Тайная беременность. Девочка Громова

Виктория Вишневская, 2022

– Вы кого мне притащили?Я сказал им привезти девчонку, за которой должен присматривать после смерти родителей, а не ту, что расцарапала мне тачку, возбудила меня одним только видом и еле ушла живая.Чёрт. Я хотел её забыть. Хотя прорывался найти. Получить своё.Смотрю в медового цвета беснующие глаза и начинаю раздражаться. Только не говорите мне, что эта девчонка – Державина. Дочь друга, за которой должен присматривать после его смерти.– Отпусти меня, – цедит сквозь зубы. – Если ты тот опекун… Мне уже девятнадцать, и ничья помощь мне не нужна!– Следи за языком, соплячка, – пальцами касаюсь подбородка. Чёрт, как она похожа на свою мать… – Иначе мне придётся найти ему более правильное занятие, чем твой галдёж.Распахивает глаза. Прекрасно помнит, что вчера было. И самое, твою мать, поганое в этой ситуации – я хочу повторить.Содержит нецензурную брань.

Глава 12

Громов

— Пикап, правильно?

— Да.

Называет уже знакомый для меня госномер. Успел увидеть, пока пикап отъезжал.

— Он?

— Он.

В ответ слышу, где этот мусорный бак едет. Смотрю в навигатор, высматривая наилучший путь, как догнать эту сучку. Уже самостоятельно. Мои дебилы справиться не могут с тем, чтобы найти и удержать девчонку.

Какую-то малолетку!

Да она их делает в два счёта! Постоянно убегает!

Но теперь окончательно поймаю её. Раздражает до одури. Какая-то соплячка играется со мной, как со своим другом.

Как же хочется преподать ей урок! Но терплю. Выезжаю на главную дорогу и еду по прямой, посматривая на карту.

Вася, работающий в правоохранительных органах, направляет меня следом за пикапом. Правда, после въезда в дачный посёлок приходится искать свою подопечную соплячку вслепую.

Но мне везёт. Я нахожу консервную банку быстро. И мне не нравится, что я вижу. Народ столпился у дома, ахая, крича. Атмосферка хуёвая.

Как и ситуация.

Мент какой-то рядом ходит, опрашивает молодёжь вокруг.

Останавливаюсь на противоположной стороне от дома, вылетаю из машины и матерюсь на долбаные дороги. Асфальта нет, только тупой грунт. Чёрные ботинки становятся коричневыми, твою мать, раздражая меня ещё сильнее.

Ненавижу грязь на одежде.

Ладно, сейчас не время.

Дохожу до испуганной и зарёванной девчонки, стоящей вдалеке от всех.

— Что случилось? — засунув руки в карманы брюк, пытаюсь не поморщиться. Тут и дерьмом несёт и алкашкой. Чего здесь только нет.

Девица поднимает голову, зависает на несколько секунд. И развязная улыбка появляется на её лице. Слёз нет, зато озорной огонь появляется. И похоть.

Шалава.

Уже рассчитывает на что-то.

— А что мне взамен за информацию будет?

Вздыхаю.

Хватаю тупую блядь за затылок и с силой сжимаю, слыша тихий писк.

Ненавижу так дела вести. Но есть одна маленькая дрянь, которая вывела меня из равновесия. Лопнула шар моего терпения, разливая ярость по всему телу.

Смотрю в её зрачки. Наркоша, блять.

— Пойдёшь домой, а не в ментовку. За употребление наркоты. А может, и за её распространение.

Пугается. Правильно, в тюрьму не хочется.

— Тут… девушка одна парня трубой ударила. До крови. Я испугалась, вызвала мусоров, «скорую». Они приехали, парень очухался, но заяву решил на неё накатать. Их увезли минут двадцать назад в участок.

Очередной поток мата, от которого у меня вянут уши, хотя я ещё не начинал материться вслух, желает вырваться наружу.

Что. Наделала. Эта. Соплячка?

То, что это моя Державина — без сомнения.

Она ж дурная. Психичка. И больная, раз бегает от меня.

— Участок где? — гортанный рык вырывается.

По виду, девчонка вроде местная. Кто будет вызывать под наркотой ментов? Только та, что тут живёт и контачит с ними.

— В двух километрах отсюда по главной дороге, — сглатывает. И слёзы на глаза наворачиваются. — Отпустите?

Расслабляю пальцы, полностью убираю их от её тела. Стараюсь больше себя не трогать. Не поправлять часы, рубашку, не желая марать ещё что-либо, кроме рук. Возвращаюсь в машину, вытираю ладони от этой грязи. Завожу тачку и срываюсь с места, не щадя её на этих колдоёбинах.

Злюсь. Жесть как.

И пытаюсь уговорить себя сначала поговорить с ней, а не надрать зад.

Не замечаю, как быстро добираюсь до места назначения. Как залетаю в участок. Подхожу к дежурному. Тот окошко открывает и недовольно:

— По какому поводу?

— Недавно к вам доставили пацана и девчонку. Хочу забрать девчонку. Зовут Державина Ярослава Максимовна.

Раздражённо постукиваю ключами от машины по узкому столику.

— О! — восклицает. — Так вот как её зовут. А она не признавалась. Только имя знали, а тут… Папик её же и спалил.

Папик?

От злости разрабатываю костяшки пальцев. Те убаюкивающе хрустят. Жаль, что вмазать ему нельзя. Много внимания привлечёт в полицейском участке. А вот за ним — с радостью всё дерьмо из него выбью.

— Слышь, — хватаю его за ворот формы и притягиваю к себе. Его рожа бьётся прямо о стекло, которое защищает его от травм.

Ох, что я творю ради этой шала… Дочери друга, блять.

— Ты о-охренел?

Нет, сейчас он охренеет, когда услышит мою фамилию. Что он и делает, вытягиваясь струночкой и прося извинения.

— Я не знал, извините. Разрешите провести к следователю.

Отпускаю паникующего мужика. Он тут же поправляет форму, вылетает из своей каморки, открывает мне железную дверь и пропускает внутрь.

Попробуй тут не подчиниться. У меня связи есть везде. И тут тоже. Серьёзная, надёжная. Генерал-майор полиции тоже бабок хочет. А я ему в этом помогаю, зарегистрировав бизнес на себя. Мы давние друзья, а с некоторых пор и коллеги. Мне плевать, одним стриптиз-клубом меньше, одним больше.

Мне денег хватает.

А такие связи — всегда хорошо.

Вот сейчас, стоило сказать свою фамилию, которая у каждого приравнивается к начальникам, ведёт меня по коридору. Открывает потрёпанную дверь, запускает меня внутрь.

Чуть не застреваю на пороге.

В одной стороне кабинета сидит пацан. Прислоняет лёд к башке. Бровь рассечена, пол-лица опухло.

— Тварь, я тебя посажу.

Это он говорит Ярославе. Та бледная сидит на стуле. В наручниках. С мокрыми волосами и в одном, мать его, полотенце, которое вот-вот сорвётся. Держится, блять, на соплях. А тут ещё и кондёр работает.

Ублюдки.