раскручивали его, как пропеллер, схватив за растопыренные в разные стороны руки и ноги… Мальчишки визжали от удовольствия… Когда я подошел к ним, перестали валять дурака и уставились на меня с любопытством: откуда, мол, взялся такой?..

Со скрипом распахнулось окно в доме напротив колонки.

— А ну, марш отсюда! — с раздражением крикнула тетенька, высунувшись наружу. — Нашли место для баловства! Чтобы здесь я вас в последний раз видела! А ты, Митька, чего с хулиганами сватажился? Я вот матери скажу, что ты куришь.

— И вовсе я не курю. С чего взяли? — буркнул мальчишка с царапиной на переносице; пристыженный, угнул голову и первым отошел от колонки.

— Что ж, теперь и воды нельзя попить? — огрызнулся второй из компании, неохотно слезая с колонки. Когда стал на ноги, оказалось, что он и ростом повыше остальных, и в плечах пошире…

Верзила что-то произнес в полголоса. Дружки расхохотались, и шатия-братия, которой не находилось дела со скуки, неспешно удалилась за угол, из-за которого я недавно вышел. Правда, верзила на прощанье окинул меня недобрым взглядом… Чудак, будто это я помешал им поразвлекаться…

Наполнив водой ведра, я заторопился. Глеб явно меня уже заждался. Но, выскочив на перекресток, замедлил шаги. Вся компания в полном сборе поджидала меня возле огородной изгороди под вишнями.

— Эй, пацан! Иди сюда. Пить хочется, — приказал верзила.

— Пейте, — миролюбиво сказал я, — мне не жалко, — и поставил ведра на землю: им надо, сами и пусть подходят.

И они подошли, но нарочито вразвалочку, черепашьим шагом. Я внутренне почувствовал, что тучи над улицей сгущаются, но не подал виду.

— А мы думали, что ты жадный, — хмыкнул верзила. — А ты вежливый… И не трус вроде… А ну, Митька, проверь-ка: холодная вода или нет…

Мальчишка с царапиной на переносице опустился на корточки, чуть приподнял ведро, с жадностью и наслаждением принялся отхлебывать и причмокивать…

— Соплей напустишь, — хохотнул зачинщик и тут же бесцеремонно толкнул дружка под зад. Толкнул слегка, но и этого было достаточно, чтобы Митька, теряя равновесие, выронил ведро из рук. Оно, конечно, опрокинулось.

Я шарахнулся в сторону от хлынувшей под ноги воды и плечом к плечу столкнулся с Митькой, который проворно подхватился с земли и по чистой случайности не вымок. И в этот самый момент к другому ведру подскочил щупленький мальчишка с ехидными глазками. Мгновение, и оно, опорожнившись, задребезжало по дороге.

— Ах, так! — я сжал кулаки и двинулся на обидчиков.

— Ну-ну! — стали стеной четверо, кроме Митьки, который насуплено застыл в ожидании развязки в трех — четырех шагах от них. — Ну, попробуй!..

— Эй, Череда! — услышал я позади громкий повелительный оклик и, обернувшись, увидел взрослого парня, катившего по дороге тяжелый мотоцикл с коляской. — Помогите всей бандой. Не заводится, шельма! — достал из кармана непочатую пачку сигарет. — Лови! — бросил ее верзиле.

Вот черти! Они будто и не приставали ко мне. Череда двумя руками вцепился в багажник и принялся пихать мотоцикл из последних сил. Дружки его, в том числе и Митька, дружно бросились на подмогу. Для них я не существовал больше! Что значит, затевали драку от нечего делать!

Когда я снова наполнил ведра водой, «Урал» взревел где-то в отдалении.

Во дворе, у крыльца, столкнулся с разъяренным Глебом.

— Ты что, в райцентр бегал? — набросился он на меня, и тут же зачем-то заглянул под опрокинутую бочку. — Нет. Нигде нет. Всюду обыскал. И в сарае, и за погребом, и в огороде…

— Чего нет?

— Чего-чего… Собачонка пропала!

— А ты покричи. Может, где дремлет, — посоветовал я и позвал громко. — Ярик! Ярик! Ярик!

— Да кричал я, — простонал Глеб. — Кричал! Это Карасик щенка забрал. Точно! — он со злости ударил кулаком по пустой бочке, и та протяжно загудела. — Ярик у Карасика пропадет. Ты думаешь, где я собачонку взял? У Карасика купил! За сто рублей еле с ним сторговался. Не поверишь, Карасик нес топить щенка в реке!

— Карасик?.. А кто это?..

— Кто-кто… Пацан один… Прозвище у него такое… Когда был мальцом, стырил у рыболовов рыбешку из ведра… Рыбаки — взрослые мужики, стали понарошку ее отнимать у него, а малец в крик: «Не отдам!.. Мой карасик…» Так и стал навсегда Карасиком…

— А может, не он украл собачонку?

— Ну, как же не он?! Карасик деньги растратил, а утверждает, что обронил сотенную у меня во дворе… Пусть не врет! Я отдал ему деньги вот здесь, на этом пятачке, и проводил за калитку. Что я, беспамятный?.. Теперь требует Ярика обратно. То упрашивает обменяться на какую-либо вещь, то грозится украсть собачонку… Не слепой: видит, что из нее умница растет…

— Так давай Карасика разыщем! Если и вправду украл, вздуем! Я только что пацанов возле колонки встретил. Не с ними ли он?

— А чего ж молчишь?! Пошли.

— Но их, — спохватился я, — их уже там нет… Они чей-то мотоцикл покатили…

— Ладно, — успокоился Глеб. — Не барин, чтобы за ним бегали. Вечером домой к нему сходим. Поговорим с ним раз и навсегда.

Я не стал рассказывать Глебу о стычке с мальчишками. Зачем? Дело обычное: познакомились — пообщались — разошлись…

Мы слопали картошку с яичницей, выпили по кружке молока.

— Вернем мы Ярика. Не переживай, — утешал я расстроенного Глеба. — А про Маляму забудь. Ну его к лешему! В конце концов, мы перед ним малость виноваты. Ну, подумаешь, забросили его телогрейку… Не на дерево ведь, не в речку… Он уже, наверное, в этой телогрейке ходит, уже давно перебесился, о нас и не думает…

Глеб поднялся из-за стола, помыл и убрал в шкаф посуду.

— В одно место мне надо, — произнес он наконец и посмотрел на меня так, будто раздумывал, доверяться мне или нет. — Очень-очень надо…

— Что-то еще стряслось?..

— Да нет… Не опасайся…

— Так что?..

— Дай слово…

— Никогда и никому, — твердо пообещал я. — Я же, Глеб, никого здесь и не знаю!

Слышала б меня Маша! Знал бы о нашей с ней тайне товарищ!

— Тогда бери в сарае весла, а я в дом — фотоаппарат захвачу… По дороге все тебе расскажу…