Моногамия. Книга 2. Муж

Виктория Мальцева, 2020

Алекс увозит Валерию с детьми в США, но в новой семье счастья тоже нет – слишком они разные, слишком сильны обиды и осколки их прошлого. Теперь Алекс и Лера женаты, но живут в разных комнатах и, если пересекаются, всегда ссорятся. Очень скоро Валерия обнаруживает свою главную угрозу – женщин. Их всегда было много вокруг Алекса, соперницы повсюду и твердят одно: «Ты в его жизни временно и ненадолго. Что может дать такая холодная и некрасивая женщина, как ты, такому яркому и горячему мужчине, как Алекс?». Любовь, которая не только обнимает и лелеет, но и больно жалит. Любовь до самого конца… до последнего вздоха… Моногамия

Глава 10. Ла Пуш

CMA — You're Free

Штат Вашингтон расположен на северо-западе США и граничит с Канадой. Именно здесь находятся одни из самых завораживающих природных ландшафтов на планете: необычайное сочетание гор, скалистых возвышенностей и равнин, океанского побережья с широкой линией прибоя, заливов и озёр. Растительность здесь преимущественно хвойная — высоченные ели и сосны, пихты, лиственницы создают ощущение сказки. Недаром именно это место излюблено Голливудом для съёмок фэнтезийных фильмов. С Канадской стороны те же виды, но уже в провинции Британская Колумбия — самом благоприятном месте для жизни на земле по совокупности факторов, а Ванкувер — крупнейший город в этой части Канады — много лет лидирует в рейтинге лучших городов мира для проживания, что делает его немыслимо дорогим с точки зрения покупки и аренды жилья. Алекс много работает в Канаде: именно здесь он возводит большую часть своих домов, покрывая ажиотажный спрос, многократно превышающий предложение.

Однажды в субботнее утро, только вернувшись с пробежки, он будит меня поцелуем и, вручив чашку с горячим кофе, приказывает:

— Просыпайся! Сегодня я хочу показать тебе кое-что. Собирайся поскорее, потому что нам ехать около трёх часов.

— С детьми?

— Нет, давай с детьми в следующий раз. Хочу, чтобы ты увидела это место впервые в полном покое, чтобы ничто тебя не отвлекало. Вернёмся завтра вечером. С Марией я уже договорился — на выходных дети погостят у неё. Им будет весело, сестра целую программу развлечений придумала.

Я собираюсь нехотя, потому что за окном пасмурно, холодно, пролетает мелкая морось — типичная погода для Сиэтла и окрестностей. В такую погоду хочется сидеть дома, читать книгу, укрывшись тёплым пледом и потягивая по глоточку горячий кофе. Я смотрю на мокрую спину своего мужа, только что вышедшего из душа, и думаю, что горячего, скорее всего, мне достанется с лихвой в этой поездке.

Мы садимся в машину, и Алекс сообщает с присущим ему воодушевлением:

— Мы едем в Ла Пуш — Национальный Парк Олимпия. Я покажу тебе одно из самых красивых мест на земле!

— Самое красивое земное место находится в Испании, в Паламосе, на той одинокой смотровой площадке, где никого никогда нет, кроме тебя, ветра, лазурного моря, беспощадно красивой марины с белыми яхтами, и где ты так самозабвенно меня целовал!

Алекс бросает такой мученический взгляд, что мне мгновенно хочется провалиться: только для меня эти воспоминания волшебны, а для него — болезненны.

В дороге мы слушаем музыку и ни о чём не говорим. Оказывается, у нас совсем нет общих тем для бесед, и я уже начинаю думать, что то, что когда-то так тесно нас объединило, теперь исчезло безвозвратно.

По приезду мы быстро обедаем в ресторане, забрасываем сумки в отель, расположенный на самом берегу и, не переодеваясь, отправляемся на прогулку. Алекс держится обособленно и даже отчуждённо — следит за моей реакцией, хочет знать, насколько меня впечатлит или наоборот оттолкнёт то место, которое покорило его. И мне кажется, он тоже пытается понять, осталось ли у нас хоть что-то общее?

Место действительно сшибает с ног своей масштабностью и видами, однако красота его давящая, тоскливая, почти больная, депрессивная. Прямо над берегом, на краю обрыва, вздымаются ввысь необычно густые вековые сосны, высоченные, с толстыми, искривлёнными ветрами и суровостью жизни стволами — такой мощи и такой породы деревья я видела только здесь, в штате Вашингтон. Океан словно выел часть леса, разбросав мёртвые сизые стволы погубленных им деревьев по широченной линии океанского прибоя. Небо, кажется, соперничает в серости с океаном, бурлящим волнами, разливающим их огромными живыми зеркалами по бескрайнему песочному пляжу, местами утыканному каменными валунами и скалами. Да, это необыкновенное, нереальное место определённо устрашает и покоряет одновременно.

И пока мои глаза жадно впитывают его впечатляющие пейзажи, сердце стонет от внезапно нахлынувшей тоски и осознания мелочности жизни, её переживаний, да и ничтожности самого факта нашего существования в сравнении с грандиозностью жестокого океана, скалистых обрывов, покрытых древними деревьями, бесконечности неба. Этот печальный пейзаж заставляет мысли двигаться в совершенно ином, непривычном направлении — думать о смысле, о сущности, об идейности всего.

Иногда Алекс поглядывает на меня искоса, и я вижу в его в глазах любовь и мягкость, но вместе с ними и отчуждённость. Несмотря на то, что теперь мы женаты, на перемирие, на более чем частый неудержимый, а порой, даже и дикий секс, между нами нет близости. Мы не говорим, мы молчим. Молча живём, молча растворяемся друг в друге по ночам, молча пересекаемся иногда в доме или на террасе.

Конец ознакомительного фрагмента.