Неправильная жертва

Виктория Саммерс, 2022

Классическая схватка добра со злом. Или все-таки не очень классическая? Молодая девушка, чудом не ставшая последней жертвой серийного убийцы, пытается помочь поймать преступника и остаться в живых, но почему-то она не производит впечатление жертвы.Содержит нецензурную брань.

Глава II

С опухшим от побоев лицом, спутанными грязными волосами, синяками по всему телу Иви вряд ли могла позировать для обложки новой книги. Хотя, она и раньше не отличалась особым самолюбованием, сейчас ей было чертовски страшно посмотреть на себя в зеркало. Ей казалось, на лице не осталось живого места, врачи уверяли, что шрамов не останется, что это просто синяки и ссадины, но по ощущениям она как будто по терке для сыра проехалась сначала лицом, а потом и всем телом. Собрав волю в кулак, девушка медленно подошла к зеркалу. Так, глаза на месте, рот и нос тоже. Уже можно выдохнуть. Ничего, немного корректора, тонального крема, пудры и румян, и можно будет вести прием, не боясь нанести психологическую травму своим пациентам. Она прикоснулась к щеке и дернулась от боли. Она и забыла, как это неприятно, может, все-таки с косметикой придется повременить.

Девушка знала, что скоро ей предстоит допрос, врачи уже наверняка позвонили Томасу по ее просьбе. И консультация психиатра. Это ведь обычная процедура.

Эвелин успела заметить, что ее спокойствие врачами воспринимается как шок, слышала, как они перешептывались между собой о ее психическом состоянии. Но переубеждать их не хотелось, для этого бы потребовалось слишком много энергии, а ее у нее просто не осталось. Как только она останется дома одна, как только будет выписана из больницы и окажется в своей квартире, вот тогда ее выдержка исчезнет и она разрыдается. Так и раньше случалось. Она всегда начинала истерику без свидетелей, до этого ее тело работало на автопилоте. Нет ничего лучше, чем поддаться чувству жалости к себе в уединении, когда никто за это не осудит, не накажет.

...

В больницу они приехали вчетвером. Томас Мор во главе, Джеффри Скотт чуть позади, далее шли Энтони и Соня. Дэнни поехал осмотреть место, где нашли Эвелин, а Директор Асвилл остался в главном офисе, приказав держать его в курсе. Ему еще предстояла пресс-конференция, так что сейчас надо было сосредоточиться каждому на своем. Тони импонировала манера директора не ставить себя в центр расследований, доверя профессионализму своих подчиненных.

Навстречу агентам в холле больницы вышла женщина в белом халате. Показав жетоны и документы и опустив дежурные фразы, Мор сразу приступил к главному.

— Я доктор Хелен Грей, мы с вами разговаривали по телефону.

— Как она? — спросил Томас.

— Ей повезло. Насколько я могу судить, она отделалась легкими повреждениями. Есть ушибы скул, сотрясение мозга средней тяжести, трещины трех ребер, через пару недель заживут, вывих большого пальца правой руки, ну и разные ссадины и синяки.

— Она не была изнасилована?

— Она отказалась от осмотра, сказав, что изнасилования не было.

Энтони показалось, что Мор от облегчения даже присел.

Джеффри вмешался в разговор:

— Она единственная выжившая жертва серийного маньяка, нам необходимы все улики.

— У пациента всегда есть право отказаться, — мягко напомнила доктор, — Тем более, она в адекватном психическом состоянии, отдает отчет в своих действиях, с ней уже побеседовал наш психиатр. Ее одежда, соскобы из-под ногтей, грязь и пыль с кожи переданы для анализа криминалистической лаборатории.

— Мы можем с ней переговорить? — спросил Мор.

— Да, она в палате 304, можете пройти. Мы оставим ее для контроля состояния, послезавтра, думаю, она может быть выписана.

Подойдя к палате, Энтони услышал громкий выдох от Мора:

— Я один с ней переговорю.

— Ну уж нет, ты с ней знаком, будешь необъективен, тебе лучше подождать тут, — категорично заявил Джеффри.

Пока не разгорелся спор прямо в холле больницы, Энтони спокойно сказал:

— Предлагаю зайти всем, если девушка почувствует дискомфорт, выйдем.

Хоть и было заметно, что боссу не понравилось, что Энтони командует, он молча кивнул. Все вместе они зашли в палату к Эвелин.

— Девочка моя, — сразу с порога воскликнул Мор и кинулся к одинокой фигуре у окна.

Тони заметно удивился при виде встречи Мора и девушки. Обычно реакция жертв насилия делилась на несколько категорий: первая — яростное сопротивление, нежелание подпускать к себе на расстояние вытянутой руки даже близких, вторая — излишнее стремление к контакту, слезы, желание быть утешенным, третья — шоковое состояние, непринятие произошедшего. В данном случае, Эвелин спокойно обняла Мора, без слез, без сопротивления, на ее лице Тони отметил радость от встречи с другом отца, но не более. Если бы специальный агент не знал о том, что с ней произошло, посчитал бы данную картину обычной встречей двух любящих родственников. Она лишь немного скривилась, когда мужчина слишком сильно сжал ее в объятьях, видимо, по неосторожности задев больные места. На ее прекрасном лице даже места живого не осталось, одни синяки, ссадины, но глаза лучились светом и все также притягивали морским блеском, как на фотографии с обложки.

— Иви, это мои коллеги из ФБР — Джеффри Скотт, Соня Санчес, Энтони Мальдини. Тут в Вашингтоне они ведут расследование.

Она оценивающе посмотрела на присутствующих и сказала:

— Насколько я понимаю, вы здесь, чтобы взять у меня свидетельские показания произошедшего, так давайте не будем терять время на любезности.

Соня выступила вперед и предложила в несвойственной ей манере:

— Возможно, Вам будет спокойнее беседовать один на один, мы можем…

— Все в порядке, не беспокойтесь, я готова ответить на все ваши вопросы, — безапелляционно заявила блондинка.

...

Было несколько странно наблюдать за пересказом событий от хрупкой на вид женщины, ее показания были больше похожи на научный доклад или отчет по работе, настолько спокойным и ровным голосом они давались.

— Я выходила из своего офиса около восьми, на парковке меня кто-то окликнул, я развернулась, было темно, я никого не заметила, далее я почувствовала сильную боль в области затылка, видимо, он напал на меня сзади и ударил, я потеряла сознание.

— Мисс О'Конелл, — уточнил Энтони, — Какой голос был у окликнувшего Вас? Вы можете вспомнить запахи? Любая деталь может быть нам полезна.

— К сожалению, нет, там на парковке я была рассеяна, со мной часто так бывает, я думала о последнем пациенте, если бы я обращала внимание на происходящее вокруг, я бы вам ответила, но.., — она смущенно улыбнулась и развела руками, тут же зажмурившись от боли, забыв, что надо поменьше шевелиться при травмах ребер.

— Мы можем продолжить позже, — обеспокоенно начал Мор.

— Нет, все в порядке. Чем скорее это закончится, тем быстрее вы его схватите. Про запах — я могу ошибаться, но запах лекарственных средств, напоминающего антисептик, был вполне ощутим, возможно так пахло от похитителя, но я не уверена. Меня до сих пор преследует этот медицинский аромат, поэтому не удается понять, был ли он при похищении или просто я сейчас его связала с ним. Я очнулась в плохо освещенном помещении, подвешенная за руки, осмотрелась, передо мной был стол с инструментами, небольшая лампа, прикрепленная к потолку, одна металлическая дверь, меня тошнило и сознание было не слишком ясное, видимо, из-за сотрясения, поэтому я решила, что лучшим выходом будет просто ждать.

— Ваш похититель сразу к Вам пришел? — перешел к допросу специальный агент Скотт.

— Нет, его не было достаточно долго, у меня затекли руки, очень тошнило. Когда он вошел, на нем была маска, та самая, которую мне показывал Томас в материалах дела о серийном убийце. Тогда я и осознала, кто он.

— Он что-то говорил?

— Шептал о том, что сделает со мной, как я буду страдать, говорил о том, что мне надо показать, насколько я сильная, чтобы не разочаровать его, голос был как будто механический, мне показалось, что у него за маской устройство, меняющее тембр. Он был в латексных перчатках, никаких открытых участков кожи я не видела.

— Он называл Вас по имени? — спросил Энтони.

— Да, он называл меня Эвелин несколько раз, он вообще…он знал обо мне много деталей: назвал даже мое любимое итальянское кафе, сказал, что сейчас бы хорошо выпить латте с кокосовым сиропом и мятой, а это мой любимый напиток, я пью его каждое утро по дороге на работу.

— Думаете, он следил за Вами? — спросила Соня.

— Это кажется логичным. Я не веду блог, практически не использую социальные сети, не посещаю исповеди, круг общения на данным момент узкий, а такие детали обо мне узнать можно, только проследив.

— Когда он начал вас избивать? — спросил Джеффри.

— На второй день пребывания. Я отключилась на несколько часов, когда очнулась, он стоял напротив меня и наблюдал, потом начались побои. Благодаря материалам дела, я знала, что он долго держит жертв, что у меня есть время. Мне повезло, если так можно сказать, он не резал меня, не насиловал, только бил. Бил металлической трубой, какой-то дубинкой, вроде полицейской. Он смеялся, если видел, что я не кричу, говорил, что ему нравятся храбрые девочки. Не знаю, что было лучше, молчать или нет. Удары были одинаковой интенсивности. И он…

— Что он? — аккуратно спросил Энтони.

— Мне кажется, он точно знал, куда надо бить, чтобы было больно, но чтобы не сломать ничего.

— Он бил так сильно, что повредил вам ребра, — поправила ее Соня.

— Да, но не сразу, он не спешил, как будто набирая обороты постепенно, наслаждался этой медлительностью.

— Вы слышали что-нибудь, когда оставались одна? — спросил Тони, вспомнив, что маньяк избавлялся от жертвы только через пару дней после поимки новой.

— Нет, ничего, стояла абсолютная тишина. Там мерзко пахло кровью, не думаю, что моей, она была уже как будто застоявшаяся, такой стальной запах, но я не видела и не слышала ничего,что могло бы сказать, что там был кто-то еще. Я даже позвала несколько раз на помощь, когда он ушел на второй день, но ответа не было.

— Как вы сбежали?

— На третий день мне удалось освободить одну руку из наручника, потом я дотянулась до стола с инструментами, там было что-то похожее на кусачки, я в этом плохо разбираюсь. Я уже слышала, как он подходит, шаги у него были тяжелые, как будто обувь с утяжелением, поэтому я знала, что у меня мало времени. Настолько быстро, насколько смогла, я перекусила кусачками цепь, опустилась ногами на пол и прислонилась к стене ближе к двери, тело не слушалось. Когда дверь распахнулась, он на секунду замер, обнаружив, что меня нет, этой паузы мне хватило, а я изо всех сил стукнула его этими кусачками по голове.

— Он упал? — уточнил Мор.

— Нет, покачнулся, я лишь немного оглушила его, он вскрикнул, схватился за голову, и я смогла оттолкнуть его от прохода. Я побежала, не оборачиваясь, сил было мало, действовала скорее на чистом адреналине. Не знаю, сколько времени прошло, мне казалось, что я слышу его шаги за спиной, поэтому я старалась не останавливаться.

— Что Вас окружало? — уточнил Джеффри.

— Стены, обшитые металлом, это было складское помещение, абсолютно безлюдное, заброшенное, на мой взгляд. Света не было, я спотыкалась несколько раз, чуть не упала, вообще странно, что не упала… обычно я достаточно неуклюжа, — Эвелин как-то криво усмехнулась своим словам, но продолжила. — Я увидела свет, побежала на него, к моему счастью, дверь оказалась открыта, и я выскользнула на улицу, бежала, добралась до проезжей части, где меня чуть не сбил проезжавший грузовик.

— А дальше? — нетерпеливо уточнил Джеффри.

— Это все, что я помню. Адреналин закончился, мне стало не хватать дыхания, я потеряла сознание. Водитель, видимо, вызвал полицию и скорую. Патрульный, который меня оттуда забирал, записал мои слова, когда я уже пришла в себя. Я бежала все время прямо, думаю, этот склад не составит труда найти.

— Да, полиция уже обыскивает место, — заверила ее Соня.

— Как Вам удалось освободить руку из наручника? — переспросил Джеффри.

Эвелин не стала ничего объяснять словами, просто протянула ему руку с перевязанным большим пальцем.

...

— Что-то в ее истории не вяжется, — хмуро прорычал Джеффри Скотт, когда они вышли из палаты. Томас остался с Эвелин, а Соня и Энтони последовали за шефом.

— Почему? Девушке удалось не потерять хладнокровия и спастись от маньяка, она не стала очередной жертвой Синей Бороды, сейчас четко и систематически нам все рассказала. Это удача, найти такого свидетеля, — возразил ему Энтони. Уж он-то знал, как часто свидетели, а тем более жертвы путаются в показаниях, не могут рассказать все по порядку, плачут и мешают детективам лишними, не относящимися к делу, деталями.

— Ну да, только уж слишком все гладко. Еще и эта история с большим пальцем, не так-то легко вывихнуть палец, выскакивая из наручников, это только в фильмах так бывает, в реальной жизни люди царапают себя, сдирают кожу, я проверил у медсестры: у нее чистый вывих, без царапин и порезов. Что-то тут не ладно, но оставим это пока. Ты, Мальдини, остаешься ее охранять, не исключено, что этот псих за ней вернется. Я пришлю постового, чтобы дежурил у дверей, но лучше, чтобы один из нас тоже был рядом. Соня, мы с тобой отправимся осматривать место преступления, Дэнни уже должен его обзорно осмотреть, он сказал, что склад находится всего в десяти минутах от места обнаружения Эвелин, собаки вывели по запаху.

Энтони не стал спорить и остался караулить палату, его уже не удивляло, что босс называет всех по имени, а к нему обращается строго по фамилии, тем более что ему хотелось получше узнать Эвелин О'Конелл, что-то в ней интриговало его.

Соня, обернулась, посмотрев на оставшегося стоять у дверей напарника, но ничего не сказав, вышла следом за боссом. Мальдини перевел дыхание, которое даже не помнил, что задерживал. На мгновение ему показалось, что напарница скажет очередную колкость про его неумение устоять перед женщинами, про то, что ему досталась самая простая работа или что-то типа этого. Это не был необоснованный страх, такие замечания сыпались от нее постоянно, раньше они его не ранили, а сейчас каждое едкое слово от коллег он принимал слишком близко к сердцу. Внешне по нему это сложно было заметить, но внутри закипала целая буря негодования и гнева.

Мор вышел из палаты несколькими минутами позже, Энтони еще никогда не доводилось видеть его таким: за несколько часов он буквально на глазах состарился.

— Присмотри за ней. Я имею в виду…Она девочка храбрая, стойкая, но…

— Не продолжай Томас, я все понимаю. После того, через что ей пришлось пройти, ей не стоит быть одной, я об этом позабочусь.

— Тони, она мне как дочь.

Было ли это немым укором его обычно любвеобильному поведению или признанием его обеспокоенности за девушку, Энтони не знал, поэтому лишь кивнул, а Томас, ссутулив плечи, покинул больницу.

...

Эвелин честно попыталась расслабиться, но она всю свою взрослую жизнь боялась и избегала врачей и больниц. Даже лечение зуба, превращалось для нее в настоящую пытку: запах лекарств, звук инструментов, но самое страшное — одиночество, полное, невыносимое одиночество. Сейчас это чувство накрывало ее все сильнее и сильнее. Как паук, плетущий свою паутину медленно, но систематично, жуткое всепоглощающее ощущение парализующего страха наполняло все естество девушки. Никто не придет, не спасет, не выпустит из этого затягивающего омута пустоты. У нее никого не было: ни жениха, который поддержал бы, ни близких подруг, которым можно было бы рассказать о пережитом. Томас, пожалуй, самый родной человек на данный момент ее жизни, был настолько потрясен произошедшим и разобран эмоционально, что весь их разговор она провела, утешая и успокаивая его.

Она присела на край больничной койки и расплакалась, слезы свободно потекли ручьем по ее щекам, но это вовсе были не слезы жалости, это был обычный ее способ реагирования после тяжелых переживаний. Она всегда работала на гипервозбуждении во время стресса, а потом как батарейка плохого качества мгновенно садилась, и прорывались слезы. В этот раз это произошло раньше, чем она рассчитывала. Соль при соприкосновении с ранами на лице причинила ужасную боль, отчего Эвелин громко охнула несколько раз.

Она настолько погрузилась в собственные реакции, что не услышала, как в палату кто-то вошел. Лишь когда перед ее глазами возникла коробка с одноразовыми салфетками, она подняла взгляд. Перед ней стоял один из агентов, которых ей представил Томас.

Этот мужчина запомнился ей отчетливо, так как в отличие от старшего агента, голос которого напоминал рычащего льва, а глаза оставались холодными словно лед, в отличие от женщины, которая была вежлива и мягко улыбалась, но была фальшива в своем желании быть воспринята доброжелательно, этот агент оставался приветливым и спокойным все время, нисколько при этом не лукавя. Уж она хорошо разбиралась в микро-движениях, еще до поступления в институт, она без труда могла определить, врет ей собеседник или нет.

Специальный агент Энтони Мальдини был хорош собой, костюм тройка насыщенного синего цвета выгодно подчеркивал спортивную фигуру, волосы светло-русого цвета, немного промазанные гелем, придавали его образу мальчишеский вид, а глаза цвета фундука шаловливо блестели, когда он улыбался. Обычный футболист, плейбой, любитель вечеринок — подумала бы она, если бы не видела, насколько серьезным может быть он. Сейчас на его губах она не заметила даже и тени улыбки, на лице сквозило только явное беспокойство.

— Вы простите за вторжение, но я услышал звуки, решил убедиться, что с вами все в порядке, — мягко сказал он.

"Какой приятный голос!", — успела подумать девушка. Эвелин совсем не разбиралась в музыке, но назвала бы его нежным баритоном, чуть хрипловатым в нужных акцентах.

— Все в порядке, простите, я в норме, все уже прошло, — попыталась улыбнуться девушка, хотя ее лицо от этого заболело еще сильнее, а со стороны эта улыбка, должно быть, больше напоминала гримасу.

— Напротив, это я должен просить прощение. Жаль, Вас сейчас не видит мой шеф.

— Почему? Ему нравятся слезы свидетелей? — улыбнулась она, кивком приглашая его сесть на соседний свободный стул.

— Нет, но он убежден, что ваше спокойствие и сдержанность неправильны, — он слегка рассмеялся. — Вот, если бы вы были морским пехотинцем или сержантом полиции, тогда он бы оценил ваше самообладание, а так… Красивая молодая девушка, пережившая ужас и страх, так ровно держится. Вы его просто удивили.

— Выходит, специальный агент Скотт обрадуется, когда узнает, что я обычный живой человек хоть и с замедленной реакцией, — мелодично рассмеялась в ответ Эвелин, забираясь с ногами на кровать. В такой позе она казалась маленькой девочкой. Предоставленная больницей медицинская одежда была ей велика, она в ней просто тонула. Ее смех был, возможно, самым забавным, что доводилось слышать Энтони. Он вряд ли привлек бы птичек, как в диснеевском мультике, но и не отпугнул бы, скорее, заставил слушающего улыбнуться в ответ, настолько заразительным и искренним он был.

— Специальный агент Скотт ничего не узнает, это будет нашей тайной.

— Вы готовы обмануть начальство ради меня?

— Пожалуй, да.

— Вас оставили охранять меня?

— Да, за дверью еще два постовых, мои коллеги присоединятся чуть позже, пока компанию Вам составлю я.

Эвелин скромно улыбнулась. Ее сердце, кажется, даже пропустило ритм, и вовсе не от последних событий.

...

Специальный агент Джеффри Скотт успел повидать достаточно на своем веку, по роду службы приходилось сталкиваться с самыми нелицеприятными сторонами жизни, но увиденное на этом складе еще долго будет преследовать его. Хотелось бы вытащить мозг, хорошенько встряхнуть его, промыть с отбеливателем, чтобы даже следа увиденного не сохранилось. Немного покачав головой, мужчина криво улыбнулся, он слишком часто слушает Тони, вот ему и представляются такие нелепости.

Склад был с виду обычным, находился недалеко от трассы, таких тысячи, но внутри… Следы засохшей крови, инструменты пыток — все это оставляло неприятный осадок, даже для бывалых агентов. Понимать через что пришлось пройти несчастным, оказавшимся тут, особенно после рассказа Эвелин было жутко.

— Отчет, Йери, — скомандовал он бледному как мел агенту. Нужно убирать этого мальчишку из отдела, столько времени прошло, а он ведет себя будто первый раз на месте преступления, ну хоть в обморок падать перестал. Он даже постарался изменить к нему подход, даже начал обращаться к нему по имени, надеясь, что это заставит этого олуха успокоиться и начать работать, но сейчас его терпение было на исходе, ему надоело нянчиться с этим сыном известного конгрессмена, которого в Бюро взяли по блату.

— Склад был оплачен наличными на год вперед, имя в документах фальшивое. Босс, тут просто логово садиста. Инструменты, кровь, записи пыток.

— Отпечатки, следы ДНК?

— Криминалисты в процессе. На данный момент на дверях склада и на кусачках обнаружены отпечатки пальцев, но по размеру больше напоминают женские, вероятно, оставлены последней жертвой при побеге, есть следы крови, в лабораторию анализы отправлены, спермы пока не обнаружили.

— Проследи, чтобы все было сделано четко, не хватало еще, когда мы его поймаем, чтобы он вышел сухим из воды из-за ошибки техника.

Йери ничего не ответил, лишь кивнул.

Соня, подошедшая к Дэнни справа, осуждающе покачала головой, глядя на окружающий интерьер.

— Больной придурок, я насчитала десяток дисков с разными подписями, жертв может быть больше, чем мы думали. Тут работы хватит до утра.

— Можно подумать, вас сюда для разговоров вызвали, быстро за дело, — рявкнул уже достаточно разозлившийся Джеффри.

Бывают такие переломные моменты в жизни, которые человек ощущает на уровне кожи, интуитивно, без рациональной почвы под ними. Некоторые отрицают подобные предчувствия, иные концентрируются на них. Джеффри Скотт принадлежал к промежуточной категории, прислушиваясь к своему чутью, он, тем не менее, не позволял всей своей жизни останавливаться или вертеться вокруг тревожащих ощущений.

Уже несколько месяцев, даже дольше, если быть совсем честным по отношению к себе, он ловил у себя неприятное покалывание, как будто невидимые иголки вонзаются в поверхность кожи, это можно было охарактеризовать зудом, аллергией, но обычно такое происходило с ним перед чем-то неприятным. Объявившийся серийный убийца был мерзким, но в практике Джеффри встречались и более отвратительные личности, тут дело явно в ином. Интуиция подсказывала, что дело в его окружении, все началось с той поганой операции… Джеффри потряс головой, не стоит вспоминать о том провале. Особенно, учитывая, что один его агент, похоже, так и остался в том подвале, тело вытащили, а человек где-то потерялся.

...

Эдвард Шепард уже завершил вскрытие, когда Джеффри пришел в морг. Сидя в своем аккуратном стерильно чистом кабинете с чашечкой ароматного чая, он больше походил на аристократа нежели на главного судебного медицинского эксперта. Он был нетороплив, изыскан, любил комфорт, с неизменной ласковой улыбкой. Начинал он как военный врач, но достаточно быстро понял, что не желает работать с живыми, его больше интересовал мир мертвых, их загадки и тайны.

— Дорогой друг, а я предполагал сегодня не застать тебя. Слышал про несчастную девочку, которая а больнице.

— Когда будет минутка свободного времени, посмотри ее снимки из больницы.

— Джеффри, я ведь столько раз говорил тебе, что не работаю с живыми.

— Помню, но нам надо убедиться в показаниях жертвы.

— Разве есть основания для сомнений?

— Только мои ощущения.

— Моя работа тем и хороша, что приходится полагаться только на факты, ощущения в моей профессии неуместны.

— Ты уже провел вскрытие трупа? — начиная раздражаться, перевел тему специальный агент.

— Да. Она умерла от так называемого"синдрома диссеминированного внутрисосудистого свертывания".

— Эдвард, там были выколотые глаза, следы пыток и изнасилование, причем тут свертывание? Еще скажи, что она умерла от естественных причин.

— Твоя ирония неуместна. Данное состояние развивается как следствие бурной реакции защитной системы организма на травму, из-за многочисленных ударов механизм свертывания крови вышел из строя, начали открываться непрерывные кровотечения, в том числе и в жизненно важных органах, далее шок и смерть. Ее избивали продолжительное время длинными тупыми предметами разного диаметра (некоторые орудия оставили характерные отметки на коже и костях, я передам слепки и фотографии экспертам, пусть сличат с найденным на складе инвентарем, думаю, совпадения найдутся). Я насчитал порядка 210 кровоподтеков, сотрясение мозга, перелом трех ребер, локтевых и пястных костей обеих рук, перелом в трех местах малоберцовой кости правой ноги и большеберцовой кости левой ноги. Ей прижигали соски, пальцы рук, есть порезы по всему телу, глубина самого глубокого ранения, нанесенного в область правой груди, если считать от поверхности кожи, составила 7 см, я бы добавил, что этот удар был нанесен с большой силой. Она была неоднократно изнасилована, повреждения половых органов подтверждают использование посторонних предметов. Спермы, лобковых волос не обнаружено, насильник тщательно смыл все следы, если такие были. На теле, в волосах жертвы вообще не обнаружено вещественных улик, которые можно было бы отдать на исследование,даже пыли или песка, я бы сделал вывод, что наш убийца омыл тело после убийства, под ногтями чисто, а вот запястья имеют характерные следы связывания, у нее не было возможности сопротивляться. Кровь на токсикологию отправлена на экспертизу, хотя сомневаюсь, что мы там что-нибудь обнаружим, желудок пустой, она не ела много дней. Глаза выколоты посмертно.

— Эвелин, выжившая, имеет ушибы ребер и лица, она сказала, что нападающий знал, куда бить, чтобы пролонгировать ее боль.

— Да, очень похоже. Я пока жду отчеты о вскрытии предыдущих жертв, чтобы сравнить с другими телами, но могу с уверенностью заметить, что все повреждения Лоры носили в основе стремление причинить наибольшие физические страдания, а не мгновенную смерть. Удары нанесены со знанием дела.

— Это сужает круг подозреваемых. Садист, основная цель которого боль. Знает основы анатомии или медицины, возможно врачи или мясник.

— Или военный, ты ведь и сам знаешь, что не только врачи знают куда бить, чтобы сделать больно. Джеффри, как Энтони?

— О чем ты?

— Я видел его на месте преступления, не смог не обратить внимание, что он сильно похудел, у него осунувшийся вид.

— Мы работаем без остановки, уверен, как только появится пара выходных, он вернет свой лоск. Вчера он работал с отделом наружки, там вышла перестрелка, но обошлось малой кровью. Хорошо было бы дать ему отоспаться, но с теми двумя оставшимися каши не сваришь. Тони просто устал. Как и мы все.

— Если Ты так в этом уверен…

— Да, если тебе больше нечего добавить по жертве, я пойду, у меня масса дел.

— Конечно, отчет я пришлю тебе на почту после результатов токсикологии.

Доктор Шепард наблюдал, как специальный агент выходит из его кабинета, после того, как звуки его шагов стихли, Эдвард покачал головой. Его коллега так и не научился справляться с собственными эмоциями, он настолько погряз в собственной вине и стыде, что не замечает творящегося у него под носом. Жаль будет, когда он опомнится, будет уже слишком поздно.