Девушка по вызову

Виктория Лайт, 2007

Келли работает в агентстве «Суперняня» и уверена, что может справиться с любым малышом. Но однажды ей приходится действительно туго. Внук выжившей из ума миллионерши, которая наняла ее на выходные, оказался не восьмилетним ребенком, а зрелым мужчиной. Он не прочь соблазнить прелестную няню, она должна во что бы то ни стало удержать его в рамках приличий. Кто победит? Легкомыслие или долг? Или вовремя вмешается Любовь и перевернет все с ног на голову? Роман выходил в серии «Панорама романов о любви».

3

Первым, что сказал Эдуард Фултон, было:

— Между прочим, дорогая няня, меня никто никогда так не оскорблял.

— Чем я вас оскорбила? — изумилась Келли.

— Мне не тридцать восемь лет, а двадцать девять! Существенная разница, правда?

Келли язвительно улыбнулась.

— Простите, никогда не умела определять возраст взрослых людей. Я специализируюсь по детям.

— Но не до такой же степени! Неужели я так плохо выгляжу?

— Если бы вы вчера выпили побольше, сегодня я бы дала вам все пятьдесят.

Фултон рассмеялся, но Келли видела, что задела его за живое.

— Ничего, сейчас приму душ, переоденусь и предстану перед вами во всей красе, — сказал он, вставая.

— Не стоит. Я все равно здесь надолго не задержусь.

— Неужели? А мне показалось, что ваша начальница приказала вам отработать выходные. Иначе вам не заплатят. Или я ослышался?

Келли скрипнула зубами.

— Она то приказала. Но есть еще и вы. Вряд ли вам захочется, чтобы все выходные в вашем доме торчала неизвестная девица. Так, мистер Фултон?

Эдуард ехидно ухмыльнулся, и Келли поняла, что ничего хорошего для себя она сейчас не услышит.

— Не имею ничего против неизвестных девиц. Особенно таких симпатичных. У вас натуральный цвет волос или крашеный?

— Натура… — начала Келли, но вовремя спохватилась. — Вас это не касается!

— Вы со всеми своими подопечными разговариваете в таком тоне?

— Нет, только с теми, кто старше пятнадцати.

— А вам не кажется, что это дискриминация по возрасту?

— Мне кажется, это здравый смысл.

— Удивительно, что человек с такими взглядами работает няней. Я понимаю, что вы милы только с детьми, а их родителям хамите, да?

Келли глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. Фултон провоцирует ее. Он знает, что ей некуда деваться и намеренно издевается. Его устраивает, что она проведет здесь выходные? Отлично. Но пусть готовится к тому, что игра будет идти по ее правилам!

— Извините. — Келли улыбнулась как можно сердечнее. — Я просто немного растерялась. Но сейчас все в порядке. Главное для «Суперняни» это желания наших клиентов.

— Для «Суперняни»?

— Так называется наше агентство. Вы могли видеть рекламу по телевизору.

Эдуард задумчиво поскреб щетину на подбородке.

— Это где еще у собаки розовый бант на шее?

— Да.

— А, знаю… Слушайте, а не вы ли там снимались?

Келли кивнула.

— То-то мне ваше личико знакомым показалось. Вы же суперняня месяца?

— Да.

— Какая честь. Вот уж не думал, что бабуля настолько расщедрится. Вы очень дорого стоите?

— Миссис Клеверли настаивала на том, чтобы ее внуком занималась няня месяца, — оттарабанила Келли.

Она старалась не думать о том, что взгляды и вопросы «малыша Эдди» смущают ее все сильнее. Похоже, Агнесс ошиблась с прогнозом. Эдуард Фултон вовсе не собирался сбегать от своей няни.

— Это мне нравится… Я люблю все самое лучшее, — задумчиво проговорил Эдуард и, прежде чем Келли опомнилась, сорвал с нее бело-голубую кепку.

Водопад густых белокурых волос обрушился на ее плечи. Келли побелела от ярости.

— Красиво… — Он протянул руку, чтобы потрогать мягкий локон, но в ту же секунду Келли больно ударила его. — Эй, что вы себе позволяете?

— Что вы себе позволяете, хотела бы я знать? — прошипела она.

— В вашем агентстве все занимаются рукоприкладством?

— Это самооборона!

— О да, можно подумать, я на вас напал.

У Келли задрожали губы. Этому мерзавцу не вывести ее из себя, что бы он ни делал и ни говорил. Нужно было срочно менять тактику.

— Да, Эдди, прости меня. Мне не следовало так поступать, — произнесла она тоном, в котором всегда разговаривала с пятилетками.

Ровные брови Фултона поползли вверх.

— Эдди? Мы уже переходим к неформальному общению? Мне это нравится, хотя лично я предпочитаю Эд. Эдди слишком похоже на Тедди, а мне не хочется, чтобы меня звали как медведя.

— Как скажешь, Эд, — смиренно ответила Келли. — Хотя Тедди тоже очень хорошее имя.

Фултон с подозрением покосился на нее, ожидая подвоха, но на личике Келли застыло ангельское выражение.

— А как мне вас называть, дорогая няня?

— Ты можешь звать меня просто Келли или няня Келли. Как тебе будет удобнее.

— Няня Келли. Обалдеть.

— И ты должен пообещать мне, что больше не будешь говорить в моем присутствии таких плохих слов, — нахмурилась Келли.

Эдуард закусил губу.

— Ты действительно собираешься разыгрывать из себя няню?

— А у меня есть другой выход? Меня наняли присматривать за ребенком, и я буду за ним присматривать.

Фултон задумался. Келли с надеждой поглядывала на него сквозь полуопущенные ресницы. Сейчас он должен понять, что этот фарс зашел слишком далеко, и отпустить ее домой. Не будут же они в самом деле проводить все выходные вместе по прихоти безумной старухи?

— С детства мечтал, чтобы у меня была няня вроде тебя, — наконец сказал Эдуард. — Так что я не против, чтобы ты за мной присматривала. Когда будешь начинать?

Келли в отчаянии швырнула свою сумку на диван.

— Прямо сейчас!

Она лежала в его спальне на громадной круглой кровати, закрытой покрывалом в виде тигровой шкуры, и листала «Плейбой», который нашла тут же.

Он принимал душ в соседней ванной и болтал с ней сквозь открытую дверь. Келли слышала шум льющейся воды и намеренно не поворачивала голову, чтобы случайно не увидеть лишнего.

— Ты уверена, что не хочешь потереть мне спинку? По-моему, это входит в обязанности няни!

— Если бы тебе было пять лет, тогда да. Но восьмилетний сам моет себе спинку, — крикнула Келли и перевернула следующую страницу журнала.

— А вдруг я поскользнусь и упаду?

— Меньше разговаривай, и все будет в порядке!

— Но ребенка нельзя оставлять одного в ванной надолго. Разве не так?

— Ребенка — можно. В ванной нельзя надолго оставлять взрослого, — едко бросила Келли.

В ответ раздался гомерический хохот.

— Как я погляжу, у тебя солидные познания во многих областях!

— Я работаю с детьми. Иначе нельзя.

Шум воды в ванной прекратился, и голос Келли прозвучал чересчур громко в наступившей тишине.

— А ты попробуй работать с взрослыми, это выгоднее и интереснее, — сказал Эд, выходя из ванной.

Келли повернулась. Как и следовало ожидать, на нем не было ничего, кроме длинного полотенца, обернутого вокруг бедер.

Бедные несчастные полотенца! Их откровенно эксплуатируют авторы любовных романов и сценаристы романтических комедий для создания чувственной ауры вокруг героев. Они должны были уже давно надоесть и читателям, и зрителям, и самим героям. Ну что, скажите на милость, может быть соблазнительного в человеке, который только что принял горячий душ и обмотался продуктом текстильной промышленности?

Оказывается, очень многое. Полотенца срабатывают до сих пор. Сработало оно и сейчас. Тело Эда было создано для обертывания в полотенце. Пропорционально сложенное, стройное, в плечах широкое, в бедрах узкое, мускулистое, смуглокожее…

Келли сглотнула и отчаянно попыталась перевести все в шутку.

— О, Эдди помылся сам. Молодец.

— Эдди было бы намного лучше, если бы его помыли.

Фултон как бы невзначай положил руки на край полотенца. Келли отлично поняла значение этого жеста. Одно легкое движение, и полотенце упадет к его ногам. Ей стало страшно.

— Давай без глупостей, хорошо? Статью за сексуальное домогательство еще никто не отменял. Я подам на тебя в суд, если ты не прекратишь.

— Няня Келли не понимает шуток. Кошмар, — скорбно вздохнул Эд, но руки от полотенца убрал. — Как же ты с детьми работаешь?

— Детские шутки я понимаю. Они гораздо остроумнее, чем у взрослых.

— То-то ты детский журнал листаешь, — ехидно заметил он.

Келли смахнула «Плейбой» на пол.

— Что нашла, то и листаю. Надо же было чем-то себя занять.

— А чем ты собираешься занимать себя сейчас? — спросил Эд вкрадчиво и присел на край кровати.

Келли тут же вскочила.

— Как насчет того, чтобы поужинать? Не знаю, как ты, а я проголодалась.

Лицо Эда оживилось.

— Ты приглашаешь меня в ресторан?

— Нет, на кухню, — улыбнулась Келли. — Восьмилетние дети в десятом часу по ресторанам не ходят!

Кухня в особняке Фултонов была под стать остальному убранству. Келли на секунду растерялась среди такого количества шкафчиков, столиков, сверкающих ножей, разноцветных разделочных досок и бытовых приборов всевозможного назначения. Она невольно вспомнила кухню в своей квартирке, которая служила по совместительству и столовой, и гостиной. Там бы не поместилась и десятая часть того, что стояло здесь…

Через десять минут помощью Эда Келли разобралась, где плита и как она включается, что есть в холодильнике и из чего можно приготовить еду.

Фултон сидел на высоком барном стуле и с интересом наблюдал за ее ловкими движениями.

— Ты что, серьезно собираешься готовить ужин?

— А что ты предлагаешь? Умереть от голода? В холодильнике нет ничего готового.

— Можно заказать в ресторане.

— Фу, терпеть не могу такую еду.

— Смотря в каком ресторане заказывать, — усмехнулся Эд. — Я же тебе не пиццу предлагаю.

Келли подбоченилась. Она была поклонницей итальянской кухни.

— А что плохого в пицце, скажи, пожалуйста?

— Ничего кроме того, что она невкусная. Мы можем позвонить в японский ресторан, и нам через час привезут отличную еду.

— Через час? — ужаснулась Келли. — Ну уж нет, это слишком долго. Через десять минут я приготовлю такой омлет, что язык проглотишь.

Она порезала помидоры, перец и лук, сбила в эмалированной миске три яйца.

— А у тебя хорошо получается, — заметил Эд. — Я думал, няни только сидят с детьми.

— Няня — это мастер на все руки, — Келли вылила яйца на раскаленную сковороду. — Однажды мне даже пришлось чинить электропроводку.

— Да ты что?

— Разразилась страшная буря, а дети боялись спать без света. Дозвониться до электрика я не могла, потому что телефон не работал тоже. Соседи уехали, и звать на помощь было некого. Пришлось самой выкручиваться.

— Какая ты умница.

— Я всего лишь человек, который привык во всем полагаться только на себя. Кстати, тебе тоже кое-чему не помешает научиться, Эдди. — Келли лукаво улыбнулась. — Давай-ка накрывай на стол.

— Ты всегда заставляешь детей работать?

— По возможности, да. Им это нравится.

— Ну а мне бы понравилось совсем другое… — Эд подошел к девушке сзади и обнял ее за талию. — Хочу, покажу, что именно?

Она застыла, понимая, что если сейчас шваркнет наследника Барбары Клеверли по голове горячей сковородой, агентству «Суперняня», как и вкуснейшему омлету, придет конец. Поэтому вместо решительного отпора, который заслуживал этот нахал, Келли обхватила Эда за запястья и осторожно сняла его руки со своих бедер.

— Веди себя как хороший мальчик, иначе омлет тебе не достанется.

— Какая страшная угроза, — усмехнулся Эд, но протестовать не стал и полез в ящик за тарелками.

Омлет получился на редкость вкусным.

— Действительно язык проглотишь, — пробормотал Эд, откусив первый кусочек.

Келли довольно улыбнулась. Пусть богатенький красавчик убедится в том, что она годится не только на то, чтобы хватать ее за бедра.

— Если тебя уволят в «Суперняне», я возьму тебя к себе поварихой, — продолжал Эд. — Моя Элизабет готовит намного хуже.

Улыбка сползла с лица Келли.

— Никто меня не уволит, можешь не надеяться.

— То есть если я пожалуюсь бабушке, что ты плохо за мной ухаживала, а она пожалуется твоей начальнице, тебе ничего за это не будет?

Келли побледнела.

— Ты этого не сделаешь!

— Почему нет?

— Потому что это глупо! Потому что тебе не восемь лет, а двадцать девять, и то, что я нахожусь здесь — недоразумение чистой воды!

Похоже было, что выражение ее лица напугало Эда.

— Да я пошутил, не волнуйся.

— Дурацкая шутка.

— Не злись, тебе это не идет. Хочешь, я в наказание помою посуду?

Келли невольно улыбнулась.

— А ты умеешь?

— Чего там уметь? — удивился Эд. — Ставишь в посудомоечную машину, нажимаешь на кнопку, и все готово. Ну что, договорились?

— Договорились.

— А в награду за примерное поведение ты искупаешься со мной в бассейне.

Вилка выпала у Келли из рук.

— Что ты так на меня смотришь, няня Келли? Ребенок хочет купаться. На улице жара страшная, а ты меня в доме сидеть заставляешь.

— Уже слишком поздно. Ребенку пора спать.

Эд поиграл бровями.

— Спать? Знаешь, эта идея нравится мне гораздо больше, чем купание.

Он вытянул губы в трубочку и потянулся к Келли. Она засмеялась.

— Хватит паясничать. Тебе это не идет.

— Неужели? А мне говорят, что у меня отлично получается. Из меня вышел бы хороший актер, тебе не кажется? В амплуа героя-любовника.

— Тебе нагло соврали. Любовник из тебя может и получится, а вот герой — ни в коем случае.

— О, женщины, женщины. Разве можно так безжалостно разрушать самые светлые мечты?

Эд состроил скорбную мину, и Келли снова рассмеялась. Он действительно умел смешить…

— Так, хватит баловства, приступаем к делу, — сказала она с притворной суровостью. — Если ты хочешь искупаться, надо поспешить, а то скоро стемнеет.

— Купаться в темноте намного романтичнее.

— Эдди!

— Все, понял, молчу. — Он встал и собрал грязные тарелки. — Иди к бассейну, няня Келли, я тебя догоню. Что тебе принести выпить?

— Сок.

— И все?

— И все.

— От вашей правильности, леди, кровь в моих жилах скисает как молоко.

Келли пожала плечами.

— Если не нравится, я могу поехать домой.

— Нет. — Эд картинно вздохнул. — Ты — мой крест на эти выходные, и я донесу его до конца. Иначе бабушка никогда меня не простит и лишит наследства. Ты же не возьмешь меня на содержание, да?

Ответить Келли не успела. Эд повернулся к ней спиной и стал исследовать холодильник на предмет прохладительных напитков. Спина у него была что надо. Рельефная, но в меру, как раз в Келлином вкусе. Наверное, его кожа очень нежная на ощупь… Келли на миг представила себе, как она встает, подходит к Эду и кладет руки ему на плечи… Что он тогда сделает? Ох, лучше об этом не думать…

Келли с трудом оторвала глаза от соблазнительной спины «малыша Эдди» и побрела вон из кухни. Надо было ему сказать, чтобы не забыл надеть плавки, вяло подумала она. Но если скажешь, он нарочно забудет.

Дневник Авроры Каннингэм

30 августа

Правильнее было бы написать тридцать первое, потому что сейчас четыре часа утра. Но так как я до сих пор не ложилась, то для меня еще продолжается тридцатое августа.

У меня такое ощущение, что оно не закончится никогда. Какая же я идиотка… Страшно вспомнить. Но я должна вспомнить и все записать, потому что иначе мне не избавиться от чувства стыда и не забыть того, что произошло сегодня, то есть вчера. Тьфу, неважно.

Как я уже писала, мы всей семьей были приглашены на прием к О’Коннорам. Мистер О’Коннор отмечал пятидесятилетие и снял по такому случаю главный банкетный зал отеля Хилтон Плаза. Насколько я поняла, там присутствовали все, кто хоть что-нибудь значит в Ньюайленде. Собралась огромная толпа. Я и не подозревала, что здесь так много людей со значением. Серьезных, состоятельных, солидных. Эти три «С» могли быть напечатаны на визитной карточке каждого гостя.

Мы были, естественно, в числе гостей первой важности, и не только потому, что папа — один из самых богатых бизнесменов штата. А еще и потому, что они с мистером О’Коннором давние друзья и я должна выйти замуж за его младшего сына Билли.

Одним словом, я была как на иголках. Первый официальный прием, выход в высший свет Ньюайленда, знакомство с семьей жениха, да и с самим женихом, собственно говоря. Меня причесали, накрасили, затянули в узкое неприлично открытое платье и взгромоздили на высоченные каблуки. Мне было страшно посмотреть на себя в зеркало. Я считаю себя привлекательной девушкой, хотя и не такой красивой, как мама, но мне казалось, что мой наряд способен изуродовать даже королеву красоты.

Правда, мама сказала, что я ослепительна, да и папа похвалил. Все пройдет отлично, сказал он, если ты не будешь опускать глаза и переваливаться как гусыня. Порой папе очень не хватает такта. Как еще я могу ходить, скажите на милость, если туфли на высоких каблуках я примерила впервые в жизни только несколько дней назад?

Мама оказалась более понимающей. Она поддерживала меня под руку и помогала практическими советами, но у меня все равно тряслись колени. А как могло быть иначе? Волнение, страх плюс абсолютная неспособность владеть своим телом. Сестра Эллис, преподававшая гимнастику, умерла бы от смеха, глядя, как я шатаюсь при каждом шаге и пытаюсь удержать равновесие.

Но это были пустяки. Только начало. Кошмар случился в Хилтон Плаза, когда я поднималась по лестнице. На самой верхней ступеньке стояли О’Конноры всем составом и поджидали нас. Я не запомнила, ни сколько их было, ни как они выглядели. Я полностью сосредоточилась на своей походке и достаточно уверенно передвигала ноги. Но, разумеется, это не могло продолжаться слишком долго. Когда до О’Конноров оставались какие-нибудь жалкие три-четыре ступеньки, я умудрилась наступить на подол своего чересчур длинного платья и… кубарем скатилась вниз.

До сих пор уши горят от стыда. К несчастью, я ничего себе не повредила. Если бы меня увезла машина скорой помощи, меня, по крайней мере, пожалели бы, а так на мою долю достался только смех. В лицо, естественно, не смеялся никто, но уж за спиной похихикали вволю. Достаточно было только видеть мамино лицо, чтобы понять, что моя репутация безвозвратно разрушена.

У подножия лестницы мое падение закончилось. Кто-то помог мне встать, отряхнулась платье. Хоть убей, не помню, кто это был. Дворецкий или горничная или еще кто-нибудь из прислуги. А, может быть, гость, что было бы совсем ужасно.

За это время, видимо, мама успела меня представить О’Коннорам, потому что сам именинник спустился ко мне и поинтересовался, как я себя чувствую. Я ответила, что все в порядке, хотя на самом деле все было отвратительно. Мистер О’Коннор благородно сделал вид, что поверил мне, и, опираясь на его руку, я во второй раз стала штурмовать лестницу. На этот раз все прошло удачно.

Но прием был для меня испорчен. Каждый, кто подходил к нам знакомиться, смотрел на меня со снисхождением и жалостью. И самое обидное заключалось в том, что со своим женихом я так и не встретилась, потому что накануне Билли где-то подцепил ветрянку и в день приема валялся в постели. Беда на самом деле никогда не приходит одна. Теперь нам придется встретиться с глазу на глаз, без спасительного присутствия посторонних людей.

Одно я знаю точно — туфли на каблуках я на встречу с Билли надевать не буду.