Мой одержимый босс

Виктория Вишневская, 2022

– У тебя есть ребёнок? – грозный голос раздаётся на весь кабинет.Откуда он узнал?.. Кто-то рассказал? Неужели она?..Нет, мне плевать, что меня могут уволить за это. Сюда с детьми не берут, но… Я не хотела, чтобы этот мужчина знал о том, что у меня есть дочь.Его дочь.Моё маленькое рыжее чудо, дожидающееся меня дома.– Нет, – не двигаясь с места, уверенно проговариваю. – Неужели, босс, вы не помните, из-за кого я так и не смогла забеременеть?Огонь в его глазах разжигается сильнее.Знает. Помнит.Но не в курсе того, что у меня всё же получилось. И я не скажу ему о дочери, что бы он ни сделал. А если увидит её… Никогда не узнает, что она – его.

Глава 10

Глубокий вдох — медленный выдох.

Если бы это был обычный босс — зашла бы без раздумий. А в нашей ситуации нужно настроиться. Врубить режим ледышки и язвы-Дарины. Что я и делаю.

Стучусь ради приличия. Мысленно представляю, как каждый удар барабанит по нервным окончаниям Назара. И он весь дёргается. Как припадочный.

Стучу агрессивнее.

И картинка в голове красочнее!

— Я же сказал — войдите!

Его строгий и раздражённый приказ — как мёд для моих ушей. Уголки губ несутся вверх, и я с удовольствием толкаю дверь. Сразу убираю улыбку.

Равнодушное лицо и деловой тон.

— Здравствуйте, — не смотрю на Назара. Грациозно, походкой от бедра, словно королева, приближаюсь к его столу. Делаю вид, что это не я опоздала на работу.

Достаю папку из сумки и прижимаю к груди. Тяну время. И не отдаю сразу. Поднимаю уверенный взгляд и виновато улыбаюсь.

— Простите. Я немного задержалась. В лифте застряла, пока к вам поднималась.

— С девятнадцатого на двадцатый? Ехала пять часов?

Прикрываю рот ладошкой.

И заглядываю в синие бушующие глаза. А там — настоящий шторм в море. Ветер поднимает волны, что вот-вот захлестнут меня природным буйством, утопят… Густые тёмные брови делают взгляд темнее, тяжелее. А плотно сомкнутые челюсти подчеркивают гнев босса.

Как и язвительный тон.

— Ты перепутала здания?

— Возможно, — уклончиво отвечаю, отводя взгляд. Хочется ехидно захихикать, но я только делаю губки бантиком. — Наверное, за такое меня нужно уволить… Вот будь я боссом…

— Дарина Александровна, — перебивает меня. И весь мой запал гасит. Злой он чересчур. Напряжённый. — Документы на стол. А вы — в кресло.

Кресло?

Посматриваю на кожаную мебель прямо перед ним.

Нет. Не хочу.

Отдаю ему папку. Он буквально выдёргивает её из моих пальцев. Помедлив, я всё-таки присаживаюсь, закидываю ногу на ногу и осматриваю кабинет. Надо же, этот мужчина почти не изменился. Вкус в дизайне и интерьере прежний.

Мельком замечаю, как Назар отпускает папку. Длинные и мощные пальцы поправляют белый ворот рубахи. И оставляют на ней красные отметины.

Стойте… Какие красные отметины?

— Дарина. Если ты думаешь…

Он останавливается, обрываясь. Взгляд замирает на моей груди.

Ничего не отвечаю. Смотрю на пальцы.

Подаюсь вперёд, вызывая непонимание у мужчины. Переворачиваю папку. Твою мать…

В чём она?

Она же в красках! В красных красках!

— У тебя рубашка грязная.

Блин…

На мгновение прикрываю глаза. Перевожу дыхание. И опускаю взгляд на белую рубашку, на которой зияет красная блямба из гуаши.

Откуда?..

Только не говорите мне, что Ариша…

Быстро поднимаю сумку. Заглядываю в неё. И рот распахивается от ужаса.

Баночка с краской открылась и всё мне засрала!

Документы. Паспорт. Ключи. Всё красное!

Ариша, солнышко, ты решила маме краски на работу дать? Чтобы не скучно было, да?

— Да блин… — со стоном выдыхаю.

Зачем-то смотрю на Назара. Я сейчас выгляжу, как клоун. Наверняка.

И чуть не смеюсь.

Ладно, здесь два клоуна.

У меня грудь заляпанная, а у него ворот и висок, за который он держался. Плюс щека.

— На себя бы посмотрели, босс, — смеюсь звонко. Он хмурится, хватает телефон и оглядывает себя в отражении.

Ладно. Хоть немного, но я всё же расплатилась за вчерашнее. Точнее, Ариша это сделала…

— Ты вредитель, — шипит. Снова хватается за ворот и делает ещё хуже. — Сука.

Фу! Матершинник!

— У меня встреча через час.

Поздравляю его! Но уверена — у него есть мини-шкаф, где висят запасные рубашки. Был у него такой. Помню, как я пряталась в нём от отца… Чтобы нас не застукали.

Тёплые воспоминания вызывают улыбку. И я встаю, осматриваюсь, находя дверь в нужную мне комнату. Там наверняка душевая, туалет.

— Жаль, — наигранно соболезную. — Я воспользуюсь уборной?

— Решила накраситься перед смертью? — чуть не рычит.

Я уже накрашена вообще-то… И умирать не собираюсь. Мне ещё мелкую отчитывать, чтобы свои игрушки в мою сумку больше не пихала.

Не отвечаю на его слова. Не будь передо мной Назар — я бы покинула кабинет. Но нет. Нахожу уборную, закрываюсь на щеколду. Не могу я ходить в грязной рубашке. Хотя… Если снять её и надеть на голое тело пиджак…

Бр…

Под кондиционером будет холодно.

Избавляюсь от одежды. Остаюсь в обычном тканевом лифчике. Чувствую себя в безопасности, зная, что Назар не войдёт. На щеколду же закрылась!

И роюсь в грязной сумке.

Бляха муха…

Достаю документы и чуть не плачу. Всё красное!

Хорошо, что на кровь не похоже. А то сейчас, как в Голливудских фильмах, закон подлости сработает. Везде всё красное, и тут — бригада с оружием. Повяжет меня, и…

Боже, я так надышалась гуашью? Аж штормит.

Откладываю на тумбочку испачканные вещи. Вымыть бы… Что и делаю. Аккуратно спасаю то, что могу. Заодно нахожу в сумке детское мыло. Оно всегда со мной. Как и запасной памперс, соска. Кое-что выкидываю в урну, а что-то, упаковав в найденный пакет, отправляю снова в сумку.

И приступаю к долбаной стирке.

Не получается!

Я и в холодной воде, и в горячей. И мылом блузку обильно поливаю!

Ариша…

Как же ты подставила маму, Лучик мой…

Поднимаю голову и громко вздыхаю, смотря в отражение.

И тут же застываю, приоткрыв рот.

Э…

— А как ты?.. — слетает с уст, когда вижу Назара.

Спокойно стоит в комнатке, опираясь плечом о душевую кабину. Осматривает меня со спины. Иногда взгляд летит в зеркало, окидывая живот, грудь.

Быстро прикрываюсь руками, роняя рубашку прямо в раковину.

— Убери. Не порти мне вид.