Теперь мы квиты

Виолетта Роман, 2022

Когда любовь – игра, тогда чувства превращаются в поле боя. Она предала меня, а я сделал ей больно. Мы повержены, разбиты. Среди нас нет победителя. Но оказавшись на руинах собственных отношений, я понимаешь одно – мы все, что было друг у друга. А теперь нас нет. Мы квиты.От автора: ВТОРОЙ (ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ) ТОМ ИСТОРИИ О ЛУКЕ!!!! Первый том "Мой запретный"

Глава 3. А как ты справляешься с болью?

Ия

Холодно. Кажется, каждая клетка тела уже пронизана насквозь омерзительным состоянием. Он ушел. И правильно сделал, что ушел. Такие, как он не возвращаются.

Варламов никогда не должен был стать моим. Вселенское недоразумение, глупая ошибка — вот к чему сводится итог нашей с ним первой встречи. Я ничтожество. Уродливое и жирное. Зеркало, рассыпанное осколками, под моими ногами — лучшее тому доказательство.

Я ненавижу свое отражение и больше никогда-никогда не хочу себя видеть.

И он не должен видеть рядом такую, как я. Лука достоин совершенно другого, кого-то под стать себе. Сильный, обаятельный, избалованный красотой вокруг себя. Верю ли я, что все время он был со мной лишь ради мести Роме? Не знаю. Боюсь. Если окончательно удостоверюсь в этом — не вынесу.

Не могу подняться с пола, хотя понимаю, что пора принять душ и кончать с той дичью, что я творю с собой. Но я не могу остановиться, это вышло из—под контроля.

Меня тошнит. Две пустых коробки из—под пиццы, огромный контейнер еще полчаса назад был заполнен едой. Пустая упаковка из под круассанов и банка колы. Меня до сих пор мутит, хотя желудок пустой. Гортань содрана, сердце бьется так, что кажется вот-вот покинет мою грудь. Но мне и на это плевать.

Зачем подниматься, к чему стремиться? После того, что случилось во дворе, Лука никогда даже не подойдет ко мне.

Я видела драку Ромы и Луки, видела то, как Оскар ударил Варламова. На тот момент я была зла на Луку и в глубине души ненавидела их всех за это. Я не знаю, о чем именно они разговаривали. Оскар молчит, как рыба. Он считает, что мне лучше держаться подальше от Луки и всего, что с ним связано. По крайней мере, сейчас, в такие смутные дни. Помощник Глеба прав, только он не понимает, что кроме Варламова у меня и нет больше никого. Глеба нет, мамы… я одна… я совсем одна.

Раздается стук в дверь. Я вздрагиваю. Кто это может быть? Уже три дня я практически не выхожу из комнаты, находясь в аду. И если днем удается немного поспать, то к ночи накрывает так, что страшно становится. И уже считаешь часы до того, как настанет рассвет. Когда попустит хоть чуть—чуть. Недостойная. Уродливая. Я не знаю, кто сделал ту запись разговора, но это и не важно, как не важно и то, что для Варламова моя внешность была не главной. Он видел меня не такой как видят все. Это для других я была безобразной коровой. Но, думаю, рано или поздно я приелась бы ему… и он вернулся бы к стройной и красивой модели.

Засмеялась горько. Успокаивай себя, Ия. Ты же прекрасно понимаешь, что сама, вот этими корявыми руками испортила все. Лука никогда не вернется. Точно не после того, что случилось во дворе. Не после того, как я прогнала его. Дура! Но в тот момент мне казалось, что земля уходит из—под ног. Слышать такие слова от него и Остапа — словно ножом гниющие раны ковырять. Было больно. И моя грубость и холодность была лишь моим бронежилетом… Когда он уходил, я смотрела в его спину широкую, на его плечи и думала только, чтобы не сорваться следом. Броситься ему в ноги и умолять. Молить, чтобы сказал, будто те слова — неправда. Будто не было этого, будто сморозил просто так, не подумав, с пьяну. Чтобы посмотрел на меня как раньше… Врал? Если «да», то пусть врет до конца.

А потом ужаснулась от собственных мыслей. Униженная, раздавленная, а я все за ним ползти хочу. Готова все отдать, только бы не уходил, забрал меня с собой. Ненавижу. Не хочу.

Отбрасываю в сторону коробки из-под еды. Стук в дверь нарастает, и когда достигает своего крещендо, я закрываю глаза, и начинаю кричать. Так, что снова начинаются позывы, и, склонившись над унитазом, меня снова выворачивает наизнанку. И поделом.

— Ия, открой! — Оскар. Значит, вернулся из поездки. Это радует только потому, что теперь не придется быть в одиночестве в этом огромном доме. Оскар выгнал Рому и поставил охрану по всему периметру. Он проверил еще несколько квартир, принадлежащих Глебу. Мы знали сразу, что найти брата там практически невозможно, но хотели быть уверенными, что сделали все, что от нас зависит.

Вытираю рукавом рот и, поднявшись с пола, умываю лицо под проточной водой. Плетусь к двери, игнорируя стоящий по правой стороне шкаф с заклеенным бумагами зеркалом. Этого дерьма больше не будет в моем доме.

Едва успеваю открыть замок, он вваливается ко мне. Во взгляде тревога и немного безумия. Оскар осматривает пространство, кривится от бардака. Пустая посуда после ночных срывов, смятая постель. Я так и не убрала ничего, хоть и каждый день собираюсь навести порядок, а потом начать жить заново.

— Ты как? — он смотрит на меня с жалостью. Не хочу с ним говорить. Открыла дверь лишь потому, что надеялась, что Оскар поделится новостями о брате.

— Узнал что—то?

Он хмурится. Не нравится то, как я перевожу тему разговора.

— Мне жаль, — устало трет лоб. — Сегодня поеду в компанию. Рома что—то мутит. Думаю, пытается выводить деньги. Я нужен здесь, но Глебом занимаются мои люди.

Я кивнула. Все, что он сказал, не имело значения. Ничего не имело.

— Я хочу вернуться в свою квартиру. Твои люди даже за ворота не выпускают меня.

Я видела, как он напрягся, когда бросил злой взгляд в окно. Меня бесило, что Оскар все это время не брал трубку, а я, как ни пыталась, так и не смогла выйти за пределы дома.

— Не думаю, что находиться в другом месте сейчас для тебя хорошая идея. У семьи непростые времена, лучше держаться вместе.

Мне хочется послать его, но я лишь пожимаю плечами. Мне все равно. Пусть хоть весь мир катится в бездну.

Оскар никуда не уходит. Продолжает возвышаться огромной скалой в моей комнате. Он не сочетается с моим настроением и интерьером. Одетый с иголочки, аккуратный во всем, почти педант. Один только его внешний вид с усладой подпитывает мой комплекс неполноценности. Лучше бы ему уйти.

И когда я уже пытаюсь сказать об этом, Оскар выдает:

— Ты не могла бы приготовить мне что—нибудь поесть. Дом работница выходная, а я с самого утра ничего не ел.

Он так смотрит на меня смущенно. И я ругаю себя за злость. В конце концов, во всем случившемся с нами, вины Оскара нет. Он — единственный, кто продолжает находиться рядом со мной. И как бы плохо мне не было, я обязана поддержать его.

— Да, какие вопросы — улыбаюсь смущенно. — Дай мне пару минут. Нужно принять душ и переодеться.

Он кивает. Мнется на месте, словно хочет сказать что—то еще, но не решается. В итоге, пробубнив что—то тихое себе под нос, покидает мою комнату.

Принимаю душ, и, переодевшись, достаю телефон из тумбочки. Выключен. Уже три дня. Не хочу включать и разочаровываться, не увидев ни одного пропущенного звонка или смс. Знаю ведь, что для него теперь меня не существует. Помню историю с Катей, тогда он поступил точно также. Я не нужна ему. А сейчас, когда я не вижу «электронной пустоты», мне проще. Надеяться в глубине души и думать, что все может измениться. Пусть сказка, пусть глупые мечты, но только они держат меня на волоске от…

Спускаюсь на первый этаж. Ужасный шум режет слух. Звук работающего мотора, какой—то грохот. По гостиной ходят мужчины в спецовках, выгружая мебель. Практически вся комната заставлена различными гарнитурами.

— Что здесь происходит?

Но они будто не слышат меня. Проходят мимо. Я иду за ними, и на крыльце замечаю Юлю. Ромкина жена, будто дирижер оркестром, руководит грузчиками.

— Не разбейте, эта статуэтка бешеных денег стоит! — кричит на одного неуклюжего, а когда оборачивается и замечает меня, хмурится.

— Не стой на проходе, — бросает небрежное, отворачиваясь.

А я закипаю от злости. Понимаю ведь, что задумала. И просто не верю, что этой суке хватает наглости! Еще неизвестно, что с Глебом, а они свои вещи в его дом ввозят! Вот уж две змеюки.

Сцепив кулаки, сбегаю по ступенькам, направляясь к белобрысой тваре. Если она думает, что я позволю ей это сделать — сильно ошибается!

— Миша! — зову начальника охраны. Мужчина, занятый разговором с водителем грузовика, подходит ко мне.

— Пусть грузят все обратно и уматывают, — в моем голосе сталь. Сама себе удивляюсь.

Мужчина выглядит растерянно. Переводит удивленный взгляд с меня на Юлю.

— Ты слышал? — произношу с нажимом.

Кивнув, он что—то говорит в рацию и направляется к водителю.

— Ты совсем оху*ла?! — взвизгивает Юля, едва ли не налетая на меня.

Но мне плевать, даже если она решит вцепиться мне в волосы. Я даже с места не сдвигаюсь.

— Ни тебя, ни Рому сюда никто не приглашал, поняла?

Нагло в глаза ее злые смотрю, чувствуя стук собственного сердца в висках. Я нахожусь в диком напряжении, каждая мышца тела наготове. Не позволю им и это забрать. Дом — единственное место, позволяющее мне думать, что с Глебом все хорошо, он скоро вернется.

— И с чего ты вдруг решила, что имеешь право что-то вякать?! Ты тут никто! Думаешь, не знаю твоей сущности? — она походит ко мне вплотную, скалится мне в лицо. С трудом пересиливаю рвотный рефлекс от запаха ее духов.

— Сначала пряталась за Варламовым, но теперь и ему нахер не нужна! Он ведь узнал о том, кто был убит из пистолета, который ты просила найти, — рычит, с упоением наблюдая, как с моего лица слетает маска равнодушия.

Значит, Варламов знает.

— Ты смотрела ему в глаза и врала, деточка.

— Пошла ты, — отталкиваю ее. Не хочу видеть.

— Я уже пришла. Это мой дом, а ты свалишь со своим прихвостнем Оскаром куда подальше!

Она оборачивается к охраннику.

— Миша, возвращайте все на место! Я сейчас Роману позвоню, И ты, сукин сын, лишишься работы!

Охранник замирает, зло глядя на нас. Грузчики уже начали возвращать мебель в машину.

В этот момент в дверях появляется Оскар. Миша срывается к нему, пытаясь решить этот вопрос. Оскар опускает взгляд, наши глаза встречаются. И я прошу его, чтобы он поддержал. Чтобы не дал этим тварям подобраться так близко к Глебу. Всего несколько минут разговора и грузчики еще быстрей принимаются загружать в машину мебель.

Юля в бешенстве.

— Ты хоть понимаешь, что сделает с тобой Рома? — теперь Юля переводит свой гнев на него.

Только Оскару плевать на ее истерики. Даже не удостоив ее ответом, он возвращается обратно в дом. Я направляюсь туда же. До сих пор в моей голове звучат ее слова. Теперь я понимаю, почему Варламов был в таком состоянии в последнюю нашу встречу. Понимаю,почему он подрался с Ромой и так зло смотрел на меня. Дело было не в том, что он нашел меня в Ромином доме, когда я вдруг пропала с его радаров. Он решил, будто я предала его… Это так больно! Ведь со стороны так все и выглядит. Я действительно просила его найти пистолет. Представляю, как он ненавидит меня сейчас. От этих мыслей еще больней. Я ухожу в себя не замечая, как ко мне снова приближается Юля и хватает пальцами мое плечо, заставляя остановиться.

— В следующий раз я вернусь сюда с Ромой. Не думай, что Оскар сможет долго тебя защищать. Он такой же, как и ты. Такой же гнусный и скользкий предатель. И делает он все это лишь для того, чтобы самому заграбастать наследство Глеба! У тебя был шанс, милочка, начать жить нормально. Когда Варламов был с тобой. Он, кончено, тот еще мудак, но честный и за своих стоит горой. Но не после того, что ты ему сделала… — ее слова были пропитаны ядом.

А я стояла, смотрела на нее сквозь пелену, и чувствовала, как меня снова накрывает.

— Я хотя бы скрывала правду, не желая ранить Луку, — голос был севший. Я говорила сквозь ком в горле. — Боялась его потерять. А ты, Юля? Ты чем руководствовалась, когда через год после смерти Потапа выскочила замуж за его убийцу?! Или это как-то делает тебя ближе к Нейману старшему? Из его семьи ведь никто больше тебя не хочет.

Не успела договорить, скулу обожгло болью. Я схватилась за ушибленную щеку, метнув в нее злой взгляд.

— А с тобой разве все иначе? Ты просто уродливая ошибка природы. Запомни это! — процедила она сквозь зубы. — Если бы не вечное желание Глеба помогать всякому отрепью, ты бы и дальше оставалась в своем Мухосранске!

Она схватила меня за волосы, снова замахнувшись для удара.

— Юля! — раздался сверху рык Оскара. Девушка подняла на него глаза.

— Если еще раз, хотя бы замахнешься на Ию, я прострелю твою пустую головку. Ты знаешь, для меня это не проблема, — на его губах застыла садистская улыбка, а голос был пугающе ровным и тихим.

— Тварь, — прошипела она.

Выпустив меня, сорвалась вниз по ступенькам. Грузчики как раз успели собрать все обратно в машину и уже направлялись к воротам.

Я стояла и смотрела ей в след. И думала о том, что сейчас я ничем не лучше Юли. Такая же предательница.

— Ия, — позвал меня Оскар. Я подняла на него глаза.

— Мы кушать сегодня будем? — улыбнулся, с добротой глядя мне в глаза.

Кивнула в ответ и направилась в дом.