Умереть, чтобы начать жить

Виктория Русских

Как часто в ежедневной суете и беготне за финансовыми благами, мы не замечаем простых вещей, а отношение близких людей воспринимаем как должное. Вот и мою героиню только несчастный случай заставил остановиться и посмотреть на свою жизнь другими глазами. А ещё она понимает, что если умрёт, кто-то должен будет позаботится о двух несовершеннолетних детях. И вот, находясь в коме, героиня пытается найти отца своим детям. Ей приходится заглянуть в прошлое, пересмотреть все свои отношения и саму жизнь.

Глава 4. В больнице

Я открыла глаза и увидела небольшое помещение с серыми стенами. Больница? Довезли. В комнатке было всего 2 кровати. Одна была пустая, на второй лежал человек с забинтованной головой, шея была зафиксирована корсетом, правая нога при помощи специальной конструкции и грузов была подвешена сантиметров на 30 над уровнем кровати. Ото рта и носа шли трубочки к прибору, стоящему слева от кровати. Там же висел и монитор, на котором были какие-то графики и чёрточки, прибор равномерно пикал, от него шли провода к правой руке больного. Справа от кровати стояла капельница, трубка с иглой от которой была прикреплена к левой руке. Я пригляделась к руке пациента и к волосам, выбивавшимся из-под повязки, и поняла это я. «Ну вот, здрасьте, приехали, точнее, доехали, опять я смотрю на себя со стороны. Чего-то там пикает на мониторе, значит, пока жива? Да, видок у меня ещё тот. Интересно, если бы я всё же успела к парикмахеру, было бы покрасивее? Я оптимистка и всегда в любой плохой ситуации могу найти положительные моменты. Давай думай, какие плюсы можно найти, кроме того, что я жива? Хотя, посмотрев на свое неподвижное тело подумала, что это спорный момент. А нет, плюс всё же есть — ничего не болит!»

Тут дверь палаты раскрылась, и на пороге показался мужчина в белом халате, в белой шапочке и с папкой в руках. «Доктор», — догадалась я. А за ним зашли мои мама и папа. Вид у них был расстроенный и испуганный. Увидев меня, мамуля расплакалась, а папа, пытаясь сдержать слёзы, вопросительно посмотрел на врача.

Я буквально вчера видела своих родителей, забирала детей. Мы живём в одном доме, в разных подъездах. После последнего развода мы с мужем продали свою квартиру, поделили деньги пополам. Я поняла, что без помощи родителей мне тяжело будет справляться с детьми, и купила квартиру в соседнем подъезде. Недаром я риелтор.

Утром я отвожу детей на машине, а после школы Ваня идёт сам, а Марьяшу встречают бабушка или дедушка. Пока она в первом классе, страшно отпускать одну, не привыкла ещё. И хотя школа находится недалеко, одна остановка на автобусе, но одну большую дорогу всё же приходится переходить по нерегулируемому пешеходному переходу.

Сегодня мы убедились, что зебра на пешеходе не панацея, даже для осторожных пешеходов. Может быть, сегодняшнее происшествие наконец побудит администрацию поставить светофор. Хотя от горе-водителей, путающих педали, и это не спасёт.

Ещё вчера мои мама и папа были полны сил и улыбались, а сегодня как-то резко постарели и даже сгорбились.

Я бросилась к маме и обняла её: «Не плачь, пожалуйста, я же жива, пока. Всё будет хорошо!» Мама как-то сразу встрепенулась, подняла голову, подошла к моему телу, присела на стул рядом с кроватью и взяла за руку.

Я посмотрела на свою руку и поняла, что чувствую тепло её ладони. Как странно, я бестелесная стою рядом и чувствую тепло маминой руки, которая держит за руку мою телесную оболочку.

Вот тебе и второй плюс, связь с телом не потеряна окончательно!

Папа наконец справился с эмоциями и, глядя на доктора, сказал:

— Говорите.

— К сожалению, ничего утешительного сказать не могу. У вашей дочери перелом бедра со смещением.

— Почему тогда нога не в гипсе?

— Необходима операция, скорее всего, понадобится установить фиксирующие спицы и дальнейшее вытяжение. Пока мы зафиксировали ногу при помощи грузов, потому что операцию провести невозможно.

— Почему?

— Мы сделали КТ и подозреваем, что у вашей дочери диффузное аксональное повреждение головного мозга.

— Диффузное что? Доктор вы можете говорить на человеческом языке?

«Спасибо, папа, прямо с языка снял. Давай по-русски. Жить буду?»

— Другими словами, тяжёлая черепно-мозговая травма. Ваша дочь в коме.

— Она нас слышит? — вдруг тихо спросила мама.

— Нет, она вас не слышит и не чувствует. В таком состоянии у пациентов отсутствуют слуховые и зрительные функции, из двигательных остаются только рефлексы. Они не могут говорить. Сознание и эмоции полностью отсутствуют.

Я схватила стойку от капельницы, которая тут же прошла сквозь мою руку.

«Как дала бы я тебе сейчас! Всё я вижу и слышу! Тоже мне эскулап! Сознание и эмоции у неё, видите ли, отсутствуют. Ещё как присутствуют, даже зашкаливают сейчас! Сказала бы я тебе!»

В это время монитор пикнул, и какие-то чёрточки запрыгали.

— Мне кажется, она нас всё же слышит, — так же тихо сказала мама.

— И что теперь? — спросил папа.

— Мы можем только ждать. Необходимо стабилизировать состояние. Чуть позже ещё раз сделаем КТ. Посмотрим на динамику и решим, что делать дальше.

— Какие шансы у нашей дочери?

Доктор пожал плечами.

— Я бы не делал никаких прогнозов. Организм молодой, сильный, время покажет.

— И сколько времени должно пройти? Доктор, скажите, как есть, мы должны знать. У нас двое внуков, нам надо понять, как себя вести.

«Умеешь ты быть настойчивым, папочка! На самом деле мне бы тоже хотелось знать, есть у меня шанс или нет».

— Честно говоря, — сказал доктор, — пациенты в подобных случаях могут провести в коме от нескольких дней до нескольких недель. Практика показывает, что обычно к четвёртой неделе человек либо приходит в себя, или уже не приходит…

Папа с испугом посмотрел то ли на маму, то ли на моё бездвижное тело.

— Извините, — доктор подошел к маме. — Я распоряжусь, чтобы вас пропускали в палату реанимации вместе с детьми каждый день в часы посещения. А сейчас вам лучше уйти, медсёстры сейчас возьмут анализы и проведут некоторые исследования.

Папа взял маму под руку.

— Мы вернёмся завтра, доченька, — сквозь слёзы сказала мама.

И все втроём вышли из палаты.

«Бедные мои родители», — подумала я.