Рид. Твой Прометей

Виктория Симакова

В один день одно событие меняет жизнь Рид Роговой. Из студентки магической школы она превращается в дочь преступницы, пытавшейся захватить власть.Рид оказывается перед выбором: продолжить дело, начатое родителем, или остаться в стороне? А ведь еще надо сдать экзамен и получить магический браслет.Ложь, лицемерие, интриги, обман, верность, дружба, любовь.В попытке разобраться в ситуации Рид понимает, что прошлое живет в настоящем. Тайны семьи Роговых тесно связаны с историей Древнего мира.

Глава 6. Дневник. Комментарии не бывают излишними

Пока не встретилась с Егором, я даже не представляла, как сильно переживала по этому поводу. Егор Березкин на пару курсов старше меня и уже заслужил свой магический браслет. Сейчас ему осталось сдать дипломную работу, и, получив диплом специалиста, он спокойно покидает школу. Семья Егора ждет, что он продолжит традицию, станет боевым магом-безопасником и будет разоблачать заговоры против Коллегии Девяти магов Европы. Он и сам не прочь продолжить семейную традицию. Тем более у Егора есть все, чтобы преуспеть в этом. Его отец, Дмитрий Березкин, — маг-безопасник в третьем поколении и с ранних лет обучал сына боевой магии. К тому же он один из лучших студентов своего курса. Многие маги из нашего окружения пророчат ему прекрасное будущее в Службе магической безопасности.

Но пока этого еще ничего нет. Есть только я и он. И этого пока достаточно.

«Что толку о будущем загадывать? Когда происходят такие вещи, как Заговор мамы, все стремительно меняется. И без проблем с безопасниками наши отношения с Егором не были безоблачными, а теперь же они вообще могут закончиться».

Нам было необходимо поговорить наедине. Всю дорогу до общежития меня одолевали сомнения. Мы не держались за руки, как обычно, не шутили, не флиртовали. Но с другой стороны, его добрые глаза смотрели без страха и осуждения. А это уже кое-что и значило. По взаимному согласию мы отправились в комнату к Егору. Она находилась ближе, и жучков и подслушивающих устройств там наверняка не было. К тому же я не хотела привлекать внимание окружающих, помня о словах Николая Константиновича. Чувствовала я себя несколько скованно, сдержанно, и, похоже, это было заметно.

Общение с Егором сначала как-то не клеилось, но после пары поцелуев все пошло намного легче. Давно заметила, что после поцелуев у нас все с Егором идет легче и лучше.

— Ты как? — спросил Егор.

— Не знаю. Не могу еще прийти в себя. Все так изменилось.

— Это точно. Еще неделю назад ты одна из студенток, а сегодня — чуть ли не лидер подпольного движения.

— Если так и дальше пойдет, то скоро они меня на место матери поставят.

— Не сердись, они напуганы, — заметив мое выражение лица, Егор попытался улыбнуться. — В том смысле, что ты имеешь право быть сердитой на них, но пусть это будет не сейчас.

Мы сидели на кровати, Егор нежно обнимал меня, и в эту минуту казалось, что все нормально, что нет ничего за пределами этой самой комнаты, что все проблемы и трудности где-то там, далеко. Находиться в его крепких объятиях было приятно. Возбуждение сменилось спокойствием и умиротворением. Не знаю, сколько еще я бы просидела вот так, глядя в карие глаза Егора.

— Кстати, я подстригся.

— Заметила. Не думала, что такие короткие волосы тебе пойдут, но получилось прикольно.

— Спасибо, — Егор улыбнулся и поцеловал меня в щеку. — Я волновался, когда все вернулись, кроме тебя. Ты из-за лечебницы задержалась?

— Да, это было ужасно, — начала я, — все эти маги, пострадавшие, Приспешники, лекари, безопасники — все они были такими надломленными, что ли. Будто что-то у каждого сломалось. Не знаю, может, это звучит глупо, но мне показалось, что все именно так. Лекари, которые не могут помочь, сами вот-вот слягут рядом с больными. Безопасники, которые не знают, что делать и куда бежать. И мама, я ее видела.

— Тяжело, наверное, было? — Именно сочувствия Егора мне не хватало в последнее время.

— Да. Она была совсем рядом. Еще бы пару метров — и можно было бы коснуться ее рукой. Зачем она это сделала? Я не понимаю… — Тут я почувствовала слезы на глазах.

— Поплачь, маленькая, тебе станет легче.

Долго упрашивать меня не пришлось. Егор единственный маг, в присутствии которого я могу дать волю таким чувствам. Хотя еще при прабабушке Зое тоже случалось плакать, но это было в далеком детстве. При других магах и людях я становлюсь отстраненной или вспыльчивой. Прабабушка говорит, что это защитная реакция.

Сколько времени мы просидели в молчании, обнявшись, я не знаю. Зато знаю точно, что от слез мне действительно стало немного легче. Когда в комнате стало совсем темно, Егор одним взмахом руки зажег неяркий свет.

«Ничего, после экзаменов я тоже так смогу. Надо только подождать и сдать экзамены».

— Откуда про лечебницу знаешь? Тебе папа рассказал? — нарушила я тишину и смахнула рукавом слезы.

— Да. Он был неподалеку.

— Егор? — Неплохо разбираясь в интонациях его голоса, поняла, что он что-то недоговаривает.

— Он там был. Видел ваши астральные проекции. — Нехотя я освободилась от теплых объятий. — Я с ним на эту тему не говорил. Только услышал одно слово: «Рагнарек», и все. Что это?

Конец ознакомительного фрагмента.