Девушка, которая побеждает

Виктория Михаловская

Это книга о взрослении, любви, смелости и приключениях. Об умении слушать себя и не бояться шагать в неизвестность. Эта книга об испытаниях, судьбоносных встречах и жизни как в кино. Книга о путешествии к себе на просторах Юго-Восточной Азии. Книга о девушке, которая побеждает.

КОЛОМБО, ШРИ-ЛАНКА

25 октября, 2017 годаЯ прилетела домой!

Глава 1. Welcome to Sri Lanka

«Нельзя прожить один момент дважды. Равно как и нельзя уехать в первое путешествие во второй раз. Эти эмоции больше никогда не повторятся. Больше не будет по-детски наивных ожиданий от страны и континента, не будет трепетного волнения в душе и мощного выброса адреналина, который взбудоражил каждую клеточку моего тела, когда шасси самолета аккуратно коснулось земли. Ведь именно в тот момент между мной и старой жизнью образовалась пропасть в восемь тысяч километров. И я, вдруг, осознала, что как раньше уже не будет. Никогда».

***

Не знаю, на что я рассчитывала, но после суток в пути и трех рейсов мои силы были действительно на исходе. Перелет в Москву прошел мимо меня. Зато следующий рейс в ОАЭ остался в моей памяти. И то, благодаря авиакомпании Etihad Airlines, потому что она заметно отличалась от европейских лоукостов, летать которыми мне порядком поднадоело. Иначе, я бы уж точно не запомнила мягкие на ощупь одеяла бирюзового цвета в эконом классе и девушку из Индии, которая всю дорогу делала селфи на фоне иллюминатора и смотрела сериалы на новеньком мультимедийном экране.

В аэропорту Абу-Даби я провела около четырех часов в ожидании третьего и финального рейса на Шри-Ланку. Людей было немного. Если, конечно, не считать арабских мужчин в длинных рубахах белого цвета, которые то и дело сновали по зданию аэропорта.

Я свободно расположилась возле своего гейта и почти все время читала «Семь лет в Тибете» Генриха Харрера. Из-за работающих кондиционеров было довольно прохладно, но как только открывались двери на улицу, я мгновенно ощущала горячий сухой воздух, который напоминал мне о Тунисе и пустыне Сахара, где я четыре года назад праздновала свое двадцатилетие.

Самолет в Коломбо оказался настолько старым и потрепанным жизнью, что мне было сложно поверить в то, что рейсы в ОАЭ и на Шри-Ланку обслуживала одна авиакомпания. Правда, это все равно не имело никакого значения, потому что я летела навстречу тяготам и лишениям волонтерского проекта, где планировала работать за одну лишь еду и крышу над головой. Кроме того я всегда была тем человеком, кто видел в путешествиях только хорошее, не акцентируя свое внимание на минусах. Именно поэтому я очень быстро переключилась на знакомство с настоящими азиатскими блюдами, которые подавали на борту и чей огненный вкус еще долго горел настоящим пожаром у меня во рту.

В самолете я расположилась рядом с пожилой семейной парой из Германии. Мужчина и женщина постоянно общались, улыбались друг другу и, вероятно, были в предвкушении предстоящего путешествия. Я аккуратно за ними наблюдала и по-доброму завидовала их энергии, которая била ключом. А сама, наоборот, примкнула к иллюминатору и молча смотрела в темноту за бортом. Единственное, о чем я мечтала в тот час, это скорее добраться до места назначения и начать исследовать далекую Шри-Ланку. Чего не скажешь о моем организме, которого совсем не устраивал такой план. Он хотел спать — здесь и сейчас. Поэтому на протяжении всего полета я то и дело просыпалась на плече у немецкой женщины, которая не переставала повторять:

— Спи, спи, девочка. В этом нет ничего криминального.

После очередного неловкого пробуждения я решила посмотреть в окно иллюминатора и увидела едва различимые огоньки на суше. А это могло означать лишь одно — мы подлетали к Шри-Ланке. Спросонья было сложно оценить ситуацию. Особенно когда все случившееся за день больше напоминало сон, нежели мою реальную жизнь. Но чем ниже мы опускались, тем ярче становились огни, тем настойчивее пыталось выпрыгнуть из груди мое сердце.

Через десять минут я уже могла разглядеть силуэты дорог и небольших поселений. А еще через некоторое время почувствовала, как шасси самолета коснулось взлетно-посадочной полосы. Я замерла, жадно вглядываясь в ночные огни аэропорта. По телу тонкими струйками разливалось тепло, а в голове крутилась одна единственная мысль: «Я прилетела домой!».

Я приземлились в аэропорту Бандаранайке в половине четвертого утра. В здании аэропорта было довольно тихо и малолюдно в столь ранний час. Сонные работники медленно сновали по пустым коридорам, а некоторые и вовсе спали на сиденьях — прямо на виду у любопытных туристов со всего земного шара.

Я быстро прошла паспортный контроль, получила багаж и вышла в зал прилета, где обменяла сотню долларов на несколько тысяч местных рупий. В ларьке с яркой вывеской я купила местную сим карту и затем принялась искать такси, потому что понятия не имела, как по-другому добраться до ночлега. Неуверенными шагами я подошла к местному мужчине и спросила, говорит ли он по-английски.

— Yes! Sure! — оживился ланкиец, тем самым разрешив все вопросы, связанные с языковым барьером.

Чего не скажешь про остальные нюансы, так как мы еще долго пытались понять, куда меня нужно везти и, что самое главное, за какую стоимость. Я никогда не любила торговаться. Однако с первых минут на Шри-Ланке поняла одну простую истину — без этого навыка моя бюджетная поездка была обречена на провал.

Когда мы, наконец, договорились о стоимости, ланкиец отложил в сторону свою тетрадку и стал меня расспрашивать о цели визита на остров, а заодно, и об одиночном путешествии, так как сразу было понятно — прилетела я без компаньона.

— What’s your name, Miss? Where are you from? First time in Sri Lanka?

Тогда я еще не догадывалась, что это будут самые популярные, а вскоре — и самые ненавистные вопросы в моей жизни. И звучать они будут уж точно чаще, чем безобидное «sorry» в англоговорящих странах.

Я заплатила двадцать долларов любопытному ланкийцу, после чего он взял мой четырнадцатикилограммовый чемодан, и мы проследовали к выходу. А дальше все было как в тумане.. Улица, теплый ветер, силуэты пальм в темноте и слова таксиста:

— Welcome to Sri Lanka!

Влажный тропический климат разительно отличался от всего, к чему я привыкла. Ведь буквально за считанные секунды мое тело покрылось капельками пота, а тяжелый воздух обволакивал все тело и заставлял дышать глубже. Я молча стояла в стороне, пока мужчина укладывал мой чемодан в старенький автомобиль, на марку которого я не обратила ни малейшего внимания.

Затем я села в машину, еще раз посмотрела на темное небо и искренне улыбнулась не то себе, не то всему миру. Водитель такси заметил этот жест и улыбнулся мне в ответ, после чего задал ряд стандартных вопросов, на которые я совсем недавно отвечала его коллеге. К счастью, его устроили мои односложные реплики, после чего он включил спокойную музыку и, оставив меня в покое, позволил наслаждаться остатком пути наедине со своими мыслями.

На часах еще не было пяти утра, а остров уже жил своей активной жизнью. Вскоре начало светать, и с каждым километром пути местные дороги наполнялись мопедами, тук-туками и автобусами. Движение было максимально хаотичным, но меня это, как ни странно, совсем не смущало. Я с интересом разглядывала обшарпанные и безвкусные здания, яркие неоновые вывески на магазинах и едва заметные палатки, в которых совсем скоро должна была начаться торговля экзотическими фруктами. Все было абсолютно другим и заметно отличалось от Европы, куда я по большей части путешествовала раньше. Красоты в маленьких городках острова не было априори. Зато присутствовала небрежная свобода, которая мне особенно нравилась. Это был мой регион. Я приняла верное решение.

Около шести часов утра наш автомобиль остановился возле старого, но при этом весьма ухоженного двухэтажного дома. Выглядел он куда приличнее, чем все остальные сооружения, которые располагались по соседству. Вокруг не было забора, а изгородью служили пальмы, которые росли повсюду. Территориально я находилась в городе под названием Маунт Лавиния, где-то на западе Шри-Ланки. Всего в десяти километрах на север располагалась столица острова — город Коломбо, а прямо в пяти минутах ходьбы от моего временного дома простирался Индийский океан.

На пороге дома я увидела молодую женщину. Мне было неловко от того, что ей пришлось проснуться в столь ранний час, чтобы помочь мне с заселением. Однако, казалось, это нисколько ее не потревожило. Асири, так звали эту добрую ланкийку, искренне улыбнулась, поблагодарила водителя такси, забрала мой четырнадцатикилограммовый чемодан и с удивительной легкостью занесла его по лестнице на второй этаж, пока я продолжала стоять внизу в некоторой растерянности.

Женщина открыла дверь комнаты, в которой я планировала жить ближайшие несколько дней, и на безупречном английском задала пару вопросов о том, как прошла моя дорога. Я же, наоборот, была немногословна. Скорее потому, что до сих пор была в шоке от всего, что произошло и продолжало происходить со мной за последние сутки. Я извинилась за столь ранний визит и поблагодарила Асири за гостеприимство, на что она спокойно ответила:

— Мое утро всегда начинается до восхода солнца, обычно в районе пяти утра. Поэтому я уже давно на ногах.

Как оказалось, Асири была мамой четырех детей. Каждое утро она готовила завтрак всей семье, собирала старших в школу, обсуждала планы на день с мужем, включая управление совместным бизнесом, и уже потом возвращалась к остальным домашним заботам. Асири была замужем за японцем, который много лет назад приехал на Шри-Ланку, встретил женщину мечты, влюбился в остров Цейлон, и решил остаться здесь жить.

Я с огромным удовольствием слушала ее историю и хотела, чтобы она не заканчивалась. Однако, в отличие от меня, отныне полностью свободной и практически ничем не обремененной девушки, у Асири действительно было много дел. Она извинилась, отдала ключи от комнаты и все с той же искренней улыбкой на лице пожелала хорошего отдыха. Я долго смотрела ей вслед, удивляясь тому, как такая хрупкая на первый взгляд женщина, могла быть настолько сильной.

Когда я осталась одна в комнате, у меня впервые за очень долгое время получилось расслабиться и почувствовать спокойствие внутри. Меня окутала тишина, которая, казалось, проникала в каждую клеточку моего тела. Я разделась до гола и приняла летний бодрящий душ, о котором мечтала всю дорогу. Обернувшись в полотенце, я села на кровать, расправила москитную сетку и окинула уставшим взглядом мою комнату. В углу стоял раскрытый чемодан, над головой работал и лишь немного спасал от духоты вентилятор, а за окном уже стало совсем светло и тонкие солнечные лучи игриво бегали по моей влажной коже.

Я продолжала сидеть на кровати, слушая пение птиц и разглядывая колонны муравьев на полу. Им явно не было дела до молодой путешественницы, которая за последние сутки преодолела восемь тысяч километров, чтобы оказаться в этом месте. Я же, наоборот, так увлеклась наблюдением за насекомыми, что была готова провести за этим занятием целую вечность. Но усталость взяла свое и я сама не заметила, как переместилась в горизонтальное положение. «Неужели я на Шри-Ланке? Неужели, это теперь мой дом..» — не успела я начать свои размышления, как мгновенно провалилась в глубокий сон, который был так необходим моему организму.

Я была уверена, что после такого непростого, как в физическом, так и в эмоциональном плане дня, я буду спать, как минимум до вечера. Но буквально через три часа после того, как моя голова коснулась подушки, меня разбудили звуки улицы, которые с каждой минутой становились все громче и громче. Непрекращающийся звон клаксона, странная местная музыка и крики местных торговцев были неотъемлемой частью ежедневной азиатской рутины, к которой мне еще предстояло адаптироваться в ближайшие недели.

Шри-Ланка уже давно бодрствовала и, наверное, недоумевала, как я могла спать в такое позднее время. Пришлось подчиниться, потому что заснуть в таком балагане у меня действительно не получилось. Я нехотя потянулась за телефоном, чтобы посмотреть время, а заодно и полистать социальные сети. Привычка пропадать в онлайне и бесцельно наблюдать за жизнями других людей, казалась, неискоренимой. Однако первое утро на Шри-Ланке внесло коррективы во многие сферы моей жизни, включая социальные сети. Меня впервые не заинтересовал чужой контент. Потому что, в кои то веки, моя реальная жизнь была куда интереснее всех этих селфи в лифте, чашек с кофе и фотографий с очередного отдыха.

Я незамедлительно написала и выложила эмоциональный пост о том, что прилетела на Шри-Ланку с билетом в один конец, чем, ожидаемо, шокировала всех своих знакомых. Одни открыто восхищались мои смелым поступком. Другие излишне волновались за мою безопасность — гораздо больше, чем я сама. Третьи молча ставили лайки, потому что не могли поверить, что кто-то исполнял их мечту, пока они сидели в офисе или забирали второго ребенка из детского сада. А четвертые листали ленту дальше, потому что мой пост их банально не цеплял. Ими руководил здравый смысл, а я, наоборот, слепо шла за мечтой и понятия не имела, куда она меня приведет.

Я встала с кровати, умылась и впервые за утро подумала о еде: «Мне абсолютно нечем завтракать!» Только вот где ее искать, я не знала. Но вместо того, чтобы заниматься поисками провизии, было решено надеть купальник, шорты, легкую рубашку и отправиться в противоположном направлении.

Это сейчас у меня за плечами больше тридцати стран и различных экзотических приключений, благодаря которым я гораздо спокойнее реагирую на пальмы и бушующий океан. Но в то самое первое утро я бежала на пляж, не обращая внимания на голод, усталость и стопроцентную влажность. Солнце ослепляло все вокруг, морской бриз дарил необходимую свежесть, а я никак не могла сдержать улыбку, которая появилась на лице от осознания внезапной свободы и свалившегося на голову счастья. В тот момент меня совершенно не волновало, что пляж был не идеально чистым, местные детишки смотрели на меня с неприкрытым любопытством, а местные бич бои с первых секунд пытались развести на деньги и экскурсии. Это было неважно. Я наслаждалась настоящим моментом и хотела, чтобы он никогда не заканчивался.

К тому моменту, когда я вернулась обратно, эйфория пошла на спад и я наконец-то смогла рассмотреть местечко, в котором теперь жила. Оказалось, на дорогах не было асфальта. Туристов или, хотя бы, светлокожих людей тоже замечено не было. Вместо пешеходов кругом непринужденно гуляли куры с петухами, а вместо привычной сирени и кленовых деревьев кругом росли пальмы и ярко зеленая тропическая трава, названия которой я не знала.

По пути домой я зашла в местный супермаркет, чтобы купить хоть что-нибудь к завтраку. Я долго стояла между рядов и в растерянности разглядывала яркие упаковки с местной гранолой, расшифровать состав которой не представлялось возможным. По крайней мере, познаний в сингальском и тамильском языках у меня не было, а нынче незаменимым гугл транслейт я в то время почему-то не пользовалась. Пришлось выбрать обычные бананы, которые, по правде говоря, тоже выглядели иначе — маленькие, пухлые, с красноватым оттенком, а заодно купить и йогурт, который, как я потом выясню, состоял из одного сахара.

Вечером того же дня я снова вернулась на пляж, чтобы прогуляться вдоль океана и стать свидетелем нежно фиолетового заката — одного из самых красивых, что я видела в своей жизни! У меня было настолько хорошее настроение, что я постоянно улыбалась всем прохожим. И, что самое удивительное, абсолютно все местные жители отвечали мне взаимностью, хотя еще пару мгновений назад казались необычайно серьезными и неприветливыми.

Туристов на пляже не было. Поэтому я, будучи маленькой худенькой путешественницей европейской внешности, привлекала к себе повышенное внимание. Ко мне постоянно подходили знакомиться — дети, парни, и даже взрослые женщины. Всех интересовало, как меня зовут, откуда я прилетела и нравится ли мне на Шри-Ланке. Складывалось ощущение, что этот стандартный список вопросов ланкийцы учили в школе вместе с таблицей умножения и неправильными глаголами. Но я не злилась, потому что, наоборот, получала удовольствие от свалившейся на голову популярности.

Я искренне делилась историей своей жизни, тем самым вызывая еще больше вопросов у моих собеседников. Например, молодая ланкийская девушка очень долго не могла понять, почему я прилетела совершенно одна. Она крепко сжимала руку своего парня, который с интересом наблюдал за нашей беседой, и уверенно говорила:

— Я ни за что бы в жизни не хотела путешествовать без него! Дело в том, что мы помолвлены.

После некоторого молчания девушка смущенно добавила:

— Разве можно быть настолько счастливыми!

Она говорила это настолько искренне, что я не заметила, как по моей щеке скатилась слеза. Я поздравила будущих молодоженов, тепло с ними попрощалась и еще долго наблюдала, как они медленно скрывались в сумерках, крепко держа друг друга за руку. В тот момент я впервые почувствовала, как меня пронзил острый приступ одиночества — давно забытое чувство, с существованием которого мне еще предстояло смирится в ближайшие месяцы.

На следующее утро я проснулась с первыми петухами. На этот раз — в буквальном смысле этого слова. Планов на день у меня до сих пор не было, поэтому я снова отправилась на пляж, чтобы понаблюдать, чем занимались местные жители в столь ранний час. Казалось, что я попала на съемки фильма, главную роль в котором играли обычные ланкийцы. Рыбаки возвращались с утренней ловли, полицейские курсанты проводили тренировку, влюблённые парочки уединенно шушукались, а все остальные либо бегали вдоль океана, либо неспешно прогуливались, наслаждаясь мимолетной прохладой.

Я сидела в тени огромной пальмы и никак не могла поверить, что так тоже можно было начинать свое утро. Никаких тебе поездок в сером переполненном метро, слякоти под ногами и стаканчиков с бодрящим кофе. Сама идея так легко и жизнерадостно встречать новый день казалась незаконной — привилегией тропического жителя, но ни в коем случае ни европейца, которому предначертано в дикой спешке собираться и ехать на нелюбимую работу.

До этого самого момента, мне и в голову не приходило, что человек сам выбирает, как он будет начинать свое утро. Счастливо, беззаботно или с ненавистью ко всему миру. Ведь, по сути, место жительства имело не такое уж и большое значение. Хотя, спорить не буду, рядом с океаном это делать было намного приятнее.

Вскоре мои размышления прервал молодой ланкийский юноша, который звонко произнес:

— Hello, Miss! How are you? — даже не подозревая о том, что тем самым положил начало нашей дружбе.

Ведь если бы не Шалика, так звали этого молодого жизнерадостного парня, я с большой долей вероятности провела бы оставшиеся до моего волонтерского проекта дни в одиночестве.

На момент нашего знакомства ему было двадцать лет. Шалика никогда не выезжал за пределы своей родной страны, никогда не учился в университете и никогда не был богат. Он очень много работал, чтобы иметь возможность платить за аренду комнаты, покупать себе еду и помогать родителям, которые жили вместе с его младшими сестрами в маленькой деревушке в джунглях Шри-Ланки и очень нуждались в его поддержке. Шалика всегда улыбался, радовался каждому прожитому дню и не переставал мечтать о светлом будущем.

Мой новый друг познакомил меня с местными железными дорогами и автобусным транспортом, показал рисовые поля и городские парки, удивил местной кухней и сказал свою коронную фразу:

— You look like Chinese when you smile!

Мы много гуляли по колоритному городку Маунт Лавиния, который представлял собой сумасшедший микс ярких красок, азиатского шума и полного умиротворения. Мы плавали в океане, слушая шум волн, болтали о сложностях и радостях жизни, а также посетили множество буддистских храмов, в одном из которых меня громко отругала разъяренная и, судя по всему, весьма религиозная местная женщина. Я ни слова не поняла из ее монолога, но смела предположить, что ей не понравились мои короткие шорты. Это был урок на всю жизнь, благодаря которому я раз и навсегда запомнила, что в буддийских храмах есть свой дресс код и с непокрытыми ногами и плечами туда лучше не заходить. Но больше всего мне понравилась реакция Шалика. Он был непоколебим и, пожав плечами, быстро перевел тему:

— Let’s go to eat. Do you wanna try Kottu Roti?

Если бы ни Шалика, я бы питалась одними фруктами и еще долго набиралась смелости для того, чтобы зайти в какое-нибудь локальное заведение. Я уже два дня жила на дефиците калорий и понимала, что рано или поздно мне придется закрыть глаза на окружающую антисанитарию и довериться пищевым богам острова.

Собственно, сразу же после неудачного похода в буддийский храм мы отправились в весьма колоритную местную забегаловку с тусклым освещением, старой пожелтевшей плиткой и атмосферой середины прошлого века. На входе нас встретил официант — взрослый мужчина ланкиец, которому больше подходила профессия водителя тук-тука, нежели сотрудника общепита. Он улыбнулся своей наполовину беззубой улыбкой и принес нам два стакана воды.

Пока Шалика обсуждал с ним меню, я изо всех сил пыталась отогнать от себя негативные мысли и мелькающие перед глазами советы из интернета: «Ни в коем случае не пейте воду в заведениях на Шри-Ланке! Покупайте только бутилированную! Питайтесь только в тех местах, которые предназначены для туристов!»

Я снова посмотрела на стаканы с водой — Шалика уже давно свой выпил. Потом посмотрела на официанта, который продолжал улыбаться. Окинула взглядом помещение, которое, явно, не вызывало доверия, и залпом выпила все содержимое стакана.

— По вкусу — вода как вода, холодная, свежая и идеально утоляющая жажду, — сказала я вслух.

Однако никто кроме меня так и не понял, к чему была эта реплика. Забегая вперед, скажу, что со мной все было в полном порядке. Поэтому после этого случая я наконец-то попрощалась со своими страхами и пустилась во все тяжкие — стала чистить зубы с помощью воды из под крана, без опаски есть и пить во всех азиатских заведениях, а порой даже забывать мыть фрукты перед употреблением. Последним пунктом я уж точно не горжусь и ни в коем случае не рекомендую так делать.

Что же касается званого ужина, который устроил мне Шалика, то он был действительно запоминающимся. И это несмотря на то, что состав блюда под названием «kottu» вызывал много вопросов. По сути это был салат из мелко нарубленных лепешек роти, жареных овощей, яиц и всевозможных специй, включая красный острый перец чили, из-за которого было сложно не только понять вкус этого блюда, но и рассмотреть свою тарелку — слезы капали градом, а в голове была лишь одна мысль: «Я больше никогда не буду есть острую пищу!» На следующий же день мое обещание было нарушено, но с одной оговоркой — теперь я всегда просила «middle» или «no spicy». Что, по правде говоря, не сильно спасало ситуацию.

Городок Маунт Лавиния оказался идеальным местом для старта. Было ощущение, что меня бросили в бушующий океан экзотических вкусов, ароматных специй и новых традиций. Все было в новинку. А волны многообразия и азиатского дискомфорта то и дело накрывали меня с головой, как будто пытались проверить — не утону ли я в новой среде обитания. Я чувствовала себя максимально комфортно и с самого первого дня даже не сомневалась в том, что находилась на своем месте. А это придавало сил и только подогревало мой интерес.

Глава 2. «Я решил, что ты сбежала!»

Утром заключительного дня в городке Маунт Лавиния я вместе с Шалика отправилась на местную железнодорожную станцию с ржавой крышей, чтобы купить билет на поезд в Матару. В деревянной будке с маленьким окошком со мной поздоровалась пожилая женщина и, на удивление, подробно рассказала о многообразии предлагаемых билетов.

Оказалось, что в ланкийских поездах было три класса. Первый — для богатых туристов и состоятельных местных жителей, второй — для экономных туристов и представителей среднего класса, и третий — для бедных, где уже не важно, турист ты или местный житель. Я решила остановить свой выбор на втором классе. На первый лишних денег все равно не было, а с третьим рисковать пока не хотелось.

— Не обольщайся. Второй класс тебя тоже удивит. А вот приятно или нет ты сама скоро узнаешь, — рассмеялся Шалика. — Эй, ты чего такая грустная?

— Все хорошо. Тебе показалось. Мне просто не хочется уезжать, — соврала я.

На самом деле я грустила из-за нашего расставания. Мы были знакомы всего два с половиной дня. Но за этот весьма короткий промежуток времени Шалика успел стать моим хорошим ланкийским другом. И мне было особенно грустно от осознания, что мы с ним больше никогда не увидимся. Парень, казалось, понял причины моего уныния и предложил еще раз встретиться в конце моего путешествия по Шри-Ланке:

— Мы можем навестить мою семью. Я покажу, как живут настоящие ланкийцы. Тебе точно понравится!

Я поблагодарила его за предложение и сказала, что подумаю. Хотя мы оба прекрасно знали, что я не смогу его принять. Мое путешествие только начиналось и планировать что-то дальше пары дней было абсолютно бессмысленно. Поэтому мы, наконец, обменялись контактами — до этого момента вся наша коммуникация строилась на доверии и возможности встретиться в заранее оговоренное время на пляже, где работал Шалика, улыбнулись друг другу и крепко обнялись под звуки приближающегося поезда. Через минуту я вместе с чемоданом и рюкзаком за плечами запрыгнула в вагон и отправилась навстречу новым приключениям.

***

— Шалика был прав.. — сказала я вслух с разочарованием, когда обнаружила, что в вагоне второго класса не было свободных мест.

Так я узнала о том, что билет на Шри-Ланке — это всего лишь возможность зайти в поезд. А уже будешь ты стоять с чемоданом у выхода или сидеть на полу в проходе — вопрос, исключительно, времени и везения.

Ехать мне предстояло не менее трех часов, поэтому я разместилась возле выхода и подперла плечом стенку. Делать было нечего и я стала с любопытством разглядывать ланкийский поезд, который выглядел довольно старо, если не сказать — раритетно. Кое-где не доставало окон, поэтому закрывать двери не имело никакого смысла. Все поверхности были покрыты ржавчиной, включая самые обычные вентиляторы, которые были установлены в обоих концах вагона и, казалось, разносили пыль вместо воздуха. По крайней мере, слой грязи на вращающихся лопатках и защитном корпусе был довольно-таки внушительным.

Количество и разношерстность пассажиров удивляли еще больше. В начале вагона сидела местная женщина с грудным ребенком на руках, рядом с ней — парочка ланкийских бабушек и молодых парней. Чуть поодаль были видны лица туристов — от смазливых и накаченных серферов из Австралии, до влюбленных парочек из Европы и таких же, как и я, одиночных туристов со всего земного шара.

Я стояла возле выхода до тех пор, пока ко мне не подошел местный дедушка. Он посмотрел по сторонам и тихо произнес:

— Большая часть пассажиров выйдет на следующей остановке. Поэтому смотри в оба, если хочешь насладиться остатком пути сидя в пусть и не в комфортном, но все же кресле.

— Вы уверены? — вырвалось у меня.

Но я быстро исправилась и поблагодарила его за весьма ценную информацию. Дедушку это ни капли не смутило. Он был только рад развеять мои сомнения, а заодно и пообщаться на отвлеченные темы. Дедушка, чье имя я не запомнила, а может даже и не спросила, оказался очень интересным и начитанным собеседником. Много десятилетий назад он обучался медицине в Советском Союзе. Был в Москве, Санкт-Петербурге и даже в Минске. Но больше всего меня поразила фраза:

— Я знаю, что Беларусь и Россия — это разные страны, в которых живут разные люди.

Я была приятно удивлена. Ведь девяносто девять процентов ланкийцев, которые задавали мне один и тот же вопрос по поводу моего происхождения, понятия не имели о существовании такой страны как Беларусь. Не говоря уже о том, чем ее народ мог отличаться от другого. Мы общались до тех пор, пока поезд не остановился, и дедушка вместе с сотней других пассажиров не растворился в людском потоке на неизвестной мне железнодорожной станции.

Дедушка оказался прав. Вскоре я сидела возле открытого окна и любовалась ланкийскими пейзажами, которые то и дело мелькали перед глазами. Дорога шла вдоль побережья, и первые полчаса я ехала с открытым ртом, поражаясь тому, насколько красивой может быть природа! Ослепленный ярким солнцем Индийский океан, тропические джунгли, колоритные местные деревни.. Казалось, что после таких сногсшибательных видов ни о каких претензиях к ланкийским поездам не могло быть и речи. И только я вошла во вкус, только смирилась с тряской в духе американских горок, только забыла про все неудобства — как наш поезд резко остановился.

Уже через пять минут по вагону поползли слухи о поломке двигателя, починка которого обещала растянуться на неопределенный срок. Всем сразу стало понятно — застряли мы надолго. К окнам прильнули таксисты, желающие подвезти бедолаг-туристов за кругленькие суммы, и вагоны медленно, но верно стали пустеть.

Спустя час в поезде остались лишь местные жители и упрямые туристы, в числе которых была и я. Спешить все равно было некуда. И я могла себе позволить потратить час-другой на ожидание, с любопытством наблюдая за всем происходящим. В нашем вагоне находилось только два белых человека — я и мужчина из Германии. Мы оба оказались в заложниках сломавшегося поезда, поэтому скрепив наше знакомство понимающей улыбкой, мы решили объединиться.

— Качественное общение всегда лучше пустого негодования. Верно? — сказал он, прекрасно зная о том, что его вопрос был риторическим, и сел рядом.

История немецкого мужчины оказалась еще более спонтанной, чем моя. В один прекрасный день он проснулся с четким желанием отправиться в путешествие, о чем незамедлительно сообщил своей жене, детям и работодателю. Ждать ему не хотелось, поэтому уже вечером того же дня он купил билет на самолет, собрал рюкзак, а наутро уехал в аэропорт и без какого-либо плана улетел на Шри-Ланку. Не знаю, как он все это провернул, но выглядел он максимально счастливым и воодушевленным.

Наши истории были похожи, но это не мешало удивляться смелости друг друга. Я восхищалась его решительностью и умением наслаждаться жизнью. Ведь сорваться на другой конец земного шара в пятьдесят с хвостиком куда сложнее, нежели в двадцать четыре. Мужчина, в свою очередь, отметил мое желание одновременно путешествовать, волонтерить, да еще и работать удаленно.

— Ты очень смелая девушка! — сказал он не без гордости. — Я таких еще не встречал.

Мы так увлеклись беседой, что даже не заметили, как наш поезд тронулся. Остаток пути было решено провести в одиночку, поэтому мы поблагодарили друг друга за теплую беседу и пожелали удачной поездки. Ведь для нас обоих она только начиналась. Прощаясь, мужчина добавил, чтобы я была аккуратнее. Ведь, по его словам, одиночное женское путешествие по Азии — та еще авантюра. А я и не спорила.

Дорога до Матары, включая незапланированную поломку поезда, заняла больше пяти часов. Не успела я выйти из переполненного пассажирами здания железнодорожного вокзала, как на меня набросились, будто-то стая голодных собак, водители тук-туков. Все они наперебой выкрикивали цены и пытались забрать мой чемодан. В итоге я сдалась, не в силах противостоять их давлению, и согласилась на четыреста рупий до хостела. Даже не догадываясь о том, что таксист содрал с меня в три раза больше положенного.

Около пяти часов вечера — в самый ленивый и спокойный час перед закатом, тук-тук остановился возле старой обветшалой вывески под названием «TropiTurtle Guesthouse». Водитель достал мой чемодан, забрал деньги и быстро уехал в неизвестном направлении, а я так и осталась стоять на проезжей части, боясь пошевелиться.

Меня неожиданно сковал страх перед совершенно новым опытом, ради которого я, собственно, и прилетела в Юго-Восточную Азию. Там, за скрипучей железной калиткой, ждало волонтерство. А вместе с ним — новые люди, обязанности, вызовы и, скорее всего, максимальный выход из зоны комфорта. Я сделала вдох, выдох — необходимый ритуал, который всегда спасал в моменты неопределенности, и открыла дверь.

Во дворе было пусто. Поэтому я снова набралась смелости и вошла в дом, который представлял собой двухэтажное здание не самой новой и качественной постройки. Внутри я увидела трех мужчин разного возраста. Один, который постарше, был низкого роста, ланкийской внешности и обладал очень знакомыми чертами лица. Оба других были явно моложе и выглядели как европейцы.

Я сразу догадалась, что мужчина в возрасте и был тем самым руководителем волонтерского проекта, с которым я неоднократно переписывалась, договариваясь о поездке. Он же, напротив, смотрел на меня немного удивленными глазами, пытаясь понять, кто я такая и что меня сюда привело.

Я немедленно представилась, протараторила заготовленную речь, а потом все так же быстро и без остановки рассказала о приключениях, которые настигли меня в дороге. Молодые ребята-европейцы слушали меня с улыбкой, а Сидней, так звали хоста, лишь спустя пару минут понял, что я та самая Виктория, которую он ждал еще с утра.

В том, что Сидней меня не узнал, не было ничего удивительного. Всего за пару дней жизни на острове я превратилась из ухоженной офисной сотрудницы с прямыми волосами, легким макияжем и городским стилем в одежде в самого настоящего хиппи — растрепанную кучерявую девушку с небрежной пучком на затылке и красным от загара лицом, которому как нельзя кстати подходили поношенные домашние шорты, майка с катышками и куча ярких тканевых браслетов. Тем не менее, мой внешний вид идеально соответствовал месту, куда я приехала, и роду деятельности, которым я планировала заниматься.

***

Немного предыстории. Это был второй по счету волонтерский проект, в котором я согласилась принять участие. Изначально я должна была ехать на север страны и обучать детей из неблагополучных ланкийский семей английскому языку. В этом проекте было много смысла и даже возможности принести ценность этому миру. Но внутренний голос, вкупе со страхом, неуверенностью и неготовностью полностью покинуть свою зону комфорта, твердил об обратном.

Не скажу, что мне легко в этом признаваться, но я банально струсила. Я испугалась того, что мне целый месяц придется жить в деревянной лачуге, спать на полу, ежедневно сражаться с вездесущими насекомыми, а также ходить в туалет и душ на улице. Обязательное ношение саронга на протяжении всего проекта и необходимость проводить большую часть времени с ланкийской детворой в учебных классах, если они, конечно, существовали, пугала еще больше. Собственно, поэтому я и решила принять другое предложение, согласившись на роль помощника в хостеле в Матаре.

Только вот о хостелах я в то время тоже ничего толком не знала. А все потому, что сама никогда в них не останавливалась. Мое представление о хостелах основывалось лишь на субъективных комментариях их постояльцев, которые высказывали диаметрально противоположные мнения.

Одни с пеной у рта доказывали, что хостелы — это пристанище бедных, одиноких и легкомысленных скитальцев, которые следуют зову пустого кошелька и не хотят обременять себя какими-либо обязательствами. Другие же утверждали, что проблема кроется в самих людях, которые не разделяют специфику и ценности хостелов. По их словам, они объединяют людей со всего мира, помогают им общаться, знакомиться, обмениваться опытом и знаниями, а также дают возможность чувствовать себя как дома вдали от родных и привычных стен.

Я не знала, кто прав и кому следует верить. Но что-то мне подсказывало, что из-за мнения первых я много лет не решалась останавливаться в хостелах, а благодаря мнению вторых все же решила согласиться на авантюру на Шри-Ланке.

Мой новый волонтерский проект находился в туристической деревне Матара, которая ещё несколько лет назад считалась обычным рыбацким поселком. Хостел «TropiTurtle» представлял собой два небольших скромных домика, которые располагались через дорогу от Индийского океана. Его постоянными гостями были молодые путешественники и любители приключений из Англии, Германии, Австрии, Франции и Австралии. Судя по фотографиям к описанию проекта, сам хостел выглядел весьма посредственно. Складывалось ощущение, что его хозяину было абсолютно все равно на внешний вид своего заведения. Зато на территории располагался прекрасный и ухоженный сад, где росли бананы, папайя, маракуйя и много других экзотических фруктов.

Дата старта волонтерского проекта была назначена на конец октября — низкий сезон среди туристов, которые привыкли наводнять остров с середины ноября, если не позже. Моей обязанностью было работать около пяти часов в день, шесть дней в неделю. Я должна была встречать гостей, готовить для них завтраки и отвечать на все интересующие вопросы, а также мыть посуду, подметать полы, убирать листья во дворе и следить за бронированиями. За выполнение данных обязанностей мне полагалось бесплатное проживание в собственной комнате и полноценное трехразовое питание. Бонусом ко всему вышеперечисленному шла возможность жить на берегу Индийского океана и круглосуточно наслаждаться вечным ланкийским летом.

***

В тот самый вечер, когда я переступила порог хостела и познакомилась со всеми его обитателями, меня неожиданно накрыло лавиной эмоционального опустошения. Моя жизнь до Шри-Ланки была весьма скучной и однообразной. А тут всего за пару дней произошло столько невероятных событий, знакомств и приключений, что моя нервная система банально не выдержала и попросила немедленного выхода накопившихся эмоций. Как итог, вместо разбора вещей и совместного ознакомительного ужина я закрылась в комнате и прорыдала несколько часов к ряду.

У меня была самая настоящая истерика. Поэтому я даже не обратила внимание на состояние комнаты, в которой мне предстояло жить в ближайшее время. А она уж точно оставляла желать лучшего! Я не заметила отсутствие подушки, нормального окна и чистых полотенец. А также приняла как данность непрошенных соседей, в числе которых были вездесущие муравьи, надоедливые комары и милые гекконы. Возможно, я бы быстро пришла в чувство, познакомься я в тот вечер еще и с летающими тараканами. Но по счастливому или не очень стечению обстоятельств наша встреча перенеслась на другое время.

Утром следующего дня — еще до рассвета, я быстро вышла из дома, чтобы никто не заметил следы вчерашней истерики. Мое лицо настолько сильно опухло от слез, что нуждалось в немедленной реабилитации. Поэтому вместо долгих раздумий я схватила полотенце и немедленно отправилась к океану.

Я искупалась в теплой воде, смыла с себя тревоги и сомнения, которые не давали уснуть накануне, и босиком отправилась на прогулку по дикому пляжу, расположенному всего в десяти минутах от хостела. Мне определенно стало лучше, и я чувствовала, как на смену подавленному настроению приходило принятие происходящего. В тот момент я пообещала, что не сдамся и сделаю все возможное, чтобы не возвращаться в прошлую жизнь. Я села на песок и стала наблюдать за солнцем, которое медленно поднималось над горизонтом, а затем — все так же медленно и плавно устремлялось вверх..

Не знаю, сколько времени я провела в таком положении. Наверняка немало, потому что очнулась я от слов Сиднея:

— Доброе утро, Виктория. Вот ты где! А я решил, что ты сбежала!

Он улыбнулся и присел рядом, предварительно уточнив, не возражаю ли я против этого. Мой хост выглядел значительно добрее и великодушнее, чем мне показалось накануне вечером. И я в очередной раз убедилась, что первое впечатление бывает ошибочным, особенно если у вас с собеседником не совпали ожидания относительно друг друга.

Сидней поинтересовался, как мои дела, с удовольствием выслушал историю моего побега на Шри-Ланку, немного рассказал о волонтерстве в хостеле и еще раз уточнил, чего я ждала от этого опыта. Не скажу, что мой ответ отличался оригинальностью. Но кроме поиска смысла жизни и своего предназначения — стандартного набора абстрактных целей, которыми грешат многие скитальцы, я сказала, что хотела бы научиться медитировать.

Я ожидала чего угодно — смеха со стороны Сиднея, какой-нибудь фразы в духе: «Виктория, какая же ты наивная!» или «Тебе точно нужен волонтерский проект?». Но никак не того, что уже через пару минут буду сидеть с закрытыми глазами в позе лотоса и под чутким руководством Сиднея пытаться концентрировать внимание на кончике носа.

Естественно, у меня ничего не получилось! За эти несчастные пять минут я прокрутила в своей голове столько событий, ситуаций и диалогов, что невольно усомнилась в том, а действительно ли мне нужна была эта медитация. На что Сидней снова улыбнулся и сказал, что это типичная ошибка всех новичков — бросить дело до того, как успеешь в нем разобраться.

Мы еще долго сидели на пляже в то утро, разговаривая о целях моего путешествия. Пока я, наконец, не признала, что далекие от комфорта условия жизни и волонтерская работа — это как раз то, за чем я сюда и приехала. Я хотела проверить себя на прочность, с достоинством пройти все испытания и открыть в себе новые способности. Но за этими искренними желаниями скрывались страх, неуверенность и слабость. Я боялась, что не справлюсь. Сидней видел сомнение в моих глазах и снова повторил фразу, которую написал мне накануне моего отъезда на остров:

— Ты выглядишь слишком городской девушкой. Ты уверена, что волонтерство в хостеле — это то, чего ты действительно хочешь?

— Я.. эм.. То есть, да! Я готова!

— Отлично! Нам пора идти. Скоро проснутся гости и их нужно кормить завтраком.

Глава 3. Волонтерские будни

На кухне меня встретила гора грязной посуды, разодранные от частого использования губки для ее мытья, многолетний жирный налет на стенах и баночки со специями, за которыми прятались тараканы. Не обращая внимания на всю эту вакханалию, Сидней взял засаленную сковороду и разбил туда пару яиц. Потом достал бывшую когда-то белой чашку, которая из-за налета приобрела темно-коричневатый оттенок, и заварил чай. На деревянной дощечке, которая слегка почернела от плесени, он ловко нарезал помидоры, переложил их в единственную — более менее чистую тарелку и, взяв вилку, по которой пять минут назад пробежал очередной таракан, как ни в чем не бывало, понес завтрак постояльцу.

Мои глаза округлились до таких размеров, что Шалика уж точно никогда бы не сказал, что я похожа на китаянку. Не знаю, что меня удивило больше всего — антисанитария или способность не замечать апокалипсис у себя перед носом. Казалось, что каких-то полчаса назад я общалась с совершенно другим человеком на пляже. Ведь с одной стороны, Сидней создавал впечатление ответственного, рассудительного и вполне себе адекватного человека. А с другой, у меня в голове не укладывалось, как можно было довести свой хостел до такого состояния! И при этом продолжать принимать гостей, да еще и пользоваться помощью волонтеров.

Планы на день определились сами собой. Я объявила генеральную уборку на кухне, чтобы хоть немного спасти ситуацию. О том, чтобы вымыть все до блеска не могло быть и речи, а вот улучшить положение вещей было в моих силах.

Кухню я в итоге убрала. Убив не только целый день, но и кожу на пальцах своих рук. Даже вспоминать не хочется, каких усилий мне это стоило. Но когда всего через день я заметила, что все стало возвращаться в первоначальный вид, мне ничего не оставалось, кроме как разочарованно вздохнуть, отпустить сутки тяжелой и, к сожалению, бесполезной работы и перейти к выполнению других обязанностей.

«Я точно хочу быть волонтером?» — этот вопрос я задавала себе каждое утро, потому что волонтерские будни оказались не такими романтичными, как я себе их представляла. А все потому, что Сидней уже давно пустил на самотек дела в хостеле. И единственное, чем мне приходилось заниматься в первые дни проекта, так это спасать ситуацию и наводить порядки там, где это было не только возможно, но и имело хоть какой-то смысл.

Вскоре, когда количество немытых поверхностей, грязного постельного белья и вездесущего мусора заметно сократилось, я наконец-то смогла выдохнуть. По крайней мере работа стала занимать гораздо меньше времени — не больше четырех часов в сутки. А в оставшиеся двадцать часов, включая сон, разумеется, я теперь могла делать все, что мне заблагорассудится.

Каждое утро я просыпалась в половине шестого утра. Делала я это с будильником, потому что мои биологические ритмы совершенно не хотели перестраиваться на новый лад — по белорусскому времени это было всего лишь три часа ночи. Я с большим трудом вставала с кровати, смотрела в зеркало на свое вялое и опухшее от сна на неудобной кровати лицо, а потом медленно брела на дикий пляж, чтобы искупаться в океане. Пару раз я пробовала заменить походы на пляж на утреннюю йогу в нашем саду, но неугомонные москиты быстро дали понять, что мне там не место.

Плавание удивительным образом помогало взбодриться и заряжало необходимой энергией на целый день. «Черт возьми, я начинаю свое утро на берегу Индийского океана!» — не могла я нарадоваться. А затем возвращалась в хостел, чтобы успеть приготовить завтрак постояльцам, пока меня не опередил Сидней.

Океан был моим другом, помощником и источником силы. Благодаря ему я не обращала внимания на весь хаос, который творился в нашем хостеле. И если утро мне нравилось начинать на широком диком пляже вдали от «TropiTurtle», то все остальное время я, наоборот, любила проводить на пляже прямо напротив нашего хостела — маленьком клочке земли для интроверта, где росли высокие пальмы, стоял маленький стол с пластмассовыми стульями и была максимально уединенная атмосфера. Там же висел разорванный гамак и всем своим видом давал понять, что когда-то здесь было действительно приятно валяться с книгой во время послеобеденного зноя. Только вот плавать там не рекомендовалось, потому что вход в воду был отнюдь не безопасным. Правда, узнала я об этом ценой проб, ошибок и разодранных в кровь ног.

Сидней регулярно брал меня с собой в Матару, где мы закупались продуктами для постояльцев, пили сок королевских кокосов или просто обедали. Иногда мы ездили на серфинг споты, где я выступала в роли наблюдателя, пока Сидней ловил волны. Там я читала книги, плавала где-то неподалеку или гуляла вдоль берега с мотивационными листовками «Save the Rainforest», которые вручала всем прохожим туристам. Сидней был уверен, что мы делали благое дело. А я, по правде говоря, до сих пор сомневаюсь, что мои действия хоть как-то поспособствовали спасению тропических лесов.

Как-то утром, когда забот по дому было минимально, Сидней решил, что пришла пора освоить мне скутер. До этого момента все мои поездки были исключительно в роли пассажира, и я даже думать боялась о том, чтобы стать водителем мопеда. Первые и, понятное дело, неудачные уроки Сидней решил провести в саду на территории хостела. Начал он с азов, но я все равно никак не могла запомнить правильное расположение рычагов управления и постоянно путала газ с тормозом. Несколько раз я въехала в банановое дерево, затем в стену, а потом и вовсе упала в кусты с папайей.

Сидней очень любил свой сад, поэтому дабы спасти деревья, за которыми он ухаживал не первый год, он предложил продолжить уроки вождения на проезжей части, где было больше места для маневров. К счастью, движение там было далеко не самым оживленным, и моей жизни могли угрожать лишь немногочисленные тук-туки, велосипеды или пешеходы. Сидней вручил мне шлем, еще раз показал, как включать зажигание, убедился, что я все таки могу ехать по прямой, и оставил меня одну.

Как итог, ближайший час вся ланкийская деревня смотрела на то, как я долго и упорно училась водить скутер, катаясь туда-сюда по улице со скоростью двадцать километров в час. Не скажу, что у меня хорошо получалось, но, главное, я больше не падала. А заодно и подняла настроение местным ланкийским подросткам.

Сидней не стал принимать у меня экзамен и уверенно сказал:

— Поздравляю! Теперь ты можешь брать скутер и ехать, куда тебе захочется.

Тем не менее, выезжать в город я не спешила. Уж слишком меня пугало хаотичное ланкийское движение вкупе с необходимостью одновременно принимать быстрые решения, следить за дорогой и управлять мопедом. Пустая деревенская дорога была моим максимумом. А затем я и вовсе выбрала другой — куда более безопасный способ передвижения. Я садилась на старый ржавый велосипед, которому доверяла гораздо больше, и отправлялась на экскурсии по банановым рощам, местным деревням и тропинкам вдоль безлюдных пляжей.

В один прекрасный день я решила, что хочу сделать вылазку на пляж, который располагался в пятнадцати километрах от нашего хостела. В то время я не очень дружила с онлайн и оффлайн картами, поэтому тот факт, что мой маршрут пролегал через оживленные трассы, меня нисколько не смутил.

Спустя десять минут мой ржавый велосипед медленно полз по дороге, а рядом на бешеной скорости проносились скутеры, тук-туки и гигантские автобусы-убийцы. Я молилась неизвестным богам, клялась, что больше никогда не выеду на азиатскую трассу на велосипеде, но при этом продолжала ехать вперед в поисках того самого идеального безлюдного пляжа.

Пляж я в итоге нашла. И он был даже лучше, чем я себе его представляла. Но не думаю, что риск того стоил. По крайней мере, возможность быть сбитой автобусом в любую секунду выглядела очень даже реальной. Впрочем, это был не единственный инцидент, который произошел со мной в Матаре.

День не заладился с самого начала. Сперва я отключила звонок будильника, вследствие чего благополучно проспала утренний поход на пляж. Потом обнаружила красные точки по всему телу — с большой долей вероятности, укусы местных насекомых. А еще разбила стакан, испугалась геккона, который уже давно жил в моей комнате, и в добавок ко всему, захлопнула входную дверь в хостел, когда выносила мусор. Ключа у меня, разумеется, не было, а звонить в дверь я не решилась, боясь разбудить постояльцев. Что же касается Сиднея, то он уехал на утренние уроки по серфингу и должен был вернуться не раньше, чем через два часа. Поэтому, чтобы не терять время зря и не сидеть под дверью с мусорным ведром, я решила прогуляться по деревне.

На улицах было подозрительно пусто и, в какой-то степени, даже одиноко. Я шла по грунтовым дорогам, рассматривала солнечные лучи, которые игриво переливались на золотистых куполах буддийских храмов, и то и дело проваливалась в собственные мысли. Поэтому я даже не заметила, как ко мне подбежала бездомная собака.

Это сейчас я очень люблю собак и с удовольствием с ними играю, если выпадает такая возможность. Но пару лет назад я была тем человеком, кто старался держаться от них подальше — желательно, на максимально безопасном расстоянии.

Я мгновенно запаниковала и постаралась прогнать животное. Но мое действие имело обратный эффект. Не прошло и пары мгновений, как в мою сторону стали сбегаться и другие собаки. Ситуация, явно, выходила из-под контроля, и за считанные секунды меня окружила дюжина бездомных псов, которые игриво прыгали, царапались и даже пытались меня укусить. Страх парализовал мое тело и единственное, что я смогла сделать в тот момент — это громко разрыдаться, продолжая в глубине души надеяться на спасение.

Не знаю, сколько времени я провела в таком состоянии и как далеко все могло бы зайти, если бы не местный мужчина, который внезапно появился в поле зрения. Он, по всей видимости, возвращался с утренней ловли и уж точно не планировал оттаскивать стаю собак от напуганной до смерти иностранки. Мне не известно, что мужчина услышал раньше — громкий лай или мои крики, но он незамедлительно поспешил на помощь. Ланкиец быстро и без слов разогнал всех псов, а потом также неожиданно, как и появился, скрылся в тени высоких пальм, оставив меня наедине с застывшим на губах:

— Спасибо..

***

Спустя всего неделю на острове мне стало казаться, что я вот-вот превращусь в настоящего дикаря. Я жила в деревне на берегу океана, практически все время ходила босиком, использовала велосипед в качестве транспортного средства, мылась исключительно холодной водой, носила минимум одежды, не пользовалась косметикой, просыпалась на рассвете и успела полюбить свою новую непритязательную жизнь. Даже соседство с летающими тараканами и огромными варанами выглядело вполне себе естественным и уже не таким пугающим.

В моих волонтерских буднях тоже воцарилась идиллия. Обязанности стали знакомыми, беспорядок больше не пугал, а условия жизни стали восприниматься как достаточно комфортные. Зная, что по негласным законам путешествий, такое затишье всегда случалось перед бурей, я наслаждалась этим периодом по максимуму и посвящала все свободное время знакомству с местной культурой и ланкийским укладом жизни.

Все началось с еды. Я была и до сих пор являюсь тем самым человеком, который путешествует, чтобы есть. И если в одиночку мне приходилось двигаться на ощупь, не зная ни состава блюд, ни их названий, то вместе с Сиднеем, у которого тоже был пунктик насчет питания, я смогла взглянуть на ланкийскую кухню по-другому и открыть для себя новый дивный мир вкусовых сочетаний.

Наш первый с ним прием пищи практически всегда начинался с теплого травяного аюрведического напитка. Я до сих пор не знаю, что входило в состав этой ярко-зеленой жидкости, но внешне она очень напоминала зеленый смузи из огурца, мяты и шпината. Лишь через двадцать минут Сидней разрешал приступать непосредственно к завтраку, который чаще всего состоял из порции курда с кокосовым медом.

Курд — это молочный продукт, нечто среднее между йогуртом и творогом. Его изготавливают из молока буйвола и продают в глиняных горшочках практически во всех магазинах острова. У курда довольно-таки привычный вкус, но в сочетании с кокосовым медом он превращался в десерт, оторваться от которого было практически невозможно. Что, собственно, и неудивительно, потому что кокосовый мед или, как его еще называют, пальмовый сироп получают из сока соцветий кокосовых пальм и не понаслышке считают одним из деликатесов ланкийской кухни.

На обед мы обычно выпивали по кокосу и съедали целую тарелку острого карри, в состав которого входили отварной белый рис, комбинация жгучих, растертых в порошок, пряностей под одноименным названием, а также небольшие порции овощных и бобовых рагу, салатов, чатни, рыбы и морепродуктов.

На ужин мы регулярно покупали кукурузу у местной бабушки, которая варила ее в глубоком чане со специями прямо на улице. А в дополнение к кукурузе я готовила мои фирменные тосты с авокадо, которые пусть и не относились к блюдам ланкийской кухни, но каждый раз поднимали мне настроение.

На удивление, я очень быстро адаптировалась к местной еде, которая, поначалу, вызывала слишком много вопросов. Я научилась кушать авокадо с сахаром и мороженым, нут — с кокосовой стружкой, а рис на молоке — с перцем чили. И, наконец, смогла выучить, что представляли собой блюда под названиями хопперс, котту, дал, роти, пападам, самбал и кирибат. Единственное, к чему я привыкнуть так и не смогла, так это к огненной остроте многих блюд, включая ужасную привычку местных — есть руками.

Мое знакомство с культурой Шри-Ланки не обошлось и без религии, которая играет важную роль в жизни каждого ланкийца. Так, например, я стала полноправным участником одного из важных буддийских праздников под названием Вап Перахера, который ежегодно отмечается в октябре в день полнолуния Вап Поя. В этот день принято надевать белую одежду, посещать храмы, делать подношения в виде свечей, живых цветов и благовоний, а также питаться исключительно вегетарианской едой.

Согласно легенде, которую рассказал мне Сидней, мать Будды умерла через неделю после его рождения, и чтобы почтить ее память, Будда отправился на небеса и три месяца читал ей религиозные тексты, пока не решил вернуться обратно на землю. И сделал он это, конечно же, в полнолуние. Собственно, праздник Вап Перахера символизирует возвращение Будды и означает конец буддийского поста, который длится ровно три месяца.

Сидней вручил мне белый саронг, который укрыл мои ноги до самых пят, попросил найти светлый верх и сказал:

— Будь готова через десять минут. Мы едем в главный храм Матары на церемонию!

На территории буддийского храма было шумно, празднично и многолюдно. Но не успела я и глазом моргнуть, как Сидней миновал торжественное шествие и отвел меня к индуистам, объясняя это тем, что на Шри-Ланке очень толерантное отношение к представителям других религий:

— Идем-идем, не бойся. Тут просто ритуалы интереснее.

В окутанном пряными благовониями помещении меня уже ждала милая женщина в ослепительно белом саронге. Она потянула меня за собой, параллельно расспрашивая, знаю ли я что-нибудь о бинди — красной точке на лбу, которую еще называют «третьим глазом». Я отрицательно покачала головой. Тогда женщина продолжила:

— Бинди означает принадлежность к индуизму и подтверждает тот факт, что женщина состоит в браке. Но я так полагаю, что ни то ни другое к тебе не относится?

Я снова покачала головой и, по всей видимости, сделала это слишком неуверенно, чем вызвала улыбку на лице женщины:

— Не волнуйся, май дарлинг! Это вопрос времени — и только.

А потом добавила:

— Область на лбу между бровей, — и тут я почувствовала теплое прикосновение как раз в этом месте. — ..является местом расположения шестой чакры — аджны. Именно здесь находится точка выхода энергии кундалини. Бинди сохраняет и усиливает концентрацию этой энергии.

После этого женщина мне подмигнула и отвела обратно к Сиднею.

Глава 4. Против течения

Чем больше времени я находилась на острове, тем сильнее мне нравилась Шри-Ланка. Я разделяла ее особенности, старалась не замечать очевидные недостатки и концентрировалась исключительно на положительной стороне своего путешествия. В присущей мне манере, я смотрела на все еще новую для меня страну через призму слепой влюбленности и ничего не могла с собой поделать. Тем не менее, на Шри-Ланке был свой жизненный уклад, со своими культурными особенностями, которые пусть и редко, но все же выводили меня из себя.

Мне дико не нравилось поведение местных жителей, в особенности — мужчин. Они видели, что я одна, и постоянно задавали кучу вопросов, проявляя совершенно неуместные знаки внимания, чем добивались абсолютно противоположного эффекта. В дополнение к излишней настойчивости ланкийцы не отличались аккуратностью. Мусорить они умели отлично, а вот убирать за собой — не очень.

Когда я рассказала о своем недовольстве Сиднею, который тоже не отличался особой чистоплотностью, он лишь пожал плечами и добавил, что ланкийцы очень ленивые и стараются избегать ответственности там, где это возможно. По его словам, волонтеры из западных стран приносили в разы больше пользы хостелу и всего за пару дней выполняли рабочий минимум, который обычный ланкиец может делать целый месяц.

— И почему я не удивлена? — с ехидной усмешкой добавила я.

Сидней, казалось, не заметил мою реплику и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— И это я не говорю о местных деревнях, где большая часть населения постоянно пьет, курит или просто бездельничает. Наши люди не хотят зарабатывать деньги. И, что еще хуже, они никак не используют миллион возможностей, которые предоставляет им остров.

Я постоянно наблюдала за Сиднеем, присматривалась к нему, но никак не могла понять, что он за человек. С одной стороны он был типичным, по его же словам, ланкийцем, который не замечал бардак перед своим носом, вел бизнес спустя рукава и ставил свои желания во главе всего остального. А вот с другой — Сидней был серьезным и довольно-таки целеустремленным для его возраста человеком. «Ведь что-то его все таки сподвигло открыть хостел, вставать в пять утра каждое утро, чтобы заниматься серфингом, параллельно руководить несколькими проектами на острове и, в дополнение ко всему, увлекаться аюрведой. Только вот что?» — думала я.

Мы довольно-таки много времени проводили вместе. Болтали о жизни и о том, что для каждого из нас было важно, делились планами на будущее и просто высказывались по тому или иному вопросу. Порой наши мнения так сильно расходились, что мы наотрез отказывались принимать позицию друг друга. И не важно, обсуждали мы институт брака, чайлдфри движение, трудоголизм и жизненные ценности или банальную уборку на кухне и необходимость качественно нового подхода к руководству хостелом. Благо, в спорах всегда рождалась истина, и закончив с одной животрепещущей темой, мы переходили к обсуждению следующей.

В основном такие разговоры случались по вечерам, когда после рабочего дня мы покупали легкий ужин и отправлялись на один из популярных пляжей, где любили проводить время местные ланкийцы. В один из таких вечеров Сидней наконец-то решил заговорить о своем прошлом.

— Я родился и вырос на Шри-Ланке. Однако уже с раннего детства мечтал о том, чтобы однажды переехать жить в Лондон, — начал он свой рассказ.

Когда Сиднею исполнилось двадцать три года, он собрал все свои вещи, включая минимальные финансовые сбережения и улетел навстречу мечте. К слову, вещей у него было действительно немного — одна дорожная сумка и шестьдесят долларов в кармане.

Первую ночь в городе на Темзе он провел в парке под деревом. А на следующее утро познакомился с таким же, как и он, эмигрантом из Шри-Ланки, который предложил ему работу мойщиком посуды, а заодно и комнату в крохотной арендованной квартире. Так начался новый в его жизни этап под названием Лондон.

Со временем Сидней начал понимать, что его совсем не привлекала перспектива так и остаться никем до конца своих дней. Работа в обслуживании пусть и приносила неплохие для скромного уровня жизни деньги, но никак не могла позволить получить что-то большее, кроме еды и крова над головой. Поэтому параллельно с работой поваром, грузчиком, официантом и разнорабочим, он копил деньги на учебу и вынашивал идею о покорении мира.

Спустя несколько лет, когда Сидней смог подтвердить квалификацию, полученную в ланкийском университете, ему удалось устроиться бухгалтером в одну небольшую строительную компанию. Там он впервые начал зарабатывать относительно неплохие деньги, а заодно и близко познакомился с рынком недвижимости и условиями ее приобретения. Его так захватила идея по покупке своего собственного жилья, что он сделал все возможное, чтобы накопить достаточно средств на первый взнос за него. Недвижимость стала неотъемлемой частью жизни Сиднея и он решил во что бы то ни стало приобрести еще одну квартиру для сдачи в аренду.

Он долго и с возбуждением рассказывал про предпринятые шаги, но я, обладая совсем не математическим складом ума вкупе с полным равнодушием к теме недвижимости в то время, с трудом улавливала суть его слов. Тем не менее, по словам Сиднея, его идея увенчалась успехом.

— У меня три квартиры в Лондоне! Да, знаю, не скажешь по моему внешнему виду и образу жизни, — рассмеялся Сидней. — Сейчас там живут мои родные сестры со своими семьями.

Судя по всему, спустя двадцать семь лет после ночлега под деревом в лондонском парке Сидней-таки добился своей цели. Однако, как это часто бывает, материальный успех не сделал его счастливым. По словам хоста, в гонке за богатством он потерял главное — самого себя. Поэтому устав от одинокой, требовательной и шумной жизни мегаполиса, он оставил Лондон и вернулся на свою маленькую родину — в деревню Матара.

К моменту нашей встречи Сидней уже три года заведовал хостелом и гест хаусом на берегу океана, регулярно медитировал, всей душой любил серфинг и общался с молодыми и безбашенными бэкпэкерами. Все его лондонские друзья покручивали у виска, когда узнавали, на что он променял свою нормальную жизнь. Но пятидесятитрехлетний Сидней был доволен своим выбором. И, что самое главное, наслаждался своей новой жизнью.

Впоследствии я не раз думала о том, насколько эта история была похожа на правду. По крайней мере, изначально я восприняла ее очень даже скептически. Ведь мне казалось, что жизнь Сиднея на Шри-Ланке уж точно не могла иметь ничего общего с жизнью в Лондоне.

Но чем больше я помогала с активностями по хостелу и выбиралась с ним в Матару, тем чаще становилась свидетелем того, как ему звонили реальные сестры с реальных лондонских номеров. Я видела, как во время прогулок его радостно приветствовали друзья, которые, вне всяких сомнений, превосходили по материальному достатку всех окружающих ланкийцев. А несколько раз мы и вовсе заезжали в гости к его знакомой — серьезной пожилой ланкийской женщине, которая жила в роскошном особняке, выглядела как самая настоящая аристократка и каждый раз была одета с иголочки, включая дорогие золотые украшения. О чем с ней общался Сидней, я не знаю, потому что в дом меня не пускали.

— Подожди, пожалуйста, на улице. Я скоро вернусь, — это все, что я слышала в свой адрес.

Перед поездкой в Азию я прочитала уйму схожих историй успеха от западных авторов, которые как один добивались богатства, а потом выгорали, уходили с работы и уезжали в экзотические страны третьего мира искать баланс в своей жизни. Тенденция к освобождению от материальных благ и возвращению к духовному стала настолько популярной, что даже получила свой собственный термин — дауншифтинг. Даже я в какой-то отдаленной степени была тем самым дауншифтером, который бросил стабильную работу ради волонтерства на Шри-Ланке, бюджетных скитаний по миру и поиска той самой гармонии. Тогда мне казалось, что это действительно круто. А история Сиднея была лишь подтверждением правильности моих действий. «Я не одна! Вот реальный человек с реальной историей. И он действительно счастлив!»

Я не думала об обратной стороне такого выбора. Не думала о том, что многие годами отказываются брать ответственность за свою жизнь и продолжают оправдывать свои, зачастую, нищие скитания поиском смысла жизни. Не думала об упущенном времени и смысле путешествий в глобальном понимании этого слова. Для всего этого еще не пришло время, потому что я была лишь в начале своего пути.

История Сиднея стала тем самым напутствием, которое я и хотела услышать на данном временном отрезке. И мне было абсолютно все равно — была ли она правдой или несбывшейся мечтой одного ланкийского мужчины, который всю жизнь грезил об европейском богатстве, но смирившись с реальностью, принял и полюбил простую азиатскую действительность.

Глава 5. Кокосовый ром

Жизнь шла своим чередом, и раз в пару дней к нам в хостел заселялись новые люди. С одними я ограничивалась лишь парой ничего не значащих фраз. Как, например, с бэкпекером из Австрии и девушкой из Франции, которые были слишком погружены в себя, чтобы непринужденно обсуждать свою жизнь с незнакомцами. С другими же, наоборот, я могла часами болтать обо всем на свете. Как это было с ребятами из Украины, а также с весьма энергичным португальским мужчиной по имени Эммануэль, из-за которого я ввязалась в одну весьма интересную авантюру. Но об этом позже.

Из-за того, что туристический сезон никак не хотел начинаться, постояльцев все равно было немного и больше всего времени, если не брать в расчет коммуникацию с Сиднеем, я проводила за разговорами с парнем из Германии.

Мы познакомились в самый первый день моего волонтерства. В тот самый, когда я сначала застряла в поезде по пути в Матару, а потом, уже в хостеле, от испуга протараторила заготовленный монолог о том, я начинающая путешественница из Беларуси по имени Виктория. На что Герман в спокойной и, даже, немного ленивой манере ответил, что он родом из Оберхофа, а затем продолжил лежать на диване в обнимку со своим телефоном.

Я попыталась начать беседу, рассказав, что не понаслышке знала о немецком городе Оберхоф, потому что на протяжении многих лет, будучи еще подростком, взахлеб смотрела все трансляции по биатлону, которые проводились там ежегодно. Но Германа мое признание не тронуло:

— А, ну прикольно.

Тем не менее, вскоре мы-таки смогли подружиться, и я узнала, что Герман, в отличие от меня, был опытным скитальцем и на момент нашего знакомства уже два года путешествовал по Юго-Восточной Азии и Австралии.

— Ты непрерывно путешествуешь два года!? Это, вообще, законно! — воскликнула я с диким восторгом.

Но чем больше я наблюдала за Германом, тем сильнее меня удивляло его поведение, тем больше появлялось вопросов к его образу жизни. По крайней мере, я никак не могла понять, почему он сутками лежал в номере, смотрел видео на ютуб и выбирался из хостела лишь раз в день — и то, ради того, чтобы купить себе на ужин пиццу с колой. У меня в голове не укладывалось, как можно было довольствоваться пошарпанным хостелом, игнорировать океан, который шумел под боком, и променять блюда местной кухни на кусок теста с сыром. Во всяком случае, я ни разу не встречала вкусной аппетитной пиццы на Шри-Ланке!

На самом деле, поведение Германа было очень даже логичным. Но поняла я это только спустя полгода скитаний по Юго-Восточной Азии, когда бесконечная смена стран, городов и новых людей вкупе с постоянным планированием и построением маршрутов вымотала меня настолько, что я была только рада целую неделю не выходить из хостела и питаться чем угодно, только не блюдами азиатской кухни.

Герман начал свое путешествие в Австралии, куда поехал по программе, очень схожей с американской Work&Travel. Он жил и работал на ферме целых шесть месяцев. А когда ему удалось накопить приличную для бюджетного путешественника сумму денег, парень решил не возвращаться домой в Германию. Вместо этого он купил билет в один конец и отправился исследовать Юго-Восточную Азию.

Малайзия, Таиланд, Лаос, Камбоджа.. Где-то Герман задерживался на пару недель, а где-то — и на пару месяцев. Например, ему так понравилось в Камбодже, что он решил остаться в городе Сиемреап, чтобы на протяжении трех месяцев преподавать детям английский. Платили не много, но достаточно для того, чтобы перебраться во Вьетнам, купить там старенький мотоцикл и проехать на нем две тысячи километров с юга на север страны. На Шри-Ланке, где мы и познакомилась, у Германа был перерыв от кочевой жизни. Ведь после острова Цейлон он планировал лететь в Индию, а дальше — в Непал, чтобы вместе с отцом отправиться в трек к базовому лагерю Эвереста.

Историю Германа я слушала с открытым ртом и легкой завистью. Но почему-то даже не догадывалась, что и моя новая жизнь была не менее яркой и интересной. Только в отличие от немецкого парня, я была новичком с горящими глазами, который жадно впитывал любую информацию о путешествиях. Германа тоже увлекала дорога, только вот огня в его взгляде замечено не было. «Скорее всего он просто устал. Или того хуже — выгорел».

Мало того, что постояльцев в нашем хостеле было не много, так они еще и не задерживались надолго в Матаре. Они оставались на два, максимум три дня, а потом ехали дальше — исследовать остров. И только мы втроем — Сидней, Герман и я были постоянными его обитателями.

Помню, как однажды вечером Сидней неожиданно вспомнил о том, что у него сегодня день рождения. В хостеле кроме нас троих как раз никого не было, а это идеально подходило для того, чтобы устроить скромный праздничный ужин.

Сначала мы все вместе отправились на местный рыбный рынок, где продавались одни сплошные деликатесы — от лобстеров и лангустов до тигровых креветок и кальмаров. И что самое удивительное, стоили они настолько дешево, что даже я со своим скромным бюджетом могла позволить званый ужин на несколько персон. Но Сидней решил, что филе только что выловленного тунца будет достаточно. Он вручил нам с Германом ценную покупку и предложил вернуться в хостел без него. А сам добавил, что займется решением вопроса с алкоголем:

— На Шри-Ланке импортный алкоголь стоит очень дорого и продается с наценкой в как минимум пять раз. Но вы не переживайте по этому поводу. У моего друга есть кое-что получше!

Через час Сидней вернулся с бутылочкой настоящего кокосового рома, который традиционно готовят на Шри-Ланке из плодов пальмового дерева, и гордо сообщил, что можно начинать подготовку к ужину.

С локацией мы определились быстро и единогласно. Ей стал всеми любимый пляж, который располагался через дорогу от нашего хостела. На берегу Индийского океана Сидней развел костер, принес туда старый матрац, подушки и организовал место для пикника прямо под пальмой. Я, в свою очередь, замариновала рыбу, овощи и батат, завернула их в фольгу и отправила на угли запекаться. Герман тоже не сидел без дела. Он открыл бутылку кокосового рома, разлил его в кружки для чая и скрутил парочку сигарет из нарезанного табака и папиросной бумаги.

Я наблюдала за всем происходящим и никак не могла отделаться от ощущения, что все это — кадры из фильма или фрагменты чьей-нибудь жизни, но уж точно не моей. Ведь еще пару недель назад я жила в сером белорусском городе и носила теплые вещи, которые помогали укрыться от дождя и пронизывающего октябрьского ветра по пути в офис. Не говоря уже о том, что сама ситуация, в которой я пила алкоголь и курила местную самокрутку в компании двух мужчин, была чем-то из ряда вон выходящим. Но все это происходило наяву — аромат коста, шум волн океана, далекая Шри-Ланка, сладкий и такой крепкий ром, нежнейшая рыба, приготовленная на костре, четкие силуэты пальм и невероятно звездное небо.

В тот день не горели фонари, которые обычно освещали дорогу, и мы сидели при свете луны, наслаждаясь сказочной атмосферой ланкийской ночи. Мы очень мало болтали, обмениваясь лишь незначительными фразами касательно вкусного ужина, идеальной погоды и планов на завтра. Но в большинстве своем мы молчали. Молчали, потому что слова были излишними. У каждого из нас были свои мысли, которыми никто не хотел делиться. У каждого из нас было прошлое, от которого мы убежали на этот маленький остров в Индийском океане. И при этом у каждого из нас было основание быть счастливыми, потому что такие моменты запоминаются на всю жизнь.

Глава 6. Побег из Матары

Когда Герману, наконец, одобрили визу в Индию, он в тот же вечер собрал свой рюкзак, обнял меня на прощание и очень быстро скрылся из виду на ярко зеленом тук-туке. Я немного погрустила, так как успела привыкнуть к его постоянному присутствию в гостинной, и продолжила заниматься своими делами. По Герману я не скучала, но внезапно появившееся ощущение, что после его отъезда все будет по-другому, меня не покидало. В воздухе витали перемены и сопротивляться им было бесполезно.

После отъезда Германа гостей в хостеле стало еще меньше, и у меня, наконец, появилась возможность подумать о целях волонтерства, которые я преследовала, выбирая эту жизненную дорогу. В итоге, все свелось к тому, что мне действительно нравился новый опыт, нравилась деревня Матара и даже неухоженный «TropiTurtle» успел стать родным. Только вот смысла в продолжении я, почему-то, не видела. В нашем хостеле не было роста, и я, неожиданно для себя самой захотела двигаться дальше. Только вот куда?

Спустя пару дней после отъезда Германа я познакомилась с Эммануэлем — тем самым португальцем, благодаря которому вектор моего волонтерства резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Эммануэль был опытным путешественником и, казалось, уже успел посетить стран сто, как минимум. Он жил и работал в Лондоне, но при этом каждый месяц летал то в Китай, то на Галапагосы, то еще куда-нибудь.

Шри-Ланка была новой страной для португальца, поэтому надолго задерживаться в Матаре он не собирался. И по интересному стечению обстоятельств Эммануэль решил продолжить свое путешествие по острову в городе Галле — именно там, где я запланировала провести свой единственный и очень долгожданный выходной. Долго не думая, мы решили объединиться.

Дорога в Галле нам не понравилась. Во-первых, она прошла в положении стоя, потому что свободных мест в дряхлом ланкийском автобусе, разумеется, не было. А во-вторых, водитель так резко входил в повороты, что нам оставалось лишь крепко вцепиться в поручни и не отпускать их до полной остановки транспортного средства. Бонусом к данному аттракциону стала местная музыка. Она гремела с такой силой, что через час пути мне стало искренне жаль свои барабанные перепонки.

В Галле мы сразу же отправились на прогулку по шумным ланкийским улицам, чтобы снять стресс после не самой удачной дороги. Но не прошло и пяти минут, как мы уже уплетали вкусные воздушные булочки из местной пекарни, запивали их сладким цейлонским чаем с молоком и даже не вспоминали о том, что совсем недавно злились на всю Шри-Ланку.

Мы много фотографировались, торговались с продавцами фруктов и водителями тук-туков, катались с ветерком по городу и прятались в тени пальм, потому что больше не могли находиться под палящим тропическим солнцем. Мы с любопытством разглядывали буддистских монахов, которые проходили мимо, и параллельно болтали обо всем на свете. Правда, я была больше в роли слушателя, пока Эммануэль читал лекции то о кашае — традиционной ярко оранжевой одежде, которую носят монахи, то о самом городе Галле. Расположившись напротив главной крепости города, португалец энергично декларировал:

— Галле — портовый город. Однако живет и развивается он, в основном, за счет туризма. А ты знаешь, почему здесь много зданий и особняков в европейском стиле?

Не дожидаясь ответа он продолжил:

— А все потому, что сначала Шри-Ланка была португальской, затем голландской, а уже потом британской колонией.

Не скажу, что я была в восторге от исторических экскурсов на все случае жизни, но я прощала их Эммануэлю, потому что он быстро переключался с темы на тему и делал он это весьма искренне. Собственно, в этом и был весь португалец, который за считанные секунды превращался из занудного профессора в легкомысленного подростка. Не знаю, как с ним уживались его друзья и родные, но в маленьких дозах наше общение приносило только положительные эмоции.

К обеду я так вымоталась, что приняла приглашение Эммануэля отдохнуть в гостевом доме, комнату в котором он себе забронировал накануне. Он оставался в Галле еще на сутки, а я планировала переждать дневной зной и ближе к вечеру отправится обратно в Матару.

В гостевом доме нас встретила хозяйка — радушная и крайне любопытная женщина средних лет. Она с первых же минут стала расспрашивать, откуда мы родом, чем занимаемся на острове и нравится ли нам Шри-Ланка. И если у Эммануэля были довольно-таки стандартные ответы, которые ничем не удивили хозяйку, то мой рассказ о волонтерстве привлек ее внимание. Она быстро разузнала, что оно из себя представляет, выпытала все подробности и, долго не думая, предложила мне переехать в Галле и стать ее помощницей в гостевом доме.

Я немного опешила от такого поворота событий. Однако, окинув взглядом чистый и аккуратный дом, где не было и намека на плесень и антисанитарию, решила согласиться. Эммануэль радостно закивал в ответ и сказал хозяйке, что она сделала правильный выбор. Устный договор мы решили скрепить традиционным ланкийским чаепитием, и я на эмоциях отправилась в хостел собирать вещи.

В Матару я вернулась на поезде, потому что решила больше не рисковать с местными автобусами. Я хотела как можно скорее сообщить о своем отъезде Сиднею, но вместо былой уверенности и радостного возбуждения от предстоящих перемен, меня неожиданно засосало болото сомнений: «И зачем я так быстро согласилась? Я же ничего не знаю об этой женщине!» Я так разнервничалась, что из-за волнения пропустила шикарный закат. А вместе с ним и все меры предосторожности. Потому что лишь возле входной двери в хостел я, наконец, осознала, что всю дорогу от вокзала до дома я шла совершенно одна по неосвещенным азиатским улицам и даже ни на секунду не задумалась о своей безопасности.

В гостиной я встретила Сиднея, который не только не спал в столь поздний для него час, но и, как оказалось, ждал меня к ужину. Я, конечно, удивилась такому развитию событий, но решила, что это хорошая возможность не откладывать на потом новость о грядущих переменах. Но не успели мы пройти на кухню, как мой энтузиазм заметно поугас.

Передо мной был накрыт стол, который до боли напоминал ужин при свечах. По количеству и разнообразию блюд можно было предположить, что в хостеле намечался праздник и мы ожидали дорогих гостей. Но проблема была в том, что ужин предназначался только для нас двоих.

— Виктория, присаживайся. Ты, наверное, голодная. Я решил сделать маленький сюрприз. Ты же не против?

«Успокойся, ты просто перенервничала. Это просто ужин», — успокаивала я себя до тех пор, пока не увидела финальный штрих — целую бутылку импортного, даже не ланкийского рома, которая красовалась во главе стола.

Меня сковал страх. И все, что я смогла сделать, это молча сесть за стол и наблюдать за тем, как Сидней разливал ром по бокалам. Не знаю, о чем я думала в тот момент, но смесь тревоги, потрясения и любопытства приковали меня к стулу и лишили дара речи. Я медленно ела, держа в руке бокал с ромом, и делала вид, что пью. Я была слишком голодная, чтобы отказываться от ужина. И, видимо, слишком бесстрашная, потому что осталась наедине с мужчиной, который угощал меня алкоголем и весьма подозрительно улыбался.

Не знаю, чем мог закончиться вечер этого весьма странного дня, если бы не постояльцы хостела, которым ни с того ни с сего понадобилась моя помощь. Поблагодарив за ужин, я немедленно оставила Сиднея, помогла ребятам и заперлась в своей комнате, откуда не выходила до самого утра. Я была, мягко говоря, в шоке. Зато теперь уж точно не сомневалась в правильности своего решения по поводу смены волонтерского проекта.

На следующий день я хотела лишь одного — как можно скорее поговорить с Сиднеем и со спокойной душой уехать в Галле. Но он, судя по всему, обиделся и делал все возможное, чтобы меня игнорировать. Уйти по-английски мне не позволяла никому ненужная в тот момент ответственность. Поэтому я репетировала прощальную речь и обдумывала план Б на случай, если мой хост окончательно слетит с катушек.

Ближе к вечеру Сидней-таки соизволил обратить на меня внимание. Без лишних слов он взял рюкзак, два шлема и сообщил, что нам пора ехать в Матару за ужином. Мы так делали каждый вечер, поэтому я охотно согласилась, рассчитывая на то, что у нас получится пообщаться. Но как только еда была куплена, а мы выехали на главную дорогу, я поняла, что ошиблась. А все потому, что наш скутер двигался в противоположном от хостела направлении.

Через десять минут мы остановились в неизвестном для меня месте, и Сидней, как ни в чем не бывало, сказал:

— Сегодня ужинаем здесь. На этом пляже красивые закаты и мало людей. Тебе понравится!

«Черт!» — выругалась я про себя, осознав, что ситуация, явно, вышла из под контроля. Но я снова решила подыграть Сиднею в его коварном спектакле и с невозмутимым лицом ответила:

— Отличная идея! Здесь и, правда, очень красиво.

Но я и тут была на шаг позади. А все потому, что Сидней весьма неплохо подготовился к ужину. И пока я открывала контейнеры с едой, он достал вчерашнюю бутылку импортного рома и два стеклянных бокала, которые успел прихватить из дома. Делать было нечего и я с самого начала отказалась от алкоголя, сославшись на мигрень, которая, якобы, беспокоила меня с самого утра. А сама с наигранным спокойствием приступила к ужину.

Аппетита у меня, разумеется, не было. Поэтому пришлось насильно запихивать в себя порцию котту роти и краем глаза следить за тем, как уменьшалось количество рома в бутылке. Было ли мне страшно? Разумеется. Я наблюдала, как солнце стремительно скрывалось за горизонтом, рассчитывала расстояние до хостела и понимала, что алкоголя в крови Сиднея становилось все больше и больше с каждой минутой.

Мне ничего не оставалось, кроме как притворится, что я очень плохо себя чувствую, изобразить полуобморок и попросить отвезти меня обратно в хостел. Оправдание получилось, конечно, слишком банальным, но, тем не менее, очень действенным. Потому что уже через пять минут мы неслись домой по извилистым неосвещенным дорогам.

Я старалась не думать о том, что вся моя жизнь находилась в руках нетрезвого человека, и изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Я знала, что алкоголь за рулем был распространенной практикой на Шри-Ланке. Знала, что сама виновата в том, что до сих пор не сказала Сиднею о своем отъезде. Знала, что никто меня не заставлял ехать с ним на этот пляж и притворяться, будто все в порядке.

«Это тебе урок на будущее!» — злилась я сама на себя. — «Если мы, конечно, сейчас не разобьемся и это будущее, в итоге, наступит..»

К счастью, дорога домой прошла без происшествий, и я целая и невредимая добралась до хостела. Вечером я снова закрылась в комнате, а наутро первым же делом направилась к Сиднею, чтобы сообщить об отъезде в Галле. Но он меня опередил, предложив подыскать новое место для волонтерства. Сидней обусловил это отсутствием туристов и еще парочкой примитивных причин, которые я пропустила мимо ушей.

На радостях я даже оставила при себе отрепетированный монолог, который собиралась вывалить ему на голову при первой же возможности. Вместо этого я, наоборот, спокойно согласилась с Сиднеем и поблагодарила его за возможность попробовать себя в роли волонтера.

Мой хост оказался настоящим джентльменом, и пока я забирала последние вещи из комнаты, включая чемодан, который собрала еще с вечера, он вызвал мне тук-тук и договорился с водителем о минимальной стоимости. «Оперативно, однако», — не без доли разочарования подумала я.

Мы не обнимались на прощание. Лишь сказали стандартное:

— Bye-bye! Have a good day! Take care! — и разъехались по своим делам.

Сидней — на уроки серфинга, я — на железнодорожный вокзал, откуда через тридцать минут отправлялся первый поезд в Галле.

Я не знаю наверняка, в какой момент у Сиднея проснулись не только дружеские намерения на мой счет. И просыпались ли они ко всем волонтерам, которые останавливались в этом хостеле. Тем не менее, мне было грустно оттого, что все закончилось именно на такой странной ноте. Ведь несмотря на все нюансы, мое первое волонтерство было действительно ярким, необычным и, уж точно, запоминающимся. И даже Сидней, который все испортил своим поведением, мне запомнился как мудрый собеседник и целеустремленный мужчина. Прощать людей действительно не просто. Но это не значит, что данный навык не тренируется на протяжении всей жизни.

Глава 7. Сумасшедший дом

Сначала все шло по плану — быстрый и удобный поезд до Галле, дешевый тук-тук до гестхауса, улыбчивые ланкийцы и приятное волнение в предвкушении долгожданных перемен. Но не успела я подойти к гостевому дому, как мой энтузиазм мгновенно испарился. Оказалось, что входная дверь была заперта, а внутри никто и не думал подавать признаки жизни.

Я начала стучать в дверь и громко звать хозяев, но увы — это, ровным счетом, ничего не изменило. Складывалось подозрительное впечатление, что в Галле меня никто не ждал. «Очень странно», — подумала я, и решила прогуляться вокруг дома, где обнаружила еще одну дверь, которая, на удивление, оказалась открыта. Пару минут я стояла в растерянности и размышляла над тем, стоит ли заходить в дом с черного входа. Но так как другое решение так и не пришло мне в голову, я набралась смелости и зашла внутрь.

В гостиной были наглухо задернуты шторы, вещи лежали не на своих местах, а в воздухе чувствовался едкий запах табака. «Как хозяйка могла допустить такой беспорядок?» — недоумевала я, прекрасно осознавая, что в доме было явно что-то не так. Только вот что?

Я не теряла надежды и ходила по дому в поисках живой души, громко повторяя:

— Доброе утро! Я волонтер. Я приехала из Матары. Есть ли кто дома?

Но в ответ была лишь тишина. Тогда я решила заглянуть на кухню, где, к моему большому удивлению, и была обнаружена единственная живая душа в этом доме. Ей оказался муж хозяйки, который так удивился моему приезду, что еще несколько минут смотрел на меня в упор испуганными глазами, не произнося при этом ни слова. Когда дар речи к нему, наконец, вернулся, мужчина стал виновато объяснять на своем ломанном английском, что его жена меня не дождалась и вчера вечером уехала в Коломбо на две недели.

— Хозяйка решила, что ты передумала, — сказал он в ее оправдание.

— Но мы же договорились.. — промямлила я, потому что находилась в состоянии шока.

До меня медленно, но верно стало доходить, что никакого волонтерства в Галле не будет. «Мне надо ехать дальше.. Но куда — дальше? Что же делать!? Где теперь жить, черт возьми!?»

Я так расстроилась, что была готова разрыдаться прямо на глазах у мужа хозяйки. Который, по правде говоря, пребывал примерно в таком же состоянии. Только, как я потом узнаю, по совершенно другой причине.

Я рухнула на диван, закрыла руками глаза и неожиданно для себя самой вспомнила, что вчера утром получила письмо от волонтерского проекта в городе Канди, который находился в центральной части Шри-Ланки. Тогда я не придала этому сообщению никакого значения и вежливо отказалась. Но теперь правила игры изменились.

Долго не думая, я открыла ноутбук, нашла контакты владельца гестхауса в Канди, набрала его номер и уверенно сказала, что приеду завтра во второй половине дня. На том конце провода, конечно, удивились моей решительности, но ничего против не сказали.

Все это время муж хозяйки стоял рядом, нервно бегал глазами и пытался понять, что происходит. Когда же я решила финальный вопрос с логистикой и с грустью осознала, что ночевать мне все равно придется в Галле, я, наконец, посвятила бедного мужчину в свои планы и попросила предоставить мне ночлег на одну ночь. Не скажу, что он обрадовался, но переночевать в гостевом доме все же разрешил, взяв с меня символические пять долларов.

Мужчина предоставил мне самую дальнюю комнату, окна которой выходили на маленькую реку. Днем я не придала этому должного значения, за что и поплатилась позже. Как следствие, вместо сна я боролась с назойливыми москитами, которые впервые с начала моего азиатского путешествия атаковали с такой агрессией. Закрыть все окна и умирать от духоты тоже было не вариантом. Поэтому, вооружившись полотенцем, я всю ночь отбивалась от насекомых и проклинала мужа хозяйки, который без слов дал понять, почему так не обрадовался моему визиту.

Но и это было еще не все! Скромный, на первый взгляд, мужчина не только привел домой другую женщину, но и пел с ней мантры, курил траву, входил в транс и удовлетворял свои природные потребности. Не дожидаясь рассвета, я забрала свои вещи и убежала из этого сумасшедшего дома.

***

Вокзал города Коломбо ничем не отличался от других крупных железнодорожных станций острова. Все тот же шум, бесконечные потоки пассажиров и непрерывное движение поездов. Это было явно не то место, чтобы прийти в себя после бессонной ночи и приступа удушающей клаустрофобии, которая преследовала меня до тех пор, пока я не вышла из вагона поезда, следовавшего по маршруту Галле-Коломбо. Но выбирать, как говорится, не приходилось.

В столице Шри-Ланки я оказалась не случайно. Там у меня была пересадка, потому что прямые поезда из Галле в Канди не ходили. Что, впрочем, было и к лучшему. Иначе я бы вряд ли доехала до пункта назначения в добром расположении духа.

После приключений в Галле я мечтала тихонько подремать у окошка, но мои наивные ожидания быстро разбились о жестокую реальность, в которой самый ранний поезд в Коломбо оказался переполнен местными пассажирами. И если к отсутствию свободных сидячих мест я отнеслась по-философски, то проблемы со стоячими местами чуть не вылились в самый настоящий обморок. Ведь сначала я стояла в проходе, затем расположилась на полу тамбура вместе с двумя другими европейскими туристами. Но потом в вагон набежало столько людей, что оставшиеся три часа пути мне пришлось провести в положении стоя в обнимку с незнакомыми мне ланкийцами.

Пересадка в Коломбо длилась несколько часов. Я не спеша гуляла по вокзалу или коротала время за чтением книги, что было, по сути, бесполезным занятием, так как у меня с трудом получалось уловить смысл написанного. Стресс, бессонная ночь и адская дорога давали о себе знать, сведя все мои желания к базовым потребностям — сну и еде. И если о первом мечтать даже не приходилось, то со вторым дела обстояли куда лучше.

Я, наверное, счастливчик, потому что вскоре ко мне подсела местная бабушка, которая, казалось, прочитала мои мысли и ни с того ни с сего угостила горячим цейлонским чаем со сгущенным молоком. Бабушка, в отличие от меня, имела привычку путешествовать в полной боевой готовности — с сумкой еды и большим термосом.

— Это самый вкусный чай в моей жизни! — воскликнула я после того, как выпила все до последней капли. — Возможно я покажусь наглой, но могу ли я попросить добавку? Я заплачу.

Женщина рассмеялась, подлила мне чая в стакан и с улыбкой на лице сказала:

— В твои годы я тоже любила путешествовать и постоянно ввязывалась в разные авантюры. Поэтому я даже рада тебе помочь. Как тебя зовут?

— Виктория..

— Виктория! Деньги оставь себе, они тебе еще пригодятся. А вот от общения я не откажусь. Но если ты скажешь, что тебе пора бежать на поезд, я все пойму! — подмигнула бабушка и снова рассмеялась.

В знак благодарности я уделила все оставшееся до поезда время этой невероятно доброй женщине. Она прекрасно говорила на английском, имела очень современные взгляды на жизнь и полностью поддерживала мою авантюру с волонтерством. Мы обсудили ее молодость и жизнь на Шри-Ланке, мое путешествие и риски, которые его сопровождали, а также пришли к общему заключению, что мечты должны сбываться вовремя.

Затем я поблагодарила ланкийскую бабушку за чай и теплую компанию, села в полупустой поезд в Канди и получила не только место у окошка, но и виды на миллион, как в документальных фильмах от National Geographic. Я улыбнулась сама себе и не без удовольствия тихонько сказала:

— Все что ни делается, все к лучшему.

Глава 8. Вилла в Канди

Волонтерство в Канди — это лучшее, что случилось со мной на Шри-Ланке. Только вот поняла я это далеко не сразу. Да что уж там скрывать! В первый же день я хотела сбежать из города в неизвестном направлении.

Виной тому были завышенные ожидания от самого Канди и, как следствие, тотальное разочарование. Ведь вместо чистых и аккуратных улиц, ухоженной набережной вдоль озера и чайных плантаций на утопающих в зелени склонах, так красиво нарисованных в моем воображении, я столкнулась с типичным азиатским городом, в котором процветали хаос, изнуряющая жара и выхлопные газы. И если вверху, на этих самых склонах, был чистый воздух, умеренное дорожное движение и дома обеспеченных местных жителей; то внизу, где располагался центр города — все было с точностью, да наоборот.

Центральные улицы города напоминали адский котел. Особенно в обеденное время, когда заканчивались занятия в школах и тысячи детей мгновенно заполоняли узкие улочки Канди. Пока счастливчики, живущие на склонах, практиковали ленивый дневной сон, и без того переполненный город начинал задыхаться от многокилометровых пробок. Возле каждого учебного заведения выстраивалась очередь из автомобилей и тук-туков. А вереница старых местных автобусов, которые развозили детей по близлежащим деревням, и вовсе перекрывала все движение и заставляла раз и навсегда возненавидеть этот город.

Впрочем, сама вилла, где мне предстояло работать волонтером, была в прекрасном состоянии — новый современный ремонт, аккуратные комнаты, удачное расположение и потрясающий вид на город. В разы лучше гостевого дома в Галле и, уж точно, хостела в Матаре. Только вот чувствовала я там себя не в своей тарелке.

Дело было не в восьмиместной комнате смешанного типа с четырьмя двухъярусными кроватями, куда меня заселили. И не в туалете с душем, которые располагались на три этажа ниже и выглядели так, как будто кто-то просто забыл о благоустройстве пустых бетонных помещений. Проблема была в волонтерской работе. А, точнее, в ее отсутствии.

В первое же утро я первым делом подошла к Йохану — хосту волонтерского проекта и спросила о моих обязанностях. На что он лишь улыбнулся и спокойно ответил:

— Виктория, расслабься. Важных дел на сегодня нет. Да и завтра, если честно, вряд ли появятся. Поэтому ты свободна и можешь делать все, что хочешь. Ты ведь первый день в Канди, верно? Можешь сходить на прогулку по городу или отдохнуть на вилле.

— В смысле, делай, что хочешь? А на каких основаниях я буду тут жить?

Правда, мои слова Йохан не услышал. Он, как ни в чем не бывало, переключился на общение с постояльцами. И пока я стояла посреди гостиной, потеряв дар речи, мой новоиспеченный хост развалился на диване, закурил косяк и стал увлеченно рассказывать паре из Англии о своей учебе в Амстердаме.

Я начала задыхаться от злости и со словами: «Надо срочно собирать вещи и убираться отсюда!» — побежала в комнату за чемоданом. Это сейчас я понимаю, что отправилась в путешествие, чтобы научиться доверять этому миру, а не для того, чтобы избегать каждого встречного и навешивать ему свои ярлыки поведения, которые, чаще всего, не соответствовали действительности. Но тогда я, к сожалению, не умела реагировать по-другому. Пасовать при нестандартных обстоятельствах и раз за разом возвращаться к хронической катастрофизации — то были мои спасательные якори, за которые я хваталась всякий раз, когда ситуация выходила из-под контроля.

Но я не сбежала. Не смогла этого сделать. А всего лишь отправилась на прогулку по загазованному Канди, чтобы потеряться на его улицах и еще раз обдумать план дальнейших действий. В итоге я находила по меньшей мере пятнадцать километров и в очередной раз убедилась, что моя эмоциональность снова победила здравый смысл.

Когда я вернулась на виллу, был уже вечер. Там я снова встретила Йохана, который явно не догадывался о том, что всего пару часов назад я хотела сбежать без предупреждения. И уж точно не подозревал, какая драма развернулась у меня на душе из-за его волонтерского проекта. Он все в той же дружелюбной манере поинтересовался, как мои дела, как я провела свой день и предложил присоединиться к тусовкам на балкончике, которые, как я вскоре узнаю, были визитной карточкой нашей виллы. Но как только я снова заговорила про волонтерство, Йохан махнул рукой и спокойно сказал:

— Ааа.. ты снова за свое! Виктория, если что-то будет нужно, я тебе обязательно скажу. Договорились? Наслаждайся жизнью! Ты же ведь за этим сюда приехала. Не так ли?

Затем Йохан похлопал меня по плечу, прихватил пару бокалов для вина и вместе с другими гостями виллы скрылся на балконе.

— Да что, черт возьми, происходит! Шри-Ланка, что ты хочешь мне сказать? Неужели я все действительно усложняю?

Понятное дело, что ответ на свой вопрос я не получила. Но складывалось ощущение, что Шри-Ланка и, правда, пыталась до меня достучаться и научить простому, а местами — даже слегка легкомысленному отношению к жизни.

Тут, как мне кажется, стоит обратиться к фактам из моей биографии, которые, как нельзя лучше, объясняют мое поведение в то время. Дело в том, что в семнадцатилетнем возрасте я переехала из маленького провинциального города Барановичи в Минск, где практически сразу обнаружила себя в компании бедных студентов-аутсайдеров. Денежных средств на достойное существование у меня не было, стипендии, понятное дело, ни на что не хватало, и единственным выходом из сложившейся ситуации было устроиться на работу.

В результате, пока сверстники развлекались на флетах и заботились только об учебе в университете, и то — весьма посредственно, я стала много и усердно работать. Тусоваться я, разумеется, тоже успевала. Правда, делала я это чаще всего по принципу — редко, но очень уж метко. Тем не менее, большую часть времени все мои мысли, если, конечно, не считать разбитые сердца и неудачные романы, были заняты взрослыми вопросами по типу — где заработать денег и как добиться чего-то стоящего в этой жизни.

Мои постоянные поиски заработка редко приносили хорошие результаты и практически всегда заканчивались одинаково — мне стабильно платили копейки. И пока мои одногруппники продолжали устраивать заезды по клубам или валяться на кровати с сериалами, я мыла полы, разносила подносы и продавала подписку на журнал для руководителей дошкольных заведений.

Когда мне исполнилось двадцать, я устроилась на первую серьезную офисную работу и тем самым поставила крест на легкой беззаботной жизни, которой у меня, по сути, никогда и не было. Я сделала осознанный выбор и на ближайшие четыре года превратилась в слишком серьезную и даже немного занудную девушку. По крайней мере, все мои друзья наряду с психологическими тестами, которые я проходила в то время, открыто намекали на то, что я слишком рано списала со счетов свою молодость.

Со временем я закрылась в себе и на протяжении многих лет общалась лишь с ограниченным кругом друзей и знакомых. Заговорить со случайным прохожим? Сказать реплику на офисном совещании? Поболтать с баристой в кофейне? Нет, это было не про меня. Я потеряла вкус к жизни и была готова смириться с тем, что счастливые годы моей молодости остались позади.

Я не сразу поняла, что мой побег на Шри-Ланку был попыткой снять ненавистные оковы и начать жить сначала. Я хотела взять перерыв от требовательной взрослой жизни. Вот только как им правильно распоряжаться, я не знала. Не знала до тех пор, пока не встретила девушку по имени Даша, которая жила на нашей вилле в Канди.

Даша тоже путешествовала одна по Юго-Восточной Азии, спала на соседней двухъярусной кровати, с радостью общалась с такими же, как она, постояльцами, и спокойно относилась ко всему, что происходило на вилле. Девушка первая ко мне подошла. Как раз в тот момент, когда я в очередной раз собиралась бежать за чемоданом, чтобы забрать свои вещи из комнаты и скрыться с ними в неизвестном направлении.

— Hi! How are you? — заговорила Даша.

Не знаю почему, но на Шри-Ланке все постоянно думали, что я родом либо из Англии либо из Германии. Хотя, как мне кажется, моя слишком очевидная славянская внешность всегда меня выдавала.

Мы начали общаться на английском, но вскоре, еще раз хорошенько присмотревшись к друг другу, стало понятно — не тот язык мы выбрали для коммуникации.

— You speak Russian, right? — рассмеялась Даша. — Не хочешь выпить чаю?

Так, вместо побега из Канди, я неожиданно оказалась в компании едва знакомой мне девушки и с удовольствием слушала историю ее жизни. Я узнала, что Даша была родом из России, но последние несколько лет жила в Италии. И если бы не случайная поездка в Индию, которая перевернула всю ее жизнь, она так бы и осталась в стране крепкого эспрессо и лучшей в мире пасты.

Даша с первого взгляда влюбилась в Индию и стала проводить там сначала пару месяцев в году, а потом — и большую часть времени. Шри-Ланка и, непосредственно, сам Канди были для нее лишь промежуточным этапом, во время которого она взяла небольшой перерыв от скитаний, чтобы обновить свою индийскую визу.

Наше спонтанное чаепитие растянулось на несколько часов, во время которого мы узнали, пожалуй, все подробности из жизни друг друга. От простых привычек до жизненных ценностей и даже мечт! Поэтому совсем не удивительно, что у нас завязалась дружба, которая и изменила весь дальнейший ход развития событий.

***

Утром мы сидели за столом, пили чай и о чем-то непринужденно болтали. Пока Даша в очередной раз не возмутилась:

— Ты сегодня снова собираешься игнорировать веселую посиделку на балконе?

— Я уже третий день в Канди! Живу бесплатно и ничего не делаю! Тебе не кажется странным, что молодой, высокий, симпатичный ланкиец, которому на вид не больше тридцати лет, приглашает девушку на роль волонтера и в первый же день освобождает ее, то есть меня, от всех обязанностей? И при этом он холост, обеспечен и, судя по всему, уж очень легкомыслен! Даша, ты меня слушаешь?

Моя подруга закатила глаза и рассмеялась:

— Продолжай. Я вся во внимании.

— Так вот, я вообще ничего не делаю. Это не волонтерство, а санаторий какой-то! Причем, абсолютно бесплатный. А я ведь не только не плачу за жилье, но и питаюсь два раза в день за счет Йохана!

— Вика, тебе, наоборот, радоваться надо! А не причитать по десять раз на день: «Куда, черт возьми, я приехала!?»

Даша саркастично меня передразнила и добавила:

— Мне кажется, что ты все усложняешь. Я знаю о твоих опасениях, о предыдущем волонтерском опыте.. Слушай, а Йохан ничего такой, правда?

— Даша, это не смешно! И не надо мне подмигивать!

— Ладно-ладно, заставлять не буду. А если серьезно, то я, в отличие от тебя, уже больше недели живу на этой вилле и могу тебя заверить, что Йохан — очень даже адекватный мужчина. Поверь, у него точно нет какого-либо скрытого подтекста в сторону волонтеров. А вообще, зря ты игнорируешь посиделки на балконе. Они такие классные!

По словам Даши тусовки на вилле были гораздо приличнее и интереснее, чем я себе их представляла. Каждый вечер постояльцы виллы, включая друзей Йохана, собирались на всеми любимом балконе, откуда открывался шикарный вид на ночной Канди. Все общались, шутили, слушали национальную ланкийскую музыку, а кто хотел — курил, пил вино или даже входил в состояние легкого транса.

— Кстати, так почему бы тебе самой не спросить у Йохана, зачем он пригласил волонтера, чья помощь абсолютно не нужна? А?

Даша была права. Поэтому я решила прислушаться к ее совету и в тот же день подошла к Йохану с просьбой честно рассказать, в чем смысл моего пребывания на вилле. Он очень удивился моему вопросу, но при этом спокойно и искренне рассказал свою версию происходящего.

Оказалось, что Йохан был сыном очень богатых родителей. Они подарили ему виллу и попросили за ней приглядывать. Йохан как раз вернулся из Амстердама, где три года получал высшее образование и круглосуточно веселился. Он так устал от слишком бурной молодости, что смена фокуса на управление гостевым домом, который он решил организовать на вилле, пришлась ему по вкусу. Йохан сделал ремонт, нанял на работу ланкийского мужчину средних лет, которому поручил выполнение всех необходимых обязанностей по поддержанию порядка в доме, а сам переехал на виллу, выбрав себе при этом, самую просторную и удобную комнату.

Основными обязанностями моего хоста были постоянное общение с постояльцами и присмотр за помощником, который время от времени воровал алкоголь и продукты из холодильника. Забот у Йохана было не много. Особенно, когда легальные вопросы продолжали решать родители, помощник делал всю грязную работу, а семейный повар каждый день готовил и привозил ему завтраки, обеды и ужины.

— Еды так много, что я с ней банально не справляюсь! А мои доводы о том, что я мало ем, совершенно не работают, — жаловался Йохан.

Тем не менее, вилла пользовалась особой популярностью в Канди, привлекая все больше и больше одиночных путешественников со всего земного шара. Ведь цены на жилье были низкими, условия — весьма хорошими, а тусовки — и вовсе лучшими во всем городе.

Йохан приглашал на виллу своих друзей, поддерживал атмосферу постоянного праздника и был душой компании до тех пор, пока не понял, что слишком уж это энергозатратно — взаимодействовать двадцать четыре на семь с постояльцами. Собственно, так и родилась идея с поиском волонтера, который нужен был лишь для того, чтобы радовать всех европейской внешностью, общаться с гостями на английском, отвечать на их вопросы, а также помогать с потреблением еды (идеальная обязанность!) и, лишь в особых случаях, решать срочные вопросы, включая заселение гостей и приготовление завтраков по утрам.

После разговора с Йоханом я жалела лишь о том, что не пообщалась с ним раньше. Оказалось, что жизнь преподнесла мне подарок, а я столько времени потратила на глупые догадки, которые не имели ничего общего с реальностью. С этого момента начался совершенно новый — веселый, беззаботный и поистине незабываемый этап в моей ланкийской жизни.

***

Вилла в Канди пользовалась популярностью как среди состоятельных пар-туристов, так и среди одиноких безбашенных путешественников. И если первые проводили время исключительно в компании своей второй половинки, предпочитая всевозможные экскурсии тусовкам на вилле, то вторые, наоборот, никогда не отказывались от общения и с удовольствием находили новых друзей.

В нашу комнату-хостел практически каждый день заселялись новые люди. А так как на Шри-Ланке я была уже третью неделю и достаточно раскрепостилась к этому времени, то всегда первая подходила к постояльцам и со словами: «Hi! How are you?» — легко начинала разговор. Помню, как подружилась с парнем из Хорватии, который экономил каждую копейку, и с девушкой из Испании, которая, по ее же словам, проводила куда больше времени в Индии, чем на родине.

Экспрессивный мужчина из Италии, с которым я познакомилась за ужином, всеми силами пытался меня отговорить от поездки в Куала-Лумпур, аргументируя это тем, что столица Малайзии — чуть ли не самый опасный город на нашей планете. А парень из Нидерландов — современный хиппи, который одевался в лохмотья и размышлял как древнегреческий философ, умолял меня готовить яичницу без желтков, потому что видел в них исключительно не родившихся цыплят.

Я познакомилась с писательницей из Германии, которая имела практику арендовать апартаменты в одной из теплых экзотических стран и по два-три месяца в году писать там книги, практически не выходя из номера. Когда работа была сделана, она отправляла рукопись редактору, а сама продолжала путешествовать по миру. Идеальный график! Правда, были у этой девушки и свои особенности. Она встречалась с несовершеннолетним парнем из Таиланда, без зазрения совести портила воздух и неожиданно влюбилась в Йохана, который даже не думал отвечать ей взаимностью.

В один из вечеров к нам в хостел заселилась Ира из Киева. Девушка прилетела на Шри-Ланку всего на неделю, а в кармане у нее была лишь одна купюра в сто долларов. Оказалось, что накануне поездки Ира попала в аварию и разбила машину, на ремонт которой были потрачены все сбережения. Ее муж категорически отказался от предстоящего путешествия, объясняя это тем, что теперь оно им не по карману. Однако Ира была не из робкого десятка и решила, во что бы то ни стало, лететь на остров — одна и без денег.

— Билеты на самолет были, все равно, невозвратными. А бюджет в четырнадцать долларов в сутки, включая оплату жилья, я посчитала очень даже приемлемым, — воодушевленно рассказывала Ира. — А что самое главное в любых путешествиях? Правильно, желание! Все остальное не имеет ровным счетом никакого значения.

Что же касается пальмы первенства за самую неординарную личность, то ее получил Кевин из Новой Каледонии. Это такой остров во Французской Полинезии, расположенный в юго-западной части Тихого океана рядом с Австралией.

Кевин был первым человеком, которого я увидела в гостинной в день прибытия на виллу. Передо мной сидел болезненно худой парень с роскошной шевелюрой. На нем были надеты одни лишь шорты, а все тело было покрыто татуировками. Кевин не обратил на меня ни малейшего внимания в тот вечер и продолжил увлеченно набивать табаком свою самокрутку. Что, как я позже узнаю, практически не отличалось от того, чем он занимался в любое другое время. Потому что девяносто процентов своего времени парень курил, слушал музыку на ноутбуке и находился в нирване.

Кевин выглядел как самый настоящий наркодилер, но при этом был невероятно добрым и отзывчивым парнем, с которым хотелось общаться. Я не знаю, кем он был за пределами Канди и чем занимался по жизни, но на вилле его знали как хорошего друга Йохана и весьма интересного персонажа, который всегда появлялся из ниоткуда, рассказывал невероятно смешные истории и пугал окружающих своим тембром.

Так пролетела неделя. Я наслаждалась каждым днем в Канди, постоянно шутила с Йоханом, ездила на экскурсии на чайные плантации с ребятами из хостела, ходила с Дашей на ежедневные исследовательские прогулки по городу и болтала с ней обо всем на свете на кухне виллы, пока кто-нибудь из ребят не просил сделать громкость нашего истерического смеха потише. А еще я каждый вечер занимала свободное место на балконе, где действительно собирались интересные ребята со всех уголков земного шара.

Мы даже не заметили, как стали друг для друга маленькой семьей, в которой каждый из нас в той или иной степени нуждался. Йохан и вовсе называл меня бабулей, объясняя это тем, что я слишком рано полюбила осмысленный и здоровый образ жизни.

— Babulya! Ты первый волонтер, кто хотел сбежать из-за отсутствия обязанностей!

Однако, больше всего Йохан недоумевал, как я — такая маленькая и худенькая девочка, могла потреблять в несколько раз больше еды, чем взрослый мужчина.

— Но ведь у меня слишком много активностей! И практически круглосуточное общение с постояльцами виллы, — говорила я в свое оправдание.

Йохан делал вид, что понимает меня. Но когда я в очередной раз съедала двойную порцию обеда или двухкилограммовую папайю в один присест, шутки возобновлялись с новой силой.

Впоследствии у меня даже волонтерская работа появилась. Правда, скорее потому, что я сама ее и выпросила. Я готовила для постояльцев тосты с яичницей на завтрак, помогала с заселением и выселением гостей, отвечала на их бесконечные вопросы касательно путешествия по Шри-Ланке и разрешала критическо-комические ситуации, которые периодически возникали из-за Йохана и его слишком легкомысленного отношения к жизни.

Йохан жил в самом комфортабельном двухместном номере, но при этом никогда не убирал с букинга объявление о его бронировании. Когда же комнату кто-то резервировал, а случалось это довольно редко, он быстро собирал все свои вещи и перемещался в любой другой свободный номер. Обычно данная операция проходила максимально гладко, и все были счастливы. Но не в период моего пребывания на вилле.

— Babulya! I need your help! — услышала я умоляющий голос Йохана, который лишь с пятой попытки смог до меня дозвонится. — Нужно срочно прибраться в моей комнате! И как можно быстрее подготовить ее для заселения новых гостей, которые приедут..

Йохан посмотрел на время, хорошенько выругался и чуть ли не прокричал:

— Они приедут через час! Babulya!

Я успокоила Йохана, заверив его, что все будет сделано в лучшем виде, а сама побежала за Дашей и Кевином. Внутренний голос мне подсказывал, что одна я со всем так быстро не справлюсь. И он оказался прав. Потому что не успели мы открыть дверь в номер, как все втроем прыснули от истерического смеха.

Комната Йохана представляла собой берлогу типичного холостяка и состояла из повсюду разбросанного грязного нижнего белья, пустых бутылок от спиртного, вездесущих туалетных принадлежностей и одежды, которую можно было найти в любых частях комнаты, но только не на вешалках в шкафу. И это не говоря о том, что вся комната была окутана запахом всем знакомой травы.

— Вика, ты уверена, что это, — Даша обвела рукой все помещение, — подлежит восстановлению?

— А у нас есть выбор? У меня ощущение, что мы — американские подростки, которые разгромили коттедж во время вечеринки. И тут, вдруг, оказалось, что через час нагрянут родители друга и всем нам придется несладко.

— Я уже заранее сочувствую будущей жене Йохана! — не успокаивалась Даша.

— Кто бы мог подумать, что «великая» миссия волонтерства будет заключаться в спасении комнаты одинокого мужчины от грязного белья и сигаретных окурков!

— Девушки, без паники. Зная Йохана — это он еще прибрался! — снова рассмеялся Кевин.

— Кевин, тогда твоя обязанность — разобраться с трусами! Я к ним не притронусь! Вика, неси швабру и освежитель воздуха! У нас мало времени!

Понятия не имею, как нам удалось убраться в комнате Йохана и сделать это всего за час, но результат был налицо. Мы навели такой порядок, что гости — пожилая пара из Англии, остались в восторге от нашей виллы и даже оставили теплый отзыв об исключительной чистоте и гостеприимности персонала, роль которого по очереди выполняли то я, то Даша, то Кевин. Мы с гордостью доложили об этом Йохану, который потом еще долго извинялся перед нами за «причиненные неудобства».

***

В конце третьей недели пребывания на Шри-Ланке, я решила взять перерыв от круглосуточного общения и устроить маленькое путешествие по острову с одним рюкзаком за плечами. Моя помощь в Канди носила лишь условный характер, поэтому Йохан отпустил меня без лишних вопросов:

— Babulya! Ты можешь ехать куда и когда тебе захочется. Свобода превыше всего! Хотя нам будет очень тебя не хватать.

Уже тогда я знала, что это будет моя заключительная неделя перед тем, как окунуться в водоворот новой страны и нового волонтерского проекта, который я нашла еще находясь в Минске. Да и, в конце концов, я хотела использовать свободное время на острове исключительно в своих интересах — побыть наедине с собой, осознать первый месяц жизни в роли скитальца-путешественника и с новыми силами двигаться дальше.

Я собрала вещи в маленький рюкзак, оставила свой четырнадцатикилограмовый чемодан на попечение Йохана и пообещала вернуться, как только достигну поставленных целей.

Глава 9. Элла, Эдвард и его родители

Дорога в горную деревню под названием Элла должна была занять около семи часов на поезде. Но на деле оказалось, что с путешествием на данном виде транспорта мне снова не повезло. Я вновь столкнулась с задержками на станциях, отсутствием свободных сидячих мест, душным переполненным вагоном и перспективой провести на ногах большую часть пути. Начало было так себе, и я благодарила себя за то, что хотя бы в эту поездку отправилась налегке — с одним маленьким рюкзаком.

Спустя час пути я впала в уныние: «И зачем я вообще поехала в эту Эллу?! Сидела бы в Канди и радовалась жизни!» Через два — начала размышлять о том, что путешествия учат смирению и достойному преодолению трудностей. Ведь никому не нравилось находиться в душном вагоне — ни парочке туристов, к числу которых я относилась, ни сотням местных жителей, которые ежедневно перемещались по острову в таких условиях. Через три — стала свидетелем музыкального представления, организованного молодыми и жизнерадостными ланкийцами. Они пели, танцевали, живо играли на барабанах и заряжали всех присутствующих хорошим настроением.

На четвертом часу пути атмосфера в вагоне окончательно разрядилась. Пассажиры принялись общаться друг с другом, улыбаться соседям и пританцовывать в такт музыки, так как компании ребят с музыкальными инструментами постоянно кочевали по поезду. Я, на удивление, тоже заразилась их оптимизмом, начала подслушивать разговоры других туристов, а вскоре и сама присоединилась к беседам на отвлеченные темы.

Ближе к концу путешествия я и вовсе сорвала джекпот. Сначала один местный мужчина решил уступить мне место, что, по правде говоря, было совсем не свойственно ланкийцам. А потом и сама природа решила устроить настоящее представление! Ведь недаром дорогу по маршруту Нувара Элия-Элла называют одной из самых красивых в мире. Все без исключения пассажиры прильнули к окнам поезда и не могли оторвать свои взгляды от пейзажей. Внизу были чайные плантации, горные реки, водопады, тропические леса и заходящее солнце; наверху — единственный железнодорожный путь и наш поезд, который медленно двигался над обрывом.

Поезд в Эллу предсказуемо задержался, поэтому в пункт назначения я прибыла уже после заката, успев рассмотреть лишь маленькую железнодорожную станцию в полумраке. А к тому моменту, когда я вышла из здания вокзала, на улицу и вовсе опустилась кромешная тьма.

Конец ознакомительного фрагмента.