Диспансер 2. Как все начиналось

Виолетта Фомина (2024)

В каждой семье есть свои секреты. Каждый секрет хранится от посторонних глаз как культовая реликвия. Каждая семейная история уникальна и достойна пера. Случаются такие жизненные зигзаги, что кажется, и в фильме подобного не увидишь. Как поговаривала моя бабушка «под каждой крышей свои жирные мыши». Какие же мыши хранятся в семье у Афродиты Альбертовны, будущего главного врача психоневрологического диспансера?

Глава 2.

— Тук, тук, — раздался тихий бесполый голос позади главного врача больницы.

Он поднял глаза на вошедшего гостя. Это была малюсенькая женщина, сухонькая, похожая на кильку. Возраст у дамы был совершенно неопределенным, ей можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Одета она была по последней юношеской моде на тот момент, но морщины на шее и вокруг глаз выдавали определенный возрастной рубеж. Прическа женщины напоминала всем известную няню Фрекен Бок. В целом, дама поражала своей харизматичностью и вычурностью.

Альберт Эмилевич во все глаза смотрел на гостью, которая, войдя в помещение, бесцеремонно плюхнулась на ротанговое кресло, стоявшее в углу кабинета. Женщина молча достала тонкую папиросу и закурила.

— Вы кто? — остолбенело спросил главврач.

— Это ты кто, после того, что ты сделал? — задала встречный вопрос дама хрипловатым голосом.

Мужчина молча смотрел на вошедшую мадам. Сперва ему в голову пришла мысль о невменяемости посетительницы. Затем он отмел ее. Потому как не всегда женщина с острой формой психического заболевания способна так привести себя в порядок и совершенно здраво отвечать на вопросы. Еще и закурить. Хотя нет, курят шизофреники совершенно спокойно. В общем, странная посетительница вызывала достаточно смешанные чувства у мужчины. С одной стороны, ему хотелось вызвать санитаров, с другой — было крайне интересна цель ее визита.

— Так чего вы хотите? — задал следующий вопрос Альберт.

— Справедливости, — ответила дама, — справедливости, — и снова замолчала, выпуская дым изо рта.

— Послушайте, — немного разозлился врач, — или вы говорите о том, зачем так нагло пожаловали ко мне, или я говорю санитарам вывести вас из моего кабинета.

— Оооо, — протянула женщина, — избавляться от женщин ты всегда умел филигранно.

— Так, мое терпение лопнуло, — встал из-за стола Альберт Эмилевич, — я в последний раз задаю вопрос: кто вы и зачем явились ко мне?

Женщина тоже поднялась с кресла и подошла вплотную к доктору. От нее пахло дорогим парфюмом и сигаретами. Женщина, вероятно, была обладательницей собственного визажиста, потому что она была столь умело накрашена, что, несмотря на ее худощавую фигуру, казалась почти моделью. Доктор почувствовал такую мощную и густую энергетику своей гостьи, что ему захотелось буквально отмахнуться от нее руками.

— Меня зовут Сабина, неужели ты не узнал меня сразу? — требовательно посмотрела на доктора дама, — хотя, если вспомнить, что ты отвернулся от нас с дочерью тридцать лет назад, то я не удивлена…

— Стоп, — перебил ее Альберт, — вы хотите сказать, что много лет назад мы с вами были знакомы?

Он пристально смотрел на женщину, но, к сожалению, совершенно никаких знакомых черт лица он не наблюдал. Возможно, Сабина что-то путает или предоставляет нарочито ложную информацию. Хотя женщина и входит в спектр вкусов немолодого врача, она для него — посторонняя.

— Да, — с вызовом ответила женщина, — и если ты немного напряжешь память, хотя бы перестанешь корчить из себя склеротика, то вспомнишь, что тридцать один год назад ты отдыхал в Испании и закрутил бешеный роман с одной из постоялиц того же пансионата, в котором ты обитал все эти десять неблагополучных дней.

Альберт замер. Когда-то очень давно, когда он только встал на путь карьериста и устроился работать в престижную норвежскую клинику для слабоумных, быстро сумел заполучить расположение начальства и выбить себе дорогущую путевку на отдых в Севилью. А там он, будучи свободным молодым мужчиной, в первый же день познакомился с одной симпатичной, яркой, голубоглазой девушкой, покорившей его стройностью ног и белокурыми кудрями. Они провели сумасшедшие десять дней, а после расстались и никогда больше не виделись.

Телефонами молодые люди обмениваться не стали, потому что Альберт тогда жил в России, а девушка — в Норвегии. Понятное дело, международные звонки всегда были труднодоступным и дорогим удовольствием. Но был еще один серьезный момент, который быстро развел в стороны молодых любовников — женщина на тот момент уже была замужем. И путевку в санаторий Севильи купил ей в подарок на годовщину свадьбы именно муж. Да, как бы прискорбно это ни звучало, Сабина со спокойной душой изменила своему супругу с высоким, статным, перспективным мужчиной.

— Ты — та белокурая красавица, к ногам которой я готов был положить весь мир? — медленно произнес главврач, — но этого не может быть, ведь прошло много лет… Мы не виделись так долго… Как ты меня отыскала? И искала ли? Скажи, зачем сейчас понадобилась эта встреча?

Буря эмоций накрыла немолодого мужчину. Он словно снова ощутил ту эйфорию, которая овладела им много лет назад. Все эти годы мужчина посвятил медицине, карьере, стал успешным руководителем, но… так и не обрел счастья. А то чувство, которое он ощутил рядом с той девушкой, быстро закончилось, оно жило ровно до момента окончания пребывания в санатории обоих молодых влюбленных, и от него остались лишь приятные воспоминания и невероятная боль. Боль от того, что лучше бы ничего и не начиналось, тогда Альберт, возможно, влюбился бы в девушку в России, которая оказалась бы более доступной, и у них получилась бы вся жизнь. А любовь к этой молоденькой вертихвостке, изменяющей мужу, выбила существование Альберта из колеи.

Но имелся в жизни нерадивого любовника единственный человек, который грел его душу — это дочь Афродита, которую он забрал из детского дома в России.