Сказки русской истории

Виолетта Леонидовна Макарова, 2022

Я пишу stories – недлинные истории на исторические темы. Работая с источниками, нахожу много ярких сюжетов. И вот как-то раз одна из историй напомнила мне сказку о Золушке. Впрочем, Евдокию Стрешневу, жену царя Михаила, так и называли: "Золушка русской истории". Нашлись в русской истории и другие сюжеты, содержащие сказочные архетипы в соответствии с классификацией советского филолога, фольклориста, проф. В.Я. Проппа: о невесте, от которой отказался жених и которая провела свою жизнь в качестве «теремной царевны» (заключение девушки); об убиенном царевиче (изоляция царского ребенка) ; и др. Выбрав несколько таких сюжетов для своих stories, я назвала их сказками русской истории.В настоящий сборник вошли пять сказок-stories. Одни из них со счастливым концом, другие – с несчастливым, есть страшные сказки и сказки, в которых в судьбу героев как будто бы вмешиваются высшие силы и устраивают ее к лучшему. Читайте!

Как одну русскую царевну замуж выдавали. Сказка с несчастливым концом

В браке Михаила Фёдоровича Романова и его второй жены, Евдокии Стрешнёвой, родилось семь дочерей и три сына. Сначала рождались дочери: Ирина, Пелагея. Третьим наконец родился сын Алексей, долгожданный наследник. Иван и Василий умерли в детстве, как и еще четыре дочери. До взрослых лет дожили Алексей Михайлович Романов, продолживший династию, и три дочери.

Старшей дочерью царственной четы была царевна Ирина Михайловна Романова.

Имя Ирине дали то ли по тетушке царя Михаила Фёдоровича, сестре патриарха Филарета (в миру Фёдора Никитича Романова) Ирине Никитичне Романовой (в замужестве Годуновой), которая вышла замуж за одного родственника царя Бориса Годунова; то ли по сестре Бориса Годунова и жене царя Фёдора Иоанновича Ирине Годуновой.

Вторая версия интереснее первой. Вот, казалось бы, зачем Романовым родниться именами совсем с другой (да еще и такой короткой) династией Годуновых?

А вот зачем. Дело в том, что после смерти в 1598 г. бездетного царя Фёдора Ирина Годунова рассматривалась как претендентка на престол. Так, потихонечку-потихонечку, да пробивала путь на Руси идея наследования престола по женской линии… Мы же помним, что Михаилу Романову на момент женитьбы было тридцать лет. В год рождения первой дочери (1627 г.) ему исполнился тридцать один год. По тем временам — солидный возраст. То-то же сплетничали злые языки, что-де у царя «об исходе» рождаются одни лишь только дочери! Конечно же, Романовы задумывались о наследнике.

Но вот наконец после Ирины и второй дочери Пелагеи у Михаила и царицы Евдокии родился сын. Ну уж теперь можно наконец и вздохнуть спокойно? И заняться текущими проблемами? Михаил так и сделал.

Однако же династические вопросы для первого из династии царя всегда намного более важны, чем для продолжателей династий. Вот мало ли что! Поэтому, когда Ирине исполнилось тринадцать лет, ей присмотрели жениха — датского принца Вальдемара Кристиана из Ольденбургской династии.

Вальдемар Кристиан (1603-1647 гг.) был сыном датского короля Кристиана IV и его второй жены, Кристины Мунк. Отец-король, узнав, что при дворе русского царя интересуются принцем, сориентировался в ситуации и срочно прислал в Россию портрет сына.

Красивым, судя по портрету, юношей был принц Вальдемар. Увы, наследником датского престола принцу Вальдемару стать было не суждено: брак короля с его матерью являлся морганатическим, поэтому и носил принц титул графа Шлезвиг-Голштинского. Хорошая партия была бы для Ирины!

«Была бы». Увы, в России возможную помолвку Ирины с принцем восприняли неоднозначно. Против выступила православная церковь: Вальдемар-то был лютеранином, а не православным. Противники союза нашлись и в окружения царя. В частности, к противникам относился невероятно влиятельный в России человек, ближайший советник царя и воспитатель царевича Алексея Михайловича, боярин Борис Иванович Морозов.

Не следует думать, что боярин Морозов являлся этаким косным ретроградом и ненавистником всего европейского. Нет. Скорее, он действовал в интересах своего воспитанника, царевича Алексея. В датском принце воспитатель наследника мог увидеть угрозу для наследования трона Алексеем.

Не забудем также, что на престоле у нас находился очередной избранный Земским собором царь, давший обещание править с Боярской думой и Собором. Традиция выбора государя на Земском соборе пришла к нам из Польши. Утверждение кандидатуры наследника должно было оформляться решением Земского собора. А что, если утвердят Вальдемара? Невероятно? А вот и не совсем. После рождения царевича Алексея по Москве ходили слухи, что наследника подменили, и что в третий раз царица опять рожала девочку…

С другой стороны, и переговоры с датчанами сразу пошли не так, как на то рассчитывали в России. При дворе ведь что думали? Думали, что Вальдемар примет православие.

А датский двор не согласился. Вот уже привлекли к переговорам официального представителя датского короля, голландского купца Петера Марселиса, и Марселис как-то сумел убедить Михаила Фёдоровича в возможности для Вальдемара остаться лютеранином, и Михаил был готов согласиться — ведь прецеденты смешанных браков были известны. Главное, чтобы брак утвердила церковь.

Вообще, создается впечатление, что Михаил хитрил, что он буквально заманивал датского королевича в Россию, что зачем-то королевич был ему нужен.

Впрочем, понятно, зачем. И снова напомню: для молодой династии ох как важен вопрос о наследовании, а наследник в 1640 году, когда шли переговоры с датским двором, у Михаила был только один — царевич Алексея. Накануне описываемых событий, в 1639 году, умер сын Иван. А вопрос о престолонаследии после Смуты в России еще не был разработан детально, а также, обращаю внимание, Михаил Фёдорович в России не просто выборный царь, а не первый

Конец ознакомительного фрагмента.