(Не) чужие

Виктория Лукьянова, 2020

Она готова согласиться на порочное безумное предложение именитого хирурга ради того, чтобы избавиться от прошлого. Уродливый шрам, рассекающий лицо, как напоминание ему, почему он взял скальпель в руки. Их общее прошлое, не дающее покоя незаживающим ранам… Их неизвестное будущее, в котором останутся ли они (не) чужими друг для друга…

Глава 1

Ксения поправляет блузку. Лучшая вещь в ее гардеробе, который изрядно сократился после развода. Вертится перед зеркалом, но не смотрит на собственное лицо. Она ненавидит зеркала, но сейчас должна убедиться в том, что выглядит отлично. Хмурится, потому что понимает — никакая блузка или узкая черная юбка не сделают ее краше.

Она отходит от небольшого зеркала и хватает расческу. Нужно привести в порядок волосы. Волны кудрей падают на хрупкие тонкие плечи, обтянутые кремовым шелком. Женщина нещадно дерет спутавшиеся за пару часов колтуны, проклиная себя за то, что начала готовиться к собеседованию слишком рано. Вот и волосы успели запутаться, да и макияж, скорее всего, вновь придется поправлять. А она не хочет больше заглядывать в зеркало, чтобы не видеть свое лицо.

Шрам. Изорванная собакой щека не дает ей покоя двадцать лет. Безумие… Она давно должна была забыть тот несчастный случай, выбросить его из головы и продолжить жить дальше. Но не может. Не хочет… Теперь она до смерти боится собак и еще больше ее пугает мысль о месте, куда она идет на собеседование.

Клиника красоты. Место, где делают идеальные лица. Новые лица. И не только. А она со своим шрамом решила попытать там счастье? Это настоящее безумие! Она не расстроится, если ее не возьмут, несмотря на отличный опыт работы до недавнего времени и образование. Ксения — бухгалтер, с рекомендациями, с послужным списком. Она способна добиться даже большего, чем простой помощник; она и сама может стать главным бухгалтером. Все задатки есть, и не только. Однако ее лицо порой путает все планы.

Но она не собирается унывать, пока не получит отказ. Пока ее душу будет греть надежда. Да и черт бы с ним, со шрамом! Она же не в модели собирается выбиться, а просто хочет получить хорошую должность с высокой оплатой труда. И наконец-то съехать из этой вонючей дыры. Но выбора у нее нет. Полгода назад, когда она вместе с сумками оказалась на улице, а после получила бумаги на развод, не думала о том, что устроиться жить в новом городе будет так сложно. С деньгами было напряженно, очень напряженно. Все, что она раньше зарабатывала, уходило в семейный бюджет. Поэтому, оказавшись на улице, получив от бывшего мужа пинок под зад, она никак не думала, что придется сначала скитаться по знакомым, а потом и вовсе отправиться в другой город на поиски лучшей жизни.

Она оставила в прошлом хорошую работу, знакомых, родных. Здесь она была чужой и никому не нужной. И ей пришлось довольствоваться малым, перебиваясь в первый месяц подработками, а потом и вовсе согласившись на низкооплачиваемую работу на складе. Она формировала приходно-расходные документы, пахала по сменам, а после возвращалась в комнату, которую снимала у вполне безобидной бабушки с ее дочкой-инвалидом.

Подхватив сумку, она принюхалась к себе. В квартире был порядок, но ей казалось, что в воздухе витал аромат нечистого тела и испражнений. Дочка у бабки была немолодая и лежачая. Старушка ухаживала за ней как могла, но запах всё равно присутствовал в трехкомнатной квартире. И Ксения пообещала себе, что обязательно получит эту работу. Обязательно! Потому что ей нужно было двигаться дальше. Забыть прошлое, забыть мужа, которому она надоела, да которого и не любила никогда. Лишь привычка. И пусть он был единственным, кто не посмотрел на ее лицо, не ткнул в шрам и не поморщился при этом, она все же не могла забыть его последние слова.

Они устали друг от друга. Он — от ее холодности. Она — от его нелюбви. Чужие. Они всегда были чужими, но до поры вполне терпимыми друг к другу. И удобными. А теперь женщина спускалась по лестнице, стуча каблучками по ступенькам, и напряженной рукой поправляла прическу. Она очень надеялась, что локоны прикроют шрам на щеке. Что тот, кто будет проводить собеседование, хотя бы из тактичности не обратит внимания на изъян.

Но это клиника красоты. Место, где все должны быть безупречны. Потому что сотрудники там — лицо компании. Она отчаянно хотела стать частью этого коллектива, получать по её меркам огромную зарплату и съехать из душной чужой квартиры. Послать к чёрту склад и вечно хохочущих напарниц, пропитанные куревом каморки, скользкие взгляды грузчиков. Просто послать всё к чертовой матери и вернуться в привычный мир, в котором её умения ценили…

До клиники Ксения добирается на такси. Пришлось раскошелиться и потратиться, но она опасалась того, что испортит вид в общественном транспорте. На что не пойдёшь, чтобы получить желаемую работу. И она готова была платить, лишь бы добраться вовремя и сохранить с трудом отутюженную блузку в безупречном первоначальном виде. Расплатившись с таксистом, она выходит из салона. Поправляет задравшуюся слегка юбку, перекидывает на локте сумку и поднимает глаза, чтобы ещё раз рассмотреть место, в которое влюбилась с первого взгляда.

Про клинику она узнала не сразу. Возвращаясь после очередной смены, Ксения случайно завернула не на ту улицу, по которой порой блуждала, лишь бы погулять подольше и не смотреть на то, как бабка таскает тазик с водой и моет свою дочь. Она очутилась перед невысоким зданием и залюбовалась им. Зеркальные панели, широкая дорожка. Вокруг зелёные деревья и кустарники. Это место было таким чудесным и успокаивающим, что она хотела тут стоять и просто любоваться. Но потом на пороге появилась женщина, и ей пришлось резко развернуться и уйти, чтобы та не заметила её восхищенных глаз и искажённой глубоким шрамом щеки. Чуть позже, когда она уже специально прогуливалась мимо, узнала, что это было за место и чем тут занимались. Так со временем Ксения стала отслеживать жизнь компании, пока случайно не наткнулась на вакансию. Требовался помощник бухгалтера, да еще с такой зарплатой, от которой она готова была под дудочку начальства плясать, лишь бы только взяли.

Теперь же она неуверенно переступает порог, рассматривая здание изнутри. Тут всё было даже лучше, чем она могла предположить. Пахло свежестью. Никакого больничного запаха. Вокруг светло, кожаные бежевые диванчики. Плазменные телевизоры на стенах, на которых крутили ролики. Впереди широкая стойка. За ней — две молодые высокие женщины. И одна краше другой. Действительно, сотрудники — лицо компании. Ксения хмурится. По коже бежит холодок, когда те профессионально оценивают её лицо, заострив внимание на шраме.

— Добрый день, — говорит одна из сотрудниц. — Вы на приём?

— Добрый, — она старается улыбнуться, но губы все равно дрожат. — Я на собеседование.

Сотрудница быстро кивает, возвращаясь к компьютеру.

— Пожалуйста, назовите свое имя и должность, на которую претендуете.

— Ксения Назарова. Помощник главного бухгалтера, — она чеканит каждое слово, радуясь, что голос не задрожал. Все-таки смогла взять себя в руки.

— Да, вижу. Вас примут через пятнадцать минут. Руководство на совещании. Не могли бы вы пока заполнить анкету?

Ксения кивает. Конечно же, соглашается, заодно обдумает ответы для возможных вопросов. Она забирает пару листков, ручку и идет за ближайший столик, где садится на мягкий диванчик и аккуратным почерком выводит ответы. Ксения проговаривает вопросы, придумывает отличные варианты. Все получится. Обязательно получится!

Через десять минут анкета заполнена, ручка лежит рядом, а она ждет, когда позовут. Но время идет. Проходит пять минут, потом десять. И лишь через полчаса её вызывают. Сотрудница, которая с ней говорила, неловко улыбается, будто смущается за задержку, и проводит на второй этаж, в кабинет к начальству.

— Вы уж простите, — та женщина почти шепчет, — но совещание затянулось. Вас примет директор.

— Директор?

— Да, — она быстро кивает. — У нас многие проходят через собеседование с ним. Здесь строгий отбор.

Ксения хмурится. Кажется, план получить работу в этой компании летит к чёртовой матери со скоростью света.

Даже разрешение войти в кабинет к начальству ей приходится ждать под дверью. Ксения чувствует себя отвратительно. Из головы вылетают все мысли, правильные ответы. Она нервно сжимает в руках анкету и борется с желанием развернуться и уйти. К черту ее блузку, пусть помнется в автобусе!

Но вот она слышит приглушенный мужской голос и толкает дверь. Ей разрешили войти.

Ксения входит в кабинет и старается не смотреть на того, кто сидит за длинным светлым столом. Она делает несколько неуверенных шагов и задирает голову, чтобы все-таки ради приличия посмотреть на директора. Но даже слова приветствия, которые она должна была произнести еще несколько секунд назад, замирают на губах.

Расхаживая под дверью, Ксения была уверена, что директор — дядечка лет пятидесяти, а то и больше. И что он слегка полноват, и на голове, скорее всего, уже есть седина. Но она никак не ожидала, что увидит мужчину примерно ее возраста. Подтянутая фигура, широкие плечи. С густыми, темными, слегка вьющимися волосами, такой же черной аккуратной бородой. Она замирает посреди кабинета, забыв как дышать.

Он смотрит на нее. Глаза цвета ночи. Темные, почти черные. И как он смотрит! Не беглый взгляд, не тот, который она привыкла ловить на себе. Ее будто изучают. Каждую деталь. Внимательно, досконально. Казалось, он видит все. Даже то, что на ее шее две родинки. Или слегка асимметричные брови. Но дольше всего он смотрит на ее шрам. Будто профессионально изучает то, чем занимается его клиника.

— Добрый день, — он говорит первым, вынуждая Ксению отмереть и нервно поздороваться в ответ.

— Добрый день, — она удивляется тому, как хрипит ее голос. Ну вот, подумает, что помимо шрама, уродующего щеку, она еще говорить не умеет.

— Присаживайтесь, — мужчина указывает на свободный стул, до которого Ксения добирается с трудом. Коленки от волнения подкашиваются. А ещё беспокоит то, как он продолжает рассматривать её. Ищет изъяны. И их явно слишком много в ней. — Передайте вашу анкету.

Теперь мужчина смотрит на руки, в которых она нервно сжимает листы. Слегка помяла. Она хмурится, но протягивает анкету. Он же наклоняется немного вперед. После смотрит на ровные строчки, задумчиво читает. Достает из папки её резюме, перечитывает его. Всё это время Ксения молчит. Она боится заговорить без его разрешения. Да и не знает, что сказать. В голове пусто. Она просто хочет уйти.

— Так, Ксения Владимировна, — он поднимает глаза и вновь сверлит её тёмным взглядом, прожигающим, сканирующим. Ксения уверена, что он даже знает про то, что её бюстгальтер не того оттенка, который подошел бы к этой блузке. — Тридцать три. Высшее, курсы. У вас неплохой опыт, помимо последнего места.

Она слушает его низкий тембр голоса и чувствует, как он эхом вибрирует в её теле.

— Вы замужем? — Ксения резко поднимает глаза и встречается с его тёмными колодцами.

— Нет. Разведена, — она почти шепчет. Голос охрип.

— Ясно, — он кивает и возвращается к анкете. — Дети есть?

— Нет.

— Почему?

Его резкий вопрос выбивает почву. Ксения была готова к подобным вопросам, но не в начале собеседования. Обычно всех интересовал опыт работы и навыки, но никак не дети. Детей и личные вопросы оставляли напоследок.

— Так почему? — кажется, она молчит непозволительно долго.

— По личным причинам, — она не скажет ни за что на свете, что «личным причинам» уже десять лет. Чёртов поликистоз, гормональные сбои и прочие гадости, с которыми она борется и никак не может одержать победу.

Он хмурится. Ксения пытается припомнить его имя. Она же видела табличку на двери. Но перед глазами какая-то непроглядная пелена. Неужели слёзы?

Артур. Вроде так. Артур Каримович. Она готова зааплодировать себе за то, что смогла прогнать слёзы. И почти вспомнила. А вот директор продолжает оглашать вслух детали её резюме, но почему-то заостряет внимание на личных моментах.

— Вы прописаны в другом городе.

— Да, у родителей. Сюда переехала полгода назад.

— Снимаете жилье?

— Да, — ей не нравится то, как он внимательно смотрит. Не нравится, но она вынуждает себя скупо улыбнуться. Он работодатель. А эта клиника, возможно, станет ее новым местом работы. Но шансы так невелики, что Ксении хочется зарычать на себя за такую наивную обманчивость. Лучше бы она не отправляла резюме. Нервы были бы в порядке.

— Хорошо, — директор откладывает в сторону её резюме и анкету. Скрещивает перед собой руки в замок, вновь осматривает её и говорит уже тише. — Вы нам не подходите.

Весь мир замирает вокруг Ксении. Она готова была услышать отказ, но не так. Не таким голосом. Не таким образом. Лучше «мы вам перезвоним», чем этот… Этот сухой категоричный ответ.

— Вот, — тем временем мужчина наклоняется, расцепляет замок из пальцев и что-то достает из верхнего ящика стола.

Ксения почти не видит. Пелена вернулась. Но реагирует на его движение. Принимает что-то довольно тяжёлое и не сразу понимает — она смотрит на себя в отражении зеркала. Он дал ей зеркало! Она ненавидит зеркала.

— Вы не наше лицо. Посмотрите на себя, — он продолжает говорить также тихо, отчего волосы встают дыбом. — Это клиника пластической хирургии. Что скажут наши клиенты или меценаты, если увидят такого сотрудника?

Ксения продолжает смотреть на себя в зеркале. Она знает, что скажут. Или как посмотрят. Или ткнут пальцем. Прошло двадцать лет. Ничего не меняется. Совершенно ничего.

Она возвращает зеркало. К чёрту эту работу!

— Пожалуй, — теперь её голос не дрожит. Ксения берёт эмоции под контроль. Её облили дерьмом, но ей не привыкать. Жизнь заставила отрастить зубки и коготки. — Это самое отвратительное собеседование на моей памяти, — она кривит улыбку. — Прощайте, Артур Каримович.

Она больше не говорит. Откладывает зеркало как можно дальше от себя. Поднимается на ноги, вновь оправляет юбку, что не остаётся незамеченным для директора. Забирает стоящую рядом сумку и уходит. Она сказала всё, что думала. И не стала дожидаться от него извинений. Ничего. Только тишина шла следом за ней.

Что же, по крайней мере, она была практически готова к отказу.

Ксения спускается по лестнице вниз, слушает, как стучат её каблучки. Проходит мимо стойки приемной и почти не слышит, что ей говорят. Кажется, попрощались. Она толкает стеклянную дверь и наконец-то вдыхает воздух. Там, в кабинете, она забыла, как дышать полной грудью. Ноздри щекотал запах дорогого парфюма. А здесь, среди шума проезжающих мимо машин, она может наконец-то слышать мысли, которые ни черта не радуют. Нужно идти на остановку и ждать маршрутку.

Но она не успевает пройти и двадцати метров на ватных ногах, как рядом с ней останавливается огромная чёрная машина. Опускается стекло со стороны водителя. Ксения шарахается, не понимая, как она могла не услышать приближение такой махины.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на того, кто её напугал, и замирает на месте, ощущая, как ещё чуть-чуть и ноги совсем подогнутся. Он смотрит на нее в ответ. Артур, мать его, Каримович! Тот самый, который еще минут пять назад её унизил. А теперь магнитит чертовски опасными тёмными глазами. Бьёт по рецепторам парфюмом с древесными нотками. И молчит, как и она. Ксения забывает слова. Из головы напрочь вылетают ругательства, которыми она собиралась осыпать мужчину.

— В машину, — он почти рычит, нервно сжимая руль. — Немедленно, если все еще хочешь работать в моей клинике.