Моя по праву

Виктория Волкова, 2022

– У нее ребенок? – листая досье, роняю отрывисто. – Да, сын, – кивает помощник и добавляет чуть тише. – Почти год ему. Год? А значит может быть моим… Почему я только сейчас решил проследить за Владой? Я старался не думать о ней, вырвать из сердца все воспоминания. Она предала меня. Дважды. Сначала слила врагу важную информацию, а затем поссорила с братом. Бегло просматриваю фотки. Славный мальчишка. На меня похож… – Подгони машину, – приказываю помощнику. – Поедете к ней? – За своим сыном, – отрезаю холодно. – Если у Влады есть хоть капля ума, она согласится на мои условия.

3. Она меня предала!

Ростислав

Две развеселые девицы все еще визжат в бассейне. Выкинуть бы их оттуда. Броситься вслед за Владой. Остановить. Схватить за плечи. Хорошенько встряхнуть и спросить… Пусть за все ответит! Но я не двигаюсь с места. Не могу проявить слабость. В моем мире предателей не прощают. И самое малое, что я мог сделать, это выставить ее вон. — Она уехала? — приподнимаясь с шезлонга, жестко спрашиваю подошедшего Гришу. — Да, — коротко кивает он. — Таксист написал. Везет в аэропорт. — Хорошо, — морщусь как от боли. За грудиной тянет, а в висках стучат молотки. — Расплатись с девочками. Поблагодари за спектакль, — роняю, вставая. Быстрым шагом пересекаю внутренний двор и, поднявшись на второй этаж, вхожу в спальню. Застываю на пороге. Тут все еще напоминает о Владе. Ночнушка на кресле, куда я выкинул ее прошлой ночью. Расческа на туалетном столике. Даже чертов запах парфюма! — Пусть приберут здесь все! — строго приказываю подоспевшему Грише. — Откройте окна. Смените постель. Чтобы духу ее тут не осталось! Ничего не должно напоминать. Это понятно? — Конечно, шеф, — кивает он, хватаясь за телефон. Вызывает приходящую прислугу. Доходчиво и толково дает указания. Моя правая рука. Верный помощник. Войдя в кабинет, плюхаюсь в кресло. Долго сижу, зажав пальцами переносицу. Все пытаюсь понять… Что происходит, блин? Но сегодняшние события никак не поддаются логике. Зато факты говорят сами за себя. Открыв ноутбук, еще раз просматриваю снимки, присланные главным безопасником. Вот не хотел я следить за своей подружкой. Влюбленный дурак! Но моя служба легко нарыла компромат. Да еще какой! Обвожу каждую фотографию внимательным взглядом. Влада, моя сладкая девочка, заходит в особняк на Большой Морской. Распахнув тяжелую дубовую дверь, быстро оглядывается по сторонам. И даже не подозревает, что за этим домом ведется круглосуточное наблюдение. «Какая дикая наглость! — думаю я, рассматривая хрупкую фигурку на пороге. — Выпрыгнуть из моей койки и тут же заявиться к моему врагу. Феерический беспредел! Неужели думала, я не узнаю. Наивно. Очень!» Усмехаюсь горько. Вот все, что нужно знать о любви! Никогда не влюблялся и не стоило начинать. А я как щенок привязался… Облом, конечно, страшный. Но все поправимо. — Наш человек не стал заходить в здание, — осторожно замечает материализовавшийся в кабинете Гриша. — Это лишнее, — цежу, ощерившись. — И так все понятно. Вот и нашелся наш засланный казачок. Сердце тянет от дикой боли. В голове пустота. Сейчас бы спуститься в спортзал. Вдарить бы по груше со всей дури. Глядишь и полегчает… — Выяснили, какая инфа сегодня ушла к Саблину? Есть какие-то вводные? — Работаем… — скупо роняет Гриша. Утечку информации мы обнаружили почти сразу. Вот только не могли понять, кто сливает. В моем окружении отродясь предателей не водилось. Влада, хорошая моя! Зачем ты так? Что я тебе сделал? Сжимаю кулак до белых костяшек. Стискиваю челюсти. Тошно-то как, не передать! Снова смотрю в монитор. Листаю фотки. Влада в белых джинсиках и такой же куртке выскакивает на улицу. Сколько она там пробыла? Час или чуть больше… Не многовато ли для деловой встречи? А может она — одна из девочек Саблина? Интересный поворот. Но, честно говоря, я ничего знать не хочу. Не желаю и точка! Маленький рыжий кролик сначала пробрался ко мне под кожу, а потом превратился в мерзкую серую крысу. Ладно… Переживу как-нибудь. Морщусь, но никак не могу отлипнуть от монитора. Все разглядываю снимки. Благо наши камеры установлены по всему кварталу. Вот Влада спешит к набережной. Камера отчетливо фиксирует стройную фигурку и счастливое личико. Интересно, чем же тебя так облагодетельствовали, красавица? На автомате подхватываю айфон. Тыкаю в контакт старшего брата. — Полетаева работает на Саблина, — рычу, стараясь сохранить хоть остатки вежливости. — На фиг ты ее ко мне прислал, Марк? — Не понял, — недовольно переспрашивает он. Маркус. Самый близкий, родной человек! — Я к тебе отправил доверенное лицо. Самую лучшую мою ученицу. Мало того, что ты не смог удержать свой зуд и лишил меня талантливой пианистки. Я с трудом нашел замену. Так теперь ты еще выдвигаешь дурацкие обвинения. Какой Саблин? Ты в своем уме? — недовольно сипит Марк. — Это она сливает инфу! — И много слила? — насмешливо интересуется он. — Ведро? Или тазик? У тебя паранойя, Слава. В Питере есть хорошие психиатры. Я оплачу лечение. — Да иди ты, — рычу негодующе. — Мои СБ ее вычислили. Сейчас смотрю отчет. Хочешь и тебе пришлю. — Уволь меня от твоих разборок, — в голосе старшего брата звучат менторские интонации, сменяющиеся истинной тревогой. — Где сейчас Влада? С ней все в порядке? Я требую, чтобы ты отпустил ее. — Не переживай, Маркус, — называю брата старым прозвищем. — Тебе волноваться вредно. А то не дай бог не отличишь тромбон от… скрипки, — замечаю с сарказмом. — Полетаева твоя уже на пути в аэропорт. Скоро сможешь утешить эту маленькую дрянь, — роняю нарочито спокойно. Но в глазах темнеет от злости. — Откуда такая забота, брат? — выдыхаю не сдержавшись. — И какого ты защищаешь ее? — Что за чушь ты несешь, Слава? Совсем сдурел, что ли? — негодующе роняет мой рафинированный братец. Одно слово, дирижер и композитор. В облаках витает, как обычно. — Послушай меня, — слышу голос Марка. — Я не знаю, что там у вас случилось и почему ты так взъелся на Владу. Но она добрый и честный человек. Порядочный и искренний. Ты не имеешь права мешать ее имя с грязью. Сам привык возиться в багне. — Не свисти! — морщась как от боли, впечатываю каждое слово. — Если она порядочная, то я папа Римский… И осекаюсь, услышав гудки. А ночью меня будит странная эсэмска от брата. «Слава, я впервые в жизни рад, что мама не дожила до этого дня. Хоть не видит в какую гнусь ты превратился». — Капец, — шепчу, подрываясь с постели. Выйдя на балкон, подставляю лицо под влажный летний бриз, веющий с Финского Залива. Бездумно гляжу на сад за окном, на черное небо, лишенное даже намека на звезды. Запрокинув голову, инстинктивно сжимаю кулаки и сам себя презираю за глупую слабость. Девица предала дважды. Вступила в сговор с лютым врагом и настроила против меня родного брата. А я… Я до сих пор страдаю по ней!