Можно ли простить?

Виктория Лисневская (2024)

С каждым прожитым годом я всё больше убеждалась, что наш брак с Игорем — это подарок судьбы. Мы были вместе двадцать пять лет, и у нас росли три замечательные дочери. Но всё изменилось, когда в нашу жизнь вошла Катя, подруга нашей старшей дочери. Никогда бы не подумала, что Игорь сможет предать и уйти к ней, бросив меня и наших дочерей…мое сердце разорвалось от боли и предательства… Как дальше жить, когда твоё сердце в осколках, а человек, которого ты любила всю жизнь, предал тебя с той, кого ты считала почти дочерью? Продолжения каждый день — через день.

Глава 6

Спустя две недели

Я стою у окна, опираясь руками на подоконник, чувствуя, как холод стекла проникает сквозь тонкие пальцы. Ветер за окном проносится, унося с собой остатки осенних листьев, но я не чувствую этого. Внутри меня царит такая же пустота, как и снаружи. Всё будто бы замерло, застыло в мёртвом ожидании. Игорь опять задерживается. Опять его нет. Где он?

Работа, командировки, важные встречи — оправданий сотни. И все они правильные, логичные, идеальные. Так логичны, что я уже сама себе кажусь безумной, сомневаясь в каждом его слове. Но что-то всё равно скребётся внутри меня, как зверь, загнанный в угол. Как боль, которую я стараюсь не замечать, но она живёт во мне, разрывая сердце изнутри. Часы показывают десять. Дети уже спят. Дом затих. Только я одна, в этой тишине, как выброшенная на берег ракушка, полная пустоты. Проклятая пустота.

Раньше Игорь всегда возвращался вовремя. Он был здесь — рядом со мной, рядом с детьми. Всегда успевал помочь им с уроками, всегда находил время поиграть с Осей. Её звонкий смех заполнял дом, а я смотрела на них и думала, что это и есть счастье. Что он идеальный отец, идеальный муж.

Но теперь всё изменилось. Он стал другой.

Он всё ещё тот же, что и раньше — внешне. Но это оболочка, пустая скорлупа, за которой я больше не чувствую его. Его взгляд холоден, его прикосновения редки, а объятия стали чужими. Даже недавняя вспышка страсти…теперь она казалась мне какой-то не такой. Я анализировала его слова, прикосновения. И что-то не так. Словно через стену. Словно меня больше нет в его жизни. И эта мысль с каждым днём всё сильнее забирает у меня остатки сил. Я поворачиваюсь к кровати. Постель с его стороны не тронута. Я лежала здесь одна, вслушивалась в тиканье часов, и каждый их удар бил меня по сердцу. Мы давно не спим вместе. Уже недели две, как он просто уходит в гостиную. Без объяснений. Без слов. Говорит, что слишком устал. Устал. А я? Я, мать его детей, разве не устала?

Мы уже не разговариваем по-настоящему. Наши разговоры — это короткие фразы, брошенные на бегу, как камни в глубокую воду. «Как дела?» — «Нормально». «Когда вернёшься?» — «Поздно». И всё. Никаких вопросов. Никаких ответов. Только пустота. Тишина, которая давит на грудь.

Когда я в последний раз слышала его смех? Кажется, что уже не помню. Когда в последний раз чувствовала тепло его прикосновения? Просто погладить по щеке, убрать волосы за ухо, взять за руку. Не помню. Он уходит утром, и я даже не пытаюсь спросить, куда он направляется. Да и зачем? Ответ всегда будет тот же. Работа. Это стало как мантра. Работа. Но ведь работа не может забрать человека так целиком. Работа не может отнять любовь.

Или может?

В дверь тихо стучится Валя. Я вздрагиваю, словно на месте преступления. Моя старшая дочь стоит в дверях, на её лице замешательство. Она не спит.

— Мам, — шёпотом, будто боится разрушить тишину. — Папа опять не вернулся?

Я киваю. У меня больше нет сил придумывать оправдания. Валя заходит в комнату и садится на край кровати. Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу отражение собственного отчаяния.

— Я его видела днем. Он забрал оставшиеся вещи Кати и повез к ней. Мам…Она уже вот-вот уедет. Слышишь? Пару дней. Там надо прибрать, помыть, тараканов потравить.

— Я понимаю…а…она дома?

— Кто? Катя?

— Да. Она здесь в твоей комнате?

— Нет. Она ж в общежитии убирает. Там останется. Завтра приедет.

Катя. Я слишком долго закрывала глаза на её присутствие. Но теперь, как бы я ни пыталась игнорировать это, мне уже не избежать правды. Катя — в каждом разговоре с Игорем. Катя — в каждом его взгляде, который он бросает через стол на ужине. Она улыбается ему, шутит, трогает его за руку, и всё это на глазах у меня и детей. И каждый раз, когда это происходит, моё сердце разрывается. Но он продолжает. Продолжает позволять ей это. Продолжает улыбаться в ответ. А я стою рядом и чувствую себя ненужной, чужой, не имеющей права на это.

— Я думаю, он больше не любит меня, — вырывается у меня, прежде чем я успеваю остановиться. Валя замолкает, её глаза расширяются.

— Мам, не говори так. Он… он просто запутался, наверное. Папа… он любит тебя.

Но её слова звучат так же пусто, как мои собственные. Мы обе это знаем. Мы обе тонем в этой лжи, в этом хаосе, который охватил нашу семью. Валя встаёт и тихо уходит из комнаты, а я остаюсь одна.

***

Игорь возвращается только к полуночи. Я не слышу, как он входит в дом. Не слышу, как раздевается и идёт на кухню. Я больше не слышу его шагов. Но я чувствую его холодное присутствие в доме. Он, как тень, которая больше не касается моего мира. Я знаю, что он дома, но он уже не мой. Это осознание разрывает меня на куски. Как будто вдруг что-то важное ускользнуло из рук. И ты ловишь, ты цепляешься за шлейф воспоминаний, за призрачное счастье, а оказывается хватаешь мерзлый воздух.

— Ты дома, — сухо произношу я, войдя в кухню.

Он сидит за столом, пьёт воду. Обычная сцена. Вроде бы так просто, так привычно. Но внутри меня всё клокочет. Я не выдерживаю. Я не могу больше молчать.

— Где ты был?

Он не поднимает на меня глаз, продолжает смотреть в свою чашку, будто там есть ответы на все вопросы. Я чувствую, как раздражение накатывает волной.

— Игорь! Где ты был?

— Работал, — коротко отвечает он, наконец бросив на меня быстрый взгляд. — тебе не надоело спрашивать одно и тоже? Или ты хочешь услышать какой-то другой ответ?

— Всю ночь? Каждый день? — мой голос дрожит. Я больше не могу сдерживаться. — Ты уходишь утром и возвращаешься глубокой ночью! Мы даже не видимся! Ты вообще помнишь, что у тебя есть семья?

Он молчит. Я вижу, как в его глазах мелькает раздражение. Это выводит меня из себя ещё больше.

— Почему ты не хочешь говорить со мной? Что происходит с нами?

— Ничего не происходит, — холодно отвечает он. — Это ты сама себе что-то накручиваешь. Происходит работа, блядь, проекты. Ты же вроде заграницу хотела в бархатный сезон?

— Я с тобой просто хочу быть.

— Я что около юбки твоей болтаться должен? Или ты мамой моей заделалась? Так моя, слава Богу, живая! Все, хватит накручивать себя!

Эти слова, как удар по лицу. Я вздрагиваю. Накручиваю? Я? Разве я не вижу, что наш брак рушится? Разве я не чувствую это? Его отсутствие, его холодность — это всё не моё воображение. Но Игорь продолжает игнорировать это, отрицает реальность, в которой мы больше не вместе. Не в унисон.

— Ты больше не спишь со мной. Ты даже не пытаешься быть рядом. Ты больше не любишь меня, правда? — мои слова звучат как приговор. В этот момент я понимаю, что произношу то, чего боялась больше всего. Истина. Она нависает над нами, как тёмная туча, готовая разразиться бурей.

Он поднимается с места, наконец-то взглянув мне прямо в глаза. В его взгляде — усталость и раздражение. Но я хочу видеть что-то другое. Хочу увидеть боль, сожаление, что угодно, лишь бы подтвердить, что он ещё что-то ко мне чувствует. Где былая вспышка злости, бешенства, дикости. Ничего нет.

— Инна, — его голос звучит тихо, слишком тихо. — Прекрати.

Прекрати? Как можно прекратить любить? Как можно прекратить пытаться спасти то, что разрушается прямо на глазах?

— Нет, не прекрати! Я хочу знать правду, Игорь. Ты любишь меня или нет? — мой голос разрывается на высокой ноте, я чувствую, как слёзы подступают к глазам, но не могу позволить им выйти.

Он молчит. Эта тишина оглушает меня сильнее любых слов.

— Ответь мне! — я практически кричу.

— Я не знаю, Инна, — его голос наконец разрывает тишину. Эти три слова, такие простые и такие ужасные, звучат, как последний удар в сердце. Я смотрю на него и понимаю, что это конец. Или почти конец. — Не знаю, чего ты хочешь от меня! Я должен как попугай повторять, что люблю тебя? Так я не герой сериала.

Он разворачивается и идёт к двери, но прежде чем выйти, тихо произносит:

— Я пойду спать в гостиную.