Коточелы. Дети Древа

Виктория Риквир

Загадочное и жестокое убийство потрясает Кландиию – убит Старец, самый таинственный и могучий долгожитель. Последствия, грядущие для всех коточелов, а особенно для наших главных героев – ужасают. Но кто мог решиться на такой вопиющий поступок? А главное, почему?

Глава 3

Мэтт сидел, развалившись, в объемном кожаном кресле, которое он выдвинул в центр кабинета и пинал ногой свисавшую с потолка боксерскую грушу. Нога с трудом дотягивалась до груши. Мэтту пришлось занять в кресле почти лежачее положение, он рисковал вовсе упасть на пол, но не сдавался.

Расследование топталось на месте. Никаких зацепок, кроме блокнота, ведущего к Олли Арейра, версия в которую он совсем не верил, больше не появилось.

Матильда, сидевшая в мягком кресле в углу, молча барабанила пальцами по журнальному столику.

— Мэтт, что ты делаешь?! Давай лучше еще раз проговорим ситуацию. Итак, Арейра — чудесное совпадение — пропала. — На слове «совпадение» был сделан жирный акцент. Мэтт продолжал пинать грушу с непроницаемым лицом. — Кстати, у тебя же ее брат работает в отделе?

— Да? О, ну есть у меня Томми Арейра, правда. Он ее брат?

— Не валяй дурака, и ты знаешь, и я знаю, что Томми — это брат Олли. Более того, ты знаешь, что я в курсе. — устало сообщила Матильда очевидное. — Я тебя не осуждаю за то, что ты им рассказал про блокнот и про то, что, возможно, под давлением общества нам пришлось бы арестовать Олли. Я только боюсь, как бы они глупостей не наделали. Знаешь ведь как говорят — и кролик, загнанный в угол, начинает кусаться. Мне надо, чтобы мы с тобой вместе проговорили эту версию, для очистки совести.

— Сделала это не она, — покачал головой Мэтт, подтянувшись наконец в кресле. — Блокнот обронила, скорее всего когда интервью брала, я проверял — они со Старцем, действительно, встречались накануне. Ну нет у Олли мотивов. Она сейчас в фаворе у Александра Рамзеса, дела их общества по борьбе за права идут хорошо. Да и вообще… ребенок. Ты помнишь, когда такое случалось последний раз? Я не представляю, чтобы кто-то из нормальных коточелов пошел на убийство — просто противоречит нашей природе. Это сделал или кто-то пришлый — но против этой версии говорит то, что не было нелегалов в последнее время. Я основательно потряс наших знакомых спецов по нелегальным переходам… Не было! Или фанатик. — Мэтт загнул второй палец. — Или же на убийство, да не просто убийство — а убийство такой фигуры — пошел тот, кому нечего больше терять. И тот, кто очень и очень обижен на Старца и Древо Жизни. Не забывай про зарубки на дереве. Эту версию я рассматриваю сейчас наиболее пристально. Мои аналитики сидят просматривают файлы всех коточелов, и ищут тех, на судьбу которых плачевно могло повлиять Древо или сам Старец. Разрушенные карьеры, сломанная личная жизнь, разорение…

— Ищем иголку в стоге сена. — мрачно констатировала факт Матильда.

— Да, а что еще остается, — развел руками Мэтт.

— Я вчера встречалась с Ааруном, — внезапно сказала Матильда. Мэтт, сделав вид, что он впервые узнал о ее прогулке в тюрьму, вопросительно поднял бровь.

— Я сказала, что пришла неофициально и попросила о помощи. Нам надо успокоить народ. Официальное заявление о том, что процесс производства «Помогайки» под контролем, это, конечно, прекрасно. Но ведь, действительно, надо что-то решить.

— И? — Мэтт ожидал услышать более конкретную информацию. О том, что проблема, требующая решения есть, он знал и без Матильды. Причем такая проблема, что у него начинало сводить скулы и прихватывать живот, когда он представлял себе, что может начаться, кода коточелы в полной мере осознают, что остались без «Помогайки».

— Если в двух словах — Аарун в курсе событий. И в обмен на свободу готов помочь. — Мэтт прорычал что-то невразумительное и неприличное в бессильной ярости.

— Мэтт, я все понимаю. Я тоже не мечтаю о сотрудничестве с этим… как бы поприличнее выразиться… мерзким господином. Но ты должен признать, что он самый талантливый фармацевт из тех, что мы знаем. Более того, он занимался запретными практиками, он знает то, чего нашим специалистам, увы, и не снилось.

— И ты готова его отпустить на свободу? После событий того года? Он чуть было не отправил на тот свет родного племянника! И Франческу… Кстати, о девочке, ты с ней общалась? Не знаешь, как там обстоят дела? — Матильда молча покачала головой. Мэтт вздохнул.

— На свободу отпустить его я не готова. Но мы можем предложить Ааруну другой вариант. Александр готов выделить ему поместье в районе Тутанского водоема. Поместье охраняется круглосуточно, оно достаточно большое, чтобы чувствовать себя как на свободе. Вокруг большой прекрасный сад, сам дом комфортабелен. Что еще надо на старости лет? Мы ему оборудуем лабораторию. Места вокруг глухие, он будет в изоляции.

Мэтт клокотал, как перегревшийся и плюющийся паром чайник со свистком.

— Великолепное наказание. Королевское поместье! Может, мне тоже стоит прикончить кого-то? Я не против увеличения жилплощади!

— Матвей, — Матильда прибегла к детскому имени приятеля, который от неожиданности примолк, — Мне тоже на по душе это сделка с Бесом. Но у нас попросту нет других вариантов. Он нам сейчас нужен. А потом — посмотрим.

— Да он все так устроит, что пожизненно будет нужен!

— Для этого с ним будет постоянно находиться наш человек. Это одно из условий сделки. Рано или поздно Юрий — это наш химик, талантливый парень — поймет все, что делает Аарун.

— Я так понимаю, что вы уже все обсудили, и ты меня просто ставишь перед фактом. — Мэтт, не отрываясь, смотрел в одну точку на стене.

— Прости. Но так надо. К сожалению, иногда жизнь требует компромиссных решений. — не дождавшись от Мэтта ответа, Матильда продолжила. — Аарун сказал, что сможет производить синтетический заменитель «Помогайки». По вкусу и реакции организма — ну ты знаешь, прилив энергии, бодрость тела — он не будет отличаться от «Помогайки». Никто ничего не заметит. Аарун сказал, что ему уже приходилось продавать такой витамин под видом Сока Древа. А вот способности стимулировать этот препарат не будет.

— Как же быть тогда?

Матильда пожала плечами.

— Ну а что такого? Раньше жили прекрасно и без стимуляторов. Коточелы — талантливый народ. Я…

— А экзамен? — прервал ее Мэтт.

— С экзаменом сложнее, Аарун сказал, что эффект, какого можно достигнуть, выпив сок, повторить невозможно. Но тоже есть решение. Александр Рамзес хочет объявить об отмене применения Сока Древа на вступительном экзамене. И уравнять права всех коточелов на поступление.

— Ого! — Мэтт даже присвистнул.

— Да. Возможно, он к этому решению шел бы еще очень долго, несмотря на официальные заявления о поддержке «хвостатых» ребят. Но поскольку ситуация сложилась так, а не иначе… вот она мирная революция. Глядишь, потом наши потомки будут нас называть современниками Александра Революционера или Рамзеса Свободного.

Робкий, но торопливый стук в дверь прервал размышления Матильды.

— Да?

— Господин Бортников, госпожа Матильда, извините, что прерываю, но вот что оставили минуту назад на пороге, — молодой сотрудник Никита, держал в руках кусок бумаги и нервно переминался с ноги на ногу.

На клочке дешевой желтой бумаги было коряво нацарапано: «Я знаю, кто это сделал».

Мэтт подпрыгнул на месте.

— Догнать!

— Я уже отправил ребят, — Никита был явно доволен своей предусмотрительностью. — Разрешите к ним присоединиться?

— Разрешаю. Задействуй еще пятерых ребят из отдела Данилы. Используйте камеры. Молодец, Никита, действуй!

***

Аарун Кемнеби сидел на жесткой тюремной кровати и улыбался. Да, настал его звездный час! Как они все вокруг него бегают, не знают, чем соблазнить и как угодить! Только от него, Ааруна, зависит сейчас мир и благополучие всей страны!

Он, собственно, и не рассчитывал на волю, так что вариант, предложенный королем Александром, его более чем устроил. Он знал это поместье — прекрасное старинное здание, в живописном месте. Можно будет выходить на пленэр в сад. Лабораторию ему обещали оборудовать по последнему слову — это в их интересах. А приключений и путешествий ему уже особо и не требуется — стар уже, здоровье не то стало. Неплохо, совсем недурно…

Единственная мысль подтачивала его изнутри. Да, он отказал этой девчонке сегодня, сказал, что не может помочь спасти малышку Мукамутара. Но правда заключалась в том, что он страшно разозлился. Нет, не разозлился даже, а оскорбился. Он не смог вынести презрительного взгляда этой мелкой пигалицы, так уверенной в своей чистоте и правоте, в своем праве прийти сюда, к нему, в место его заточения, позора и унижения, и просить о помощи. Его! Того, кого она своей рукой обрекла на такое жалкое существование! А потом он разозлился на себя. На кого он стал похож? Сидит, жалеет себя. Он, который презирал за малодушие и слабость Александра Рамзеса. На самом деле он не такой жестокий человек. Да, он делал в своей жизни жестокие и даже подлые вещи, но только если того требовали обстоятельства. Если это было логически обосновано. Например, тот случай, который ему все припоминают. Из-за которого он стал изгоем в обществе — когда он принес список заговорщиков. Принес, да. Но их бы все равно раскрыли, ему шепнули знающие коточелы, что все их тайные места давно известны, и вопрос малого времени, когда их окончательно раскроют. Поэтому он сделал единственно возможный шаг — всех сдал, но остался сам на свободе. Один свободный заговорщик — лучше, чем ноль. Как эти глупцы не понимают такой простой математики? Говорят, что он просто хотел остаться один — ничего подобного! Короля делает свита! Был бы шанс оставить свиту — оставил бы… А девчонку ему почему-то жалко. Глупая смерть, бессмысленная. Не желая признаваться самому себе, Аарун чувствовал за нее ответственность. Ведь это из-за него Франческа попала в Кландию. И, надо сказать, она очень достойно повела себя в ситуации с его племянником. Каким бы ни считали отъявленным мерзавцем Ааруна — ему было бы жаль, если бы Ян умер из-за отказа Франчески отдать Ааруну Синюю власть. И ведь что обидно — Матильда, прося его о помощи, даже не упомянула про девочку. Как будто ей никакого дела нет до нее. Вот где настоящая черствость! Когда мыслишь о благополучии тысячи людей, исчезает великая ценность одной жизни. А ведь для кого-то именно эта жизнь важнее всех остальных на свете. Возможно, он даже знал для кого. И этому юноше он несколько обязан. Да, надо помочь. Была у него одна мысль, требующая проверки. Наверное, можно попробовать. Опять же, если получится — благодарность Саиса ему обеспечена, говорят, он очень привязан к сиротке. А Саис — могущественный союзник, богатый, со связами и влиянием в обществе. В том самом обществе, в котором Ааруну предстоит, наконец-то, занять достойное его место.

Конец ознакомительного фрагмента.