Джульбарс

Виктория Александровна Холатова, 2018

Казалось бы, на войне нет места простым радостям: дружбе, преданности, любви… История пса Джульбарса – от самого его рождения до выхода на "пенсию" – полна ежедневных подвигов. Данный рассказ – попытка обратить внимание на жизнь братьев наших меньших, которые могут быть едва ли не бОльшими героями, чем люди.

Джульбарс

— Санька, оставь, ну, оставь его, не дышит же, пожалей кутенка.

— Замолчи, — Егорычу показалось, что приятель даже скрипнул зубами. Упрямится. — Воды дай. Тряпку.

Обессиленная молодая овчарка протяжно выдохнула, дрожь прошила ее мускулистое, отягощённое материнством тело. Влажные молчаливые комочки искали носами набухшие соски — искали жизнь. Боролись за каждый будущий шаг. А этот — сдался. Сдался, пес его. Тряпка шлепнула по стенкам жестяного таза, собака рассеянно повела ухом и бросила взгляд через плечо сгорбившегося над ней хозяина — половина роты пришла поздравить ее с рождением"бойцов". Улыбки на их чумазых лицах выглядели чуждо, не к месту, но она успокоено положила голову на скрученную шинель — тишина, миска с водой, ее щенки — люди позаботятся, люди помогут последышу. Она отдохнет.

— Тяжело ей, дурехе, тяжко… — шепот медсестричек давно уже раздражал его. Командир был зол, на маленький безжизненный комок — больше всего на свете. Бездумно переложил кутят ближе к пышущей жаром материнской груди, подоткнул рукава — чтобы не раскатились по земляному полу эти тугие шерстяные мячики.

— Ой, лапка! Дернулся! — это Леночка, санитарка, первой увидела признаки жизни у"похороненного"кутенка. Александр медленно поднял взгляд от клокочущего темного кобеля, первенца его любимицы.

— Живой, живой, не ори, пшли все вон! — Егорыч с гордостью осмотрел темный, наполненный жизнью и смыслом угол. Его Машка с благодарностью улыбнулся — Егорычу, Леночке, себе, Джульбарсу…

— Джульбарс?! Мухин сын! — гогот десятка разгоряченных парней доносился до"родильного угла", но совершенно не беспокоил многочисленное собачье потомство. Запах молока, теплых маленьких тел, мясных косточек для их матери смешивался с ароматом похлебки и пшеничной водки, свежего хлеба и мокрых сапог, осеннего дождя и смерти — война умела выбирать шлейф.

Конец ознакомительного фрагмента.