Сумасбродка на выданье

Виолетта Якунина, 2004

Можно ли считать дурной приметой, если в день своей свадьбы находишь в машине труп бывшего начальника? Вероятно. Однако, это не повод отменять торжество! Выйти замуж – мечта каждой женщины, удачно выйти замуж – главная задача! И, если жених стоящий, то лучше не упускать такого шанса. Но кажется, весь мир ополчился против несчастной невесты. Кто-то пытается ее задавить прямо перед загсом, и вместо свадьбы она оказывается на больничной койке. Ей угрожает сумасшедшая соперница, на нее охотятся бандиты, и даже верные друзья не могут помочь. И тут, появляется Он! Как же хочется верить, что это тот самый рыцарь в блестящих доспехах, который спасет тебя от любой беды! Но внезапная любовь только усугубляет ситуацию, ведь это еще как-то нужно объяснить законному жениху! Любовь и ненависть, верность и предательство, настоящие приключения – все закрутилось в одну невероятную историю. Да, жизнь порой преподносит самые непредсказуемые сюрпризы, особенно, если ты – сумасбродка по природе своей!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сумасбродка на выданье предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2

Следя за руками мастера, сооружающими из моего заунывного каре совершенно невообразимую красоту, я пыталась привести мысли в порядок. Увы, они сильно напоминали зыбучие пески и никак не желали выстраиваться в четкие цепочки. Я даже и не догадывалась, что в моей голове может образоваться такая мысленная каша. А началось это в тот момент, когда моя драгоценная, самая близкая на свете подруга вернулась со своего шпионского задания.

Поспешно плюхнувшись на соседнее сиденье, Ритка посмотрела на меня безумными глазами и приказала: «Гони!»

— А что случилось? — начала было я.

— Сматываемся, быстро! — взвизгнула она.

И я перепугалась, что в машине у Жаткина она нашла еще какой-нибудь труп. Судя по всему, она все-таки побывала в «Хонде», хотя знаменитого вишневого портфеля из крокодиловой кожи, за которым она туда ходила, у нее в руках не было, как впрочем и ежедневника. Ее душевное состояние оставляло желать лучшего: она облизывалась, нервно оглядывалась и косила в мою сторону лиловым глазом. Я решила не испытывать на прочность ее нервную систему и выяснять подробности, а нажала на газ. Ритка выбивала по коленкам барабанную дробь и странно вздрагивала.

— Погони нет, — доложила я.

— Вижу.

— А чего тогда трясешься?

— Есть с чего.

Ее уклончивость меня взбудоражила чрезвычайно. Но тут позвонил мой суженый, и мне пришлось сконцентрироваться усилием воли. Я нехотя призналась, что уже давно на ногах и успела переделать кучу дел. Он долго допрашивал меня, все ли у меня в порядке, словно почувствовал что-то. Я уверила, что все идет по плану, и что я уже забрала свое платье от швеи. Тут он напомнил, что регистрация у нас в три часа дня, и чтобы я не опаздывала. Я заверила любимого, что приеду непременно. Костик уточнил, что он сам заберет деда, Ритку и Громова. Я повторила, что все прекрасно помню и приеду самостоятельно на своей «корове» после парикмахерской. «Тогда я могу не волноваться!» — возвестил Костик и нежно попрощался. «Да, милый, волноваться совершенно незачем», — сказала я и отключилась.

— Я так поняла, что ему ты не собираешься обо всем этом докладывать? — хмуро поинтересовалась Маргоша.

Иногда у нее напрочь пропадало чувство такта.

— Пока нет, — не стала развивать я тему. — Ну а ты собираешься мне что-нибудь рассказать?

— Я тебе лучше покажу. Притормози вон там.

Я послушно притормозила. Ритка взглянула мне в лицо, словно желая убедиться, смогу ли я выдержать очередное потрясение. Я на всякий случай приняла непробиваемый вид.

— Вот, смотри, — сказала она и полезла к себе в лифчик, — это лежало у него в бардачке!

При виде ее находки мои мысли и стали зыбучими песками, потому что в ее руках показался бархатный мешочек, из которого она вытряхнула сверкающее бриллиантовое ожерелье. Я такое видела только в кино: машина, красивые женщины, бриллианты. Но в следующих кадрах объявлялись кровожадные бандиты с пушками, хитроумные полицейские с пушками, наемные убийцы с пушками и всем было плевать на красивых женщин. Бедняжек убивали, а бриллианты отнимали. В редких случаях чувство прекрасного было не чуждо благородным рыцарям, которые ценили красивых женщин больше стекляшек и, соответственно, приходили на помощь героиням. Но ни Костик, ни Громов не тянут на роль наших спасителей, так как у них нет пушек, бицепсов, навыков рукопашного боя и прочих атрибутов суперменов. От бывшего мужа Ритки тоже толку мало, а, как назло, вокруг нас нынче никаких других мужиков и не крутится, обеднели мы на рыцарей последнее время. Спастись самим при таком раскладе мне представлялось нереальным.

— Думаешь, они настоящие? — наконец спросила я.

— Я же тебе не ювелирный оценщик, — обиделась Ритка. — Откуда я могу знать? Но выглядят вполне презентабельно.

Мы еще немного поглазели на украшение невиданной красоты. Даже на мой неискушенный взгляд колье это тянуло на несколько миллионов долларов, его даже в руках было страшно держать!

— Так, а теперь скажи, зачем ты их прихватила? — задала я мучивший меня вопрос, чувствуя, как у меня пересохло в горле.

— То есть, ты считаешь, что нужно было оставить эти драгоценности на плохо охраняемой стоянке?

От праведного негодования она даже заикаться начала. Я не на шутку испугалась необратимых изменений в организме подружки.

— Я считаю, что тебя не должна волновать сохранность этих цацек. И тут тебе не Краснодар, чтобы кидать бандитов и утаскивать из-под носа их имущество, враз головы лишишься!

— Ага, значит, как труп, так это нам, а как бриллианты, так другим уступать? Merde! Ты хоть понимаешь, сколько стоит такое ожерелье? Как я могла его бросить на произвол судьбы?

— Маргарита Алексеевна, что ж ты вытворяешь на старости лет? Совсем уже из ума выжила? Мало нам неприятностей с трупом, так теперь еще и это?! — задохнулась от возмущения ее бесшабашностью. — Тебе что, мама в детстве не объясняла, что брать чужое нехорошо? Особенно когда за это чужое тебе ручки-ножки повыдергивают.

Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. По лицу Ритки было ясно, что уговорить ее вернуть цацки на место, мне не удастся.

— Ты что, реально не понимаешь, что нам за них головы открутят, а потом только пожурят? Как ты без своей башки жить собираешься?

— Да, с чего ты взяла, что за ним будут охотиться бандиты? Разве твой Жаткин бандит?

— Бандит, — отрезала я. — И «Брут» и «Автопробег» — это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?

— Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, скорее всего, решат, что колье присвоил убийца.

— Ох, не верю я в такую удачу! — покачала я головой. — Но, вот тут ты права, это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? Не такой он человек, чтобы забыть о бриллиантах в бардачке. А ну-ка, выкладывай, что тебе рассказал охранник?

Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью — охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?

— Он был один, не спрашивала? — поинтересовалась я.

— Сказали один, — пожала плечами Ритка.

–Знаешь, что я думаю? Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой! Это был — его убийца!

— Гениально! Только зачем ему так рисковать? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?

— А затем, что он хотел, чтобы все подумали на меня. Возможно, убийцу видели в каком-то месте в компании с Жаткиным, потом он его убил, тело отвез ко мне в гараж, а машину поставил на стоянке. Когда менты будут спрашивать у охранников, когда пригнали «Хонду», они скажут время по журналу регистрации. Соответственно, в это время Жаткин был якобы жив, и тот человек, с которым он встречался вечером, его не убивал. К нему никаких вопросов, у него алиби. А укокошила шефа Аверская, подкараулив у стоянки! Убийца же не знал, что мы избавимся от трупа, да к тому же найдем ожерелье. А ментам бы и в голову не пришло выяснять, сам хозяин ставил машину или нет. Но даже если бы и спросили «кто?», с учетом того, что в убийстве подозревалась бы женщина, то есть я, им бы ответили — «мужик», значит, сам Жаткин.

— Логично мыслишь, — кивнула Ритка, — тебе надо идти в частные детективы, журналистика для тебя уже мелководье!

— Не подлизывайся! — не повелась я на лесть. — Зря ты прихватила чужое добро. Оно ведь, кому-то предназначалось, соответственно, его кинутся, и тогда нам несдобровать!

— Да, что ты раскаркалась «несдобровать, несдобровать», — передразнила меня Маргошка. — Мы просто спрячем его до лучших времен и сделаем вид, что ничего не знаем!

— Лучше сразу повеситься! — отрезала я.

Мы немного помолчали. Но делать было нечего, с тяжелым сердцем я тронулась с места и поехала в сторону Риткиного дома. Притормозили только на мосту, чтобы избавиться от ключей Жаткина. Такая улика нам была ни к чему, поэтому канула на дно речное. Всю дорогу мы беспрестанно спорили, смогут ли владельцы ожерелья выйти на нас или нет.

— Ну что ж ты такая дура? — причитала я. — Это элементарно. Охранник запомнил номер моей машины. Его спросят, он ответит. И вот они мы — берите и кушайте!

— У тебя стекла тонированные, машина стояла боком. То, что за рулем девушка, из его кибитки не видно. А номеров он не видел, потому что не выбегал на дорогу и не смотрел нам вслед! — горячилась подружка.

— Твоя жажда наживы загонит нас в гроб! — настаивала я на своем. — Нас мог видеть кто угодно. К примеру, водила «Мерса», который чуть не врезался в столб при виде твоей походочки. И потом, как ты намерена его продавать? Ведь сунуться к ювелирам — это все равно, что протрубить на всю вселенную, братцы, вот они мы, хватайте нас!

Но Ритка вцепилась мертвой хваткой в мешочек, и на лице у нее было написано такое упрямство, что становилось ясно — просто так бирюльки она не отдаст. Когда мы поднялись к ней, этот спор потерял актуальность. Во-первых, возвращаться на стоянку, и класть колье обратно в бардачок было глупо и опасно. Во-вторых, выбрасывать драгоценности на помойку из-за страха разоблачения уже бесполезно, мы их взяли, и значит, если кто вознамерится выйти на их след, все равно окажется у нас. Тогда мы хотя бы сможем их отдать по-быстрому. И, в-третьих, возникла опасность опоздать во второй раз на свадьбу, потому что времени оставалось в обрез.

— Вот тебе и свадебный подарок! — заявила Ритка, нервно хихикая.

— Глаза б мои тебя не видели, коварная данайка!

— Ой, да ладно! Прорвемся!

— Марго, ты можешь сейчас говорить все что угодно! Только помяни мое слово: мы еще горько пожалеем, что соблазнились этой добычей. У меня самые что ни на есть дурные предчувствия!

— Ксюха, ты зануда, поэтому у тебя в квартире даже цветочки чахнут. Я не верю в твои предсказания, тоже мне нашлась ясновидящая! Эти цацки твой приятель Жаткин либо свистнул у кого-то, либо должен был кому-то передать. Но на нас выйти никто не сможет. Никто!

Спорить с ней было бесполезно. Я взглянула на часы и охнула: прическа и маникюр были под угрозой. Бросив Ритку любоваться сверкающим великолепием камней, я помчалась в салон красоты.

Изящный локон спустился слева по шее. Парикмахерша послала последнюю струю лака на шедевр, исполненный на моей голове, и довольная отступила в сторону. Я всматривалась в бледное лицо крашеной блондинки с ярко-синими глазами. Нет, это не я. Разве у меня такая длинная шея и такой высокий лоб? А волосы, откуда их столько взялось, чтобы загибаться в эти волны и локоны? Я выдавила из себя счастливую улыбку счастливой новобрачной.

— Вы не хотите сделать у нас макияж? У нас отличный визажист, — предложила парикмахерша, небрежно забросив в ящик мои деньги.

— Нет, спасибо, — понимая, что у меня нет лишнего часа времени.

«Накрашусь, как-нибудь сама», с горечью подумала я. Эта попытка выйти замуж оказалась ничуть не менее травмирующей для моей нервной системы, чем предыдущая.

Выйдя из салона, я направилась к своей «девятке». Нужно было спешить, время поджимало. По дороге домой позвонила Ритка и сообщила нечто совершенно кретинское.

— Я придумала место, где будут отныне жить наши попугайчики! — прощебетала она. — Так что не волнуйся!

— Мне нет дела до твоих пернатых, — отрезала я.

— Ах, только не начинай сначала!

И тут до меня дошло, что она пытается иносказательно что-то сообщить.

— Наши драгоценные птички будут чувствовать себя лучше всего у твоей мамы, к ней не ходят шумные компании и…

— Давай это обсудим после праздника души. Извини, но я думаю, что не стоит нагружать маму заботой о наших питомцах. Она тут ни при чем, как говорится, мы в ответе за того, кого приручаем. Ты их завела? Вот сама и ухаживай!

— О, в дверь звонят! — прервала меня Рита. — Наверное, твой математик явился. И правда, это не телефонный разговор! Salut, милая, до встречи в ЗАГСЕ.

Дома я первым делом залезла в душ, чтобы смыть с себя всю пыль, усталость и потрясения сегодняшнего дня. Аккуратно, чтобы не повредить свою прическу, я обмылась под теплыми струями воды. Обернув вокруг бедер полотенце, я устроилась перед зеркалом.

Теперь, чтобы макияж удался, надо отбросить в сторону все волнения. Настроиться, словно художник, наметить все этапы изменений, которые произойдут со мной. Всмотреться в линии лица, почувствовать себя немного фокусником. У меня бледная кожа — свежесть и матовость ей придаст тональный крем, пудра и румяна, слабым оттенком положенные на скулы, станут «здоровым румянцем». Глаза яркие, но не такие огромные, как у Ритки. Тонкие стрелки, умелое сочетание теней и классная тушь сделают свое дело — они засияют звездами. Губы аккуратные, но вовсе не такие объемные и сочные, как бы мне хотелось. Карандаш, помада, блеск сделают свое дело. Отлично. Теперь родинка, она справа над губой, но совсем светлая. Одно движение коричневого карандаша и соблазнительная мушка наливается краской.

Получилось очень недурно. Усталость исчезла без следа. Теперь никто не скажет Костику, что его жена простушка. Красавица! Прынцесса! Виват, виват! Я улыбнулась ободряюще своему отражению. Все у меня будет хорошо, как у «Русского Радио», особенно если не думать о трупах и сокровищах. Облачившись в свадебный наряд, я вообще почувствовала себя богиней. Корсет цвета слоновой кости, расшитый бисером, утягивал талию до состояния осиной, юбка «годе» из тяжелого шелка, переливающегося оттенками от молочного до «кофе с молоком», красиво облегала бедра и вилась у самого пола. Я обула бежевые атласные туфельки, подхватила сумку и ключи. Помахала своему отражению и помчалась на собственную свадьбу. Ехать было каких-то пятнадцать минут, но лучше не опаздывать.

Уже садясь в машину, я ответила на звонок жениха, который со всеми гостями двигался в сторону ЗАГСА. Солнце жарило вовсю. В машине было так душно, не смотря на открытые окна, что я опасалась за свой макияж. К счастью, обошлось без стояния в пробках, но Костик и К* прибыли первые. Они меня засекли и радостно замахали букетами. Я посигналила и проехала немного дальше, так как другие брачующиеся запрудили своими разряженными тачками все подъезды. Увидев свободный пятачок напротив ЗАГСА, я юркнула в него, как мышь в норку. Подняв стекла, я замкнула дверь и оглянулась. Ко мне спешил Костик с букетом в руках, в отдалении кучковались наши немногочисленные гости. Я махнула рукой жениху, мол, стой, не переходи, я сама. Две другие бурлящие народом свадьбы с любопытством наблюдали за нами. Мельком глянув на дорогу, я поплыла навстречу своему будущему мужу.

Я так и не поняла, откуда взялась та раздолбанная «Победа». Она просто материализовалась из воздуха! С утробным ревом тяжелая машина неслась прямо на меня, словно не считала меня достойным препятствием для того, чтобы объезжать или тормозить. И до сих пор я теряюсь в догадках, как я смогла так далеко прыгнуть с места. Это был мой личный рекорд по прыжкам в длину. Увидев этот пережиток прошлого, мчащийся прямо на меня, я сиганула вперед, что есть мочи. «Победа», утробно хрюкнув, лишь поддела меня, придав ускорения. Но убить меня на месте, размазать по асфальту в лепешку, ей не удалось. Ничуть не замедляя хода, она, завизжав тормозами, скрылась за углом. Впрочем, я этого уже не видела. Совершив полет, достойный Оскара за лучшую каскадерский трюк, я впечаталась головой в чью-то «Ауди», припаркованную на обочине. И это было моим последним воспоминанием на ближайшие два часа.

Нет, в себя я пришла на какое-то мгновение, но врачи скорой, вызванной Громовым, что-то мне вкололи, после чего воспоминания утратили для меня свою свежесть. Более или менее я стала хорошо соображать лишь на следующее утро. Оказалось, у меня приключился аллергический шок на введенный препарат. Это объяснение прозвучало из уст смущенной медсестры, когда я осознала себя лежащей в больничной палате. Мне как всегда повезло: на вызов к ЗАГСУ явилась « скорая» с дежурным врачом, заступившим на свое первое дежурство. Испугавшись, что я сейчас отброшу коньки у него на руках, он ввел мне слишком большую дозу лекарства, что и привело к столь «чудесному» результату.

Пошевелив конечностями под простыней, я осознала, что руки-ноги на месте, а гипса на них нет, значит, нет и переломов. Это меня, безусловно, порадовало. Но все мое тело ныло и болело, и одолевала слабость, видимо, сказывались последствия перенесенных потрясений прошлого дня.

Представляю, что пережил Костик, когда для начала я едва не погибла под машиной у него на глазах, а чуть позже не отправилась к праотцам от укола спасителей в белых халатах. А если вспомнить, что свадьба опять не состоялась, то вообще становится печально, наверное, он себе полшевелюры оборвал от горя. Хотя, постойте, сотрудники ЗАГСА попросили нас привезти паспорта за два дня до регистрации. Помнится, мне объяснили, что у них такое нововведение — оформлять брачные свидетельства и прочие бумажки заранее. Тогда выходит, что я все же стала женой Костика?

— Скажите, а меня скоро отсюда отпустят? — спросила я у медсестры.

— Это вам с доктором надо поговорить, — выкрутилась юная садистка, протыкая мне вену иглой.

Я поморщилась. Ненавижу все эти процедуры: уколы, капельницы, анализы. Сестричка поставила систему и испарилась из палаты. Я смотрела на стеклянную банку, наполненную прозрачной жидкостью, которая перетекала в меня по гибкой трубочке, и размышляла обо всем случившемся. Что это было, покушение на мою жизнь или несчастный случай? Кто управлял той взбесившейся развалюхой — злоумышленник, задумавший мою гибель или просто свихнувшийся водила?

В преступный умысел как-то не верилось. Это что, за таинственный враг пошел на меня войной? Не иначе как глава местной мафии, только на что я ему сдалась? Наверное, это все же стечение обстоятельств, говорят же, пришла беда — открывай ворота. Скорее всего, этот случай не имеет отношения к трупу в моем багажнике. А об этом «ребусе» вообще думать не хотелось: кто и с чего на меня взъелся — ума не приложу. Драгоценности из «Хонды» навевали тоску и дурные предчувствия. Было такое ощущение, что тем самым мы с Риткой многократно увеличили количество врагов всесильных и злопамятных.

В дверях показался Костик с огромным букетом в руках. Лилии. Терпеть их не могу: от их приторного запаха у меня моментально начинается мигрень. И что мне теперь с этим букетом делать? В этом весь Костик: букет должен быть, а из чего он составлен уже неважно.

— Привет, Ксения, как ты себя чувствуешь? Я ужасно переживал за тебя, но потом врачи заверили меня, что твоей жизни ничего не угрожает. И я поехал домой переодеться, — промямлил он, озираясь, не зная, куда приткнуть веник.

— Костик, ты что, торчал всю ночь в больнице?

— Ну, в общем, да.

Почему-то вспомнилось, как он настаивал на том, чтобы все называли меня только полным именем. Видите ли, ему казалось, что все уменьшительно-ласкательные его производные звучат пошло.

— Положи цветочки на подоконник, — посоветовала я, — потом попрошу принести для них ведро с водой. Садись и рассказывай. Этого придурка на «Победе» поймали? Он был пьян, слеп или кто-то нанял автокиллера?

— Ксения, я не понимаю, над чем ты смеешься? Ничего забавного я тут не вижу, ведь тебя дважды чуть не отправили на тот свет! Увы, пока приехала полиция, пока опросили свидетелей, злоумышленник успел скрыться.

— Понятно. А что говорят эскулапы, когда мне можно будет уйти домой?

— Думаю, что уже сегодня. У тебя нет переломов, просто ушибы, ничего серьезного.

— Это я уже поняла.

— Я заберу тебя к вечеру. Днем тебе нужно будет побыть здесь, чтобы врачи могли понаблюдать за твоим состоянием, — поправив привычным жестом очки на носу, заявил Костик.

Я не думала, что кто-то из медиков станет нести вахту у моей постели, тем более в выходные дни, но правильному Костику подобного рода сомнения и в голову не могли прийти. Сказали ему, что будут «наблюдать», значит, надо тихо лежать и ждать своей очереди.

— Хорошо, до вечера, так до вечера, — согласилась я. — Костик, мне вот тут подумалось, что хоть наша свадьба опять не состоялась, но нам, наверное, на этот раз внесли все нужные пометки в паспорта и выписали свидетельство? Соответственно, мы все равно стали супругами, хоть и не расписывались в амбарной книге, ведь теперь твоей маме ничего не было известно, и она, как в прошлый раз, не могла подкупить работников ЗАГСА.

В прошлый раз она действительно договорилась в ЗАГСЕ, и наши паспорта остались девственно чистыми. На этот раз мамаша осталась в неведении, и нам вполне могли оформить все надлежащие бумаги и поставить штампы в паспорта. Но стоило мне завести этот разговор, как физиономия моего почти мужа вытянулась, нос заострился, глаза забегали, а губы вытянулись трубочкой. Он мог даже ничего не говорить. Мне было ясно — ничего не получилось и в этот раз. Прав был Громов — чтобы избежать Потопа или Всемирного Взрыва, нам с Костиком лучше прекратить свои брачные попытки. В первый раз я отделалась публичным позором, второй — легкими травмами, неизвестно, что может произойти при третьем заходе.

— Ксения, я не знаю, что происходит, это не поддается пока логическому объяснению, — завел он трагическим голосом. — Ты только не волнуйся, наши документы из ЗАГСА пропали!

Ах, как умно сказал и про логическое объяснение, и про то, что это только «пока», а дальше все станет понятно! Я оценила. Но боюсь, что на деле все окажется несколько сложнее, чем ему представляется.

— Костик, что значит пропали? Это же не консервы, чтобы им протухнуть? Или ты имеешь в виду, что они исчезли? Но такого просто не может быть!

Паспорта мы должны были доставить в ЗАГС во вторник, Костик по какой-то причине этого сделать не мог, поэтому их завозила я. Даже при моей феноменальной забывчивости, я не могла ничего перепутать и оставить их, к примеру, в приемной мера или пристроить в домоуправление. Я точно помню, что отдала паспорта тетеньке в ЗАГСЕ, и не просто какой-то там уборщице, а специальной тетеньке, сидящей за специальным столом с соответствующей табличкой «Прием документов на регистрацию брака». Она мне выдала квитанцию, подтверждающую этот факт. Где эта бумажечка я не помню, должно быть в сумочке. А где сумочка?

— Все это очень странно, и я этим обязательно займусь, как только ты выйдешь из больницы, — заверил меня Костик.

Могу себе это представить! На мой взгляд Костик органически не способен беседовать с бюрократами, партократами и работниками госучреждений. Это же особая каста, которая плохо понимает нормальный русский язык и всегда говорит не то что думает и делает не то что обещает. О господи, теперь надо будет восстанавливать паспорт, хорошо, что у меня в паспортно-визовой службе подружка работает, она мне паспорт уже два раза меняла. Я все время где-то теряю эту краснокожую паспортину и приходится напрягать Аленку. Но может еще все обойдется…

— Значит, мы с тобой не муж и жена? — уточнила я на всякий пожарный.

— Нет, — признался Костик и пошел весь пятнами. — Документы пропали до того момента, как их начали оформлять для регистрации брака.

Страшно сказать, но я почувствовала облегчение. Конечно, это большое свинство, что кто-то вмешивается в нашу жизнь. Но может, это само провидение? Слава Богу, Костик не стал тут же договариваться со мной о следующей дате нашей свадьбы. Наверное, понял всю неуместность такого заявления. Но боюсь, что я бы немедленно ему отказала. Я придерживаюсь золотого правила Настоящей Женщины — уступи в мелочи, выиграешь в крупном. Но моя жизнь — это не мелочь, поэтому никаких свадеб, пока некто желает меня укокошить.

В палату вошла медсестра, и Костик поспешил ретироваться, наверное, чтобы не мешать ей за мной «наблюдать». Но медсестра наблюдать не стала, избавила меня от капельницы и пообещала принести обед в палату. Я попросила ее вручить цветы дежурному врачу, она криво ухмыльнулась, кивнула и прихватила вонючки с собой. И тут веселым смерчем в палату ворвалась Ритка.

— Привет, крошка, я от доктора. Сейчас тебя осмотрят и отпустят восвояси. Только тебе еще придется пообщаться с каким-то ментом, он уже идет сюда. Вместе с доктором. А я вперед побежала, чтобы их опередить! — задыхаясь, выпалила она с порога.

Я даже слово не успела сказать, как дверь открылась, и внутрь проник худенький мальчик в салатной робе со «слушалкой» на шее и неестественно высоким колпаком на голове. За мальчиком попытался сунуться мужик, который едва не получил по носу, потому как медик проворно захлопнул за собой дверь. При виде Марго, гарцующей по палате, мальчик сурово нахмурился и сказал неожиданным басом:

— Я же вам сказал, что посетителей не пускаем!

— Ага, мне нельзя, а Костику можно? — надулась подруга.

— Какому Костику, что вы голову мне морочите? Это вам больница, а не проходной двор!

— Больной нужны положительные эмоции, — упорствовала Ритка, — а вы меня выгоняете, хотя мента сейчас запустите!

— Послушайте, мне лучше знать, кого и когда пропускать к своим пациентам, — обиженно пробасил мой лечащий врач.

— Лучше бы вам было известно, что надо, а чего не надо вкалывать вашим пациентам! — отбрила Ритка.

Я тихонько хихикала, наблюдая со стороны этих бойцовских петухов. К сожалению, хоть моя Маргошка и была остра на язык, на стороне докторишки было его служебное положение. Пришлось подруге ретироваться. А доктор с важным видом победителя начал осмотр больной, то есть меня. В ходе осмотра мы пришли к мнению, что мои дела совсем неплохи, а даже очень хороши.

— Чувствую себя гораздо лучше, чем до аварии, — сообщила ему доверительно.

— Да, а что вас беспокоило до аварии? — встрепенулся доктор.

— Ничего. Это анекдот такой есть. Новый русский на «джипе» сшиб телегу. И, видя, что лошадь, которая была в нее запряжена, бьется в ужасной агонии, вытащил пистолет и пристрелил животное. После чего подошел к вознице и поинтересовался, как тот себя чувствует. Перепуганный до смерти мужик поспешил его заверить: «Спасибо, гораздо лучше, чем до аварии!»

Мой искрометный юмор доктору не понравился, он скривился и неопределенно хмыкнул, после чего сообщил новость от Полишинеля, что сейчас ко мне заглянет на пару минут представитель правоохранительных органов. Я не стала возражать, каких-то пару минут всегда можно выкроить для выполнения гражданского долга, тем более что отвертеться от общения со следователем мне никто бы и не позволил. Воспоминание о вчерашней находке в гараже меня несколько нервировало, но я себя утешала тем, что, скорее всего, мне в данный момент разоблачение не грозит. И действительно, следователь оказался вполне приличным дядечкой. Капитану Бочкареву было на вид около сорока, но может быть и меньше, я не слишком хорошо могу определять, сколько человеку лет. И внешность у него была вполне заурядной, ничего угрожающего.

— Ну что, Ксения Робертовна, расскажите мне, пожалуйста, о происшествии, какие-нибудь подробности о машине и водителе, который совершил на вас наезд, — присев на скрипящий стул, поинтересовался капитан.

— Да, собственно, ничего особенного, — поморщилась я. — «Победа» облезло-белого цвета, с длинной антенной. Водитель был в кепке и в темных очках, думаю, он маленького роста, потому что едва выглядывал из-за руля. Первая цифра номера «пять». Это мое любимое число, поэтому я его автоматически запоминаю в ценах, номерах телефонов, адресах и так далее.

— Ого, сколько всего вы запомнили! — похвалил меня Бочкарев. — А прибеднялись, что память плохая!

— Память у меня хорошая, с наблюдательностью — беда, и потом все очень быстро случилось. Хлоп, и я лечу. Я и разобрать не смогла, откуда эта развалюха взялась.

— Эта развалюха, как вы изволили выразиться, взяла старт с парковки парикмахерской, которая расположена на три дома раньше ЗАГСА, — проинформировал меня Бочкарев. — Мы опросили персонал и выяснили, что машина стояла там около четверти часа. Водитель подпер «Шкоду» клиентки, поэтому на его «тарантас» обратили внимание. Когда хозяйка иномарки попросила освободить проезд, водила даже разговаривать с ней не стал. Но все же «Победа» выпустила «Шкоду» и снова на ее место встала, значит, вас дожидалась. Камер там нет, поэтому личность шофера пока установить не удалось, вы не переживайте, мы его найдем.

— А я и не перживаю. Только почему вы решили, что водитель ждал именно меня? Может, я случайно на пути оказалась? — спросила я.

— Водитель «Победы», совершив наезд, бросил автомобиль на соседней улице, — строго сказал капитан, словно я пыталась выгородить преступника.

— Может быть, это был угонщик, который потом испугался и сбежал, бросив машину, — выдвинула я свою версию.

— «Победу», действительно, угнали от подъезда, когда хозяин зашел к себе в квартиру принять лекарство. Машина принадлежит пенсионеру Демьянову, проживающему по улице Короленко, а это не так далеко от Дворца бракосочетаний, — признался следователь. — Но угнали ее предположительно для того, чтобы совершить наезд именно на вас.

— Почему вы так решили? — поразилась я.

— Потому что такие машины не угоняют, их хозяева бы и рады, чтобы их кто-нибудь украл, чтобы не платить за утилизацию. Но нет, никому они и даром не нужны, никто не соблазнится, даже торчащими в замке ключами. Дедок это тоже знал, поэтому и не боялся бросать под окнами свою развалюху незапертой. Кому она нужна? Поэтому давайте подумаем, кто желает причинить вам вред, — предложил доброжелательный капитан.

— Я бы и сама хотела знать, — пробормотала я.

— Что, простите?

— Я говорю, что понятия не имею! — повысила я голос. — У меня нет врагов, которые бы покушались на меня сами или нанимали убийц.

— То есть вы утверждаете, что не можете назвать ни одного человека, которого можно было бы заподозрить в подобном деле. Но назвать людей, с которыми конфликтовали в последнее время, вы можете?

— Не могу, — развела я руками, — я человек довольно мирный и ни с кем не конфликтую, обычно. К тому же звезд с неба не хватаю, поэтому мне никто не может завидовать. Я не плела интриги на работе, не состояла в пикантных любовных связях. От моей смерти нет никому выгоды, квартира и та на маму оформлена. А такую машину, как у меня, даже врагу не пожелаешь! У меня «девятка» — старая корова…

— Скажите, а у вашего жениха… Кстати, как его зовут? — перебил меня Бочкарев, которому была неинтересна версия зловредных наследников.

— Его зовут Коржиков Константин Матвеевич, — доложила я.

— Ага, так вот у него нет врагов, которые, таким образом, могли его наказать? — хитро прищурился он — Может быть, кому-то не хотелось, чтобы состоялась ваша свадьба?

— Костик — профессор, преподаватель, возможно, у него есть недоброжелатели и завистники, но в его среде к таким варварским методам не прибегают. Там процветают интриги и заговоры, но никак не убийства и автонаезды. Он никогда не был женат, и любовниц у него отродясь не водилось. Мне не известно, есть ли у него поклонницы среди студенток и лаборанток, во всяком случае, я не думаю, что такие имеются. А против нашей свадьбы могла быть только мать Костика, по ее мнению, я не подходила ее сыну. Но мы решили, что не будем ставить ее в известность, чтобы как раз избежать скандала.

— Чем именно вы были неугодны будущей свекрови?

— Прежде всего, происхождением, — поскучнела я, — большие проблемы наблюдались с моим папаней. Сначала он пил и устраивал дома скандалы, заканчивающиеся иногда вызовом полиции, а потом и вовсе исчез. К счастью, мама успела с ним развестись. Как видите, у меня дурная наследственность. Да и мама тоже у меня не голубых кровей — простой советский инженер. А у Костика папа был юристом, причем, весьма известным в нашем городе, а дед был начальником плодоовощной базы, самой главной в крае.

— Понятно, — кивнул Бочкарев.

— Да нет ничего тут понятного, — не согласилась я. — За Костиком, знаете ли, я не бегала. Это он много лет тенью за мной ходил, пока я не поняла, что такую преданность нужно ценить. Мне нужны не его деньги, а его душевные качества. И не нужно на меня так смотреть! Я нормально зарабатываю и сама себя содержу.

— А я на вас и не смотрю, — усмехнулся следователь моему праведному гневу. — Вы все правильно говорите, замуж надо по любви выходить, а не ради денег.

— Да, звучит как-то так себе, — признала я. — Но это — правда. Не спорю, деньги иметь совсем неплохо. И то, что Костик не бедствует, тоже факт! Но я за него замуж шла вовсе не ради материальных ценностей.

Стало ясно, что разговор не заладился. Капитан похоже думал, что я — алчная стерва, поэтому меня и переехали доброжелатели моего жениха, чтобы я ему жизнь не испортила! И еще, кажется, он меня подозревал в укрытии информации. Все сверлил меня глазками. Хотя, возможно, я себя накручивала, ведь рыльце-то мое действительно в пушку!

— А как давно вы знакомы с женихом? — странным голосом спросил Бочкарев.

— Знакомы? — переспросила я. — Да, наверное, всю нашу жизнь, точнее, мою. Костик старше меня на десять лет. Мы с ним выросли в одном доме, только потом он купил себе и матери роскошные квартиры. А моя мама унаследовала квартиру своего брата, в которой теперь я и живу.

Мой собеседник что-то пометил в своем блокноте. И вдруг поинтересовался местом моей работы. Пришлось признаться в постигшей меня безработице. Это, конечно, добавило подозрений в том, что я пытаюсь охмурить богатенького Буратино, а кто-то ставит мне палки в колеса. Ну и ладно, пусть думает что хочет.

— Значит, вы не припомните никого, кто бы был настроен агрессивно по отношению к вам или вашему жениху, кроме будущей свекрови? — уточнил Бочкарев.

— Послушайте, Стелла Марковна — пожилая женщина, она никак не могла совершить на меня наезд. Особенно, если учесть, что для этого была угнана машина!

— Да никто и не говорит, что она это сделала. Кстати, а сколько лет пожилой женщине?

— Наверное, под семьдесят, может, и больше. Она скрывает свой возраст. Но Костик был у них поздний ребенок, уж не знаю, по каким причинам.

Капитан работал на совесть. Дальше он подробно записал имена всех свидетелей, как будто у него не было протокола с места происшествия. А также не поленился выяснить имена моей несостоявшейся свекрови и свекра. ФИО свекрови я озвучила, после чего сообщила, что папа Костика полиции не доступен, так как умер три года тому назад. После чего Бочаров удовлетворил свое любопытство данными о дедушке, заострив внимание на том, что он все же был приглашен на свадьбу, значит, не все члены семьи жениха были против нашего брака. Пришлось признаться, что не все. Но после этой истории маманя меня возненавидят с еще большей силой. Еще бы, их Светлость станут допрашивать полицейские капитаны, и все из-за меня! Стелла Марковна будет в ярости.

Больше всего сыщика заинтересовало мое сообщение о пропаже паспортов из Загса. Похоже, он стопроцентно уверился в том, что следует искать человека, не желающего нашей с Костиком свадьбы. Мне же казалось, что это версия однобока, ведь был еще и труп в багажнике, о котором я подло умалчивала, вводя следствие в заблуждение. Впрочем, этот труп еще больше все запутывал.

После того, как капитан с пивной фамилией удалился восвояси, в палату завалил Громов. Он сообщил, что Ритка решила изжить со свету доктора и, если он не дурак, то меня скоро выпишет, чтобы избавиться от присутствия «въедливой казачки». Как только будут соблюдены все формальности, ребята отвезут меня домой. Пока подруга обрабатывала эскулапа, я пересказывала Громову наш разговор с милиционером.

— Чего ты валишь все в одну кучу? Почему не допустить мысль, что труп сам по себе, а наезд — это вообще из другой оперы? Мент у нее однобоко мыслит! На себя посмотри! — критиковал меня Громов.

— Что-то многовато событий для одного дня, — попыталась я настоять на своем. — Тут тебе и срыв свадьбы, и мертвый Жаткин. Мне кажется, что это звенья одной цепи. Кто-то планомерно пытается свети меня с ума, точнее спровадить на тот свет.

— Не ерунди! Говорю тебе — это разные люди. Одному нужно было, чтобы ты возилась с трупом, а другому хотелось тебя пришить. У одного был пистолет, а другому пришлось спереть машину, чтобы с тобой разделаться. Улавливаешь разницу? Если бы был один и тот же, тогда бы тебя просто застрелили в твоем подъезде. Зачем ему рисковать и воровать тачку?

— Да, действительно странно, — протянула я. — А может, он не хотел меня убивать, а только покалечить?

— Покалечить «Победой», которая неслась на всех порах? Отличная идея! Да если бы не твоя феноменальная прыгучесть, то от тебя остались бы ножки да рожки! — вскипел мой друг.

— Какие еще рожки? — возмутилась я.

— Те, что тебе твой Костик наставил, — хохотнул Громов, — ведь кто-то же выкупил ваши паспорта в Загсе, или выкрал, иначе, куда бы они делись?

— Слушай, Громов, какая же ты скотина! Ты чего ее доводишь! — взъярилась Ритка, незаметно проскользнувшая в палату.

В пылу спора, мы даже не заметили, как она материализовалась в палате. Мои други тут же сцепились между собой, как голодные псы за кормежку, и мне пришлось, как обычно, их разнимать. После того, как шум баталий немного затих, мы стали собираться домой. Ритка выиграла войну с медперсоналом, и теперь я была официально свободна. Я чувствовала себя превосходно, если не обращать внимания на синяки и легкое головокружение, поэтому жаждала очутиться подальше от больничных стен, пока меня тут до смерти не залечили. Выяснилось, что после того, как меня забрала скорая, Ритка мою машину отбуксировала на стоянку. Сейчас они с Громовым приехали вместе на «Ситроене», видимо, их сплотила общая беда — я. Ни при каких других обстоятельствах эти двое не могли сосуществовать мирно, они постоянно грызлись и препирались, но не всерьез, просто у них сложилась такая форма взаимоотношений. По дороге я несколько раз набирала номер сотового Костика, но бот противным женским голосом вещал, что абоненту плевать на мои потуги дозвониться.

— Связь ни к черту, — констатировала Ритка.

— Я тоже всегда телефон отключаю, чтобы Клава не названивала, когда я гощу у Тани, — глядя в окно, обронил Громов.

— Слушай, не все же такие кобели, как некоторые! — тут же взвилась Маргошка.

— Кому ж это знать, как не тебе, — невозмутимо ужалил Громов.

— Брейк! — замахала я руками.

Это была самая больная тема для Ритки, у которой из-за мужниного предательства пошла вся жизнь наперекосяк. И Громов, конечно, вообще нюх потерял, если позволяет так далеко заходить.

Когда подъехали к моему дому, Громов повел меня в квартиру, а Рита погнала «Ситроен» на ближайшую стоянку, так как решила, что эту ночь переночует у меня. Квартира у меня на первом этаже, поэтому у меня нет проблем с подъемом тяжелых сумок при ломающемся лифте, зато возникают проблемы с канализацией и ворами. Первое — это стихийное бедствие, и от него никак не застрахуешься, а от второй напасти спасают крепкие решетки не только на окнах, но и на балконе. С ними, конечно, безопасно, но темновато, ибо под окнами буйствовала бурная сиреневая поросль. А вообще, мне моя квартира очень даже нравится, и кусты сирени нравились, и крохотный дворик с покосившимися лавочками, на которых из года в год, при любой погоде заседали старички со старушками, тоже нравился.

Я всегда стремилась к самостоятельности. А когда у мамы появился кавалер (так она называла в свое время моего будущего отчима), я съехала на съемную квартиру. С дядей Сашей у меня сложились отличные отношения, но мне не хотелось их смущать, живя в смежной комнате крошечной «двушки», поэтому стала поговаривать о съемном жилье. Мама упиралась, страдая от мысли, что она «выгоняет единственную дочь из родного дома». Но я сумела настоять на своем, и вскоре переехала в «малосемейку», которую мне в полцены сдавали друзья дяди Саши. И чаще всего он за эту площадь и платил, потому что у меня вечно не хватало денег. Но потом умер мамин брат, и нам досталось двухкомнатное наследство в центре города. Таким образом, я обзавелась собственным жильем.

Поколдовав у двери с замками, я широким жестом распахнула дверь и пропустила вперед гостя, то есть Громова. Он себя гостем не чувствовал, поэтому по-свойски потопал в столовую. Навстречу мне вальяжно выплыл мой кот Бегемот — роскошный тигровый перс. На морде было написано глубокое презрение по поводу моего длительного отсутствия. И хотя Ритка явно заскакивала его покормить, он все равно был недоволен поведением хозяйки. Я засюсюкала ласковым голосочком про то, что Мотеньку люблю и по Мотюнечке соскучилась, но он непримиримо крутанулся, вильнул пышным хвостом и прошествовал в комнату, я поплелась за ним.

В моей квартире не хватает одной стены. Кухней я пользовалась очень редко, поэтому решила, что она занимает слишком много места и для расширения площади снесла стену между ней и залом. О, эти барские замашки меня никогда бы не посетили, если бы не проводка. Она сгорела самым подлым образом, и я получила некое понятие, каково это жить в аду. Потом я решила, что раз и так погром, то надо еще и стену снести. Целый месяц шли ремонтные работы, и я была близка к умопомешательству, когда это, наконец, прекратилось. Зато теперь все очень мило. Большая комната стала еще больше. В углу, в своеобразном шкафу-купе, прячутся печка, мойка и холодильник. Когда мне приходит в голову похозяйничать, я раздвигаю панели и являю на свет божий мою мини-кухню. В остальные дни эта комната играет роль гостиной. Старую мягкую мебель преобразили разноцветные сатиновые чехлы и множество подушек. На стенах разместились картины Ритки, написанные ею в ту пору, когда ей казалось, что из нее получится художник-абстракционист. Но мне они нравились, а главное — ни у кого ничего подобного не было. С допотопных секретера и комода — бабушкиного наследства — мы с Громовым содрали три шкуры, покрыли морилкой и лаком. Получилось очень даже ничего. А ковер мне подарила мама, он у нее висел на стенке и собирал пыль со всей квартиры, теперь лежит у меня на полу и украшает мое жилье. Телевизор «Sony» мне на «входины» подарил дядя Саша. Так я и стала девушкой, обеспеченной приличным жильем.

— Ну, Аверская, у тебя не только шеф в багажнике преставился, но и мышь в холодильнике повесилась, — доложил Громов, вылезая из моего « кухонного купе». — Кроме «Китикетов» и «Вискаса» — шаром покати!

— Что ж у тебя такой черный юмор? Я же слабый пол, меня же надо подбадривать и утешать. А ты издеваешься! — посетовала я. — А еда у меня есть, зря наезжаешь.

— Да, только ты ее в комоде от воров прячешь?

— А вот и нет, у меня есть яйца и шпротные консервы, а это считается едой! — упорствовала я.

— Ну да, ну да! Что ж это я девушку обидел! — схватился за голову Громов.

Нашу перепалку прервал звонок в дверь. Пожаловала Ритка с полным пакетом продуктов, она додумалась по дороге заглянуть в супермаркет, поэтому по комнате расползся запах копченой курицы. На запах прибежал Бегемот, который терпеть не мог молочные продукты, не переваривал рыбу, зато обожал курочку во всех видах. А хозяйственная Маргошка уже выкладывала на тарелки, подсунутые Громовым, зелень, помидоры, огурцы. Бегемот хотел удостовериться, что с ним поделятся, поэтому завел тоскливым голосом жалобную песню.

— Угомонись, животина, дам я тебе курочки, — заверила его Ритка.

Мягкий лаваш и пластиковые коробочки с салатами довершили полноту картины. Но тут я решила внести свою лепту и вытащила из буфета бутылку «Кинзмараули».

— Вах, вах, вах! Какой ужин, слюшай! — на грузинский манер зацокала языком подружка.

— Открой, Громов! — скомандовала я, доставая бокалы.

Через пять минут мы смогли выпить за мое чудесное спасение, а потом за успешный исход дела, а потом за друзей, без которых никуда в этой жизни. Мне сразу стало как-то приятнее смотреть на белый свет, вино пробежалось по моим жилам и разогнало скопившуюся там хандру. Бегемот сидел с нами за столом, то и дело заглатывая лакомые кусочки, которые мы в четыре руки скармливали ему с Риткой. Громов только головой качал неодобрительно, но не вмешивался, знал, что ему с Бегемотом лучше не тягаться.

— Ну а теперь девочкам пора в кроватку, — отбирая у разомлевшего Громова тарелку с куриными костями, заявила Ритка.

Ясное дело, ей хотелось без свидетелей обсудить, куда прятать нашу добычу и что дальше с ней делать, а Громов мешал. Просвещать его по поводу нашей находки она категорически отказалась, поэтому я промолчала. И потом, я уверена, что Громов стал бы стучать себя по лбу и орать, что мы идиотки, и нам теперь крышка, и он жалеет, что вообще с нами познакомился. Зачем все это моей издерганной нервной системе? Я и так знаю, что только полные дуры поступили так, как сделали мы, но ничего теперь не исправишь, остается уповать на чудесный исход дела.

— До чего ты баба вредная, — посетовал Громов, провожая Ритку глазами, — через это у тебя и личная жизнь не складывается.

— Я как-нибудь со своей личной жизнью сама разберусь, без твоих комментариев, — отрезала подруга и выхватила у зазевавшегося мужика бокал.

— Эй, там еще вино осталось! — возмутился он.

Вино это грузинское, значит, надо каплю оставить в бокале для того, чтобы твоя чаша никогда не пустовала! — нашлась Ритка и выплеснула остатки в раковину.

— Ксенька, ты куда смотришь, твоя подруга произвол творит, а ты и глазом не ведешь! — возмутился Громов.

— Вы мне оба надоели этими стычками, — устало сказала я, — все, сейчас иду в ванную и на боковую.

— Ну ясно, — пробурчал Громов, — мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

— Громов, постыдись! Мне сейчас не до посиделок и не до дружеских вечеринок. Я только слезла с больничной койки…

Бегемот неприязненно покосился на Громова, уловив, из-за кого сыр-бор начался. Мой кот не любил разговоров на повышенных тонах.

— Да ему-то что? Хоть подыхай, а если мужик не навеселился, надо вокруг него хороводы водить! — влезла мужененавистница Ритка.

Не известно до чего бы мы договорились, если бы в дверь опять не позвонили. Это был Костик. Я сильно удивилась его визиту, обычно он в такое позднее время старался оказаться дома, поставив предварительно машину в гараж. Он всегда ратовал за размеренный порядок дня. Выглядел мой профессор, мягко скажем, странно.

— Между прочим, мы договаривались, что из больницы тебя заберу я, — с места в карьер начал он.

— Дорогой, не надо так кипятиться, — удивленная его нервозностью начала я, — ну забрали меня ребята, что с того?

— Не перебивай меня! — возмутился он. — Я, как дурак, посреди ночи мчусь за тобой в больницу, бегаю по этажам, ищу доктора, а потом выясняется, что тебя забрали твои друзья!

— Костик, у тебя телефон не отвечает, — вмешалась Ритка, не терпевшая напрасных обвинений — Ксюха звонила, но ты был не доступен.

— Маргарита, — ледяным голосом возвестил мой несостоявшийся муж, — я бы попросил тебя не вмешиваться, когда мы с Ксенией беседуем.

Громов почувствовал, что пахнет жареным, и поспешил смыться. Пожав торопливо руку Косте, он помахал мне и юркнул за дверь. По лицу Ритки было видно, что она из последних сил пытается удержать себя от кровопролития, но получится ли у нее, было непонятно. Я встала в позу «Что ты себе позволяешь», осознав, что сейчас разгорится наш первый «семейный» скандал. Обычно либо Костик со всем соглашался, либо нудил, навязывая мне собственную точку зрения, сдабривая ее при этом многочисленными аргументами. На открытый конфликт он не шел никогда, тем более в присутствии посторонних. Это же дурной тон — выяснять отношения на людях! А Костик был слишком воспитан, чтобы снизойти до подобной вульгарщины. Сегодня же в лесу сдохло что-то крупное, потому что Костик метал громы и молнии, и куда подевалась его знаменитая ледяная выдержка. Он явно хотел скандалить.

— Конечно, зачем утруждать себя выполнением обещаний, зачем ждать меня, когда приехали твои любимые друзья? Правильно, незачем! А я, как дурак, бегай по больнице! Кто такой этот Костик, чтобы с ним считаться?! Как прибежит, так и убежит, тем более что бегает на коротком ремешке!

— Костик, сбавь тон! Я тебе звонила, а у тебя телефон был отключен, поэтому нечего на меня наезжать!

— Я это уже слышал! Это такая же отговорка, как и все остальные! И теперь мне все ясно! Ты в своем репертуаре, я даже не удивлен! Эгоистична, как всегда!

— Да что с тобой, Костик?! — воскликнула я в сердцах, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться.

И так как наша «беседа» протекала на пороге моей квартиры, то ничего не помешало его эффектному уходу. Костик, облив меня презрением сквозь свои очки, круто развернулся и ушел, хлопнув дверью. Некоторое время мы стояли с Риткой молча, с вытянувшимися лицами, и пялились на закрытую дверь. Но тут с шипением мимо нас пронесся Бегемот: спина дугой, шерсть дыбом, глаза вытаращены и скачет боком. Не иначе, как нечистую силу увидел.

— Полный отпад! — выдавила из себя подруга.

— Ты только что была свидетелем первого скандала, который закатил мой ботаник! — растерянно сказала я.

— Математик, — поправила она, — или ты в том смысле, что тюфяк?

— Отвали, — вяло отмахнулась я и потопала в ванную.

Это был какой-то бесконечный день. Все эти треволнения, обрушившиеся на мой неподготовленный к лишениям организм, вызывали беспокойства. Похоже, кто-то пустил с молотка мою размеренную жизнь. А вдруг психика не выдержит? Меня с детства оберегали от стрессов. Фраза «Девочка не должна волноваться» была ключевой в нашей семье. Когда буйствовал папаня, мама отвозила меня к бабушке, которая в то время жила с младшим сыном, то есть маминым братом. Ребенок не должен наблюдать сцены семейного насилия! А под боком у бабушки не было никакого насилия, она кормила меня пирожками, читала мне Жюль Верна и играла со мной в «Дурака». Дядя, убежденный холостяк, работал вахтенным методом, до сих пор плохо понимаю, в чем заключалась его работа, но главное, что он по несколько месяцев проживал на Севере, потом приезжал на какое-то время в отпуск и снова улетал в холодные края. И нам с бабушкой жилось довольно спокойно, когда наступала необходимость спасать мою психику. Она умерла уже после развода моих родителей.

Помнится, бабушка была довольна тем, что дочь, наконец, сумела расставить точки над «и» в своей личной жизни. «Ксюша, выбирая себе мужа, не допусти маминой ошибки, не выходи замуж за слабого мужчину», — повторяла она мне. И я обещала ей, что найду себе сильного мужа. Бабушка обычно улыбалась и качала головой.

Квартира, служившая мне долгое время убежищем, перешла в полное ведение дяди. Мамин кавалер появился позже, когда я смогла уже адекватно оценивать события, соответственно их отношения не стали для меня чем-то болезненным. Но мама, все равно переживала, пока я не заверила ее, что дядя Саша мне очень даже нравится. Чтобы не нервничать по поводу успеваемости — я хорошо училась, чтобы не страдать по поводу мальчиков — я не влюблялась. Свою нервную систему я берегла, как завещали мне взрослые, и нервные клетки по пустякам не тратила.

К сожалению, от жизни нельзя предохраниться, как от беременности. На каждом углу человека поджидают тысячи неожиданностей, сотни неприятностей и десятки неясностей. Я не стала исключением, и как ни старалась подстелить себе соломки, все равно наварила положенное мне количество шишек и наступила на припасенные для меня грабли. И каждый раз я волновалась за свою психику. Выдержит ли она? Наверное, это опасение передалось мне от мамы. По ее мнению, мой папенька обладал не самым лучшим набором хромосом, а мама слишком поздно распознала в нем неудачного родопродолжателя, к тому времени у них уже родилась дочурка. Иными словами, она боялась моей дурной наследственности, поэтому я даже алкоголь в ее присутствии не пила, чтобы не пугать. И всю мою сознательную жизнь во мне культивировалось то, что досталось от мамы, и уничтожалось на корню то, что, возможно, было от папы.

Проведя привычное обследование своего внутреннего мира, я решила, что мыслю конструктивно, эффективно и, как не странно, позитивно. Несмотря на то, что кто-то решил упечь меня в тюрьму за убийство, отправить на тот свет и помешать моей свадьбе, я не собираюсь сходить с ума или ударяться в панику. Неплохо. Значит, будем жить дальше. В дверь затарабанила Ритка, которая изнывала там без человеческого общения. Я поняла, что лучше выйти, пока она не взломала хлипкую преграду в виде задвижки.

— Ты чуть себя не смылила! — заметила она с укоризной.

— Риточка, я хочу спать и не хочу разговаривать, — сделала я слабую попытку избежать заседания штаба.

— Ты что, из-за ботаника так расстроилась? Так плюнь, Ксюшик, завтра прибежит, будет в ногах ползать. Это же твой верный и преданный Тузик, просто на него магнитные бури действуют. А я нам уже кофейка сварганила.

Ритка искренне не понимала, как можно убиваться из-за мужчин. У нее была богатая событиями жизнь, в которой мужчины менялись, как картинки калейдоскопа. Даже тот, кто едва не свел ее с ума был ею наказан, да так, что до сих пор мается по белому свету, не зная где схорониться! В этом отношении с нее следует брать пример всем женщинам, считающим себя действительно слабым полом. От кофейка отказываться было грех. И я послушно потопала в гостиную, уютно устроилась на диване среди подушек и с благодарностью приняла от подружки чашечку с ароматным напитком. Как хорошо дома!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сумасбродка на выданье предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я