Счастье…это?

Виктор Шафидинович Тагиров, 2021

Что будет если на секунду предположить самое невероятное и фантастическое? Если допустить, что лучшим лекарством от всех наших неприятностей и болезней является сама наша жизнь, а мы просто не можем вовремя различить каких-то знаков судьбы, которые нам наша жизнь постоянно показывает. Мы упорно ищем чего-то такого выдающегося, а самого нужного и необходимого не видим, как слепые. Гадалки, экстрасенсы, и доморощенные маги, беззастенчиво обманывая и потешаясь выдают нам рецепты от жизни, от той самой жизни, которая и лечит нас.

Глава 6

Порфирий зашел в офис, он с удивлением обнаружил хмурого Афиногена за стойкой. Он осмотрел офис и подошел к Крошкину. Тот никак не отреагировал на его появление. Включив мониторы, он обратился к Афиногену.

— Завтракал?

— Да, кофе пил, Лерка забегала, накормила.

— Отлично. Готов?

— К чему?

— К трудовому дню, напряженному и эмоциональному.

— Готов.

— Ты бы так не переживал, все будет хорошо. Нужно только время. Все станет на свои места.

— Согласен, всему свое время, и главное всему и каждому свое место. Точное и жизнеутверждающее утверждение. Завтракать будешь?

— Нее, я поел. Аглая накормила.

— О! Она еще и готовит?

— Конечно, она же девушка. Тебе большой привет и…, вот это, — он протянул Афиногену листок, — держи, она сказала, что благодарить не нужно.

Афиноген взял листок и увидел на нем номер мобильного телефона. Он повертел листок и удивленно спросил Порфирия.

— Это кто? Что с этим делать?

— Сколько в твоем телефоне номеров сохранено, — улыбнулся Порфирий.

— Один, мамин, а нет два, мамин городской и мобильный. Даже твоего нет.

— Нам с тобой телефон для связи не нужен. А вот этот будет второй, сохраняй, не сомневайся.

— И чей он, чей, телефон-то?

— Да есть одна особа, думаю заинтересует тебя. Мария Афиногеновна Крошкина, знаешь такую? Не забыл еще?

— Издеваетесь с Аглаей, да? Специально?

— Нужен ты больно, издеваться над тобой. Ты сам над собой больше всех поиздевался всласть.

Афиноген положил телефон перед Порфирием.

— Запиши и сохрани, пожалуйста.

— Ну вот так бы и давно, а то, что? Кто? Зачем?

— Давай, давай, меньше слов больше дела! — впервые за утро усмехнулся Афиноген.

Он легко подтолкнул Порфирия в плечо, и глядя как тот улыбаясь записывает номер дочери в телефон, зашел на кухню. Он отрыл холодильник и затравлено посмотрел на банки с пивом. С силой захлопнув холодильник он вернулся. Порфирий посмотрел на него и усмехнулся.

— Слушай, я тут не причем, а вот она не успокоится, ты же теперь ее лучше знаешь. Она не уступит, и не отвернет. Будет жать и жать. Она хочет, чтобы ты стал моим клиентом, а не ее.

— А, сейчас, что? Я ее клиент?

— Она считает, что ее, как конченный алкаш, бросивший мать, семью, и главное дочь. Она говорит, что ты оставил семью без средств существования. На водку денег находил, а вот на дочь нет. Мне даже возразить нечего, ни по одному факту, везде права.

— Я тоже так считаю, — признался Афиноген, — все так и есть. А когда звонить-то?

— Ну сейчас время уроков после обеда позвонишь. Сам решай.

Позвонил колокольчик. В помещение вошел мужчина. Он, не обращая внимания на рамку прошел к стойке.

— Здравствуйте, у вас тут, что?

— Оказываем некоторые услуги населению, посильную помощь в каком-то роде.

— Вы частная сыскная фирма? Детективы?

— У вас проблемы с полицией? — спросил Афиноген глядя в экран.

— Нет, это у нее со мной проблемы, они не хотят работать. У меня месяц назад пропала жена, они сначала искали, потом подозревали меня, потом заглушили дело. Я могу вас нанять? Вы поймите дело не в деньгах, дело в принципе. Найдите ее, а я уже вас не обижу. Возьметесь?

Афиноген с облегчением увидел появляющиеся строки и начал мельком считывать основную информацию. Чем дальше он читал, тем шире расширялись его глаза. Пока Порфирий возился с бумагами на своем месте, он выпрямился и направился к мужчине.

— Присаживайтесь. Конечно возьмемся.

Мужчина повернулся к нему боком и попытался сесть. Афиноген набросился на него и повалил на пол. Порфирий удивленно смотрел на их возню, но потом бросился к экрану. Почитав три последних строки, он бросился на помощь к Афиногену и схватил мужчину за ноги.

— Ты, чего делаешь? Что это за гладиаторские бои?

— Ремень! Вытащи его ремень! Я его свяжу!

В офис вошла Аглая.

— О! Разминаетесь, мальчики! У вас урок физкультуры?

— Кто ей позвонил? Ты? — Афиноген тяжело дышал и затягивал ремень на руках мужчины.

— Ей не нужно звонить, она сама идет куда хочет, — Порфирий поднялся на ноги.

— Ну, ладно этот ветеран, но от тебя такого, милый не ожидала. Ты то куда полез? Зачем? Дайте я сниму этот междусобойчик, — она достала телефон.

— Вы тут, что совсем с ума сошли? Что это все значит? Вы кто?

— А, вот кто, — Афиноген сильно ударил его в лицо.

— Афиноген! — крикнул Порфирий, — не сходи с ума, не делай этого!

— Браво! Красавчик Фина! — Аглая захлопала в ладоши, — может тебя ко мне забрать, ты мне больше подходишь. Будешь там колотить через одного!

— Звони в полицию, чего застыл? — Афиноген зло бросил Порфирию.

Порфирий взялся за телефон и набрал номер. Коротко объяснив в чем дело, он положил трубку. Через десять минут в офис быстро вошел Максим в сопровождении двух оперативников.

— О! Здравствуйте, товарищ капитан, у нас для вас работа.

— Что тут у вас? Баа! Елена Федоровна, и вы здесь? Какими судьбами? Вы за счастьем? Или клиента вашего привели? Знакомьтесь парни, один из лучших частных детективов, Елена Федоровна Лукина! — указал на Аглаю своим товарищам.

Афиноген удивленно и насмешливо посмотрел на Аглаю, потом на Максима, потом на Порфирия, потом на полицейских. Он подошел к Максиму.

— Тут у нас женщина пропала, — он показал на связанного мужчину, — вот его жена.

— Мне-то зачем звонили? Забыли где служу? — Максим сокрушенно махнул рукой и повернулся к полицейским, — ложный вызов парни, звоните в дежурку.

— Поэтому и звонили, что знали, да и нет у нас другого телефона кроме твоего. Эта женщина не пропала, он ее убил! — Афиноген устало сел на диван.

— Убил? — Максим удивленно повернулся к мужчине.

— Что тут происходит? Вы тут все ненормальные, психи какие-то, набросились! Связали! Повалили! По полу извозили! Что за хрень тут происходит? Развяжите немедленно! — мужчина вскочил и протянул руки к Максиму.

Максим озадаченно посмотрел на мужчину. Конечно он понимал, что действия парней незаконны, и вина этого горе-мужа не доказана. Но в голову ему приходили события, которые происходили с ним самим в этих стенах. Он растерянно взглянул на Порфирия. Тот пожал плечами и развел руки в стороны. Из этого Максим понял, что внятных доказательств, каким именно образом они раскрыли преступление ему не представят, но и сомневаться в их правоте он не мог. Он вздохнул и начал было развязывать мужчине руки.

— Подождите Максим, я думаю, что могу вам помочь, — она подошла к сидевшему на диване мужчине и наклонившись, начала, что-то шептать ему на ухо, — мне кажется у него есть, что вам сказать,

— Что сказать? — раздраженно спросил Максим, — что вы можете сказать?

— Я убил свою жену, — спокойно произнес мужчина.

Все присутствующие, кроме Порфирия удивленно уставились на мужчину. Максим даже закашлялся.

— Что? Что вы сейчас сказали?

— Я признаюсь, что убил свою жену, и она никуда не пропадала,

— За, что? За, что убили, и чем? Каким образом и где тело?

— Нам нужно было расстаться, а развод ставил крест на моих планах по бизнесу, денег бы я не получил, а развод бы она все равно не дала. Даже если бы и дала, то по его итогам я бы остался без штанов. Все деньги были у нее. Я ее утопил. Я покажу где труп, возле пристани, я к ногам камень привязал.

— Сами? Или помогал, кто? Чем вы ее убили? Где орудие убийства?

— Сам. Ударил по голове киянкой, и пока не пришла в себя сбросил в воду. Киянка там на нашем катере, я покажу. Меня расстреляют?

— Я бы расстрелял, — Максим зло бросил мужчине, — но у нас сейчас нет смертной казни, поэтому жизнь вам сохранят. Ну, парни с вами не соскучишься, Порфирий, может объяснишь, что тут произошло?

— Я тут не причем, — отмахнулся расстроенный Порфирий, — вон мое начальство у него и спрашивайте. Афиноген! Объясни полиции, что тут у нас происходит, Максим переживает.

— А, что объяснять? Пришел человек, попросил найти жену, а сам ее убил и утопил еще как он сам говорит.

— Вот с этого места говори поподробней. Он вам сам сказал, что убил, вы ведь связали его.

— Максим! — Афиноген осуждающе посмотрел на него, — ты прекрасно понимаешь, что наши методы тебе в доказательства не пригодятся. Что я тебе скажу? Он пришел, мы его задержали. Все! Не знаю больше ничего.

— Я сам себя связал, — неожиданно бросил мужчина, спокойно глядя на Максима, — сам связал и сюда пришел. Больше не мог выносить тяжести мук совести, и хотел хоть кому-то, признаться. Так и запишите.

Афиноген тихо начал посмеиваться, он краем глаза уловил осуждающий взгляд Порфирия на Аглаю, которая показала ему язык. Он догадался чьи это проделки. Девушка водила в офисе свой «хоровод», и ему было очень интересно, чем все закончится. Аглая позвала Порфирия в рабочую комнату. Они вышли через пару минут. Девушка подошла к Максиму.

— Забирать будете, а то мне некогда, идти пора.

— Так, это вы Елена? Вы его приволокли? А, то я понять не могу, как этот мужик сам себя своим ремнем связал и сам себя привел. Сказки просто какие-то. Чудеса.

— Тут место такое, кругом чудеса. Вот эти два супермена тоже чудеса творят, знаете про них?

— Да уж наслышан, наслышан.

— Хотите я за ними прослежу, я справлюсь, никто ничего не узнает.

— Эти узнают, уверяю вас, они все про всех знают, сам видел, зрелище не для слабонервных, так, что лучше с ними не связываться. Вам точно не советую. Ну, ладно, мы его забираем, вы к себе?

— Я тут еще пару вопросов решу и поеду по магазинам, сегодня устрою себе выходной, нервы успокою небольшим шопингом.

— Ну…, у богатых свои причуды, счастливо вам.

Максим в сопровождении полицейских вывел мужчину из офиса и загрузил на заднее сидение машины. Аглая подошла к Порфирию и села к нему на колени.

— Ну, рассказывайте, героические юные друзья полиции, что тут у вас. Почто мужика обидели, не могли пару минут подождать я бы пришла. Чего вы на него навалились.

— Это я виноват, — признался Афиноген, — я первый начал. Мне никто про наше взаимодействие не объяснял.

— Что не объяснял? — улыбнулась Аглая.

— Ну, что добро и зло рядом работают, да еще и сотрудничают.

— Это, я по-твоему зло? Фира ты слышал? Твоя зайка зло! Фина, вы просто какой-то супер-разоблачитель. Ну хватай меня! Вяжи!

— Ну…, я же по-доброму…, я не в этом…, смысле, — начал оправдываться Афиноген.

— Темный он еще, милая, дремучий как глухая тайга, оставь его в покое, пока сам до всего не дойдет, ему бесполезно объяснять. Говоришь ему говоришь, бесполезно, вот до чего сам дойдет, тогда, да, а вот слушать никого не слушает.

— Думаешь не знает?

— Знает он многое, но понять никак не может, не время еще.

— Чего, это я такого не знаю? Вы, это…, ничего, что я тут рядом?

— Например того, дорогой Афиноген, что нет никакого добра и зла в чистом виде, а живут они в человеке вместе и добро, и зло. И вы люди всегда боретесь со злом! Всегда! И всегда проигрываете! Всегда в этой борьбе побеждает зло, ну…, кроме книжек и сказок конечно, а в жизни зло побеждает всегда! Это совершенно точно!

— Это вы, мне говорите, те, которые от бога? Во, что мне верить-то тогда если и вы за зло «топите» на, что мне обычному человеку рассчитывать?

— Ну, я же тебе говорил, темный и дремучий. Не дорос он еще до этого, — улыбнулся Порфирий.

— До чего не дорос-то!? — Афиноген начал выходить из себя, — что вы мне тут чушь, какую-то несете, я не понимаю, я должен быть заодно со злом?

— О! Дошло! Или только начало доходить, — засмеялась Аглая, — он совсем не безнадежный, как ты говоришь. Перспективный парень.

— А, давайте, чайку выпьем. Не против? Фира, тебе чего чай или кофе? Фина, а тебе?

Через десять минут они сидели за журнальным столиком и пили чай и кофе с печеньем. Аглая аккуратно помешивая чай внимательно смотрела на Афиногена. Тот был явно расстроен разговором.

— Скажи мне, Фина, ты вот на мужика этого попер, ты был добрый или злой? — она протянула ему печенье и улыбнулась.

— Скорее злой, — пожал плечами Афиноген.

— Так значит злость тебе пригодилась все-таки? А, что бы было если бы ты в себе это зло победил?

— Как это? Не понял?

— Ну вы люди все время совершаете эту ошибку вы боретесь со злом, а с ним не нужно бороться. Они должны быть у человека всегда и сосуществовать гармонично, одинаково. И человеку ни в коем случае нельзя их противопоставлять.

— А, что же ему делать, тогда?

— Вот, не бороться ему нужно, а уметь брать от того и другого то, что нужно.

— Что брать-то?

— От добра человек должен взять любовь, радость, гуманность, понимание, сердечную теплоту, а от зла взять решимость, смелость, храбрость, стойкость, все лучшее, ведь именно этого добру и не хватает. Вспомни свои ощущения, когда ты по-настоящему злился на себя, сколько решимости у тебя было. Помнишь? Только тогда и наступит внутри человека баланс дора и зла, к которому он должен стремиться, не к борьбе Фина, а к балансу, понимаешь? И тогда человек все увидит в другом свете, абсолютно другом, и жизнь его заиграет совсем другими красками, и сердце его откроется и будет нести людям свет и доброту. И тогда откроются тебе многие истины, недоступные тебе до настоящего времени.

Афиноген заворожено смотрел на Аглаю, он не мог поверить, в то, что сейчас услышал. Такие простые слова, были так понятны, что он не мог сообразить, как он раньше сам до этого не дошел.

— А, когда баланса нет, тогда? — хмурясь спросил он, — получаюсь, я?

— Да, тогда получаешься, ты! Алкаш, и отморозок бросивший мать, жену и дочь! Теперь дошло? Ты пей кофе, пей, чего ты так на меня уставился? За каменной стеной жалости к себе любимому и на весь свет обиженному, тебе даже не хватило злости разозлиться на себя как следует и на, что-то решиться. И сил оставалось у такого сильного и здорового мужика, только на то, чтобы открыть холодильник и поднять стакан. Ладно, мальчики пойду я, дел еще полно. Засиделась я чего-то.

Порфирий убрал чашки и печенье. Аглая повернулась к Афиногену.

— Без обид?

— Ну, какие обиды, только злость на себя любимого, — усмехнулся Афиноген.

— Обещай, что осмыслишь это все, только чур сам без Фиры.

— Обещаю.

— Ну, и хорошо. Развлекайтесь тут, мальчики, я ушла.

Когда дверь за ней закрылась Афиноген покачал головой и повернулся к Порфирию.

— Вы сколько вместе живете?

— Для тебя всегда,

— Это, как всегда.

— Если я отвечу тебе двести тридцать два года и шесть месяцев, это в твое измерение вложится.

— Нет, — Афиноген удивленно помотал головой.

— Значит всегда. Три года, если тебе интересно.

— Я думаю, ты в первый раз правду сказал, что-то мне кажется, что лет двести не меньше.

Минут через тридцать зашла Валерия с контейнерами для еды. Она молча прошла на кухню и стал накрывать стол для обеда. Порфирий долго наблюдал за ней, пока наконец его терпение не лопнуло.

— Что, это тут за командир такой объявился? Ходит тут как у себя дома. Ты почему не в школе?

— Дядя Порфирий, ну чего вы злитесь, меня тетя Аглая отправила.

— Куда отправила?

— Сюда! Я ее на улице встретила. Она мне сказала иди, Лерочка, покорми моих чудаков, а то с утра голодные сидят, и контейнеры отдала, передала, чтобы за хозяйку стол накрыла и покормила вас.

— Пошли обедать, усмехнулся Афиноген, — ты с нами, принцесса?

— Нет, у меня тренировка через полчаса, пропускать нельзя.

Она вышла из офиса и на прощание помахала им рукой. Они зашли на кухню и сели обедать. Афиноген какое-то время рассеяно ковырял вилкой в еде, порываясь, что-то спросить у Порфирия. Наконец он не выдержал.

— Нет, а когда общее зло вселенское? С этим, тогда как? Фашизм, например, терроризм, исламизм, радикалы всякие недоношенные. Это же зло как бы на всех.

— Ты никак успокоиться не можешь? Ешь давай! Еще день впереди.

— Не могу, не понимаю я этого.

— Не вселенское это зло и не общее. В общем это тоже люди! Ты пойми немецкий фашизм он ведь к Германии никакого отношения не имеет. А исламизм к исламу. Это всего лишь разыгранная карта, сильными мира сего. Ну вот, например, Гитлер, все же начиналось не с Германии, а с кучки жалких неудачников, они ведь начинали с вещания добродетелей, обещали счастливую жизнь, работу, кормежку, они же тогда не предлагали убить половину мира. Их становилось все больше и больше, и запросы все больше и больше, они превращались в реальную силу, потом появились парни с большими деньгами, которые и денег дали и пальцем указали куда идти. И ведь поначалу все было хорошо, у людей и работа, и еда, и идея появилась, которую на поражении в первой мировой вскормили, все как обещано. А чушь эту про естественный отбор, высшую рассу, им потом в мозги вложили. И ведь поверили, а когда прозрели, то Берлин в головешках уже. Поэтому нет вселенского зла есть люди, которые его воплощают. Гитлер и его сторонники и все сверхчеловеки, это и есть вселенское зло созданное руками одних в головах других, а государственные институты, стоящие на страже государства, полиция, гестапо, все это закрепили, и под страхом смерти удерживали. Так, что все от человека зависит, от каждого. И многие боролись, и среди немцев тоже, не против своих, а именно против зла.

— Ну, и что же я по-твоему должен у фашизма взять по вашей теории «голозадых индейцев», вы же так меня учите.

— Да не у фашизма, а у Гитлера тогда.

— Мне вот без разницы, хорошо у Гитлера? Что я могу взять у этого урода, для себя полезного. Чему поучиться?

— Да пожалуйста, красноречие, целеустремленность, умение пользоваться выгодной ситуацией, напористость, хитрость, ну и наконец если ничего не подходит вегетарианство. Но вообще-то это пример отрицательный, причем крайне отрицательный, и в данном случае ты должен скорее не брать, а четко для себя уяснить откуда, что берется, и что кроется за благими на первый взгляд вывесками и лозунгами, и к чему они в конце концов приводят. И когда кто-то начинает говорить, что Германия для немцев, Америка для американцев, Россия для русских, ты должен сразу насторожиться, понимая, чем все это может закончиться.

— А, для кого Россия?

— Россия? Россия, для граждан России, для кого же еще. Только у нас в стране около сотни национальностей, и никуда от этого не уйдешь.

— Ну, да, это точно.

— Ладно доедай и пошли, а то у тебя пища от такой информации не переварится.

— Так и почему же тогда я не должен был этого убийцу лупить?

— Что? Правда не понял?

— Нет.

— Афиноген, ты как ребенок честное слово. Откуда взялся этот мужик? Чего он приперся к нам? Какое еще сыскное агентство? Нет, не понял? С какого перепуга, этот мужик заперся к нам и сразу с порога про пропавшую жену начал нам рассказывать? Мы что похожи на частных детективов? Он зашел и сразу бах! Ни с того ни с сего найдите мою жену. Чушь и бред!

— И…, что?

— Да, то! Аглая свои шутки шутит, а мы купились. Ее проделки, скучно ей, наверное. Водит тут нас хороводами и хохочет потом над нашими рожами.

— Серьезно?

— Ну, сам подумай, идешь ты по улице и вдруг заходишь в первую попавшуюся дверь и с порога, спасите и помогите, люди добрые. Ты бы так поступил?

— Все это не правда, что ли? — Афиноген засмеялся.

— Нет, все как раз правда, только мужик этот шел после Аглаи в полицию признаваться, а она его к нам ради смеха завернула. Она же следом пришла, не заметил? Только ты ее опередил, ну и я следом за тобой. Смех, да и только.

— Во, дает девушка, ну и шуточки.

— Да это мелочи еще, бывало и покруче, — усмехнулся Порфирий, — ладно я пойду, ешь спокойно.

Афиноген отставил тарелку и взял в руки телефон. Он провел пальцем по экрану и открыл контакты. Некоторое время он сомневался в правильности своего решения, но потом решительно нажал на зеленую кнопку вызова ниже нового номера. Услышав длинные гудки он не на шутку испугался и не знал, о чем говорить, как начать разговор, будет ли она вообще с ним разговаривать.

— Да! Слушаю.

Голос показался ему слишком взрослый. Это явно не ребенок. У него похолодело внутри, он узнал голос жены. Он растерянно посмотрел вокруг и не знал, что делать.

— Говорите, я вас слушаю! Маша вышла в магазин!

Он крепко зажмурил глаза и хотел сбросить номер. Но вдруг неожиданно для самого себя он ответил.

— Привет.

На другом конце трубка резко замолчала, и ожила спустя мгновение.

— Это кто? Вам кого?

— Это, я Тань.

— Крошкин, ты, что ли? Ты зачем дочери звонишь?

— Как ты? Как живете? — он зажмурил глаза понимая нелепость своего вопроса.

— Хороший вопрос, Крошкин, особенно если его спрашивать раз в шесть лет. Тебе чего нужно? Сразу говорю, денег у нас нет.

— Мне не нужны деньги.

— А, что тебе нужно?

— Давай увидимся, — он четко назвал адрес офиса, — приезжай.

Трубка на другом конце ответила короткими гудками.