Только ты в моей голове

Виктория Лукьянова, 2021

Демьян Савицкий – мой личный враг. Он офисный тиран, который выбрал жертву исключительно в моем лице. Каждый мой шаг оспаривается, каждый отчет исписан заметками, а за спиной коллеги шепчутся о том, как скоро Демьян уложит меня на обе лопатки. В этом хаосе я нахожу единственное спасение – незнакомец и наша тайная переписка, которая так ни к чему и не приводит. Но как не стараюсь, пытаясь сосредоточиться на работе и найти утешение в общении с незнакомцем, Демьян не выходит из головы. И уже скоро я понимаю – он слишком прочно засел в моих мыслях и врос в кожу ядовитыми шипами…

Глава 2.

— Вы что-то забыли мне сказать? — На губах дежурная улыбка.

Я сдерживаю порыв, чтобы не швырнуть в ублюдка степлер, который как раз оказывается под рукой.

Демьян скалится и присаживается напротив, не спрашивая и не дожидаясь от меня предложения. Да и не дождется! Мне проще переломать все стулья в кабинете, а не позволять ему сидеть тут.

— Нет, я сказал все, что хотел, — произносит он, складывая руки на мой стол.

Я перевожу взгляд на длинные пальцы с ровными ногтевыми пластинами и невольно начинаю завидовать. Мои пальцы в ужасном состоянии — нервы дают о себе знать. На мизинце воспаленный заусенец, на среднем пальце чуть надтреснутый ноготь, да и отросший гель-лак не красит мои руки. Я прячу ладони под столом и медленно наклоняюсь назад. Прислоняюсь спиной к кожаной поверхности и слышу, как скрипит спинка. Словно кошка скребет по стеклу когтями. Невольно морщусь и замечаю, как улыбка на лице Демьяна расцветает. Ему нравится видеть меня такой — на грани.

Черт, мне пора брать себя в руки!

— Тогда в чем дело? — шиплю сквозь зубы, наблюдая за тем, как мужчина наклоняется вперед и, подняв руки, переплетает пальцы в замок и складывает на них подбородок. Расстояние между нами катастрофически сокращается. Но я терпеливо выжидаю, косо посматривая на степлер. Туда же падает хитрый взгляд Демьяна.

— Да, ладно, Лана-Банана, остынь, — усмехается мужчина, одаривая меня самой благодушной и миролюбивой улыбкой, на которую только способен.

— Остыну, когда твое тело остынет в сточной канаве, — произношу уверенно, игнорируя чертово прозвище, которое прицепил ко мне мужчина как ярлык, и теперь за глаза меня только так и называют.

— Ох, Лана, не скаль милые зубки, — усмехается, прищурив глаза. — Ты мне нравишься.

От признания, которое оказывается слишком неожиданным, я теряю способность здраво мыслить. Лицо искажает гримаса отвращения, а улыбка Демьяна расползается до невозможных размеров.

— Лана-Банана, неужели подумала, что я в том самом смысле? — смеется мужчина, на мгновение закрывая глаза.

Я же резко отворачиваюсь, выдыхая спёртый в груди воздух.

— Говори, зачем пришел или проваливай, — отвечаю, чувствуя, что вновь проиграла. С ним иначе не бывает. Уже полгода изводит и никак добить не может, а я барахтаюсь, сопротивляюсь, хотя вся компания гудит как улей — Савицкий скоро дожмет стерву.

— Не шипи, — говорит он, наклоняя голову чуть вбок. Темные глаза сканируют меня, скользят по коже, оставляя обжигающие следы там, где задерживаются надолго. И я могу начертить эту карту по памяти, потому что так происходит всегда. Он изучает меня, каждый раз, каждый чертов раз, от макушки и до пяток. Но сейчас его взгляд останавливается на моей шее. Уверена, видит, как бьется жилка и работает горло, продавливая тугой ком из тошнотворной липкой слюны и застрявших ругательств.

— Ну же. — Выдыхаю и смотрю в ответ. Добился своего. Получил мой взгляд, полный решимости. Осталось прикупить шпаги и можно фехтовать на радость офисному планктону.

— Давай поужинаем, — вдруг предлагает, выбивая из легких воздух в очередной раз.

Я открываю рот и пытаюсь дышать, но ощущение выброшенной рыбы на раскаленный берег не покидает даже тогда, когда Демьян наклоняется вперед, тянет ко мне свои руки и касается подбородка, вынуждая сомкнуть губы.

— Да-да, Ланочка, прикрой, — шепчет, насмехаясь. — Иначе кое-что попадет в твой милый ротик.

Я отталкиваю его руку и подскакиваю.

— Пошел вон! — рычу, указывая на дверь. — Если ждешь, что я напишу заявление на увольнение после сегодняшнего, то хрен тебе! — показываю ему фигу. — Я не уйду!

Он усмехается и медленно выпрямляется, пряча ладони в карманах брюк. Его рубашка на мгновение натягивается, и плотные мышцы на руках бугрятся. Но когда Демьян расслаблен, можно усомниться в крепости его худощавого тела. Однако я наверняка знаю — эта походка ленивого кота или непринужденная поза даже на собраниях — маскировка. Он как хищник — голодный и кровожадный — ждет свою жертву. И сейчас я отлично играю по его правилам. Но я сама загоняю себя в ловушку каждый раз, не выдерживая его натиска и позволяя сомневаться в себе. Он нашел брешь в броне, и давит на нее, ковыряет своими аккуратными пальцами, вытаскивает мои страхи и обнажает кошмары.

— Хорошо, Ланочка. Я уйду. Но предложение все еще в силе.

— Лучше я сдохну, чем сяду с тобой за один стол, — бросаю вслед его спине.

На миг Демьян замирает около двери. Его рука выскальзывает из кармана и поднимается вверх. Дотрагивается до ручки, но там и останавливается.

— Зря ты так, Лана-Банана. Я же дружбу предлагал.

Савицкий, не прощаясь, выходит. Дверь за его спиной закрывается, а через мгновение следом летит степлер и ударяется о стену, оставляя небольшую вмятину.

— Черт! — рычу и падаю на стул, пряча лицо в ладонях.

Я вновь не сдержалась. Но почему так происходит каждый раз, стоит Савицкому заявиться на порог моего кабинета? Он выводит меня, бесит, раздражает. Он обнажает меня, заставляет испытывать самые отвратительные чувства к своей непробиваемой персоне.

Я качаю головой, пытаясь прогнать его прочь. Безуспешные попытки прерывает короткое сообщение. Рука тянется к телефону.

Опять сообщение от него.

Гневно посылая Савицкого, я открываю входящее письмо и замираю с телефоном в руке. На губах невольно подрагивает улыбка.

Почему? Почему, черт возьми, Демьян не может хотя бы чуть-чуть быть похожим на него?

— Ужасно, — выдыхаю, понимая, что сравнивать черное и белое бесполезно.

Две противоположности, от которых я стараюсь держаться как можно дальше. И если с Савицким понятно почему так обстоят дела, то с ним все иначе. Я просто боюсь, что он разочаруются во мне. Увидит, какой вспыльчивой могу быть, а после обращаюсь в бесчувственный камень. Чертова глыба льда вместо сердца!

Дрогнувшими пальцами строчу в ответ привычное «Прости, я на работе. Нет времени на разговоры, давай позже» и сворачиваю приложение. Нужно работать и стараться не думать о том, что меня слышали сотрудники. Но вскоре я разочаровано смотрю на Дарью, просунувшую голову в дверь.

— Может кофе? — предлагает она, посматривая то на меня, то на брякнувший под дверью степлер.

— Да, пожалуйста, — улыбаюсь в ответ, и Дарья понимающе кивает.

Пожалуй, выпишу девушке премию в этом месяце. Она заслужила. Терпит мои вспышки гнева, превращаясь в некий буфер между мной и остальными. Да и с Савицким периодически помогает, не подпуская его ко мне. Невольно сравниваю ее с маленькой собачкой, которая пытается облаять матерого волчару. А кто я в этой игре?

Облезлая кошка с шальными глазами и поломанным хвостом.

Такое сравнение нисколько не утешает меня.