Моя по праву

Виктория Волкова, 2022

– У нее ребенок? – листая досье, роняю отрывисто. – Да, сын, – кивает помощник и добавляет чуть тише. – Почти год ему. Год? А значит может быть моим… Почему я только сейчас решил проследить за Владой? Я старался не думать о ней, вырвать из сердца все воспоминания. Она предала меня. Дважды. Сначала слила врагу важную информацию, а затем поссорила с братом. Бегло просматриваю фотки. Славный мальчишка. На меня похож… – Подгони машину, – приказываю помощнику. – Поедете к ней? – За своим сыном, – отрезаю холодно. – Если у Влады есть хоть капля ума, она согласится на мои условия.

4. Забыть Владу

Ростислав

Два года спустя

На улице хлещет дождь и никуда не хочется выходить. Да и нет необходимости. Прильнувшая ко мне блондинка, хрипло нашептывает на ухо ласковые глупости.

Осторожно веду пальцем по тонкой женской шее, затем по щеке. Чувствую, как крепкие белые зубы, больше напоминающие клавиши рояля, шутя, вонзаются мне в руку.

— Пойдем в спальню, Рос, — просит красотка.

Но я не хочу даже сдвигаться с места. Мне и тут хорошо.

Полетаева, какая же ты все-таки стерва!

Совсем из меня бревном сделала! Зелье какое-то приворотное подмешала. Почему же после тебя я на других женщин почти не реагирую? Я, конечно, не монах. Но кайф ловить перестал. Все больше на автомате…

Внезапно открывается дверь, и ко мне в кабинет резвой рысью вбегает Гриша. Мой помощник и личный телохранитель.

— Там новости, — кивая на плазму, докладывает важно. — Нужно телек включить.

— Так включи, — роняю лениво.

Гриша щелкает пультом, находит нужный канал, и я изумленно смотрю на своего брата. Марк немного постарел. Появилась седина на висках. Но все такой же вечный мальчик… Только в смокинге и с бабочкой.

Он что-то рассказывает корреспонденту. А затем камера крупным планом наезжает на музыкантов в оркестре. И я, как глупый баклан, вытянув шею, напряженно выискиваю среди музыкантов Владу Полетаеву. Ее невозможно не заметить. Любимица брата всегда сидит за роялем. Я точно знаю. За последние два года кучу старых концертов пересмотрел.

Без звука.

Но в этот раз меня ожидает облом. Вместо красавицы Влады по клавишам бьет какой-то лохматый мужик.

«Где она? Заболела, что ли?» — проскакивает в голове шальная мысль. И я тут же ее гоню.

Хватит думать о маленькой серой мыши.

— Черкасову сегодня присвоили звание заслуженного, — рапортует Гриша. — Через две недели дают торжественный концерт в областном театре.

— Купи мне билет, — приказываю лениво.

— Рос, я тоже хочу, — капризно дует губки Софи, как будто я ее спрашиваю.

— Это семейное дело, малыш. Терпеть не могу классическую музыку. Но мне нужно помириться с братом.

И аккуратно освободившись от скучных объятий давней подружки, тянусь к сотовому.

У Маркуса характер сложный. Обидчивый. Видимо, сильно взъелся он на меня за свою любимицу. За все время ни разу не взял трубку. Не ответил ни на одно сообщение. А когда я прислал ему цветы на юбилей, не принял их у курьера.

«Капризуля старая!» — усмехаюсь мысленно. Тру лицо, раздумывая, что предпринять. И неожиданно понимаю. Мне нужен союзник в стане врага. Тот единственный человек, кто уговорит брата помириться со мной и подготовит почву для нашего воссоединения.

Галина!

Нахожу в телефоне контакт невестки и, не раздумывая, тыкаю в него пальцем. А услышав на заднем фоне уличный шум и детские крики, замечаю.

— Галя, привет!

— Привет, Ростик, — хмыкает она. — Ты там живой?

— Вполне, — усмехаюсь криво. — Как вы там? Я слышал, Маркус наш теперь заслуженный. И концерт скоро. Хочу приехать специально. Поздравить.

— Он не будет рад, — без всяких предисловий замечает Галина. — Приезжай, конечно. Никто тебе не запретит… И за ухо из зала не выведет.

Галочка у нас простая, как хозяйственное мыло. Что на уме, то и на языке.

Усмехаюсь, представляя, как строгие охранники, дотянувшись до моего уха, тянут меня из театра.

Смешно… Да их мои церберы в лапшу порубят.

— Да я вроде большой мальчик, — роняю неспешно. — Как вообще у вас дела?

«Как Влада?»

Вопрос чуть не срывается у меня с языка. Но я давно приучен фильтровать базар.

— Нормально все, — вздыхает Галина. — Вот к концерту готовимся. Маркус весь на нервах.

«А Влада где?»

Глупый вопрос бьется в голове молотком. Быстро сворачиваю разговор.

— Спроси его. Я хочу помириться со своим единственным братом. У меня никого кроме вас нет…

— Я передам, — вздыхает Галина. Но в голосе чувствуется обреченность, и мне не сложно заранее угадать ответ брата.

Откинув трубку в сторону, тупо пялюсь в окно. От промозглой питерской сырости ломит кости.

Я давным-давно разлюбил этот город. Но надев куртку, спускаюсь вниз.

— В центр, Гриша, — бросаю отрывисто и, усевшись на заднее сиденье Майбахуса, закрываю глаза.

Что я творю? Кто-нибудь может сказать?

Опять возвращаюсь в те места, где когда-то гулял с Владой. Машина медленно катит по запруженным улицам старого города. На смену заброшенным фабричным зданиям из бурого кирпича приходят сначала аккуратненькие особнячки, а потом дворцы. Ну и новостройки, конечно! Куда от них денешься.

Взгляд выхватывает сначала роскошную гриву русых волос, затем тоненькую фигурку, стоящую около какого-то магазина.

Влада? Здесь?

Подскакиваю на месте. Успеваю лишь выхватить бледное лисье личико.

Не она… Совершенно другая девчонка. Но со спины очень похожа.

Прикрыв глаза, снова ругаю себя последними словами.

Какого маракуйя ты залип на ней? Может, нужно жить дальше? Пострадали, и хватит?

Но мелкая дрянь не идет у меня из головы. Два года гоню. А она там прописалась, по ходу!

За окном виднеется высокое купол Исакия, а дальше машина выворачивает сначала к адмиралтейству, а затем на Невский.

Снова ноет сердце и болит душа. Мы здесь бродили с Владой. Ели пельмени в какой-то кафешке. И я чуть было в порыве чувств не выпалил три сокровенных слова.

«Выходи за меня».

Но по привычке вовремя прикусил язык.

— Дальше куда? — спрашивает меня Гриша, поворачиваясь с переднего сиденья.

— За Аничковым мостом свернем, — велю я, снова пялясь в окно.

Смотрю на сквер около Александринского театра, где за день до скандала целовался с Владой.

Морщусь, как от боли. Давно пора забыть. Но не могу!

«Ты еще на кораблике покатайся, — с сарказмом замечает внутренний голос. — И там, на палубе, головой о перилла побейся. Авось полегчает!»

Сжимаю челюсти, стараясь справиться с дурацким порывом.

Машина сворачивает. Узкими улочками едет обратно в пригород. А я, закрыв глаза, размышляю, что предпринять.

Нужно помириться с братом. Сколько-то нам отпущено, никто не знает! А то живем как нелюди…

«И узнать, как там поживает Владочка», — подзуживает мой личный демон.

И когда тачка тормозит около моего особняка, вжав от дождя голову в плечи, быстро взбегаю по ступенькам.

— Милый, ты вернулся? — воркует Софи, поднимаясь с дивана.

Ждала девочка. Я не имею права ее расстраивать.

— Узнай мне все о Полетаевой, — бросаю на ходу Грише.

А сам, подхватив Софи на руки, не спеша направляюсь в спальню.

Дорогие мои! Не молчите! Ваши отклик и лайки сейчас очень важны. Для моего муза это самые лучшие печеньки. На старте, когда книга только начинется, ваша кативность важна особенно.

Всех люблю!