Волшебная больница Святого Владимурра

Виктория Миш

Мне обещали помочь. Вылечить сына, спасти от преследователей. Но волшебная больница Междумирья скрывает больше секретов, чем кажется. Например, тайну лечащего врача. Или того, кто клялся мне в любви. У меня тоже есть семейные тайны. И меньше всего я хочу посвящать в них врачей. А придется, ведь на кону стоит жизнь моего сына.

Глава 9

Утром нас разбудил голос медсестры:

— Просыпайтесь, скоро обход!

Продрать глаза оказалось делом непростым. Всю ночь я металась, мучаясь кошмарами и видениями из прошлого. Даже отец Темки примелькался. Смотрел на меня с укором и качал головой. А я всё пыталась выведать, за что он поступил с нами так…

Зато под утро заснула так глубоко, что, открыв глаза, даже не сразу поняла, где нахожусь. Темка среагировал быстрее — перелез через моё тело, шлепнулся на попу, а потом пулей бросился к столу. Как будто там для него приготовили подарок.

— Тёма-а! Опять ты за свое! — простонала я и окончательно проснулась.

Сын тем временем не хуже обезьянки забрался на стул, перелез на стол, и собирался на нем встать в полный рост. Тут уж я бросилась к нему с криком:

— Осторожно! Не упади.

Ожидаемо, он сопротивлялся. Конечно! Придумал такую интересную затею, постоять на столе и, возможно, попрыгать на нем, а мама всё испортила.

— Хулиган! — привычно ругалась я.

Снимала его насильно, под дикие истошные крики.

Именно в этот момент к нам и зашла делегация.

— Что происходит?

Впереди толпы врачей стоял Иннокентий Иванович. Сегодня заведующий был одет в более привычный белоснежный халат.

— Балуешься, чертенок? — притворно нахмурил он брови, и Темка неожиданно притих.

По правую руку от него стоял Кирилл Иванович. Невозмутимо смотрел, как я стаскиваю сына на кровать, усаживаю его и поправляю челку.

Да уж, не такое поведение они были готовы увидеть после операции.

Сейчас будут ругаться. Меня, разумеется, отчитают первым делом. Ведь это я — безответственная мать, и не слежу за сыном.

Еще раз пригладила Темке вихры и подняла виноватый взгляд на врачей.

Они все молчали, внимательно наблюдая за нами и словно чего-то ждали. Где-то позади незнакомых врачей я разглядела Алёну Игоревну. Фея-анестезиолог была в розовом халате и единственная из присутствующих улыбалась. А перехватив мой взгляд, еще и ободряюще кивнула.

Наверное, вид у меня был испуганный. Но я так привыкла, что нам всегда и всюду делают замечания, что и сейчас ожидала выговора.

— Вижу, состояние вашего пациента, Кирилл Иванович, улучшается, — насмешливо заметил заведующий, — Прыгает, бегает. Как там говорится в земных сказках? «Рос не по дням, а по часам!»…

— Вы и такое знаете? — ахнула фея и, воспользовавшись паузой, протиснулась вперед, — Темочка, как твое самочувствие? Помнишь меня? — наклонилась она к сыну и легонько потрепала его по волосам.

Приглаженные вихры снова оттопырились.

— Нормально, тетя Лёна.

— Голова не кружится?

— Нет.

— В груди не болит?

— Нет.

— Маму любишь? — вдруг спросила она, и сын серьезно ответил: — Очень!

— Ну тогда с моей стороны всё в норме, — кивнула она и отошла в сторону.

Врачи словно ждали этой ее отмашки и разом заговорили. Гул голосов оглушал. Они поздравляли Иннокентия Ивановича, трясли руку Кириллу Ивановичу, а одна врач даже обняла нашу фею.

Случай, как я поняла, был нереальный. Даже для Волшебной больницы.

— Удивительно! — громко сказал один из незнакомых мужчин, высокий импозантный брюнет средних лет. Он вышел вперед, как бы отделяясь от группы врачей и повернулся лицом к Кириллу Ивановичу: — Как вы это сделали? Стабильное поле, силища так и плещется через край. Невероятно! Еще вчера он умирал!

Я вздрогнула. То есть, всё действительно было так плохо?

Вопросительно посмотрела на нашего лечащего врача, мысленно спрашивая: «Это правда?!». Тот отвел взгляд.

— Ребенок быстро восстановился. Сам. Тут нет моей заслуги, — сухо ответил он и развернулся, чтобы уходить. Напоследок бросил мне: — Через час приходите в перевязочную, посмотрим, как заживает шов. Иннокентий Иванович, в соседней палате пациент…

— То есть как ребенок вылечил себя сам?! — не отставал назойливый брюнет. Его голос перешел на неприятный визг.

По знаку заведующего все врачи плавненько стали покидать нашу палату.

— То есть вы говорите серьезно?!… — голосил он вслед делегации.

Что за неприятный тип? Надеюсь, мы его больше не увидим.

— Я люблю тебя, мамочка! — отвлек меня от грустных мыслей сын, и я крепко-прекрепко обняла его.

Что думать о глупостях? Оказывается, мы пережили страшные времена. Справились. И это здорово!

— И я тебя люблю, зайчик! — прошептала я и принялась целовать сына.

В щеку, в носик, в ушко… Тот зашумел, запыхтел довольно, как ежик.

Всё страшное осталось позади. Мы выкарабкаемся. Справимся с болезнью.

— Мама, а я вот как умею! — вдруг сказал сын и мигнул ставшими ярко-зелеными глазами.

Я испуганно вздрогнула. Всё-таки непривычно, когда он так смотрит. Как будто из ужастиков чудище потустороннее. Или робот со светящимися глазами.

Бррр… Надо привыкнуть к этой его новой особенности!

— М-молодец! — отодвинувшись, я осмотрела его лицо.

А всё остальное в порядке. Лицо свежее, румяное. Даже синяков под глазами нет.А ведь были в последнее время, я даже на то, что мы мало гуляем, грешила.

— Ты назад погляди! — тихо сказал сын, и тогда я поняла, что самое веселое впереди.

И дело не в глазах. Они мигнули и погасли. А вот позади меня стояло призрачное едва заметное существо.

Какой-то зверь. Приглядевшись, я почувствовала, как похолодели ноги.

— Это в-в-волк? — мой голос дернулся вверх, как у того мужчины недавно.

— Ты не бойся его мамочка, — спокойно ответил Тёмка и поманил это белесое существо к себе, — Он пришел за мной из-за грани.

Зверь подошел ближе и лег на пол у кровати. Его размеры были столь велики, что даже в лежачем положении спиной он касался края кровати.

— То есть, как это не бойся?! — прошептала я, глядя на большие зубы и челюсть — шире моей головы. Ну ладно, не шире, но перекусить шею вот этими клыками волку — как нечего делать.

И неважно, что зверь всего лишь приоткрыл пасть, чтобы высунуть язык, как обычная собака, и с заискивающим выражением уставиться на Темку.

Нет, сыну он явно ничего не сделает. В каком-то смысле, это даже хорошо. Будет защищать и стоять насмерть — я это поняла вдруг очень отчетливо. И выдохнула.

Конец ознакомительного фрагмента.