Случайная беременность

Виктория Вишневская, 2022

Мой отчим решил заработать денег, продав меня. И подписал контракт с самим дьяволом: Артур Беркутов – циничный миллиардер и грубиян без морали, которому зачем-то потребовалась невеста. Условия контракта для меня просты, хоть я и не знаю, что будет за их нарушение. Казалось бы, всё легко. Никакой любви. Никаких мужчин. И никакой беременности. Но одно из них я нарушила… Случайно забеременев…

Глава 8

Мирослава

Я стучу в дверь своей знакомой, с которой однажды познакомилась на подработке, когда вечерами не хотела идти домой. Рада хорошая и согласилась мне помочь. Разрешила остаться у неё. Пришлось, правда, просить телефон у прохожего, но ладно…

Не знаю, что на меня нашло, и как я тут оказалась. Когда Беркутов меня на кровать повалил — испугалась. Не только его несдержанности, но ещё и боли. Я ж знаю, что в первый раз больно. А я не готова была. Всё так быстро, сумбурно, да и Беркут не тот человек, с которым я хочу сделать это в свой первый раз.

Хочется нежности, трепета, аккуратности… А не этого! Вскинул на плечо, варвар, и унёс к себе!

Поэтому потряхивает. До сих пор. Настолько, что даже в доме том боялась ночевать. А если бы накинулся опять? Нет-нет, я пока не готова.

Дверь открывается, и я вижу на пороге Раду. Наконец-то! Мне нужен хороший подзатыльник и чашка хорошего кофе. А ещё тишина для размышлений.

— Заходи, — приглашает внутрь. — Ты неожиданно так. Случилось чего?

Да я сама в шоке. Понимаю, что узнав причину моего ночного визита, она покрутит пальцем у виска, но… Возможно, я тогда и переборщила. Когда сбегала из его дома, боясь того, что он воспользуется мной. Сейчас становится чуть спокойнее, но всё равно паника бьёт по телу, отражаясь в мелкой дрожи.

Я захожу в квартиру, разуваюсь и невольно иду в сторону детских голосов. Заглядываю в зал и вижу в люльках двух малышей. Девочку и мальчика. Играются с погремушками, с сосками и ругаются друг на друга, возмущаясь.

От этого вида сердце словно щемит от боли.

Я жуть как хочу детей. Таких же маленьких, милых… Но нужно немного подождать. Совсем чуть-чуть. Сначала сестра, потом уже я.

Я всё же сделаю операцию, перед тем как срок нашего контракта истечёт. А потом я отправлюсь в свободное плаванье выстраивать своё счастье…

А пока решаю помочь Раде — она как раз кормит малышей.

— Ты чего вообще? Ночами гуляешь, — летит ожидаемый вопрос.

Я вздыхаю.

Не хочу об этом говорить. Точно дурой назовёт. Но слово за слово всё ей рассказываю. Рада, конечно, не смотрит с осуждением, поддерживает, но я всё равно чувствую себя так, словно неправа. У нас контракт всё-таки…

Рано или поздно это случится…

Интересно, а Беркут вообще заметил, что я ушла?

Ставлю телефон на зарядку и открываю сообщения. И задерживаю дыхание, видя напротив «Кривоклюв» висящую единичку.

Написал…

«Возвращайся, истеричка».

Истеричка. Ну вот. Даже он так считает. Может, я переборщила? Нет! Зато будет знать, что я вспыльчивая и та ещё трусиха! И если он будет со мной плохо обращаться — я сбегу. Вот прямо как сейчас…

Я ничего ему не отвечаю. Ставлю будильник на утро и ложусь спать. С утра встаю пораньше, готовлю подруге завтрак — моя благодарность за гостеприимство. А потом еду в университет. Отсиживаю две пары и не знаю, куда податься. Точнее, знаю, но пока не в курсе, как вести себя рядом с Беркутовым. Объясниться? Точнее, оправдаться.

Нет!

Я просто приеду. Покажу, что вот она я. И поставлю свои условия. Что пока я не буду готова — он не дотронется до меня. Но это же Кривоклюв. Ему какое дело до моих чувств? В том-то и дело, что никакого.

Но я с трудом отсиживаю две пары. Только собираюсь в коттедж этого говнюка. Но внезапная встреча с отчимом у порога моего университета немного удручает. И пройти ведь мимо не могу! Я всё ещё помню ту пощёчину. И жутко на него обижена.

Странно он мне добра желает…

Гордо подняв подборок и выпрямив спину, иду к нему.

— Привет, милая! — радостно улыбается. Если раньше я считала такое поведение дружелюбным и обходительным, то теперь… Не знаю, как реагировать. День назад он кричал на меня, ударил, а теперь стал таким милым. Не верю!

— Добрый день.

— Ты какая-то сегодня холодная, — очень уж приторно-сладко звучат его слова.

— Трудный день.

— Да? Давай тогда в кафе заедем. Позавтракаем, поговорим. Как семья…

Не выдерживаю.

Сколько лицемерия!

Или мне так кажется? Может, накручиваю?

— Что вы хотели? — говорю резче, чем сама ожидала.

— Давай хотя бы в машину сядем, — указывает на своё авто.

Я вздыхаю. Ладно, чем быстрее я его выслушаю, тем быстрее пойду домой. Хотя что лучше — отчим или Беркутов? У меня нет ответа.

Сажусь в машину, жду, когда то же самое сделает отчим. Он предлагает отвезти меня в дом Беркутова или хотя бы до въезда в элитный посёлок, куда его не пустят. Я соглашаюсь, чтобы не толкаться в метро. Сейчас как раз самая толкучка.

— Как у вас дела?

— Нормально, — коротко киваю.

— Как быт? — следует очередной вопрос.

— Ну, мы только один день вместе живём. Я пока не могу сказать. Мы толком и не разговаривали.

Резкое торможение и визг шин пугает. Я упираюсь ладонями в панель автомобиля и часто дышу, испугавшись. Да что он творит?

— В смысле — не разговаривали? — недоумевает. А он что думал? Мы как сойдёмся, будем друг с другом обо всём говорить? — А спали?

Зачем ему такие подробности моей личной жизни?

Он ведь просто хотел пристроить меня к богатому жениху, как просила его моя умершая мама. Сбагрил — молодец. Чтобы на шее его не сидела, а что же теперь?

— До этого дело ещё не дошло.

— Да как же так, Мира? — всплескивает руками. — Надо! Знаешь, что держит мужчину?

Я озадаченно выгибаю бровь. Интересно послушать, хотя мне и без надобности.

— Забота и нежность от девушки — раз, — выставляет один палец вверх. Пока он делает это, я слышу сигнал клаксона и осматриваюсь по сторонам. Встал посреди дороги… — Заполненный желудок — два. Три — когда мозг не тр…

Он резко осекается.

О боже…

— Ну, ты поняла.

И наконец поднимает четвёртый палец.

— Постель. Ты должна быть…

— Стоп!

Это… Это дикость!

Хватит! Я устала обсуждать такие интимные подробности со своим отчимом! Это же… Противно! И неправильно! Поэтому выражаюсь немного грубо и резко, не выдерживая:

— Я сама буду решать, как мне его удержать! — хоть этого я и не хочу. Дотрагиваюсь до ручки двери и тихо, снова приходя в норму, произношу: — Спасибо, но я пойду.

Открываю быстро дверь, выпрыгиваю из салона. И с каким-то мерзким чувством на душе иду к метро. Через полчаса я уже бегу по посёлку, прикрываясь сумкой. Дождь, как назло, пошёл! Нет, самый настоящий ливень! Синоптики что-то говорили такое, но я выбросила из головы, забив её Беркутовым.

А теперь бью каблуками по асфальту, надеясь как можно быстрее добраться до дома.

Тихое мяуканье неожиданно долетает до меня сквозь шум от дождя.

Останавливаюсь, замечая невдалеке ползущего по траве котёнка. Маленький, пушистый и, судя виду, породистый. Не британец ли?

Он идёт, пищит, заставляя сердце сжаться от одного только крика.

Забрать его с собой?

А что Беркутов скажет? Да он выкинет его! Сразу же! Как увидит его у меня в руках!

Но и бросить я его не могу.

Быстро подбегаю к траве, хватаю маленький пищащий комочек. И прижимая к груди, ускоряю шаг.

Надеюсь, Артур поймёт меня. А если нет… Пусть выставляет за дверь нас обоих!

Беркутов

Когда я говорил, что она похожа на овечку — я имел в виду не внешность. Она — овца. Потому что ходит непонятно где до сих пор, заставляя меня почему-то… думать об этом.

Именно.

Вчера я задумался. Проанализировал её поведение.

Мне досталась девственница. Я уверен на сто процентов, к бабке не ходи.

Чёрт!

К гинекологу!

Это всё Мирослава со своими странными словечками! Лучше бы вообще молчала.

Так мало того, что я пол-утра думал, куда она могла уйти, так и сейчас, приехав пораньше с работы домой, не знаю, что и думать. Зачем вообще позволил отпустить? Конечно, знал, что она уходит. Охрана же доложила. Но отпустил же.

Понятное дело, я её напугал.

Но я не джентльмен, чтобы дожидаться, когда она там созреет. Я её купил и хочу ей воспользоваться. Всё. А то, что она девственница — вообще маленький геморрой. Я их не люблю. Я-то своё удовольствие получу. А она — нет. Ещё и всё испортит своим выражением лица.

Поэтому решаю поступить быстро.

Сегодня сделаю это. Без церемоний. Все в плюсе, даже её отчим. Кроме неё, но это временно.

Хотя приятно знать, что я буду у неё первым. Это некая привилегия. А ещё хорошая возможность научить девушку тому, что ты любишь сам. Опыта у неё ведь никакого.

Пока жду — освежаюсь в душе, остыть как-то надо уже от представлений в голове. Дождь за окном тоже помогает.

Она явно ещё бежать будет по посёлку. Хотя могла позвонить, попросить, чтобы я её забрал. Нет, не позвонила. Пусть сама идёт. Я ей не таксист.

Переодеваюсь, сажусь за работу, чтобы скоротать время.

И через двадцать минут охрана сообщает, что беглянка вернулась. Вальяжно, не спеша, смакуя каждое представление в голове, спускаюсь вниз. Вижу её на пороге, выжимающую платье одной рукой. Вся насквозь промокла. Даже с волос вода капает, симпатично скатываясь по шее, ключице, и прячется в платье.

Надо отправить её в душ. А потом уже начну распаковывать свой подарок. Проучу её за всё.

За хамство. За побеги.

Главное, не перестараться и не забыться. Предохраняться. Последнее — самое важное, учитывая, что дети мне нежелательны. Хотя мой друг-идиот как-то додумался предложить обрюхатить её. Отомстить её отцу. Но это подло. И мерзко. А ещё не в моём стиле и желаниях. У меня обыкновенные на неё планы. Пользоваться.

— Раздевайся и иди в душ, — сглатываю, рассматривая её тело. Хорошенькое. Только вот… Странный мерзкий звук по слуху режет. Откуда-то за сумкой, которую она прислоняет к груди.

— Угу, сейчас! — хочет пробежать мимо, но я хватаю её за предплечье. Останавливается, чересчур соблазнительно закусывает губу. А я успеваю заглянуть в её сумку. Увидеть мокрую шерсть. И розовый нос, выглядывающий из вещицы.

— Это что? — с раздражением спрашиваю.

Она издевается надо мной?

— Котёнок, — слабо отвечает. — Нашла по пути. Жалко стало. Ливень всё-таки. Вот — принесла, пока дождь не кончится… Потом волонтёров найду, отдам.

Какие волонтёры? Какой котёнок?

— Ты это, — вдруг произносит так тихо, будто с опаской. — Молоко найди, чтобы напоить, а я за полотенцем.

Быстро убегает.

А я с нервным тиком остаюсь в коридоре.

Недоумеваю.

Она что мне только что сказала?

Чтобы я молоко ей принёс? Мне что, делать нечего?

Мирослава

— Спасибо, — искренне благодарю, когда Беркутов со злостью ставит пачку молока на стол. Я закутала Шарика в полотенце и принесла на кухню. Шарик — потому что, оказывается, он очень пушистый, пухлый, из-за чего кажется шарообразным.

— Как только дождь закончится — ты от него избавишься, — шипит. Да чего он злой такой? Помню, Варя, подруга моя, говорила, что если мужик злой, значит, неудовлетворённый. Может, сказать ему, чтобы к любовнице своей шёл? Я не обижусь! Хоть от меня отстанет. Перестанет к кровати прижимать.

— Хорошо, — уныло отвечаю. Понимаю всё. Дом не мой. Сама живу за чужой счёт. Не могу ещё и Шарика оставить. Но так хочется… Но ладно. Я пристрою его в хорошие руки. А пока кормлю с пипетки. Он, оказывается, совсем ещё крошка.

— Породистый, — вдруг отзывается Беркутов, стоя рядом и внимательно наблюдая за котёнком. — Британец. Чей-то явно. Хозяева потеряли. Скину в чат соседей, вдруг хозяева найдутся.

— Это будет здорово, — улыбаюсь. Хотя в груди что-то щемит. Блин, было бы здорово, если бы он остался… У меня никогда домашних животных не было. А тут такая возможность!

Но по взгляду Беркутова понимаю — не будет у меня питомца. Тут скорее я — питомец, на которого уж слишком странно смотрит хозяин дома.