Когда я во мраке увидел свет

Виктория Эммануэлевна Мбанжубухоро

Мы много говорим о войне, но мало говорим о том, как менялись люди после нее. Каждый человек не мог уже жить, как жил прежде. Ему было тяжело. Многие теряли самих людей и не знали, как жить дальше. Кто-то терял душу, понятия моральных ценностей, боясь беды.В данной книге вы увидите жизнь одной ленинградской семьи в послевоенное время. Каждая страница будет пропитана переживаниями каждого героя, начиная с 1945 года по наши дни.Эта книга – симбиоз чувств и истории в нашей великой державе.

VII

После того как мужчина ушел в комнату Наталья убирала разбитую посуду и готовила детям еду. А в душе думала над всеми сказанными словами Петра. Она не понимала только две вещи. Во-первых, почему её возлюбленного постигло в жизни столько плохих, несправедливых, жестоких и ранящих вещей. Ведь он не сделал не чего плохого и не успел совершить ни единого греха за первые секунды его жизни. А может грех — это рождение Петра? «Нет! Нет! Что за чушь!» — думала Наталья. Она не поняла почему мужчина, так резко среагировал. Но потом Наталья начала понимать, что она сказала столько вещей, которые сильно ранили Петра. Она сожалела, что начала все уменьшать, не замечая того, что она это увеличивает в сотни раз. Наталья хотела прийти к Петру, но боялась, что он накинется на неё.

В это время Пётр лежал на полу, в углу комнаты и плакал. Он не мог понять почему Наталья так резко выразилась. Пётр лежал не поняв, почему его постигло столько несчастий. Потом он сел посередине своей комнаты, склонил свою голову и перестал размышлять и «застыл». Петра преследовали последние слова его сестры: «Если я умру похорони меня и не забудь меня, а если выживу береги меня, но тебе скоро предстоит попрощаться с тобой, я это чувствую» Да, он помнил следующий день, помнил и ненавидел всех врачей, которые тогда находились в этой больнице. Петру было не выносимо слышать смех врачей и их фразу «fenita la commedia» Как же он был зол произношением этой фразы, но он не мог убить их — смертная казнь постигла бы и его. После получасового, болезненного воспоминания он встал с пола и стал со злостью восклицать: «Какой я был дурак! Дурак, который доверился женщине.» Крича Петр, долго срывая свой голос и нервы жителей дома. Потом он долго ходил по комнате и говорил заветные слова.