Счастье…это?

Виктор Шафидинович Тагиров, 2021

Что будет если на секунду предположить самое невероятное и фантастическое? Если допустить, что лучшим лекарством от всех наших неприятностей и болезней является сама наша жизнь, а мы просто не можем вовремя различить каких-то знаков судьбы, которые нам наша жизнь постоянно показывает. Мы упорно ищем чего-то такого выдающегося, а самого нужного и необходимого не видим, как слепые. Гадалки, экстрасенсы, и доморощенные маги, беззастенчиво обманывая и потешаясь выдают нам рецепты от жизни, от той самой жизни, которая и лечит нас.

Глава 5

Крошкин стоял за стойкой и мелкими глотками пил горячий чай с лимоном. Томительное ожидание «счастливых» клиентов длилось уже третий день, но единственным посетителем оказалась Валерия, которая забежала по дороге в школу и занесла им мамины сырники к чаю. Она поболтала с ними немного и упорхнула по своим делам, а они остались, жуя сырники и поглядывая на неподвижную дверь. Наконец-то дверь открылась и перед ними предстала молодая красивая женщина. Причем настолько красивая, что Афиногену показалась эта красота какой-то неестественной. Она остановилась перед рамкой и улыбнулась им ослепительной улыбкой.

— Привет, мальчики. Что это у вас тут? Фирма?

— Здравствуйте, — улыбнулся Афиноген, — проходите! Чем мы вам можем помочь?

— Чем…? — она загадочно улыбнулась, — проведи со мной ночку красавчик, ну или хотя бы своди на пару часов вон в ту комнатку, и я буду абсолютно счастливой!

— Проходите…, — Афиноген растерялся от такой неожиданной просьбы.

Он взглянул на Порфирия, однако тот опустил глаза, покачал головой. Афиноген гладя на точеную красивую фигуру, бросил взгляд на экран ожидая информации, но экран подозрительно мерцал одним единственным курсором и ничего не отображал. Он недоуменно посмотрел на Порфирия, тот поднял наконец глаза на посетительницу.

— Чего тебе тут нужно? Чего ты приперлась?

— Это…, кто? — раскрыв рот от удивления спросил Афиноген.

— Ты сейчас кто? — спокойно спросил он у девушки.

— Аглая, — улыбнулась девушка.

— Это, Аглая, — он указал на нее рукой, — Аглая, а это Афиноген.

— Здравствуйте, Финочка! Как тут у вас дела?

— Это кто? — еще раз недоуменно спросил Афиноген.

— Ты же слышал, это Аглая! — он нервно бросил фразу и повернулся к девушке, — Чего тебе тут надо? Проблемы?

— Фу, Фира, какой ты грубиян, поболтать забежала, ну и проблемы конечно есть, как же без них.

Она блеснула глазами, Афиноген не на шутку испугался.

— Вы знакомы?

— С, Фирой? — она улыбнулась и вновь блеснула глазами, — конечно, даже нет, по-вашему будет, не то слово знакомы. Так правильно.

— Фира, может объяснишь мне, что тут происходит? Что за маскарад?

— Может лучше я? — она подошла ближе к Афиногену.

— Ну давай, ты, мне все равно, — он начал приходить в себя, — только молнии больше бросать глазами не нужно, говори по делу.

— Соркина!

— Что с Соркиной? — спокойно спросил Порфирий

— Что? Вы бабла ей отвалил пять сотен тысяч в валюте, а она наш клиент.

— Она пришла к нам, значит она наш клиент! — отрезал Порфирий.

— Фира, дорогой, мне не нравится, когда ты обслуживаешь моих клиентов, Соркина мой клиент!

— Все сказала? — Порфирий понуро смотрел на нее.

— Нет, Фирочка, ты был вчера на высоте, и я жутко соскучилась.

— Аглая, я на работе, дома поговорим, и про Соркину в том числе. Хорошо?

— Как скажешь, пойду я, скукотища у вас тут смертная, мальчики.

Она вышла из офиса. Крошкин, выждав пару минут молчания повернулся к помощнику.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, а что? Должен?

— Дело твое конечно, но ситуация согласись несколько странная. Фирочка, неземная девушка, просьбы странные какие-то, общение ваше интимное. Как-то не вяжется это с нашей реальностью.

— Ну, допустим, это…, моя девушка в некотором роде, так понятно, — Порфирий был явно недоволен ее появлением.

— Ты как будто не рад ее приходу, даже более того, сильно расстроен. И причем тут Соркина? Что не так?

— Я вчера говорил тебе, что наша работа не наказывать, а дарить счастье. Ну вот.

— Так она ревизор? — Афиноген громко засмеялся, — нас проверяют?

— Ты не понял Афиноген, я сказал тебе вчера, что наказывать не наша специализация. Сам ответил, что помнишь? Так вот она как раз для наказания! Это ее специальность. Как видишь, она считает, что, Катя Соркина счастья не заслужила.

— Так это, что? Мы делаем людей счастливыми, а кто-то рядом наказывает грешников, а как же всепрощение ваше.

— Не все так просто, как ты думаешь. Да и не за этим она пришла, просто соскучилась.

— Кто? Она? Что у вас может быть общего?

— Ты ее совсем не знаешь, Афиноген, — усмехнулся Порфирий, — совсем, ни с какой стороны.

— Фира, ты меня сейчас пугаешь, ты дружишь с инквизицией? Со страшным судом?

— Сколько слов, Афиноген, сколько ненужных слов, ты сейчас несешь полный бред. Кстати, чтобы ты понимал, это она нашла маму Соркиной, и давно могла все решить, но передала ее нам. Она очень хорошая, а робота, что? Работа есть работа.

— Служебный роман? А вам, что? Можно? Не заругают?

— Нет не заругают, да и не мешает это никому, разве, что вот тебя забавляет.

— Прости, Фира, это просто так неожиданно, — Афиноген поднял руку и склонил голову.

Появление девушки стало для него полной неожиданностью, спокойный, уравновешенный, безошибочный Порфирий открылся вдруг с неожиданной стороны. Афиноген посматривал на своего невозмутимого товарища и удивлялся. «Надо же, и у них там все тоже самое, мужчины и женщины, давление и разборки, любовь и чувства, кто бы мог подумать.» Он зашел в рабочую комнату и потянулся к холодильнику. Но в это время звякнул звоночек двери. Он ругнулся про себя и вышел в зал. Он увидел женщину, которая с интересом разглядывала помещение.

— Здравствуйте, чем мы вам можем помочь? — улыбнулся ей Порфирий.

— Помочь? А, что тут у вас? Магазин? Третий раз прохожу мимо странной вывески, и не могу понять. Вы тут, что счастье продаете? Смешно.

— Не продаем, с вашего позволения, сударыня, а делаем людей счастливыми, и совершенно бесплатно, то есть безвозмездно.

— А, кто выбирает, что мне нужно для счастья? Вы? Смешно.

— Нет, девушка, не мы, а вы, и только вы.

— И, что? Много посетителей у вас. Так-то у вас тут очередища должна быть, а тут тиш да гладь. Что? Уже и счастье людям не нужно? Смешно.

— Если вам смешно, то вам лучше в цирк, а у нас тут судьба человеческая решается, — не выдержал Афиноген.

— Ладно, ладно, простите. Вы до которого часа работаете?

— Сегодня до пяти.

— Всего хорошего.

— И вам не хворать, — Афиноген помахал ей рукой.

Девушка вышла, и оглянувшись улыбнулась им. Порфирий посмотрел ей в след и покачал головой.

— Опять полицию приведет?

— Фира…, давай на спор, — Афиноген толкнул его плечом, — не полицию она приведет, а толпу баб, поржать над нами. Спорим?

— На, что?

— Ты, что? Спорить будешь? Тебе разве можно? Ну, ты даешь. Ну…, давай на завтрак, кто проиграет, тот завтра с утра завтрак подает.

— Хорошо, к восьми утра, — улыбнулся Порфирий.

— Слушай, мы вот тут стебемся, а ведь она права, народ не идет.

— Это всего лишь вопрос времени и твоего решения. Я думаю скоро все изменится, и спинки у нас скоро попотеют однозначно, так, что нужно набраться терпения.

Они пошли обедать на кухню, томительное ожидание продолжалось. Забежала Валерия, и с чувством гордости и важности заняла место за стойкой, пока они отдыхали в рабочей комнате. Афиноген даже успел вздремнуть и пропустил звонок колокольчика. Порфирий поднялся из кресла и направился к выходу, ему навстречу вошла Валерия.

— Дядя Порфирий, к вам.

— Я слышу, буди Афиногена.

Он вышел в зал и увидел трех девушек, одну из них он сразу узнал, она заходила несколько часов назад. Он стал за стойку и улыбнулся.

— Слушаю, вас! Чем мы вам можем помочь? — он посмотрел на Валерию, которая вышла из комнаты.

Следом вышел Афиноген и улыбнулся девушке.

— Значит, все-таки решились? Очень хорошо. Лерочка? Ты домой?

— Дядя Афиноген, а можно я на диванчике посижу. Пожалуйста.

— Сиди, только если девушки не против.

— Мы не против. Помощница ваша? Миленькая какая.

— Подкармливает иногда, — улыбнулся Порфирий.

Девушки прошли рамку и приблизились к стойке. Они откровенно издевательски улыбались.

— Что же вы нам предложите, молодые люди? Какое счастье? На всех, или все-таки каждой в отдельности.

— Конечно в отдельности, счастье, это субстанция абсолютно индивидуальная, — улыбнулся Порфирий и указал на Афиногена, — вот старший, он вам все объяснит.

Они подошли к Афиногену, который смотрел в экран. Девушки насмешливо смотрели на него. Он поднял голову и серьезно произнес.

— Катя, Инга и Людмила, я бы для начала хотел бы услышать ваши пожелания. Итак? Слушаю, вас.

Девушки опешили, они перестали улыбаться и стали переглядываться.

— Мы знакомы? Вы откуда имена наши знаете?

— Красавицы, — Афиноген улыбнулся и приложил руку к груди, — ну какая же мы фирма для счастливых людей, если мы не будем знать кто они. С кого начнем?

— Ну, с меня, давайте, — шагнула вперед Людмила.

— Хорошо, расскажите нам Людмила Сергеевна Камовникова, девяносто первого года рождения, вам, что для счастья нужно, вы как сами думаете?

— А, что можно?

— Все!

— Все, все?

— Абсолютно все! Смелей.

— Я не знаю, — Людмила не на шутку расстроилась, и перешла на шепот.

Афиноген внимательно смотрел в экран. Он перехватил тревожный взгляд Порфирия и кивнул головой, тот вышел из-за стойки и стал у девушки за спиной. Крошкин подозвал Валерию и попросил проводить девушек в тайную комнату. Валерия отвела девушек в комнату и осталась с ними.

— А, это кто, малыш? Ты их знаешь?

— Это, дядя Афиноген и дядя Порфирий.

— И, что? Помогают? Бред какой-то. Чушь, — недоверчиво произнесла Инга.

— Никакой не бред, и не чушь, — возмутилась Валерия, — помогут! Они всем помогают! И мне и маме, и Марии Ивановне, и даже…, Кате. Всем!

— А, тебе чем? И почему даже?

— Я вообще на коляске сюда приехала, а ушла на своих ногах, и денег дали кучу и мне и маме. А у Кати, все плохо было, но и ей помогли все равно. Они все про всех знают. Все!

— Как это?

— А вот так, вас попросили уйти, значит, что-то у вашей Люды не так, вот и оставили ее. Понимаете?

— Не совсем. Вернее, ничего не понимаем, — Инга не на шутку испугалась и обратилась к подруге, — ну, что, Кать? Поприкалывались? Чего теперь делать-то? Может свалим?

— Да, вы, что? Как это свалим? Они же вам добра желают. Да и не выпустят вас отсюда теперь.

— Почему?

— Я не знаю почему, но могу предположить. Эта штука по счастью только один раз работает. Попытка у вас только одна. Но может быть я и ошибаюсь. Когда меня лечили, мама хотела тоже уйти, но ее не выпустили за эту рамку. Вообще я не знаю, может и не так все.

Афиноген улыбаясь смотрел на Людмилу. Та, покраснев от стеснения очень тихо произнесла.

— Что просить-то? Не знаю.

— Ребеночка, например.

— От тебя, что ли? Тоже мне счастье.

— Нет, не от меня от Игоря Рюмина, вашего…, кто он вам?

— Мой парень, — удивленно произнесла Людмила.

— Вы, простите Людмила, но это очень спорный вопрос, ваш он парень или нет. Вас очень любит совсем другой человек, любит по-настоящему тепло и трепетно, уже очень долгое время. Знаете, кто это?

— Ну, примерно.

Афиноген быстро написал на листке имя фамилию и адрес и передал в руки девушки. Она медленно взяла листок и прочитала.

— Да, ладно! — она возбужденно засмеялась, — вы серьезно? Этого быть не может. С чего вы взяли? Это…, это…, неет невозможно. Просто не реально.

— Очень даже реально, поэтому вам нужно определиться сейчас, примет ли он вашего ребенка или нет. Очень хорошо подумать. Хотите пройти в комнату у вас будет некоторое время.

— Какого ребенка, если мы будем с ним это будет его ребенок. Как же не примет? Вы же говорите, любит?

— Нет, не его ребенка. Вашего? Вашу дочь!

— Вы, наверное, не в курсе, — опустила голову Людмила, — моя дочь умерла. Еще в роддоме. Некого принимать.

— Людмила, вы сейчас должны успокоиться и принять единственно правильное решение. Ваше счастье в двух шагах от вас, — он тепло посмотрел на девушку, — ваша дочь не умерла, как вы думаете. Она жива.

— Что? Что вы такое говорите? Вы с ума сошли?

— Детский дом в Богородске, пятый класс, Машенька Камовникова, кстати круглая отличница и умница.

— Да вы тут с ума все по сходили, — девушка рванулась к выходу.

Дорогу ей преградил Порфирий, он крепко обнял ее за плечи и не дал пройти за рамку.

— Люда, у вас одна попытка, выходить нельзя, если вам дорога ваша дочь, выходить нельзя!

— Где ваша комната? — она обессилив повисла в руках Порфирия, — мне нужно подумать, осмыслить все.

Она зашла в комнату и устало опустилась на диван. Взглянув на подруг, она резко повернулась к стене. Они бросились к ней.

— Люсь, Люсенька! Что с тобой? Что там?

— Мне надо подумать, мне нужно все обдумать, сейчас, только сейчас, — несвязная речь Людмилы угасала, она закрыла глаза.

Валерия пожала плечами и развела руки. Она указала на дверь.

— Ваша очередь, кто пойдет?

— Чего-то не хочется больше смеяться, — Инга боязливо посмотрела на дверь.

— Не бойтесь, не бойтесь ничего, они правда хорошие, — успокаивала ее Валерия.

Инга махнула рукой и под испуганный взгляд Кати шагнула в дверь. Она подошла к стойке и взглянула на Афиногена, который смотрел в экран.

— Что это, вы с моей подругой сделали? Лежит и белугой ревет. Я тоже так реветь буду, какое-то счастье сомнительное.

— Все с вашей подругой будет хорошо, просто восприятие на неожиданное счастье бывает разным, бывает смех, бывают слезы, но чаще всего смех сквозь слезы. Итак? Что вам нужно для счастья? Что бы вы хотели?

Порфирий перешел за стойку и взглянул на экран.

— Машину хочу.

— Какую? марка, цвет?

— Ауди, семерку, ну…, кирпичный, — прищурилась Инга.

— И денег, миллиона два евро хватит? — дополнил, усмехнувшись Афиноген, глядя, то на девушку, то на экран.

— Не откажусь, — усмехнулась Инга, — что? И в правду дадите?

— Дадим, чего же не дать хорошему человеку. Скажите Инга вы всерьез считаете, что машина и куча бабла принесет вам счастье? Вы и правда так думаете? Нет вы не подумайте ничего нам не жалко, но вы же умная девушка, с образованием, с кандидатской, у вас много талантов. И вы считаете, что деньги и машина принесет вам счастье? — Порфирий удивленно смотрел на нее.

— Ну, это смотря сколько денег. Жизнь сейчас у нас такая. Куда без денег? Умру от голода, вместе со своими талантами.

— А, если заработать? Самой?

— Вы, красавчики, что? В сказку попали? Я на кассе батрачу за тридцатку, двенадцать смен в месяц, я мужика живого и голого уже полгода не видела, потому как некогда, дом, работа, сон прерывистый и маленький, и так по кругу день, за днем, месяц за месяцем. Как белка в колесе. И так, тысячи, сотни тысяч российских баб. Я на эту семерку буду сто лет зарабатывать, а два миллиона евро, лет двести. Может поможете мне их прожить? Жизнь мне продлите лет на триста, а может и пятьсот.

Афиноген обеспокоенно посмотрел на Порфирия. Тот утвердительно кивнул ему, и шагнул к экрану.

— Инга, мы вам поможем, — Порфирий постучал по экрану.

В экране появилось лицо Аглаи. Порфирий улыбнулся ей.

— Милая, Куценко Антон Львович. Посмотри пожалуйста.

— Секунду, мой родной, одну секунду. Ааа…, вот нашла Куценко Антон Львович, да есть такой, тебе весь список этого уродца, или, что-то конкретное.

Афиноген с удивлением и интересом слушал этот диалог и смотрел на ошарашенную Ингу. Порфирий взглянул на Ингу и подмигнул ей одним глазом.

— Нет, только по Инге Кочетовой, секунду, Ивановой, да она тогда Ивановой была. Инга Иванова.

— Кому ты там моргаешь, если не Афиногену, берегись! Я все вижу, — погрозила она ему пальцем в экран.

Афиноген посмотрел в экран и помахал ей рукой.

— Привет, Фина, ты там смотри за ним, ты за главного не забывай. Нашла, этот урод украл у нее три книги. Все? Я вам все отправила, развлекайтесь мальчики. Фира?

— Да, милая, — Порфирий смотрел в экран.

— После работы жду вас на Кантемировской, в ресторане.

— В нашем?

— Ну, а в каком же еще? Ты же не хочешь, Фина отравить, это единственный ресторан, где продукты настоящие. Все, в восемь жду! Целую.

Порфирий поднял голову и посмотрел на Ингу. Девушку развеселил разговор, особенно про ресторан.

— Это правда? Про ресторан? Серьезно?

— Ну…, в целом, да, — Порфирий развел руками, — в нашем районе точно правда.

— Прикольно, а, Куценко это кто? И я тут причем? Что за таинственный поворот?

— Инга, вы ведь очень талантливый писатель, да еще и со специальным образованием, на третьем курсе вашего исторического факультета вы сдали в одно из издательств вашу рукопись, историко-приключенческий роман про смутные времена, на пятом курсе вы отнесли еще две рукописи продолжение первой. Помните? Не можете не помнить, это хороший фундаментальный труд, — Порфирий спокойно смотрел на Ингу.

— Ну, вспомнили, — Инга махнула рукой, — когда это было? Да и какой там труд? В плагиате обвинили, да еще и со скандалом, еле отбилась, чуть уже в академический отпуск не ушла.

— Вас обманули, Инга, жестоко и цинично. Все ваши произведения объединены в серию и изданы большим тиражом. Более того ваша работа по экономическому противостоянию Московского государства и Великого Новгорода в шестнадцатом веке во время правления Ивана Грозного легла в основу докторской диссертации и по ней учат студентов.

Инга удивленно присела на диван. Она взволнованно открыла сумочку и достала платок. Она вытерла лицо. И попросила воды. Валерия принесла стакан с водой. Порфирий вышел в рабочую комнату и вернулся с пакетом. Он молча поставил его на журнальный столик и улыбнулся Афиногену. Тот подошел ближе.

— Разрешите ваш автограф, мэтр. Прошу, — он протянул ей «паркер» с золотым пером.

Валерия заглянула в пакет и загадочно улыбаясь достала четыре книги. Она протянула их Инге. Та осторожно взяла их дрожащими руками и взглянула на обложку. «Инга Иванова». Она открыла первую страницу и сняла колпачок ручки. Размашисто расписавшись она протянула книги Афиногену. Тот передал их Валерии.

— Тебе, солнышко, на память, если нужно Инга тебе еще подпишет, — он улыбнулся и посмотрел на Ингу, — правда ведь подпишите?

— Конечно, ведь мы теперь с Лерочкой друзья.

— Ну, значит так, — он протянул ей банковскую карту, — Инга, ваши деньги, простите здесь нет двух миллионов евро, но здесь все, что было выручено за ваши книги и побочные продукты, документальные и учебные фильмы, и прочее, прочее, прочее, всего шесть миллионов рублей, наших российских, тиражи продаются, и имеют стабильный доход. Итак, ваш выбор? Или все-таки ауди? Выбирайте.

— Не нужно мне ауди, отдайте мои книги.

— Это…, наши книги, — улыбнулся Порфирий, и протянул ей еще одну банковскую карту — вы их нам отписали. А вот, вы Инга, пишите, у вас отлично получается. Я читал, это бесподобно. А, это от меня лично, на студию с библиотекой, писателю без этого нельзя.

— Что ни будь еще? Чем мы вам можем помочь?

— Мне? Чем же еще? Теперь у меня есть целая жизнь. Целая жизнь!

— Вы в комнате подождете, или на улице?

— А, где можно?

— Да где хотите. Где удобно?

— Дяденька Афиноген у нее глаза горят также как у меня? — вставила вдруг Валерия.

Все засмеялись, Инга погладила ее по голове. И прошла в комнату. Из комнаты отодвинув ее вышла Людмила глаза ее были заплаканы, тушь на ресницах расплылась.

— Мне нужно ехать! Я поеду сейчас.

— Да конечно, вот ваши билеты и деньги, — Порфирий протянул ей пакет.

— Билеты? Деньги?

— Конечно, в дорогу нужны билеты, и деньги конечно, вам поднимать дочь, а для этого тоже нужны деньги. Они ваши.

— Спасибо вам, и Катюше спасибо, за то, что сюда нас привела.

— И правда, Кать, — Инга обняла девушку, — теперь твоя очередь просить. Смелей. Все будет хорошо.

Катя подошла к стойке и остановилась перед Афиногеном. Тот улыбнулся ей и развел руками.

— Итак, Катенька, я вас внимательно слушаю. С чего начнем? Как обычно с денег, или у вас сразу есть идеи? Говорите. Одну минуту. Людмила! Вот ваша подробная инструкция, по поводу личной жизни, возьмите, — он протянул Людмиле два сложенных листка, — здесь все указано и написано.

Людмила взяла листы и направилась к выходу, а Инга села на диван ожидая Катю. Она с интересом смотрела на все, что тут происходило и слушала каждое слово. Валерия наскоро попрощалась со всеми и ушла на тренировку, реабилитация ее ног шла полным ходом.

— Я не знаю, что просить. Правда, — призналась Катя.

— Какая у вас мечта? — неожиданно спросил Порфирий, — не сегодня, не завтра, а в жизни вообще, самая заветная?

— Так уж и заветная? — смутилась Катя, — какая у женщины может быть мечта?

— Да мало ли, — Афиноген засмеялся, — например прыгнуть с парашютом, чтобы наши футболисты чемпионат мира выиграли, или познакомиться с королевой Англии, вы же мечтали, о чем ни будь в жизни?

— Сегодня поспать, — усмехнулась Катя.

— Дать вам снотворное? — усмехнулся Порфирий.

— У меня есть, я…, не знаю, чего попросить. Мысли все куда-то пропали, в голову ничего не приходит. Что мир был во всем мире, что бы войн не было, — Катя смутилась и опустила взгляд.

— Катя, дорогая, а давайте мы про весь мир потом поговорим, — серьезно вставил Порфирий, — мир от нас никуда не уйдет, нам сейчас важны только вы, лично для себя вы, что хотите? Вот так, чтобы… ах! Для полного счастья.

— Квартиру хочу, трешку, чтобы всем места хватило и мне и дочери, и чтобы маму забрать к нам, чтобы у ребенка все сложилось и получилось, замуж хочу, и чтобы хороший был муж, не богатый, не бедный, а хороший. Чего может женщина хотеть? Хочу, чтобы дерьма вокруг меня было меньше.

— Вы имеете ввиду первоначальный взнос в два миллиона рублей, вложенный в долевое жилье и украденный у вас пять лет назад? Это по-вашему дерьмо? — спросил Афиноген.

— И это тоже. И еще…, ну в общем много чего. Всего не упомнишь.

Афиноген протянул несколько листков Порфирию, тот внимательно прочитал и кивнул головой.

— Все принято.

Крошкин постучал по экрану. В экране появилась Аглая. Он помахал ей рукой.

— Росляков Илья Викторович.

— Вы, что, мальчики? На полставки меня приняли?

— Нет, милая, это субботник, — усмехнулся Порфирий.

— Нашла мой клиент, какой эпизод?

— Екатерина Кравченко, — нагнулся к экрану Афиноген.

Катя встрепенулась, услышав фамилию мужчины, Инга удивленно вскинула взгляд и закрыла рот рукой. Ей этот момент с появлением девушки нравился больше всего. Она не могла объяснить почему, наверное, от этого голоса веяло какой-то безумной надеждой, даже не ради чего-то, а скорее вопреки всему.

— Нашла, Росляков ее трах…, Лерка, там? — Аглая осеклась.

— Ушла, не переживай, говори.

— Трижды принудил ее к сожительству, первый раз насильно, обещая поблажки на работе. Наврал конечно. Поэтому ее аборт я ей так и быть прощаю. И…, в общем нагрел ее на три сотни «косарей», деньги она отдала на фиктивную взятку по жилищному вкладу, он их присвоил себе. По ней все. Фира, вы мне тоже у Инги автограф возьмите, я тоже хочу, личную подпись автора. Все у вас?

— Да спасибо, родная! — Порфирий повернулся к Кате, — все будет хорошо, не переживайте.

— Вы в полицию будете писать? — неожиданно для себя спросил Афиноген, — ну, это ваше право в данном случае.

— Нет не буду.

— Тогда берите, это вам, — Порфирий протянул ей пакет с документами, — документы в личную собственность на трехкомнатную квартиру, вызов из спецшколы для дочери, билеты для мамы, ну и деньги конечно, куда же без них.

— Да, и не забудьте, что через три дня вас ждут на новой работе, по вашей специальности.

— Где? На какой работе?

— Вы же отличный пищевой технолог, если я ничего не путаю, красный диплом, пять рацпредложений, опыт 8 лет. Вот и будете главным технологом на одном очень приличном предприятии. Смотрите, смотрите, вам понравиться.

Катя заглянула в документы и вскрикнула.

— Это же…, — она вскрикнула и закрыла рот руками, из глаз потекли слезы.

Она бросилась на плечи вставшей на встречу Инге. Они обнялись.

— У тебя, все хорошо? — спросила она у Инги сквозь слезы.

— Ты даже не представляешь на сколько, парни мне вместо счастья жизнь вернули, всю без остатка, я просто не понимаю сейчас свои ощущения, как будто родилась заново.

— Ой, какой день сегодня! Как я вообще решилась зайти под эту дурацкую вывеску.

— Спасибо, за достойную оценку нашей скромной деятельности, — усмехнулся Афиноген, — очень приятно.

— Я не в том смысле, простите…, я не то хотела сказать.

— Да бросьте, это он шутит так, просто шутит. Идите спокойно, все хорошо. Подруге по возвращению большой привет.

— Хорошо, а можно еще прийти к вам.

— К сожалению, только поговорить, вторых заходов и переигровок с перезагрузками мы не делаем.

— Нет, нет, какие заходы, просто поблагодарить, пообщаться, радостью поделиться.

— Это сколько угодно.

Девушки тепло попрощались и вышли на улицу. Афиноген с Порфирием решили, что сегодня эмоций с них достаточно и отправились в ресторан, в который они уже опаздывали. Аглая встретила их уже за столом. Они провели прекрасный вечер, за приятными шутливыми разговорами. Афиноген был не мало удивлен, этой необычной парой и их отношениями, но и сама Аглая его сильно поразила, полностью изменив его мнение о себе после ее первого посещения. После ужина Афиноген простился с ними и отправился домой. Он шел по ночному городу, и дышалось ему как-то легко и спокойно, чувствовался прилив сил словно все эти люди, которым он помог поделились с ним своей радостью и счастьем. Зазвонил его телефон. Он торопливо вытащил его из кармана. Табло высветило одно слово «Мамочка». Он улыбнулся и с легким волнением ответил. Он и не понимал, о чем она говорила, о жизни, о здоровье, о погоде, ему было все равно, лишь бы только говорила. И он что-то отвечал, и они вместе смеялись над чем-то. Какая-то неведомая радостная энергия вливалась в него вместе со словами матери. Он вдруг подумал о Валерии. Но думая о Валерии он вспоминал другую девочку, его собственную дочь, которая была всего на год младше. Он не видел ее уже шесть лет. Как такое могло случиться? Кто это допустил? Он? Они вместе с женой? Почему находясь здесь, в одном городе он предпочитал беспробудно заливать свои проблемы, о которых теперь и не помнил, а не искал свою Машеньку. Как может он дарить людям счастье, если сам такой урод?