Вальс под облаками. Приключенческая повесть

Виталий Белоусов

«Вальс под облаками» – первая книга трилогии, повествующей о событиях, которые происходили в годы перестройки в одном из провинциальных поселков средней полосы России. На фоне этих событий автор увлекательно рассказывает о приключениях подростков, об их заботах и увлечениях во время летних каникул.

© Виталий Белоусов, 2016

ISBN 978-5-4474-4444-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Неожиданная встреча

С Глебом я познакомился четыре года назад, когда мы вместе с родителями отдыхали в пансионате на берегу Черного моря. Уже тогда мы крепко-накрепко подружились.

Глебу везло. Он дважды по три недели гостил у нас дома — в большом и шумном городе. А мне не сразу посчастливилось.

— Вот освободится от дел отец, тогда и навестишь друга, — отмахивалась от меня мама. — Одного тебя не отпущу. Мало ли что в дороге может случиться. Время тревожное…

Я горько вздыхал. И летние каникулы уже давно начались. И папе по-прежнему не до отдыха — вдруг опять засобирался в командировку в качестве специального корреспондента газеты. По заданию редакции он ездил и в Чечню, и всякий раз мы с мамой крепко за него беспокоились. Переживали, хоть он у нас и герой — однажды с товарищами натолкнулся на бандитов в горах, не растерялся и храбро вступил в бой…

— Ты, папа, снова в «горячую точку»? — спросил я участливо. — Будь осторожнее…

— В «горячую», сынок… Да еще в какую «горячую»…

Я посмотрел на маму, и увидел, что лицо у нее светлое, со смешинками в глазах.

— Но ты же не в Чечню, — улыбнулся я.

— А ты, сынок, думаешь, что «горячие точки» только там, где стреляют?.. Нет, Сереженька… Они сейчас и там, где пока не пахнет порохом и дымом, однако расхищается народное добро, царит беззаконие… Бедой повеяло оттуда, куда я еду, — посмотрел на меня поверх очков. — Ну, а ты-то чего не собираешься в дорогу? Перехотелось к Глебу?..

Я сначала удивился и опешил, а потом завизжал от восторга и повис у отца на плечах:

— Папа, ты отвезешь меня к другу?.. Нам с тобой по пути, да?.. Вот здорово!..

— Нет, нет! — отец взъерошил мне волосы. — Поедешь самостоятельно… Не ребенок уже… Двенадцать лет в зиму исполнилось…

— Правда? — обрадовался я пуще прежнего. — Вы не шутите?.. Ведь ты, мама…

— А что я? — развела руками мама. — Я не против… Главное, слушайся родителей Глеба, не озоруй, почаще пиши письма…

Ура! Ура! Я уже не слышал наставлений… Какое там!.. Если Глеб приезжал к нам в сопровождении родителей, то я к нему в поселок — сам, без мамок и нянек, как говорится! Полная свобода!..

Знал бы я, какие немыслимые происшествия и невероятные приключения ожидают меня! А начались они сразу же, как только я вышел из вагона пассажирского поезда на небольшой станции и обнаружил, что Глеб меня не встречает… Еще дома, перед самой поездкой, мы созвонились с ним, и он обещал, что подъедет к вокзалу на мотоцикле с коляской. Не сам, разумеется, за рулем будет… С отцом…

Где же ты, дружище?.. Вот уже и скорый ушел, завернув за строения станции. Вот и перрон опустел до прибытия очередного состава. Вот и милиционер, стоявший возле клумбы, обратил на меня внимание. Думает, что я в растерянности?.. Ну, еще!.. Поправив на плече ремень тяжелой сумки, в которую мама, наверняка, напихала кучу ненужных мне вещей, я направился к автобусной остановке. Не встретил Глеб — и ладно! Значит, что-то ему помешало. Сам доберусь. Ерунда.

От газетного киоска метнулась тень, и кто-то, хихикнув, неожиданно прилип ко мне со спины и прикрыл мне глаза своими ладонями. Глеб? Встретил все-таки! Вот здорово!.. Хотя… Больно уж хрупкие эти ладони… Да и смех… Девочка? Вот дуреха, обозналась. А радуется-то…

Я отжал ладошки и повернулся, надеясь увидеть растерянное лицо незнакомки и услышать ее робкое «извините»… И… обалдел. Передо мной стояла Маша Чанова! Откуда здесь взялась? Что здесь делает? Я открыл рот от удивления, а закрыть его так и забыл… Наваждение какое-то…

— Се-ре-га-а… — Маша разглядывала меня как диковинку. — Я так рада, так рада! — сияла она, потирая ладоши и обворожительно улыбаясь. — А ты? Ты — рад? Мы же три года не виделись… Что уставился? Не ожидал? Да очнись ты! — она схватила меня за руку. — Бежим к автобусу! Не то опоздаем! — и уже на бегу совсем ошарашила, выпалив: — Знаю, ты на все лето приехал. Молодчина!

Я выдернул руку, отступил в сторону.

— Погоди, — опустил сумку с вещами на асфальт. — Куда ты меня тащишь? Объясни толком, а то набросилась… Откуда сама-то здесь взялась? Ничего не понимаю…

— Бежим! Наш автобус уйдет! — заторопила Маша. — Очередной аж через два часа будет… И не волнуйся, я тоже в поселок… Да бери ты сумку!.. Скорее!.. Нас же не станут ждать…

Мы забрались на переднюю площадку «ПАЗика». Автобус вздрогнул и тронулся. Стиснутые пассажирами, покачиваясь в такт движению, мы таращились друг на друга. Вернее, я таращился… И было от чего… Маша когда-то жила в нашем городе, в одном со мной доме… Когда заканчивали четвертый класс, она уехала с родителями… Тогда ее отца, офицера российской армии, перевели в другую войсковую часть. Сюда, значит…

— А ты говорила: на север…

— А что, и помечтать нельзя?.. Так хочется увидеть северное сияние…

— И покататься на льдинах с белыми медведями…

— Да ладно тебе, — улыбалась Маша. — Не представляешь даже, как я по вас соскучилась!.. — она крепко сжимала мою руку и настолько выражала взглядом свою радость, что я, к своему удивлению, не отстранялся. — Как там у нас? — спросила, но тут же с грустинкой поправилась. — У вас теперь, конечно… Расскажи о ребятах…

Суетливые пассажиры выходили на остановках. Места освободились, и мы, довольные, разместились возле двери. Мимо за окном проносились поля, перелески, селения, но рассматривать их было некогда. Маша забрасывала меня вопросами, желая узнать самые мельчайшие подробности о своих прежних подружках, знакомых мальчишках, соседях по подъезду… О, как она была огорчена!.. «Не знаешь, с кем Вовик дружит? Да как же так! Ведь это так интересно…». «Да как же ты мог не заметить, красится ли Наташка?». Глупая! На что мне это надо?.. Я догадывался, что Маша совсем не случайно оказалась на вокзале в час прибытия пассажирского.

— Откуда ты узнала, что я приезжаю?

— От Глеба… На весь поселок растрещал… Мы с Глебом в одном классе учимся… Однажды увидела у него твою фотку. Он ее ребятам показывал…

— Ты Глебу рассказывала?..

— О чем?

— Ну, что мы с тобой знакомы…

— Зачем?.. Задавака он, строит из себя… Я с такими не дружу… — вдруг смутилась. — Я у него твою фотку утащила… На память о прошлом… Он положил ее в учебник, отлучился на переменке, — покраснела. — Я плохо поступила, да?.. Ладно, перебьется. У Глеба фотоаппарат есть, вместе не раз еще сфотографируетесь… А я, представляешь, смотрю на твою фотку — одноклассников вспоминаю. А еще помню, как здорово ты выбивал чечетку на сцене Дворца строителей. По-прежнему танцами увлекаешься? — прикрыла глаза в усладе. — А еще помню, как мы с тобой вальсировали на конкурсе в парке культуры… Па — па-па… — печально вздохнула. — Так хочется в город…

Под ложечкой у меня защемило.

— Только не говори Глебу, — попросил я.

— О чем не говорить?

— Что мы с тобой танцевали…

— Ну и что? Чудак!

— Не надо, ладно?

— Как хочешь, — Маша обиженно поджала губы. — Стесняешься? И зря. Уметь танцевать — это здорово! Мальчишки на танцах хмыкают в сторонке, а ведь каждому хочется повальсировать. Знаю, дома перед зеркалом тренируются, а на людях — столбом. А девчонкам, сам же знаешь, всегда в радость, когда мальчишки на танец приглашают.

— Все равно не надо…

— Жаль… Смотри, мы уже почти подъезжаем!

Лесопосадка вдоль дороги оборвалась. В чистом поле, на возвышении, я увидел антенны впечатляющих размеров и самых невероятных конфигураций: одна медленно поворачивалась по оси, другая — совершала колебательные движения вверх — вниз, третья — тупо вытягивалась в небо. Вокруг возвышенности среди деревьев виднелись строения, машины.

— Военный объект? — спросил я, завороженный увиденным.

— Да, радиотехническая часть, — отозвалась Маша. — Здесь одними из первых узнают, то ли в воздухе нарушитель границы, то ли самолет захвачен террористами, а возможно, пожар на борту или отказ двигателя…

— Твой папа здесь служит? — догадался я. — Ты там бываешь, конечно. Позавидуешь… А это что? — ужаснулся я и влип в окошко, когда мимо поплыли остовы разрушенных зданий, обгоревшие сооружения.

Развалины и пепелище занимали огромную территорию на окраине поселка, в который мы въезжали. Торчали обгоревшие стволы деревьев, среди бурьяна и сохранившейся зелени громоздились кучи битого кирпича, завалы бревен, груды железа, искореженные машины, трактора…

Кто-то, сидевший позади нас, вздохнул:

— Э-хе-хех… За небом смотрят, чтобы беду предотвратить… А на земле в это время…

В салоне автобуса затихли разговоры. Картина за окном сменилась, но броские по красоте домики, тенистые сады, широкая улица больше не вернули пассажирам прежнее настроение.

— Нам на следующей остановке выходить, — сказала Маша.

— А что это было? — настороженно спросил я.

— Руины имеешь в виду?.. Это бывшие маслозавод, мясокомбинат, ковровая фабрика…

— Что же случилось? Террористы?.. Глеб не писал об этом. Значит, недавно?..

Меня взял за плечо сидевший позади старичок.

— Ты, видать, не здешний? — поинтересовался он. — В гости?

— У них в городе, дедушка, — Маша кивнула на меня, — террористы уже четыре раза устраивали взрывы: один — в магазине, остальные — на улице, возле остановок. Десятки человек погибли. Я в газете читала…

— У нас хоть без жертв, — вздохнул старичок.

— Как без жертв? — не согласился с ним водитель автобуса. — Сотни людей без работы, без средств на жизнь, а почти в каждой семье — дети. Кто жил трудом с производства, тот брошен на произвол судьбы. Выживет — хорошо, а нет — и ладно… Попробуй сейчас найти работу с хорошим заработком!.. Не всем же в Москву ехать шабашить…

Водитель затронул пассажиров за живое. Они зашумели, заговорили о наболевшем:

— Кто раньше воровал, спекулировал, разбойничал, те хозяевами себя чувствуют… Видите ли, предприимчивыми их сейчас называют. Да какие они к черту предприимчивые!.. Во время приватизации раскупили за бесценок все, кто что успел, кому что досталось… И все развалили разом, разбазарили…

— Судить таких надо… В поселке, вспомните, были свои пекарня, столовая, разные ателье, даже больница, строилось жилье, содержались в порядке дороги… А что сейчас?.. Нет предприятий — нет ничего!.. Такого развала, рассказывают старики, даже в годы войны у нас не было. Поселок в захудалую деревню превращается…

Но мне уже не суждено было дослушать их рассказ о том, как дружно и весело они жили совсем недавно…

— Вон, видишь, Глеб тебя на остановке дожидается… Так я и предполагала, — Маша поднялась и одернула платьице. — Обо мне ему ничего не говори. Пусть это будет наша тайна. Хорошо?

Знала б она, как я ей был благодарен: сама отвязалась!

Автобус замедлил ход, развернулся возле магазина и остановился. Пассажиры подхватились с мест, и я первым рванулся к выходу. И едва ступил на землю, как сразу оказался в объятиях. Мы с Глебом, дурачась и радуясь, тормошили друг друга, толкались, хохотали.

— Ты что меня не встретил? Забыл про меня, что ли? — наседал я.

— А кто за тобой посылал автобус, как не я? — парировал Глеб.

— А все-таки…

— Отец куда-то забурился… У лесничего, сам понимаешь, дел полным-полно… Мне бы, дурню, рвануть на станцию на автобусе, да так хотелось с шиком прокатиться на мотоцикле! Все надеялся, что отец возвратится с минуты на минуту, вот и упустил время…

Я не видел, как сходила с автобуса Маша, не заметил, куда она девалась. Хорошо, наверное, что Глеб меня не встретил. С другом — все лето впереди. А с Машей удастся ли пообщаться так долго один на один? Вдруг показалось мне, что встреча с ней была для меня приятной. Надо же…