Мир, в котором я люблю

Виктория Аниканова, 2023

Романтическое фэнтези о приключениях героев из разных миров, встретивших свою любовь. Казалось бы, одаренные магией, не знают преград и не имеют сомнений. Все это так, пока к ним не приходит любовь… И тогда, все чему учили наставники в Академии Магии становится второстепенным, нужным лишь для завоевания своего счастья…

Часть 1. Веста. Моя тайна.

Волна Силы, затопившая мое сознание, схлынула, оставив после себя смутные воспоминания, убегающие от меня всякий раз, когда я мысленно пытаюсь до них дотянуться. Мне когда-то казалось, что умереть, это значит перестать существовать — не видеть, не слышать, не чувствовать…

— Пышка, Пышечка, очнись!! Ну, очнись же! — кто-то тряс меня не переставая. Сил на то, чтобы открыть глаза просто не было. О, лицемерная белянка, продавшая свою монну за медный чирик… А голос чужой, незнакомый… Тряска стала совсем невыносимой и все же заставила приоткрыть глаза.

— Ты… кто?

— Пышечка, это я — Светка! Тебе совсем плохо?! Скажи, совсем?? Скорую? Да? Врача нужно, да? — размазывая слезы, допытывалась, одетая в немыслимую одежду, незнакомая белянка.

— Кто… ты?

Простой вопрос и столько много непонятных слов в ответ. Как же голова болит, просто невероятно. Нужно сосредоточиться и понять, что со мной произошло и где же всё-таки нахожусь. Стараясь не шевелиться, медленно осмотрелась вокруг и убедилась, что эти покои мне не знакомы. Но может быть, я просто не помню, что во дворце есть такие? Белая мебель, белые стены… Я у лекаря? Зареванная белянка отстранилась от меня и снова всхлипнула.

— Викочка, Викуся, Пышечка, это я, я… твоя Светка-конфетка, подружка дней твоих суровых. Мы вчера вечером так хорошо отметили твой день рожденья, а Павлик домой привез… нас… потом… Я давно уже проснулась, а ты все не просыпаешься и не просыпаешься… Я так испугалась, так испугалась!

Она вглядывалась в мои глаза, сжимала мои руки, продолжая бормотать малопонятные слова. Это так непочтительно и дерзко! От такой наглости захотелось встать и… Что ЭТО?! Потолок надо мной оказался зеркальным. В нем отражалась огромная кровать с двумя белянками на смятой постели. Одна лежала, а вторая сидела у ее ног. Ни одна из них не была мною. Я резко подняла голову и уставилась наверх, желая убедиться, что мне показалось. Белянка, которую я разглядывала, сделала тоже. Мы обе таращились друг на друга не моргая. Я медленно подняла руку к своему лицу, движение тут же отразилось в зеркале… Пухлая, унизанная аляповатыми кольцами рука застыла перед моими глазами… Это тучное недоразумение в зеркале — я?! Я, дважды признанная Первой и Прекраснейшей среди монн нашего Королевства?! Та, из-за руки которой второй год идет дипломатическая война между двумя сильнейшими Королевскими Дворами Империи?!

От воды, попавшей в глаза и уши, вернулось сбежавшее от меня сознание. Эта ненормальная непонятно кто, решила меня ко всему еще и утопить!

Воспоминания медленно всплывали из глубины сознания, переплетаясь с реальностью. Никто из служителей никогда не говорил, что после смерти есть жизнь. А я — живая! Я прекрасно чувствую прохладные капельки влаги, медленно ползущие по моей шее к груди и уверена, что не умерла. Но, это тело… Это тело — чужое! Эти покои мне совсем незнакомы! И уж точно, эту белянку я вижу впервые!!

Снова прикрыла глаза, пытаясь позвать или хотя бы почувствовать, услышать магию в моем теле, магию этого места… магию этого… мира? Как же мало во мне силы, и совсем нет вокруг меня магии. Но, я точно не умерла и, рано или поздно, во всем разберусь и придумаю, как мне с этим жить!

— Не нужно больше воды, все прошло, — язык не хотел шевелиться и выговаривать слова.

— Пышечка, как ты меня напугала, — белянка пододвинулась поближе и погладила меня по голове. Это было странно, но неожиданно приятно. — Викуся, как ты? Может все же скорую вызвать, пусть тебе какой-то укольчик или клизму сделают? Раз, и ты, как новенькая, — она ненадолго задумалась. — Знаешь, давай-ка лучше мы пойдем позавтракаем, ты же любишь покушать, сделаю твой любимый королевский омлет, там и тортик еще остался… Пойдем, поедим, Пышечка, ну?

— Ты, иди, я приведу себя в порядок, — мне захотелось остаться одной, чтобы хоть немного прийти в себя.

Белянка вскочила и унеслась готовить свой загадочный омлет.

До чего же странно ощущать себя в этом теле. Вспомнилось, как в первое мгновенье, нахлынуло огромной радостной волной ощущение безмерного счастья от того, что жива и дышу, но уже следующее — принесло боль, ужас и панику. Показалось, что окружающая меня тьма не уйдет. Померещилось, что я навсегда останусь одна во тьме. Одна. Во тьме. Вечность. Достойное наказание за мой проступок.

Я ведь знаю, что самоубийство — противно охранителям Сарадона, да и Высшим Богам оно ни к чему — отринувший веру в их справедливый суд, теряет на него право, а боги лишаются даров, принесенных душой.

Вчера, когда я решилась принять яд, это знание меня не остановило. Небытие совсем не пугало, а казалось избавлением. Думалось, что хуже грядущего позора уже и быть ничего не может. Гордость и стыд захлестывали мой разум, закрывая его от любых других чувств и желаний. Да, именно гордость и стыд сначала отняли у меня разум, а затем и тело.

Но, если Боги даровали мне шанс, я приму его с благодарностью и буду жить. Пусть и в этом теле, незнакомом мире, но жить! Когда же охранители проводят меня на извечный суд высших, моя душа принесет им столько даров, что они простят мое небрежение и будут снисходительны ко мне.

Тело ныло, ноги слушались плохо. Где-то же должны быть «мои» вещи? Оглядевшись, двинулась к приоткрытому шкафу из которого выглядывали края разноцветных одежд. О, нет! ЭТО — одежда?! Какие-то разноцветные рваные лоскуты! Еще раз огляделась и увидела лежащий на кровати халат, в который тут же завернулась.

Теперь нужно найти купальню. Дверей в коридоре оказалось не так много: за одними — хлопотала белянка, вторые — были крепко заперты, а за третьими отыскалась маленькая купальня с небольшой чашей для умывания и большой для купания. Из обстановки, кроме чаш, и нескольких шкафчиков, присутствовало огромное зеркало. Точно такое же висело в коридоре. Я осмотрелась — если дверь в купальню не закрывать, и оставаться на пороге, то оказываешься между двумя огромными, в человеческий рост, зеркалами. Внезапная догадка поразила меня — портал?! Или магическая ловушка? Слава охранителям, что бы это ни было, оно сейчас неактивно. Вообще-то, зеркал в доме было много, слишком много. Наверное, здешние хозяева — маги, иначе зачем столько? Я задумалась. Магия зеркал самая сложная из всех известных в Империи видов магических техник, она связана с миром охранителей и богов, самостоятельно выбирающих себе служителей. Даже Император не вмешивается в их дела, как говорят придворные: «Чтит волю богов и охранителей». Владеющие — так называют зеркальных магов, самые сильные портальщики во всей Империи. Они умеют строить порталы не только между королевствами, но и между мирами. Злые языки шепчут, что их сила так велика, а боги настолько благосклонны к ним, что при желании, Владеющий может не только построить портал во времени, но и повернуть время вспять. Вот только цена за такую магию не золото. Цена за нее…

— Викусь, извини, я тут свои вещички вчера оставила, заберу, — прерывая размышления и протискиваясь мимо меня в дверной проем, прощебетала белянка.

— Окажи любезность, набери мне воды, у меня руки дрожат, — пришлось попросить о помощи. Не понимаю, как здесь все устроено. Белянка покрутила блестящее колесико открыв источник горячей воды, достала из шкафчика «мои» купальные принадлежности и чмокнула меня в щеку.

— Крепись, дорогая, сейчас полечимся, — пообещала она мне, выходя из купальни.

Я выдохнула с облегчением, все же она — лекарка. Опустилась на край чаши, ожидая пока та наполнится почти до краев. Как жаль, что купель такая маленькая, в моей личной купальне стояла малахитовая чаша, в которой можно было плавать. Подарок отца. Отец любил и баловал меня, а я…

Перекрыв источник, уже известным способом, добавила в воду ароматическую соль. Чудесный запах неизвестных мне цветов обволакивал, успокаивал, манил окунуться в него с головой. Привычно начертав рукой на водной поверхности охраняющую руну, аккуратно погрузилась в воду, но добрая ее половина тут же выплеснулась на пол. «Мое» тело было чужим и… большим. Преодолевая себя, вымыла все эти розовые складочки, выпуклости и округлости. Вытершись — покрутилась перед зеркалом. О, святые охранители! С одной стороны, очень повезло, что у меня в этом мире молодое тело, но с другой — зачем меня так много?! Даже кухарки на кухне моего отца выглядят стройнее!

— Викуся, прошу к столу, завтрак готов! Хотя, какой там завтрак, уже и обед-то давно закончился, — пригласила меня к столу лекарка. Красивая, совсем не похожая на меня. Лекарка? Может даже монна? По одежде не определишь — коротенький шёлковый халатик, на шее золотой амулет — стрела, пронзившая ягодицы… Хм, интересно, от чего же он хранит хозяйку?

Вошла в комнату, судя по обстановке именно кухню, а не столовую, присела на низенький диванчик полукругом огибающий небольшой стол. «Здесь нет столовой, или я не достойна быть принятой как знатная гостья?» — пришла в голову совершенно пустая мысль. Девушка небрежно разложила еду по тарелкам, плюхнув на мою три аппетитных куска, а на свою — только один. Затем, она извлекла из магического шкафа, издающего низкий урчащий и еле различимый звук, затейливый, тут же запотевший, сосуд. С зельем? Не спрашивая моего согласия, налила из него в высокие хрустальные чаши немного янтарной жидкости для себя и для меня — поровну. Вот как, все же она здесь хозяйка и это ее покои…

— Давай, полечимся, нам не помешает, — она на одном дыхании выпила напиток и с завидным аппетитом принялась за еду. Пришлось последовать ее примеру, раз она все же оказалась лекаркой…

— Ох! — горло обожгло холодным огнём. — Это же отрава!!

— Ха-ха, клин клином вышибают, дорогая. Это мы вчера знатно отравились, а сегодня нужно подлечиться. А то вечером Павлик явится, а мы в прострации.

— Мы в чем? — пришлось уточнить потому, что она говорила вроде бы знакомые мне слова, но их смысл я улавливала с трудом.

— Не заморачивайся, главное — тебе полегчало, я уже думала, что без скорой не обойдется, — белянка невесело рассмеялась.

— Ты говоришь загадками и — да, я плохо помню, что было вчера. Расскажи… Света, — по телу начало разливаться тепло, настроение внезапно улучшилось. — И возьми у меня кусок… омлета, я столько не съем.

— О, ты, опять на диете? Дай угадаю. Кето? Моно? Дюкана? Аткинса? Палео? Средиземноморская? Диета Орниша? — быстро затараторила лекарка. — Нет, это все мы уже проходили, наверное, что-то новенькое нашла? Молодец! Поддерживаю, как всегда! Потом расскажешь, — она стянула с моей тарелки нежное кремовое облачко. — Вчера мы отмечали твое девятнадцатилетние. Сначала — здесь, а потом — там.

— «Здесь» и «там», это где?

— Ну, Викусь, здесь — в квартире, которую тебе отец подарил, а там — в ночном клубе «Ибица», самом модном и дорогом клубе нашего города. Куда нас, между прочим, пригласил наш любимый Павлик, будущий олигарх и жених, по совместительству.

— Твой жених? — уточнила, не сомневаясь, что она говорит о себе.

— Викусь, ты че-о-о? Твой жених, конечно. Не перебивай! После того, как твои родственнички ушли, у тебя испортилось настроение. Вот, тогда-то Павлик нас и пригласил в клуб, сказал, что это сюрприз, который он тебе на день рожденья обещал. Мы все быстренько собрались и поехали на такси: ты, Павлик, я и Сема. Вспоминаешь?! Так зажгли!! Особенно ты! Ты была неподражаема, просто — огонь! Когда сказала бармену: «Мне сигару и бутылку абсента!», на тебя полклуба уставилось! А когда на барную стойку танец живота поднялась танцевать — смотрели уже просто ВСЕ!

— А…мой жених, куда смотрел? — известие о наличии у меня жениха насторожило, рассказ о его поведении вызвал недоумение, к тому же я совсем не представляла, как выглядит этот танец живота.

— Э-э-э…Только на тебя он и смотрел. Мне, кажется, что ты его именно этим и берешь.

— Я не понимаю, объясни.

— Ну, красивых девушек много, а ты такая зажигалочка — одна. Ты будоражишь его воображение!

— Как-то все это…

— Пышечка, не сердись. Я так тебя люблю, ты же знаешь, мы с третьего класса вместе… Вот смотри, у меня и видео есть — просто топчик, хочешь я тебе сброшу? Или сейчас посмотришь? — лекарка протянула мне через стол неизвестный артефакт с движущимися картинками. Это же — магический шар!! Только плоский и прямоугольный. — Вот смотри, это Паша тебя подсаживает на стойку, а это ты зажигаешь! Я же говорила — топчик!

— Это не я!!

— Считаешь перебор, Викусь? Да? Вчера казалось, что это просто мега-весело, а сейчас вижу — перебор. Извини, нужно было тебя остановить вовремя, — она посмотрела на меня и виновато отвела глаза.

Какой позор — на узком, длинном столе извивалась и корчилась тряся голым животом, и вообще всем, новая я! Меня просто в жар бросило от увиденного. Как же так? Ну, как же так?! Ведь у меня, даже в этом теле, есть жених! Но, вместо того, чтобы оберегать мою, а значит и свою честь, он позволяет смеяться надо мной. Что с этим миром не так?!

— Я хочу отдохнуть, — захотелось лечь, уснуть и проснуться дома. Пусть отец накажет, пусть….

— Викуся, обиделась? Ну, прости, прости, прости меня, дурочку, да? — Света виновато заглядывала мне в глаза, прижимая к груди тонкой работы салфетку. — Я тогда пойду домой, переоденусь и к восьми буду у тебя. Отдыхай, дорогая.

Дверь закрылась. Стало тихо и как-то совсем пусто. Я вернулась в спальные покои и начала осматриваться, пытаясь понять чья жизнь стала моей и кому я отдала свою. Сомнений в том, что та, в чьем теле я оказалась, жива, у меня не было и где она сейчас, я тоже знаю. Отголоски заклятия обмена еще будоражили кровь при пробуждении, а узнать эту древнюю и запрещенную магию я смогла. Вот значит, как… Предательство. Моя вернейшая белянка предала меня. А клялась судом Высших и благословением охранителей, что это тот сосуд, который я просила ее забрать из тайника… Может перепутала? Но сосуд был тот же и зелье в нем было опечатано моей личной печатью. Сосуд был тот же, а вот зелье в нем оказалось другое! А она поклялась, только в том, что принесла мне тот же сосуд! Сосуд, а не зелье!! Вот почему камень встроенный в кольцо-артефакт позеленел, подтверждая правдивость ее клятвы… Я просто задала не тот вопрос. И получила не тот ответ. КТО? Кто вмешался? Почему яд заменили именно на это магическое зелье? Или я ошибаюсь и кто-то, могущественный попытался вырвать меня из объятий смерти, использовав заклятие замещения… Отец? Тонкая иголочка боли снова вонзилась в висок, да так и застряла в нем. Нужно отвлечься и внимательно осмотреться.

Большая светлая комната. Белая, очевидно, дорогая мебель. Ковров нет совсем, даже самых простеньких, на стенах молочно-бежевые обои, одна стена полностью занавешена атласом. Окно? Я подошла и одернула изящное полотно. О, как красиво! Вокруг только небо — синее и бескрайнее. Подошла ближе, прижалась к стеклу и посмотрела вниз — море, тоже — синее и бескрайнее. Я в башне?! Это невозможно! Нужно поскорее осмотреться, постараться понять, что не так с этой Викой, что не так со мной.

На стене у кровати, хозяйка нарочито небрежно разместила несколько картин в рамках из розового дерева. Одни портреты: смеющаяся Вика в обнимку со Светой с охапками цветов и в одинаковых голубых платьях в пол, на обеих белые ленты с какой-то надписью; седой красивый мужчина в темном костюме при галстуке, наверное, отец; смеющаяся девочка на полосатом пони — младшая сестра? Где же портрет матери? И… откуда здесь портрет Его Императорского Высочества?! Я подошла ближе. Красив. Нет, «ослепительно прекрасен», как он сам о себе когда-то сказал. Я была дважды титулованной Первой Красавицей своего Королевства, а он был всеми признанным первым красавцем Империи. Официально, правда, такого титула в Империи не существует. В Империи мужчины меряются не внешностью, а доблестью и отвагой. Да, а еще знатностью, могуществом, богатством, породистостью лошадей и красотой своих жен…

Воспоминания нахлынули и закружили… В прошлом году мне исполнилось шестнадцать. В этом возрасте наследники и наследницы Королевских семейств, входящих в Империю, представлялись его Императорскому Величеству лично Королями и Королевами. Император не просто знакомился, он принимал от будущих правителей Нерушимую Клятву. Клятву служить верой и правдой Императору и Империи. Это событие происходило редко, так как все Тринадцать Правящих Королевских Семей давно уже имели взрослых наследников и обзаводиться новыми не спешили. Последнее подобное торжество состоялось много лет назад и Двор Его Императорского Величества, изрядно заскучавший без пышных торжеств, ожидал событие с интересом и предвкушением скандала.

Нужно уточнить, что упомянутое торжество хоть и организовывалось в Церемониальном Дворце Императора, но оплачивалось за счет Королевств и Королей, представлявших наследников ко Двору. Согласно протоколу, событие имело три обязательных условия: необходимость явиться ко Двору всей Королевской Семьей, включая имеющихся родственников до седьмого колена, преподнести Императору и его Семье достойные императорского положения подарки и, собственно, организовать сам бал после Церемонии.

Наше Королевство процветало, Казначей без промедления, выделил деньги даже сверх того, что требовалось. Личная Сокровищница моего отца тоже была полна, в ней было чем одарить не только Императорскую Семью, но и всех живущих в Императорском Замке, если бы это понадобилось. Скандал мог разгореться из-за иных причин. Точнее, причина была одна — моя мать уже шесть лет находилась в изгнании в удаленном замке на самой окраине Королевства. Никто не говорил мне почему так произошло, какой проступок матери повлек столь суровое наказание. Мне было всего десять лет, когда это случилось, и я не могла понять происходящего. Я любила ее. Мне казалось, что и отец ее тоже любит. Но год проходил за годом, а мы с отцом продолжали жить своей отдельной жизнью, в которой Королеве Цецилии, жене и матери, больше не было места. Официально причина отсутствия королевы в Главном Дворце Королевства была оглашена один раз и звучала она так: «Ее Королевское Величество Цецилия Вторая слаба здоровьем и Малый Замок, именуемый в простонародье — Вдовья Башня, единственное место, где ее здоровью ничто не угрожает». Но предстать перед Императором без жены, отец все же не рискнул. Ради этого события он наступил на свою гордость и вызвал мою мать в Главный Дворец Королевства, вернув опальную королеву из изгнания, как вскоре оказалось, ненадолго.

Когда накануне ее приезда отец пришел сказать мне о возращении мамы я так обрадовалась, что бросилась обнимать его и всячески благодарить. На мгновение мне показалось, что все будет по-прежнему, как в далеком детстве — счастливый отец, радостная мама и я, их «малышка Весточка». Один взгляд в глаза отца, развеял все мои надежды. Промучившись бессонницей всю ночь, я решила пойти к нему и уточнить, как мне надлежало вести себя с мамой, точнее с опальной королевой. Я уже почти открыла дверь его кабинета, но остановилась, услышав кто за ней ведет разговор.

— Цецилия, я вызвал тебя не для того чтобы «простить и принять», как ты мне пытаешься втолковать!! Твоему поступку нет прощения! И только то, что о нем знаем лишь мы с тобой спасло тебя от более жестокого наказания!

— Руф, я шесть лет живу вдали от тебя и нашей дочери и нет дня, в который я не сожалела бы о случившемся и не просила у тебя прощения!!

— Цецилия, прекрати изводить магические свитки! Я не читаю их, а растапливать ими камины во дворце слишком дорого!

— Руф, но мне кажется, что я достаточно наказана. Шесть лет!! Шесть лет одиночества! Я люблю тебя, люблю нашу дочь…

— Прекрати! Мы обсудили все много лет назад, и я не желаю ничего больше слышать!

— Это жестоко…

— Зато справедливо! — отец немного помолчал, затем продолжил. — Итак, повторюсь, мы вместе отвезем Весту на Церемонию, вместе, как и положено по протоколу, будем изображать счастливую семью до окончания праздника, вместе вернемся обратно в Сарадон, но здесь наши дороги навечно разойдутся. Мы с Вестой возвратимся в замок, а ты отправишься туда, куда всегда рвалась. Но, под другим именем. Королева Цецилия умрет, а ты будешь жить и будешь свободна… Я… Я отпускаю тебя!

— Руф!!

— Ни слова больше! Молчи! Я не изменю своей воли! — отец замолчал, мать — заплакала.

Быстро сообразив, что пора уходить, я практически побежала в свою комнату. Мне было жалко маму и в то же время страшно от того, что я не понимала в чем ее вина. За что отец прогнал ее? Мне уже исполнилось шестнадцать и в этом году я закончила полное домашнее обучение, которое приравнивалось к окончанию полного курса Магической Академии. Я знала Законы Королевства и Империи так хорошо, как должны их знать будущие короли и императоры, чтобы вершить справедливый суд. Но несмотря на то, что я была примерной ученицей на уроках Закона и Права, я не смогла понять маминой вины. Ни за одну провинность согласно своду Законов и Прав Империи Королеву не могли покарать изгнанием, только смертная казнь, только волею Императора. Добровольный уход был бы возможен, если королева не могла иметь детей, а ее венценосный супруг настаивал бы на наследнике, но у мамы и папы была я.

Мне посчастливилось на короткий миг встретиться с ней накануне отъезда. В присутствии хмурого отца, который одним лишь взглядом остановил ее попытку подойти и обнять меня, мы расселись по разным каретам, не имея возможности даже поговорить.

В столице Империи у нас, как и у всех Королевских Семей, был свой Малый Королевский Дворец. Тринадцать Малых Королевских Дворцов напротив которых симметрично стоят Тринадцать Дворцов Владеющих, образовывают гармоничный дворцовый ансамбль кольца Центральной Императорской Площади. Эта площадь была гордостью Империи, сердцем ее столицы Этери. Каждый, родившийся в Империи, мечтал увидеть ее собственными глазами и испытать свою судьбу. Все дело в том, что на этой площади, в самом ее сердце, боги явили людям свою божественную суть, подарив им Источник.

Источник напоминал огромную переливающуюся жемчужину, зависшую между небом и землей ровно по центру площади. Он дарил мягкий теплый, словно живой свет, не исчезающий ни днем, ни ночью. На площади всегда было светло и царило вечное лето. Но не ради восхищения диковинкой устремлялись к нему люди. Считалось, что каждый житель Империи, находящийся в смятении или на перепутье мог прийти к Источнику со своей печалью и попросить совета, погрузив в него свои ладони. Не исполнение желания, не прорицание будущего, нет, Источник дарил понимание, утешение, смирение. Те, кто получал его дары не становились королями и купцами, они становились теми, кто умел проживать счастливую жизнь оставаясь собой. Они познавали Искусство Жить. Не каждым ищущим ладоням даровано было его благословение. Кажется, он сам выбирал кого стоит одарить. Мало было прийти и стать в очерченный охранителями молитвенный круг, протянуть к Источнику, обращенные в молитвенном жесте, ладони, нужно было преподнести ему дары своей души, а уж примет он их или нет, решать было только ему.

Я много раз была с отцом в Этери и, конечно, тоже мечтала попросить у Источника совета, но незаметно выйти из дворца наследнице Сарадона было невозможно. Меня и дома, при выездах за пределы замка, сопровождала немаленькая свита из монн, белянок и Королевской Стражи, а в столице, это событие и вовсе превращалось в караван-сарай… Этот же наш приезд в столицу был особенным и выход, даже в соседние дворцы, обставлялся с еще большей пышностью, а, следовательно, с еще большим количеством прислуги. Возможности незаметно подойти к Источнику у меня не было, а попросить разрешения у отца я не решалась.

Неожиданно удача улыбнулась мне совсем с другой стороны — необходимость лично контролировать подготовку к церемонии, вынуждала отца оставлять меня и маму одних. Почти одних. Появился шанс расспросить ее обо всем, что так мучило меня долгих шесть лет. Встречаясь за обеденным столом, где кроме нас было еще много чужих людей, мы могли переговариваться только взглядами. Я искала повода уединиться, и мне наконец-то повезло. Известно, что мода в Королевствах всегда на пол шага отстает от столичной. На мою просьбу сшить нашей Королевской Семье для церемониального выхода наряды у лучших столичных портных, отец согласился не раздумывая. Я никогда и ни в чем не знала отказа, и этот раз не стал исключением.

Для модных портных и их подмастерьев отец выделил во дворце целое крыло. Но каким-то непостижимым образом, вскоре весь дворец превратился в одну огромную швейную мастерскую. Все и всё пришло в хаотичное и немного нервное движение, в котором даже Королевским Стражам, ранее величественно стоящим у входа, нашлось много важных и неотложных дел. Неудивительно, что белянки, допущенные до столь интересных занятий, как выбор фасонов, рассматривание образцов и выслушивание советов друг друга, перестали пристально следить за мной и мамой. И мы, хвала охранителям, встретились.

— Мама, я так скучала за тобой! — все заготовленные заранее вопросы показались сейчас ненужными.

— Я тоже, Весточка, девочка моя, скучала. Позволь обнять тебя…

— Мама! — мы стояли прижавшись друг к другу, даже не пытаясь говорить. Я уже почти забыла ее тепло, волшебный запах волос… В кольце ее рук я стояла ошеломленная воспоминаниями и лишь пыталась дышать. Нет, я пыталась надышаться нею. Запомнить ее навсегда. Мне стало все равно что она натворила, и натворила ли вообще… Я просто хотела, чтобы она не отпускала меня. Что бы она продолжала гладить мои плечи и волосы…

Мы, наверное, даже приход Императора с его глашатаями, явись он сейчас, не заметили бы. Что уж говорить о приходе короля, который и вовсе имел привычку появляться незаметно. Династическое имя моего отца — Руф, что переводится с исконно имперского как «рыжий», а подразумевает — «лис». Он не кричал, не гневался, он даже не сказал почти ничего. Всего-то и было слов: «Веста, иди в свои покои». Но при этом веяло от него таким холодом, что уже готовые слететь с языка слова, замерзли на губах. Отец не пожелал мне ничего объяснять и, впервые за шестнадцать лет, не пришел пожелать доброй ночи.

На следующее утро мне сообщили, что Ее Королевское Величество Цецилия Вторая отбыла в гости к своему брату действующему Королю Десятого Королевства Необору Четвертому, где и собирается гостить до дня Церемонии.

Удивительно, но вечером отец явился в мои покои и принес подарок — прекрасное кольцо с невероятной чистоты камнем.

— Веста, я сожалею, но после Церемонии ты больше не будешь видеться с Цецилией. Возьми, — он протянул мне ладонь на которой блестело украшение. — Она просила передать кольцо тебе. Семнадцать лет назад, я надел его на палец твоей матери, как знак нашей вечной любви. Я долго думал, следует ли отдавать тебе столь памятное украшение или лучше спрятать в сокровищницу, где оно не станет будить ни чьих воспоминаний, и решил, что следует, ибо ты сама и есть напоминание и вечный знак нашей любви. Но, должен признаться, что у меня иногда появляется желание спрятать кое-кого в сокровищницу, — отец нежно потрепал меня по щеке и улыбнулся.

— Благодарю, отец, но прошу тебя, скажи мне…

— Веста, все что я хотел тебе сказать, уже сказано, — легкая тень неудовольствия пробежала по его лицу.

Больше мы об этом не говорили, избегая малейшего упоминания о маме. Дни снова потекли своей привычной чередой, неотвратимо приближая к столь важному и ожидаемому событию, которое вроде бы и было ожидаемо, но наступило все равно внезапно. Не спрашивайте меня как все прошло, все равно я не смогу вам ответить. Разве что, повторяя за столичными листками новостей, процитирую немногие из эпитетов, обозначивших степень их восторга торжеством: «восхитительно», «волшебно», «идеально», «незабываемо», «непревзойденно»…

Единственное, о чем забыть не получилось, знакомство с наследником Императора — Его Высочеством Крассом. Согласно протоколу, вручать подарки Королевская Семья должна была лично Императору с Императрицей, а также их наследникам. То есть отец вручал подарок — Императору, мать — Императрице, я же — Наследнику и Наследнице. Гору подарков для Императорской Семьи слуги выставили на всеобщее обозрение в специально отведенном для этого помещении еще накануне торжества — Двор должен воочию оценить степень уважения Королевской Семьи Сарадона к своему дорогому и безмерно почитаемому Императору. Позже Император самостоятельно пожалует их родне по своему усмотрению. Все шло по идеально слаженному плану: отец вручил Императору какой-то свиток, прочитав который Император остался очень доволен и даже приобнял отца за плечи; Императрица, славившаяся коллекцией своих драгоценностей, благосклонно приняла от мамы ту самую Камею, которую неоднократно пыталась у нее то ли выкупить, то ли выпросить; я подошла к Наследникам сразу с двумя подарками. Зачем я посмотрела Крассу в глаза, нарушив выверенный до движения, до взмаха ресниц, сценарий?! Один взгляд на Его Высочество, и я напрочь забыла какую коробку кому нужно отдавать. В результате Наследник получил колье из артефактов привлекающих в жизнь любовь и семейное счастье, а также набор баснословно дорогой магической косметики для юной красавицы; Наследнице достался внушительных размеров браслет из артефактов силы и заговорённая на удачу уздечка. Мне еще повезло, что они не сразу рассмотрели свои подарки…

Не сразу, но рассмотрели… И на балу Его Высочество пригласил меня на первый же танец.

— Я понимаю, что в ваших глазах я ослепительно прекрасен, Веста, — мое дыхание сбилось, — но, — продолжил Наследник Императора, — нельзя же быть настолько слепой, чтобы перепутать женское колье с мужским браслетом! Я столько сил потратил, чтобы намекнуть Руфу, что хочу получить в подарок! А ты, маленькая бестолочь, все перепутала. Вот и исправляй теперь!

— Ваше… Ваше Высочество, — голос задрожал.

— Ах, оставь, эти церемонии для церемоний! Просто — Красс. Моя сестра, Гюллер, в отличии от меня, осталась довольна своим, то есть моим, подарком и не хочет меняться!!

— Ваше… Красс, что же мне делать?! — слезы не заставили себя ждать.

— Слезы не тронут мою сестрицу, даже не вздумай! Я познакомлю вас, а ты уж постарайся, — не терпящим возражения тоном, практически приказал Его Высочество.

Принц «дотанцевал» меня до места, где стояла его сестра и представил: «Гюллер, это — Веста, и она хочет тебя о чем-то попросить». Гюллер бросила в мою сторону вопросительный взгляд, я же присела в преисполненном почтительности реверансе.

— Ваше Высочество, я мечтала с вами познакомиться, так как слышала, что вы очень любите лошадей и прекрасно в них разбираетесь. О вас ходит слава, как о большой их ценительнице и владелице одной из лучших конюшен Империи.

— Вот как… И где же обо мне ходит такая слава? — Ее Высочество изволила обратить на меня свое внимание, слегка повернувшись в мою сторону.

— В прошлом году отец подарил мне Молнию, говорят она из Императорской Конюшни Вашего Высочества.

— Так моя Молния у тебя? — взгляд Гюллер потеплел, в них промелькнул неподдельный интерес.

— Да, и она великолепна, — я замялась не решаясь произнести в слух, то что уже успела отрепетировать пока танцевала с Крассом.

— Но? — Ее Высочество начала проявлять нетерпение.

— Но, я хочу ее обменять…

— Интересно… И на что же ты хочешь ее обменять? — она смотрела мне прямо в глаза не отрываясь.

— Тот подарок, который я вам сегодня подарила, он…

— Ха-ха, а братец умеет добиваться своего. Я поменяюсь с ним подарками, хотя заговоренную уздечку, конечно, жаль… Но, я скучаю за Молнией, — она немного помолчала, — впрочем, это не важно. Когда лошадь будет у меня?

— Завтра же скажу отцу и думаю, дней через десять, она будет у Вас. Можно, наверное, быстрее, но не хотелось бы ее гнать.

— Нет-нет, не нужно ее гнать. Пожалуй, что через два месяца я сама заберу Молнию, — она ненадолго задумалась, о чем-то размышляя, затем продолжила, — Через два месяца мы с братом планируем посетить Сарадон. Надеюсь, что мы вправе рассчитывать на ваше гостеприимство?

— Мы с отцом будем счастливы вас принять у себя во дворце Ваше Императорское Высочество, — я снова присела в глубоком реверансе.

Красс подошел к нам и вопросительно посмотрел на сестру.

— Умеешь ты, братец, принцесс уговаривать, — улыбнулась Гюллер. — Вечером поменяемся.

— Приятно удивлен, Ваше Королевское Высочество Наследница Сарадона Веста Первая, — почти прижимаясь губами к моему уху растягивая слова шептал Красс. Он снова кружил меня среди танцующих пар под баюкающие звуки музыки, и выглядел при этом совершенно довольным.

— Оставим церемонии для церемоний, для вас я просто — Веста, — я расслабилась настолько, что сумела вернуть ему ответную любезность.

Воспоминания ушли, я же внимательно всмотрелась в портрет. Как же похож. И в ином мире я вижу тебя. Кто ты здесь? Кто я тебе? Внутри все сжалось от мысли, что здесь он может оказаться моим братом. Внезапно вспомнила слова Светы о том, что у меня есть жених. «Может это ты?» — подумала вслух и провела ладонью по такому одновременно знакомому и незнакомому лицу. Вечером я узнаю, кто мой жених, и не только — вопросов скопилось множество. Жалко, задавать их пока что некому.

Внезапно в коридоре громко запела птица, пришлось пойти посмотреть откуда она там взялась. Звук шел из-за закрытой двери. Кое как разобравшись что к чему, едва справившись с замком, открыла дверь. На пороге стоял седой красивый мужчина и, совсем не похожая на него, маленькая рыжеволосая девочка. Нужно отдать должное мастерству художника-портретиста, чьи творенья я рассматривала только что — оригиналы не узнать не возможно. Над головой у девочки висел шар. Этот шар был привязан золотой ниткой к ее запястью. Незнакомая мне магия. Хотя, здесь все мне незнакомое. Гости заговорили первыми, едва переступив порог.

— Викочка, Викочка, смотри, что мне папа купил! Хочешь подержать? — девочка закружила возле меня маленьким огненным вихрем.

— Здравствуй, дочь, что не приглашаешь? — вопросительно посмотрел на меня «отец». Я отступила от двери, давая им войти. Если передо мной стоит маг, то он поймет, что я не та, за кого себя выдаю, а если нет, то, возможно, обойдется. Что-то подсказывает мне, что правду нужно скрывать, хотя бы пока не станет понятно, что это за мир и есть ли возможность вернуться обратно в свой собственный.

— Виктория, я пришел с тобой поговорить, и поговорить серьезно…

— Да, мама сказала, что папе нужно серьезно с тобой поговорить. И притом, уже давно, — поддакнула девочка остановившись лишь на краткое мгновение.

— Маришка, иди включи себе мультфильмы, — поморщился отец. Девочка с шаром быстро убежала в мои покои.

Мужчина зашел на кухню и поставил на стол два небольших белых мешка, судя по запахам, с едой.

— Молчишь, сказать ничего не хочешь? — он снова внимательно на меня посмотрел.

— Здравствуй, отец, рада видеть тебя и Маришку тоже, — не сразу, но все же нашлась, и я с ответом.

— Хм, видела уже в интернете, свои танцы вчерашние?

И тут я вспомнила свой утренний разговор со Светой.

— Хорошо, что покраснела, видимо еще совесть осталась!

— Прости, отец, я больше никогда не позволю себе подобного, — выговорила, и тут как-то накатило сразу все: и пережитая боль, и стыд, и страх. Слезы сами собою потекли по щекам, и я разрыдалась, не имя сил сдержаться.

— Вика, деточка, — мужчина подошел и обнял меня. — Ну, что за наказание, это все гормоны, я понимаю, но и ты меня пойми, деловая репутация же! Как мне управлять корпорацией, если я родной дочери укорот не могу дать! Тише, моя девочка, тише, папа тебя любит. Ну, поплачь, поплачь, полегчает. Я айтишникам уже распоряжение дал, они все почистили, не переживай за это. Оксанка сразу, как ролик увидела, прибежала носом меня потыкать, тысяч семь просмотров не больше. Все, успокойся. Может и вправду, в Лондон? Тебе же раньше там так нравилось. Я, кстати, то поместье с рыцарской башней приобрел-таки. Сюрприз. Тебе хотел на день рожденье подарить, но с реставрацией не успел… Вот — дарю, моя принцесса. Может там и сложится…

Я успокоилась. От мужчины исходила непоколебимая уверенность в себе и всепрощающая, щемящая любовь ко мне. Он любил свою старшую дочь, переживал за нее и, главное, был готов ее выслушать и помочь! Вдруг стало очевидно, что я сделаю все что в моих силах, что бы больше не огорчать его. Бежать в какой-то Лондон? Я и здесь-то ничего не знаю, ну зачем мне Лондон?

— Ты моя семья, папа, куда я одна? — на миг мне показалось, что я говорю со своим настоящим отцом, и я непроизвольно прижалась к нему.

Мужчина обнял меня в ответ и быстро отвернулся, в его глазах заблестели слезы. Он достал из кармана черный кожаный сверток, извлек из него небольшой золотистый прямоугольник, повертел его между пальцев и протянул мне.

— Я психанул утром, карточку твою заблокировал, возьми эту. Код — год твоего рождения.

— Благодарю, отец, — я осторожно взяла карточку из его рук, наверняка, это что-то ценное. Не знаю зачем она нужна, спрошу у Светы.

Отец Вики еще раз обнял меня и расцеловал в мокрые от слез щеки. Выглянул в коридор и громко позвал: «Маришка, мы уходим!» На, что получил очень просительное: «Ну, папа, еще одну минуточку, пожалуйста, хотя бы еще пол минуточки, хотя бы секундочку!»

Из комнаты раздавались странные звуки, которые меня очень настораживали. Какой интересный мир, я везде вижу магию, но ни разу ее не почувствовала. Посмотреть бы, но отца одного оставлять неудобно. Малышка выбежала из комнаты, за ней неспешно выплыл ее магический, не иначе, шар. У меня есть сестра! Мне всегда хотелось иметь младшую сестру и старшего брата. С сестренкой я бы играла в саду в «кошки-собаки», а брат научил бы меня охотится на неуловимых безгранников. От переполнявших меня чувств, захотелось дотронуться, обнять это чудо, что я и сделала. Девочка недоверчиво на меня покосилась, а потом тоже с чувством меня обняла, где-то немного выше колен. Мы немного постояли обнявшись.

— Ты к нам приедешь? — спросила, не переставая обнимать мои ноги.

— Это приглашение? — я осторожно пригладила ее растрепавшиеся кудряшки.

— Да, конечно-конечно, — поспешил с ответом Викин отец. — Мы приглашаем тебя в субботу загород и, если хочешь, можешь взять Павла.

— Не бери, он плохой.

— Маришка, так нельзя, — отец строго посмотрел на свою младшую дочь.

— Папа, он мне язык показывал, так-то он хороший?!

— Отец, пришли за нами карету, — вытянувшееся лицо «моего отца» заставило поперхнуться. Я что-то не то говорю!! У него нет кареты? А меня-то, кто за язык тянул?!

Мужчина во все глаза уставился на меня и от души захохотал.

— А я волноваться начал, уж не заболела ли ты, дочь моя… Хорошо, пришлю за вами… карету… Жди Славик запряжет Гелендвагена и в субботу к девяти подъедет, нет, подаст ее к парадному, моя принцесса. Посмеиваясь, он взял за руку Маришку и переступил порог. Я закрыла дверь и выдохнула.

Первый шаг сделан удачно. Теперь нужно отыскать любую информацию об этом мире, о моей семье, обо мне. Я ведь взрослая девушка, у меня есть жених. Есть какие-то обязательства перед семьей. Интересно Корпорация — это больше, чем Королевство? Являюсь ли я наследницей или мой удел выйти замуж и продолжить род? Какая в этом мире есть магия?!

Размышляя я вернулась в свою комнату. Что же Маришка за волшебство такое сотворила?! На стене, которая казалась мне до этого пустой, светился голубой прямоугольник, в котором двигались нарисованные рыбки. О, они разговаривают! Здесь есть свой Подводный Мир, как интересно! Я погрузилась в происходящее на стене и то, что я видела — мне нравилось.

— Викуся, а я смотрю ты в детство впала? Или Валериан Викторович с Маришкой заходил? — заглянула в комнату и сразу же ушла на кухню моя новая знакомая. — Ага, вижу, что заходил! Я нам к кофе бутербродики сделаю, заодно и пакеты разберу. Я же тебя знаю, забудешь и завтра выбросишь все. О, мои любимые креветочки, мидии тоже есть… Так, а крабы где? Ага, вот и они! Пышечка, ты тоже будешь салат из морепродуктов? Это при любых диетах полезно, — она снова на минутку заглянула в мои покои.

— Света! Как ты вошла?! — моему изумлению не было предела.

— Ты же мне сама ключ дала, как въехала. Валериан Викторович на совершеннолетие эту студию тебе подарил, и пообещал до окончания академии оплачивать. Кстати, если ты хвосты не сдашь, то платить придется уже с сентября. А квартплата в Башне заоблачная, тебе ли не знать. И вообще, ты почему до сих пор в халате? Скоро наш Павлик явится…

Девушка покружила по комнате нашла какой-то продолговатый предмет, потыкала в него пальчиком и вместо рыбок на стене забились в невидимых магических силках измененные. Ярко-красными ногтями они раздирали на себе остатки одежды, из алых, окровавленных ртов высовывали свои жаждущие языки… Желая освободиться, попарно извивались в ритуальном танце-обращении: Стужа с седыми волосами и Пламя с огненно-рыжими; черная как сама ночь Страсть и белокурая Смерть…

— Убери!! У меня нет Силы!! — меня накрывала волна паники. Мне не выстоять без магии!

Девушка дернулась видение исчезло, стена снова стала, как и была, обычной.

— Пышка, давай без истерик! С отцом опять поругалась? Ну, его, перебесится. Сама говорила, чем сильнее наорет, тем потом подарки дороже. Давай, собирайся, скоро Павлик заедет. Пойдем, покушаешь и все наладится.

Я и половины не поняла из сказанного. Но настроение упало. Прошедшая было головная боль вернулась с новой силой. На кухню все же пошла, потому что аромат который оттуда доносился был просто восхитительным, хоть и совершенно незнакомым. Он одновременно был пряным и немного дымным, маслянистым и в то же время в нем явно ощущались свежесть неизвестных фруктов или, может быть, цветов. На столе, уставленном дорогой посудой с чем-то съедобным, стояли чашки с темным парующим напитком, от которого исходил этот божественный запах.

— Осторожно, кофе горячий, только-только сварила. Такой как ты любишь, цени! — Света заботливо пододвинула ко мне чашку.

В этом мире все не такое каким кажется. Ну, вот как так получается, что напиток, который так умопомрачительно пахнет и одним только ароматом дарит наслаждение, такой горький на вкус?! Но, раз в этом мире кофе мой любимый напиток, нужно выпить хотя бы половину, иначе это будет выглядеть странно. Я снова взялась за отставленную было чашку. Света проследила за моей рукой и удивленно спросила: «Тебе отец кольцо подарил или… Павел?». «Отец», — ответила я не раздумывая. «О!! Дай померить, а?» — Света сложила руки лодочкой и состроила умильную гримаску, словно ловец шуршей, выпрашивающий у поварят вкусности. Я посмотрела на мамино кольцо, которое так и осталось у меня на пальце. В ЭТОМ мире, кольцо, подаренное мне отцом ТАМ!! «Хранитель», «артефакт», «сила», «перемещение», «магия» — все, что я услышала раньше о кольце, пронеслось у меня в голове, давая понимание того, как я здесь очутилась. Все еще раздумывая, медленно сняла кольцо с пальца, не торопясь его отдавать, ведь этим подарком я дорожу всем сердцем, что и сказала Свете. Но внезапно услышала себя произносящий на родном: «Amin harmuva onalle e’cormamin». Кольцо было мгновенно возвращено на палец. Вот откуда безупречное владение иномирной речью! Осознание этого факта, над которым я даже не задумалась ни разу, принимая происходящее как данность, ошеломило. Света фыркнула: «Вика, ты опять в детство впала! Снова ты на своем эльфячем! Не хочешь давать кольцо, скажи по-русски «отвали», я — пойму». Мы недолго помолчали, затем Света вернулась к разговору, сделав вид, что напрочь забыла о своей просьбе.

— Павлик сказал, что мы поедем на побережье, там сегодня у кого-то из его друзей днюха, потусим. Кстати можешь одеть свое красное платье, будет ярко.

— Я никуда не поеду и еще прошу тебя вернуть мне ключ.

— Вик, ты чего?! У тебя точно все в порядке? — Света смотрела на меня с обидой и явным непониманием.

— Приношу свои извинения за то, что не могу провести время в вашем обществе, как обещала ранее, — я решила закончить, ставшую неприятной, аудиенцию.

— Э-э-э, не знаю, что и сказать. Я сейчас позвоню Павлу и отменю встречу, — она порылась в своем кошеле и достала артефакт связи. — Паша, у Вики опять депрессия, она отказалась с нами идти, может мы… Видимо, заходил. Не знаю. Да, хорошо, передам. Увидимся, пока.

— Викочка, Павлик передавал привет, сказал, что сделать перерыв после вчерашнего, хорошая идея и он сам тебе позвонит, — Света явно наблюдала за мной из-под опущенных ресниц. — Если хочешь, завтра вместе в академию сходим, я декану обещала с карточками помочь, а ты даты пересдачи узнаешь.

— Хорошо, я буду готова. Света, повторюсь, верни ключ, — я твердо посмотрела ей в глаза.

Белянка обиженно поджала пухлые губки и протянула мне ключ от входной двери.

— Вот, возьми… Я не понимаю, — она резко встала из-за стола и почти выбежала вон.

Зато я, кажется, начинаю понимать. Как сложно без магии, без артефактов, без знаний…

Решительно встала и подошла к столу… Тетради, книги, альбомы, документы… Я, Виктория Валериановна Виноградова, две тысячи третьего года рождения, не слишком усердная студентка второго курса юридического факультета Академии Экономики и Права, имею задолженности по предметам: «Теория государства и права» и «Гражданское право». Да, однако… Без наставника мне явно не справиться. Мне нужен наставник. Завтра, завтра….

Птица Сон раскрыла надо мной свои крылья, крепко вцепилась когтями и взмыла, унося в ведомые только ей дали. Мне снился Главный Дворец Королевства, еще вчера бывший моим домом. Ко дворцу подъезжала группа всадников, одетая в золото и пурпур — императорские цвета. Сердце затрепетало. Его Императорское Высочество!

Память услужливо напомнила о том, что случилось после Церемонии. На следующий день я рассказала отцу о своей оплошности, не только потому, что нужно было отдать наследнице Молнию, его подарок мне — прекрасную белорожденную кобылицу, но и потому, что чувство беспокойства не проходило, перерастая в ясно ощущавшуюся тревогу.

Когда отец обрадовал меня известием о том, что императорская чета с наследником приняли его приглашение почтить своим присутствием ужин в близком Королевском кругу я совсем потеряла покой. В голове не переставая звучала музыка под звуки которой кружил меня Красс.

Близкий Королевский круг, кроме самого Императора, состоял из тринадцати действующих Королей и тринадцати Владеющих, как правило, больше в него никто не допускался. В этот раз, ввиду исключения, были допущены трое: Императрица, Наследник и я.

Обличенные властью и могуществом приглашенные не нуждались в развлечениях, они использовали возможность сидеть за одним столом с Императором и говорить с ним о своих делах, поэтому после официальной части я постаралась незаметно удалиться. Наследник вышел за мною следом.

— Веста, — окликнул меня Красс. — Я заметил возле вашего дворца восхитительную террасу. Может покажешь? — он уверенно взял меня под локоть и повел в обозначенном направлении.

Я, кажется, упоминала о том, что Источник освещал днем и ночью всю Центральную Императорскую Площадь, поэтому именно на нее, а не на внутренний дворик выходила терраса нашего дворца, как, впрочем, и остальных дворцов тоже. Цветы и растения, ее украшавшие, были настолько редкими и изысканными, что даже розы показались бы среди них чертополохом. Поэтому я понимала желание Красса полюбоваться их утонченной красотой. Но оказавшись под сенью благоухающих кадупул, наследник остановился и повернулся ко мне лицом. Вместо цветов, с высоты своего немаленького роста, он внимательно рассматривал меня… Затем наклонился, взял мои руки в свои и непонятный, неизведанный ранее мною, трепет прошел от кончиков пальцев по всему телу.

— Веста, буду краток. Ты поразила меня на Церемонии в самое сердце. Твоя красота, ум и положение, достойны невесты наследника Императора. Я мог бы и не объясняться тебе в своих чувствах, мне достаточно попросить отца, и он бы все устроил. Но мне хотелось самому тебя обрадовать.

Сказать, что я удивилась или растерялась, значит не передать и сотой части смятения, которое я испытала. Мне исполнилось шестнадцать лет, а это значит, что я присутствовала при Короле на королевских балах и выходах уже не как королевское дитя, а как взрослая монна. Монна вольна сама выбирать в свою свиту не только доверенных белянок, но и свободных молодых юношей, желающих служить ей. В мою свиту входило больше двадцати молодых придворных и каждый из них сумел заслужить свое место либо своим умом, либо талантом. Я молчала и молчание затягивалось.

— Веста?! — голос наследника прозвучал настойчиво и нетерпеливо.

— Красс, твои слова для меня полная неожиданность… Я хочу спросить совета у отца, — от смущения я не могла ни связно говорить, ни связно мыслить. Признание Красса не было похоже на те изысканные речи которые приходилось слышать от очарованных и влюбленных юношей-придворных. Все сказанное им — кратко, сухо, по существу… Но, он не обычный юноша, наверное, так и нужно…

— Считай, что я уже спросил, и он не против. Я знаю, что Король Сарадона не откажет будущему Императору.

— Но для такого предложения обязательна формула, благословенная охранителями и Высшими Богами, иначе это просто слова, которые ничего не значат, — разум пытался хоть за что-то зацепиться, получить еще немного времени, чтобы подумать над происходящим.

Наследник поморщился, стал на одно колено и произнес: «Веста, прежде чем принести клятву в вечной любви и верности в Храме Вечных Богов, беру в свидетели всех охранителей Империи в том, что добровольно, без принуждения и злых умыслов, выбираю тебя своей невестой. Тебя же прошу — выбрать меня своим женихом. Если через два месяца по каким-либо причинам брачные клятвы богам не будут принесены, я прошу не держать на меня зла и считать себя свободной от взятых сейчас обязательств».

Мне ничего не оставалось, как ответить ему: «Красс, прежде чем принести клятву в вечной любви и верности в Храме Вечных Богов, беру в свидетели всех охранителей Империи в том, что добровольно, без принуждения и злых умыслов, я выбираю тебя своим женихом. Если через два месяца по каким-либо причинам брачные клятвы богам не будут принесены, я прошу не держать на меня зла и считать себя свободным от взятых сейчас обязательств».

Наследник поднялся, отряхнул колено и ловко сдернув со своего безымянного пальца кольцо, надел его мне со словами: «Считай, что это кольцо залог нашей вечной любви». Кольцо сверкнуло пурпурной искрой. Он легко коснулся губами моей руки.

У меня же на пальцах было только одно кольцо, ранее принадлежащее моей матери, и я не могла его отдать. Нет, только не его!! Красс ожидал и от нетерпения уже начал притопывать ногой. Обещания мы произнесли, но завершить их должно обменом колец. И тут мне пришла в голову мысль отдать Крассу родовую печать, которая выглядела как перстень, но носила я ее в небольшом карманчике на поясе, из-за массивности и немного большего чем нужно размера. Печать не была артефактом, она лишь символизировала принадлежность владельца к королевскому роду да использовалась для заверения корреспонденции.

Крассу перстень подошел только на мизинец, который он тут же оттопырил и покрутил так и эдак. «Мне пора», — сказал внезапно обретенный жених, развернулся и стремительно пошагал к выходу, оставив меня одну. Затем приостановился и почти не оборачиваясь, произнес: «Запрещаю тебе, Веста, рассказывать кому бы то ни было о нашей встрече и помолвке!». Кольцо на моей руке полыхнуло фиолетом и погасло. Артефакт молчания! Почему?! Я бросилась следом. Наверное, мне показалось, но в свете дверного проема, мелькнул женский силуэт и слился с тенью Наследника Императора. Догонять расхотелось. Вяло подумалось: «Может у Красса другого кольца не было, я же ему свою родовую печать отдала».

Я еще не знала, что это свидание было началом той череды событий, которые и привели меня не только в чужой мир, но еще и в чужое тело.

Пробуждение было легким. Магии я в себе не ощущала, но привыкнув каждое утро посвящать полтора-два часа концентрации внимания на своей внутренней Силе, решила не изменять давней привычке. За неимением коврика, осталась сидеть на кровати. Согнуть ноги так как нужно не получалось, у этого тела такая же форма, как у шарообразных безгранников!! Да уж, одними занятиями по концентрации его в норму не привести. Я все же как-то умостилась и задумалась.

— О, привет, Пышка, медитируешь? — насмешливо спросил незнакомый мужской голос.

Я подскочила так резво, что стоящий возле кровати юноша отшатнулся.

— Напугал? Извини. Ты продолжай, продолжай, я в кресле посижу, подожду. Мне Светка говорила, что у тебя очередной бзик, какая-то новая то ли диета, то ли система похудения. Вот решил заехать, а то мало ли…

Я закрыла глаза. Все равно, сказать мне нечего. Это ОН. Точная копия его Императорского Высочества. Мой жених. И у него есть ключ. А это значит… Что это значит?! Да, что эта Пышка себе позволяла?! Почему отец так спокойно относится к этому? Он вообще знает, что его дочь дала ключ от своих покоев этому… Павлу?!

— Я кофе сварю, будешь?

— Нет! Д-д-да, — кровь стучала в висках, слова путались и в голове, и на языке.

— Отказы с утра я не принимаю, — мой жених поднялся с кресла. — Одевайся, сейчас Светка зайдет, отвезу вас академию.

Я подошла к шкафу. Нужно было еще вчера одежду выбрать. Это одежда?! Вот вчера Света была в белой кисейной рубахе и шелковых штанах. А у меня — штаны рваные, кофты — без рукавов и тоже с прорехами и еще куча каких-то пестрых наволочек.

Павел вернулся с чашкой кофе в руках и увидев меня застывшей у шкафа, поинтересовался: «Что, опять медитируешь? Нечего надеть?» Он пробежался взглядом по куче висящего тряпья и выдернув откуда-то из глубины шкафа платье темно-голубого цвета, сказал: «Вот. Возьми это».

Я послушно взяла платье и направилась в купальню переодеваться.

— Отец сильно ругался? — задал он мне вопрос в спину.

— Нет, но очень сильно огорчился. Как ты мог такое допустить?!

— Пышка, не начинай, поссоримся. Я же тебе претензии не предъявляю. Он что-то обо мне говорил?

— Да в субботу нас с тобой пригласили загород. Отец сказал, что за нами пришлет Гелентваген к девяти утра.

— Отлично, — голос у моего жениха потеплел. — Иди, переоденься, выпей свой кофе, я новости пока посмотрю.

Умываться и завтракать пришлось быстро. Светлана появилась, как только я зашла в купальню.

— Я открою, не отвлекайся, — донёсся из-за двери голос Павла.

В коридоре послышалась возня. Слов своего жениха из-за шума воды я не слышала, а вот звонкий голос Светы отчетливо различала.

— У меня Вика ключ забрала. Не знаю… Нет, не хочу. Сам — дурак!

Не могу сказать, что выбранное Павлом платье, делало меня стройной, но оно хорошо скрывало валики жира на боках и боле-менее прикрывало грудь. Я застонала — в этом доме в каждой комнате были зеркала, и они все время напоминали мне как я выгляжу. Это невыносимо! В конце-то концов, какая лошадь меня поднимет, если во мне явно больше центнера?! В расстроенных чувствах вошла на кухню, где ожидал меня остывающий кофе и пара сделанных кем-то из моих гостей бутербродов.

— Девочки, поехали, мне еще на работу нужно, — Павел быстро ополовинил мой завтрак — ухватив бутерброд и на ходу запив его глотком кофе из моей чашки. Следом забежала Света и взяла второй, ничуть не смущаясь, допила уже почти остывший кофе.

— Пышечка, ты же на диете, а он с ветчиной и сыром! Тебе нельзя столько калорий! Вот твоя сумка, я все уже собрала, зачетку, там читательский, — тараторила она, торопливо заканчивая есть. — Слушай, смотрю, тебе отец платиновую карту дал?! Ура! Вечером шопинг, да? И ужин в «Эгоисте». Соглашайся, Пышечка, зажжем!

Взять себя в руки стоило огромных, просто невероятных, усилий.

— Света, я обещала отцу, что больше «зажигать» не буду. Не хочу его огорчать. К тому же, мне нужно задолженности сдать по двум предметам.

— Да, это ты молодец, недельки две нужно, конечно потерпеть. Куда ты без ключей?! Вот — возьми. Что бы ты без меня делала, растеряшка?

— Не знаю, — искренне ответила я.

Дверь за нами захлопнулась, мы оказались в огромном зале со стеклянным потолком. Я остановилась и залюбовалась.

— Да, красиво… Два года уже здесь бываю, но залипаю каждый раз. Двадцать пятый этаж, выше — только небо, — Света вздохнула и мечтательно закатила глаза. — Пойдем, лифт пришел.

Перед нами остановился… гроб хрустальный? Двери открылись, Света легонько меня подтолкнула внутрь и вошла следом.

О, боги! Меньше мгновения мы падали вниз. Первый раз я искренне обрадовалась, что Света рядом. Посмотрев на меня внимательно, она взяла меня под руку и вывела из здания. Город обрушился какофонией звуков, высотой окружающих нас зданий, своей многолюдностью и непохожестью на все, что я видела раньше. Света усадила меня в самоходный экипаж, села рядом. Дорога понеслась навстречу невероятно быстро, вызывая легкое головокружение. За окнами замелькали здания, деревья, люди. Увиденное пробуждало во мне огромный интерес и, наверное, восторг, а еще я поняла, что мне здесь нравится! Очень нравится.

Павел остановил экипаж у огромных кованых ворот. Я продолжала сидеть. Он хмыкнул, вышел и открыл дверцу с моей стороны, подал руку и впервые за все утро посмотрел мне прямо в глаза. Сердце внезапно пропустило удар.

— Успехов, надежда нашей юриспруденции, надеюсь тебе удастся хвосты подтянуть раньше, чем отец решит их подкрутить…

Света выбралась самостоятельно и бодро, не оглядываясь, пошагала к воротам. За воротами раскинулся старый парк, в центре которого стояло учебное заведение. Академия выглядела так мило, она напоминала наш Малый Королевский Дворец в столице. Прямоугольное здание в три этажа с двумя флигелями-крыльями, соединенными с основным корпусом полукруглыми высокими башнями. Вдоль всего здания шла просторная терраса, украшенная мраморными колонами, а по центру опускалась широкая, с замысловатой балюстрадой, лестница.

— Хорошо, что каникулы, все по домам разъехались, не нужно в очередях толкаться. Сейчас в деканат зайдем, разузнаем что да как, — Света энергично потянула меня за собой.

Внутри было тихо и пусто. В моем мире королевские наследницы обучались дома, и я не могла даже надеяться обучаться в Королевской Академии. Неужели здесь мне будет это позволено?!

— Виноградова, собственной персоной! — Я отреагировала не на оклик, а на то, что Света резко остановилась и так же резко повернулась, мне тоже пришлось повернуться вслед за нею.

— Отвали! — Света буквально выплюнула это слово в лицо близко подошедшему к нам парню.

— С чего бы это? — натянуто заулыбался незнакомец.

— Ты думаешь, Сема, я не знаю, кто видосик с Викиного дня рождения в сеть слил?!

— Это не я, — парень резко погрустнел. — Правда, не я.

— А, кто?! — Света зло прищурила глаза.

— Вострикова, на минутку, если ты, вдруг, не заметила! Там человек сто было и у всех телефоны с камерами!

— Это мое видео! Ты брал мой телефон? Брал! Вот ты и слил!

— Я брал — матери позвонить, у меня мой сел, а в твоем не шарился и тем более — ничего не сливал. Хотя, знаешь, Виноградова, — тут он повернулся ко мне, — если тебе не нравится результат, то перед тем как начинать процесс — думать нужно было головой, а не…опой!!

— Спасибо за дельный совет, в следующий раз так и поступлю, — я повернулась к Светлане. — Света, нам пора.

Зачем он меня позвал? Что бы что? От прекрасного настроении не осталось и следа. Хорошо хоть Света сумела договориться о пересдаче и найти мне наставника-репетитора. Она оказалась немного утомительной, но очень полезной спутницей.

— Викуся, я устала, есть хочу, угостишь меня ланчем?

Не знаю, что значит ланч, но она его точно заслужила. Я открыла сумочку и поискала в ней кошель или просто монеты. Ничего похожего…

— Света, а ты мне кошель не положила, денег нет…

— Я тебе карту положила! Платиновую! Это гораздо лучше, чем кошелек. Нельзя быть такой рассеянной, Пышечка, — белянка достала из моей сумочки золотистый прямоугольник и подняла к моим глазам, — Вот! Код хоть помнишь?

— Да, отец сказал, что это год моего рождения…

— Вика, ну ты даешь, то ключ от квартиры, не пойми с чего, у меня забираешь, то пин от карты, где деньги лежат, «за между прочим» сообщаешь, — Света вздохнула, — Да уж, эпатаж — твое все.

Далеко идти не пришлось. На территории Академии студенческая столовая была закрыта, но зато у самых ворот работала «Французская блинная», оказавшаяся приятным местом, где нам подали чудесные кружевные блинчики с икрой. Восхитительный аромат нехитрого, вроде бы, блюда заставил сглотнуть слюну в предвкушении такого же восхитительного вкуса. Мне определенно повезло: я — молода, я — богата и я… Пышка! Аппетит мгновенно улетучился. Скрыть разочарованный вздох не получилось. Я отодвинула тарелку.

— Викуся, что?! Диета, да? Да? — зачастила Света. — Позовите Жюльена! — громко обратилась моя спутница к подавальщику. Через минуту в зал выплыл огромных размеров мужчина в белоснежном кителе и высоком белом колпаке. Он сверкал невероятной белизны улыбкой и весь так и лучился счастьем. Демонстрируя свою радость от встречи с нами, здоровяк еще у двери широко раскинул руки для объятий.

— Мои дорогие мадмуазели! Старый Жюль ждал вас только к первому сентября и уже начал скучать! — мужчина подошел к столику и галантно поцеловал ручку Свете, а мне подарил белозубую улыбку и легкий полупоклон.

Света засияла в ответ: «Жюль, некоторые мадмуазели не сдали некоторые экзамены и теперь, в некотором роде, скучать на каникулах тебе не придётся. У нас Пышечка опять на диете, понимаешь?»

Мужчина покосился на отодвинутую мной тарелку с нетронутыми блинчиками, сложил губы уточкой и понимающе покивал.

— Виктория, я не устану повторять вам, что вы прекрасны и не нужно изнурять себя! Посмотрите, как все гармонично устроено в этом мире: рыбка любит рыбку, козлик — козочку…

— В общем и на свинью найдется свин, — прервала я его. Мужчина от неожиданности хрюкнул и замолчал.

— Жюль, Виктория будет почти два месяца каждый день приходить в академию, и ей нужно обедать, — Света немного помолчала, а затем продолжила, — правильно питаться, понимаешь?

— Виктория, я всегда готов вас поддержать, что вы сейчас выбрали? Дайте угадаю, с «кето» — мы начали, «моно» и «Дюкана» — были, а «Средиземноморскую» — опробовали перед новым годом… Так, еще перед каникулами вы собирались на Острова и…

И я почувствовала, как краска заливает мне щеки. Эта новая я, когда еще не была мной, столько раз пыталась привести себя в порядок, но как-то беспорядочно. Отец часто повторял мне: «Те шаги, которые ты будешь совершать на выбранном пути каждый день, однажды приведут тебя туда, куда ты направлялась. Единственная трудность — правильно определить путь». В Викином варианте трудностей оказалось две — правильно определить путь и идти не поворачивая обратно!

— Жюльен, — мне было неудобно называть повара сокращенным домашним именем Жюль, как обращалась к нему Светлана, как-то слишком интимно, по-семейному. — На этот раз все очень просто, я хочу, чтобы на протяжении двух месяцев, начиная с завтрашнего дня, кроме выходных, в это же время, на обед мне подавали стейк и салат. И да, стейк может быть рыбным.

Жюльен растекся в улыбке, выдохнув: «Вся в отца». Он еще раз нам улыбнулся и, отвесив шутливый полупоклон, с пожеланием «bon appetite», попрощался.

— Пышечка, ты чего, обиделась? Я же как лучше хотела. Теперь ты точно будешь питаться правильно…

— Спасибо, Света, все хорошо. Просто, — я обратно подвинула к себе тарелку, — все же, съем один…

— О, а я возьму второй. Как говорила моя бабушка: «Кушай, кушай, поправляйся попа с мордой поравняйся!» Посмотрев на меня Света осеклась, и со словами «всегда готова помочь подруге», быстренько утащила мой второй блин в свою тарелку.

Остаток дня мы провели со Светой у меня дома, где она, сама того не ведая, открыла для меня целый мир. Этот мир притягивал своей многогранностью, свободой выбора, безграничными возможностями. Он очаровал меня, увлек и навсегда сделал своей.

Ночь пролетела без снов и видений. Выспалась, но как же глаза не хочется открывать. Немножко еще понежусь и встану. Так прият…

— Здравствуйте, Виктория Валериановна, вы лежите-лежите, что ж вы вскочили? Вы мне совсем не мешаете, я быстренько приберусь тут у вас, да пойду.

— Вы кто такая?! Как вы сюда попали?! — я с изумлением рассматривала маленькую тщедушную женщину в большом, явно не по размеру, темно-синем халате.

— Я вместо Марьи Сергеевны, ее сестра, она по вторникам приходит убираться у вас. Маша сказала, что вы разрешили чтобы я ее подменила. У нее сегодня обстоятельства — нужно невестку из роддома забирать, так что извините, что разбудила. Я быстро….

Настроение испортилось. Да, что же это такое?! Сколько человек еще могут вот так внезапно ко мне зайти?! Нет, с этим нужно что-то делать. В моей прежней жизни во дворце было куда как больше людей, но в мои королевские покои имели доступ лишь избранные: отец — приходящий каждый вечер поцеловать и пожелать спокойной ночи; моя дорогая нэни — в любое время, что бы меня проведать; личные белянки — разобрать постель, помочь с платьем, и служанка — убрать, принести, подать. И только однажды в мои покои пробрался чужак…

Воспоминания ожили. Когда мы с отцом вернулись из столицы Этэри и жизнь начала входить в свое прежнее русло, я зашла после очередного официального приема в свои покои и замерла. Вместо привычного букета цветов из нашей замковой оранжереи, на прикроватном столике благоухал огромный букет кадуптул. Да-да, именно тех самых цветов, под которыми мы обменялись кольцами с его Императорским Высочеством. Сердце затрепетало, сначала от радости, а потом остановилось от осознания того, что в комнате явно побывал кто-то посторонний. Отец с детства приучил меня к осторожности, ведь наш мир все еще полон зла. Желая убедиться в отсутствии опасности, щелкнула пальцами, высекая искру поискового светлячка. Сотворенный светлячок, медленно облетел комнату и, ничего не обнаружив, вернулся на мою ладонь. Все еще опасаясь, аккуратно достала из ящика стола серебристый мешочек, в котором хранился такого же цвета магический порошок, выявляющий чужое присутствие, прошептала заклинание и рассыпала его по комнате, наколдовав маленький сквознячок. Ничего, совсем ничего… Ситуация мне не нравилась. Надо бы рассказать отцу, но тогда нужно было бы рассказать все с самого начала, что не позволит мне сделать артефакт молчания. Луче бы мне Красс артефакт связи подарил, но увы.

Цветы притягивали к себе взгляд, я подошла и осмотрела букет. К одному цветку голубой лентой была привязана карточка. На ней красовалась тисненая золотом буква К. Губы сами сложились в улыбку. Отвязав ленточку, полюбовалась тонким витым плетением и в каком-то детском порыве намотала ее себе на руку словно браслет, что бы проснувшись, утром иметь возможность еще раз полюбоваться такой красотой и помечтать о том, чье имя начинается на К…

Ночью мне приснился кошмар. Словно вместо ленты на моем запястье извивалась и шипела фиолетовая змея в золотой короне. Она не мигая смотрела на меня своими черными бусинами-глазами и шипела: «Услыш-ш-ш-ш-ш-ь меня, отдай мое. Отдай… Не отдаш-ш-ш-ш-ш-ь — пожалееш-ш-ш-ш-ь».

Разбудил меня собственный крик. Попыталась сбросить с руки ленту, которая, как я подумала, навеяла мне страшный сон, но на запястье ее не оказалось. Пришлось разворошить постель, заглянуть в каждый угол комнаты, увы, лента исчезла. И только алая полоска на руке, похожая на ожог, не давала мне поверить, что мне все это померещилось. Расстроенная, и немного напуганная, я уселась на кровать и бросила взгляд на цветы — букет кадуптул тоже пропал, а вместо него в вазе стоял мерзкий веник болотной травы болиголов…

На ум почему-то пришло, как длинными зимними вечерами нэни всякие забавные рассказки нам сказывала. И была среди них одна: «Жила у лесных народов легенда, что трава болиголов Болотным Духом специально сотворена, что бы жену его возлюбленную деву лесную возле себя в болоте удержать. Говорили, что однажды увидел он на краю болота девушку красоты несказанной и влюбился. Бросил он к ногам прелестницы все свои сокровища, обещания счастья и клятвы в вечной любви принес. Все готов был отдать, лишь бы она согласилась стать его женой. Но девы лесные живут в лесу и для них милее деревьев и цветов нет ничего. А на болоте кроме ряски да березок кривеньких мало что растет. Испугалась она его слов и в лес подальше от болота убежала. Затосковал влюбленный дух, искал, что красавице подарить, что бы любовь ее заслужить. Придумал свое царство по весне цветочными коврами разукрасить. Синим морем незабудки зацвели; белозор с белокрыльником — снежными покровами на берегах растелились; калужница желтыми звездами среди них загорелась, а на воде — лотосы нежно-розовыми всполохами раскрылись. Преобразилось унылое болото, заиграло яркими красками — глаз не отвести. Но не пришла к нему дева лесная, красотой для нее созданной любоваться, равнодушной осталась к его подарку.

А он не властен за ней по лесу гоняться, там свой Лесной Хозяин есть с которым у Духа Болотного дружбы отродясь не водилось. Снова задумался он чем бы порадовать милую. И снова придумал — решил забаву ей девичью подарить. Схлынуло весеннее цветение уступив место богатым ягодникам. Заалели рубиновые россыпи брусники; морошка, ягода царская, янтарями вспыхнула то тут, то там; голубика тяжелыми синими бусинами повисла на кустах. Потянулись к такому то богатству и птицы, и звери, разнесли по всему лесу вести, о диве небывалом. Напрасно томился дух в ожидании возлюбленной, не пришла она за ягодами, не оценила… Ранила она его своим безразличием в самое сердце. Злым горьким туманом поднималась обида, но все равно он не мог ее забыть. Снова стал думать, и придумал, злое. Увидел он, что между болотным царством и лесным росла трава с белыми зонтиками-цветами, и заросли ее уходили далеко в лес. Пожелал дух и обрела трава аромат чудесный и манящий. Поплыл он по всему лесу, вдохнула его девушка и не смогла устоять — захотелось ей посмотреть, что за цветы так дивно пахнут. Чем ближе она к ним подходила, тем тяжелее становилась голова, но зато куда-то ушли все страхи и опасения, опомниться не успела, как вышла из леса к болоту, перешагнув невидимую глазу границу. И стала она женой Духу Болотному. Трава же своего волшебного аромата не утратила, навеки привязав ее к мужу, став для нее непреодолимой преградой. Прошло время, люди узнали об этой траве и за ее свойства волшебные, дали ей название — болиголов, а те места, где эта трава растет, обходили дальнею стороной, но вот те, кто ведает да большой силы магической не имеет, начали ее в разных зельях приворотных использовать.»

Конец ознакомительного фрагмента.