Авдотья – дочь И. И. Сусова

Виктор Чугуевский, 2014

Книга о том, что, помимо столбового пути, есть иной путь, невидимый никем в силу увлечения проторенной дорогой; о нелёгком выборе человека во взаимообусловленной среде социума, полного противоречий, искушений и страданий. В хитросплетении многих судеб, втянутых в круговорот криминальной истории, эта книга прежде всего об ответственности, ведь что бы мы ни думали, ни говорили и ни делали, имеет адекватные последствия. И ещё эта повесть о маленькой девочке Авдотье, ставшей заложницей в руках злостных бандитов из-за преступных дел своего отца. О странном киллере по имени Артур, бывшем клоуне. О домовитом шишке Митрофане, о мальчике Сереже и других персонажах столицы и захолустной деревни Желябино…

Глава 1. Плоды, которые мы пожинаем

1

Илья Ильич Сусов, ответственный чиновник государственного ведомства по реконструкции и строительству, хапнул от жадности крупную взятку и, на излете карьерной лестницы, был пойман с поличным. Да, он потерял бдительность и, упиваясь всемогуществом на важном посту, в первый раз в своей удачной жизни потерпел позорное фиаско.

Чиновник был немолод, и опыта административной деятельности у него было не занимать. В пору советской империи, он вступил в коммунистическую партию, во время службы в армии, и в числе первых добровольцев запросился в афганскую авантюру. Во взаимной бойне с коварными «духами», он выжил каким-то чудом, с одной царапиной, брюшной болезнью и незначительной контузией от мощного взрыва гранатометного снаряда.

После трех кошмарных лет, Сусов вернулся в Москву, сходу женился на сверстнице, в которую был влюблен с первого класса и, параллельно учась в партшколе, устроился в районный комитет комсомола, курировать работу молодых активистов рабочих ячеек. В период перестройки его продвинули по службе, — определили в районный комитет партии, на должность секретаря.

Надо заметить, что молодой партработник поднаторел в ведении дел с различными предприятиями и организациями, а также завел связи с их начальством, лебезящим перед его высоким статусом, когда он приезжал с проверкой по идеологии. Вдохновляя и направляя людей на правильный горбачевский курс, сам Сусов времени не терял, — собирая информацию о работе трудовых коллективов, он нелегально принял на себя роль скрытого посредника по снабжению и сбыту продукции и реализации товаров в межведомственных и производственных отношениях. Его хваткая и расчетливая натура добилась большого успеха в несанкционированных сверху сдельных операциях, которые в дальнейшем станут называться простым словом — менеджментом.

В результате, пронырливый партработник-менеджер сколотил немалое состояние на процентном откате и премиальных, за удачные сделки. Так, что к смуте девяностых, выйдя из рядов компартии, Сусов включился в коммерцию малого предприятия, под таинственной аббревиатурой ООО. А затем открыл на законных основаниях и крупный бизнес, правда, неопределенного рода, с подставной администрацией и ради отмывания шальных денег.

Его активная деятельность в накопление капитала была на заметке КГБ, которая тоже переживала не лучшие времена, и сама активно участвовала в разделе народного имущественного хозяйства.

Раньше он придерживался жизненного девиза: «Не высовывайся и, находясь в тени, получай свои дивиденды». И, боже упаси, уже в новое время, наученный прошлым опытом, не впрягался в политические игры, твердо считая, что эта акватория безжалостных акул, пожирающих друг друга с потрохами. Однако, приглядевшись к своим сверстникам, кои добивались немалых успехов на карьерном поприще, опираясь на партийные платформы, он изменил своим принципам и тоже включился в опасное предприятие. Как и все авантюристы высокого полета, Илья Ильич не был лишен уязвленного честолюбия. Ловко сочетая трудовую деятельность с политикой, Сусов баллотировался в районную управу и, как независимое лицо, выиграл выборы. Потом снова вступил, но уже в правильную партию, с помощью которой дорос до важного чиновного поста государственного значения, где его и настигла карающая длань правосудия, в лице следственного органа прокуратуры…

К той поре, он развелся со старой, сварливой супругой и женился на молодой певице Мальвине Теткиной, а вскоре и с ней расстался из-за слишком свободного нрава королевы попсы. Без отрыва от бизнеса, он сменил массу партнерш, которым важно было одно: его деньги. Разочаровавшись в многообразном однообразии, остепенившийся Сусов, наконец, обвенчался с дочерью министра московского правительства П. И. Хрычева, — Ксении, младше его на двадцать лет. Это произошло в новом тысячелетии.

2

А когда-то, в двадцатых годах прошлого века, родная бабушка баловня судьбы, Эллочка Скрябина, познакомилась в эмиграции с Алексеем Толстым, известным кутилой и автором трилогии «Хождения по мукам». В результате кратковременного романа, она родила сына Илью, которого писатель не признал за свое дитя, и вскоре репатриировал в Совдепию. Спустя время, туда возвратились всей семьей и родители Эллочки.

Коммуникабельная молодая мать-одиночка встретила в Москве инженера Ивана Сусова, сына легендарного комкора Георгия Сусова, и зажила столичной жизнью, пока свекра не репрессировали вместе с маршалом Якиром.

Наступили тяжелые времена, приходилось по-новому приспосабливаться к обстоятельствам враждебности и недоверия к ее прошлому. И тем не менее, плачевная участь странным образом, миновала ее и мужа, который ударно участвовал в строительстве Беломорского канала и даже получил орден Трудового Красного знамени. Ходили нелепые слухи, что он «стучит», якобы, являясь тайным осведомителем НКВД, но это, вероятно, были домыслы злопыхателей, объясняющих чудесное избежание инженером обязательного ареста, как сына врага народа.

Приемный отпрыск отчима, Илья, вырос, закончил школу, и 22 июня пошел добровольцем на войну. При обороне Москвы, в кровопролитном сражении, он потерял ногу и вернулся инвалидом.

Семья стойко пережила эту беду, как и всю войну в целом. Молодой инвалид поступил в Литературный институт и после окончания, стал работать спецкором газеты «Труд». Женился он поздно и сын его, герой этой повести, тоже названный Ильей, родился в дни международного фестиваля молодежи, а младший Иннокентий — в год гибели Гагарина. Вот, вкратце, и вся семейная история, которая, надеюсь, вносит некоторую ясность в родословную характеристику нашего героя.

В довершение экскурса в его прошлое, скажу, что темпераментная дочь министра, Ксения, родила девочку Авдотью пятидесятилетнему внуку Эллочки Скрябиной, которая вместе с мужем и родителями Ильи, не дождались этой радости. Молодожены поселились в роскошном особняке на Рублевке, изредка посещая московскую квартиру на Композиторской, близ Арбата…

3

Как только дверь закрылась за смущенным посетителем, и довольный Илья Ильич уложил в ящик стола взятку в особо крупном размере, портрет политического деятеля ожил и от стены отделился майор Болдырев. Работник прокуратуры любил неожиданно разоблачать коррупционеров, искусно маскируясь в окружающей обстановке, как та гусеница — под сучок. Схватив сзади взяточника за руки, он крикнул в дверь:

— Птичка в клетке!

И тут же, в кабинет ввалились оперативники и понятые. По исполнению протокольной процедуры и оглашения причины задержания, майор Болдырев зачитал права ошарашенному преступнику, и затем уже Сусова вывели из районной управы. В машине он пришел в себя и потребовал своего адвоката Наплевако, а веселый оперативник сказал ему в ответ:

— Будет тебе дудка, будет и свисток!

— Тогда, верните мой мобильник! — потребовал чиновник-бизнесмен. — Я позвоню своему юристу!

— «Труба» — вещественное доказательство и не подлежит дальнейшему использованию, вплоть до вынесения приговора!.. — просветил Сусова майор. — Из тюрьмы позвонишь…

— Может, договоримся? — оглядевшись по сторонам, умоляюще прошептал Сусов.

— С судьей договоришься! — то ли всерьез, то ли в шутку, неприступно отозвался майор…

4

А в это время, индивидуальный предприниматель Вован Едренкин, по кличке Обмылок, сидел в своем офисе и ковырялся в носу.

Его фирма с тремя"нулями"и под сомнительным названием"Экзотика"занималась импортом тропических зверушек и растений, вроде орхидей, кактусов, игуан, попугаев и даже кайманов. Этот редкий товар пользовался большим спросом у богатеньких обывателей.

Но главный и не легальный бизнес фирмы был ориентирован на сбыт черной икры и пушнины на западный рынок. Соболь, горностай и прочие пушистые зверьки, битые наемными охотниками, убывали буквально с лапками в гардероб буржуев, и приносили солидный доход бывшему беспредельщику девяностых. Будучи тертым калачом и скользким типом, Обмылок ворочал миллионами и, казалось, должен был радоваться судьбе-индейке, ан, нет, его заскорузлой душонке было не хорошо.

Когда-то, в те роковые годы, его"обул"и развел на круглую сумму Сусов и он не мог простить ему этой аферы. Его подставной человек должен был спровоцировать чинушу на внушительную взятку и позвонить куда следует…

С минуты на минуту, мститель ждал добрых вестей и весь истомился. В дверь постучали, и в кабинет вошел его сотрудник фирмы, кандидат биологических наук и инженер-маркетолог, Рихард Радонежский.

— Владимир Афанасьевич, пришла партия яиц из Мадагаскара! — произнес он, не скрывая профессионального волнения. — Есть подозрение, что это яйца маврикийского дронта!..

— А на хрена они нам? — спросил равнодушно Вован, швырнув заостренный волан дартса точно в цель.

— Как?! — изумился дремучей не осведомленности своего босса биолог. — Вот уже полтора столетия, как с лица земли исчез этот необычный вид птицы, а тут, на тебе! Наиредчайший реликт — жив-здоров! Да, это бомба в мире биологии! Дронту цены не будет на рынке сбыта!..

Потухшие глазки Едренкина оживились. Все, что касалось шальных денег, ему не было равных в своем кругу, разумеется. Он шлепнул ладонью об стол и вдохновенно заорал:

— Так, что стоим? Давай-давай, шуруй! Время впустую — деньги на ветер!..

Взъерошенный биолог вздрогнул и побежал, не мешкая, в лабораторию. Как только он испарился, мобильник заиграл «Ах, Одесса, жемчужина у моря…» и коммерсант, наконец-то, услышал то, что уже давно ждал, — Сусов арестован!

— Отбой… — сказал босс мягким голоском в трубку, отключился и облегченно откинулся в массажное кресло. Нажав кнопку, он погрузился в блаженное состояние, равное возможно разве, что детскому переживанию, когда мать чесала ему спинку перед сном. Прикрыв синие очи, Вован замурлыкал"Миллион алых роз"…

Правда, отомщенный счастливец еще не догадывался, что его жизнь повисла на волоске: некий таинственный враг накануне заказал неугодного Едренкина — киллеру, по кличке Шандор…

5

Квартиру Сусова в фешенебельном доме на Композиторской накрепко опечатали, а домработницу выпроводили во двор. Растерянная Эльмира постояла немного у подъезда, потом походила вокруг да около, вынула из сумочки старенькую"нокию"и позвонила на дачу, хозяйке Ксении Петровне. Но та оказалась не доступна. Сделав еще пару попыток, горничная тяжко вздохнула и вышла за пределы двора, через Малый Каковинский переулок, в сторону метро"Смоленская".

А в это время, десятилетняя дочь И. И. Сусова, шустрая Авдотья, разминувшись с Эльмирой, вынырнула из Спасопесковского переулка и направилась к родному подъезду.

— А, тебе, что надо, голубушка? — спросила надменная консьержка.

— Это же я, Мариванна! — удивленно произнесла девочка.

— Вижу, что не Пенелопа Круз! — усмехнулась стражница парадного входа. — Твоего отца замели в тюрягу, а квартиру опечатали!..

— Как опечатали!? — не поняла Авдотья.

— Повесили пломбу! Теперь, голубушка, пойдешь побираться по переходам! Вот, бесстыжие родители! Нагребут лопатами добра народного, а после детки сиротами мыкаются!..

–Врете вы все, Мариванна! Не можете забыть давнюю обиду, когда папенька на вас накричал за то, что вы в нашу таксу шваброй тыкали!..

— Не груби старшим, сопля! Бери пример с мамы своей, она женщина спокойная и положительная, — только курит, пьет и на сторону бегает!..

— Сами вы… злюка и сплетница!!!

— Возвращайся, сопля в свой дворец рублевский! Если, конечно, его еще не реквизировали!..

— А я все равно пройду! — упрямо сказала девочка и шагнула за незримо предельную черту прохладного вестибюля.

— Не пущу! — встала поперек крупная консьержка. — Не велено милицией… тьфу!… то бишь, полицией!..

— Дура старая! — закричала разгневанная Авдотья и выскочила во двор, не зная, что делать. Она сбежала с Рублевки рано утром, оставив матери записку в спешных каракулях,–"Не беспокойся, мамуля! Я уехала к папеньке в Москву. Езжай в отпуск без меня…"А сейчас, в равнодушных стенах двора, жалела, что так поступила.

Неожиданно, со стороны Трубниковского переулка тронулся черный"БМВ"с затемненными стеклами и, поравнявшись с Авдотьей, притормозил. Дверь неожиданно открылась и бедную девочку чьи-то сильные руки затащили в салон машины. Она почувствовала сильный и резкий запах. Перед ее глазами предстали смутные образы с гулкими голосами, как будто из колодца фильма «Звонок», и Авдотья потеряла сознание.

Глава 2. Последний контракт лилипута

1

Тридцать лет назад лилипут Артур Карапузов работал в провинциальном цирке-шапито, колесящим по городам и весям необъятной советской империи. Он выступал в акробатической труппе в роли комического атлета, поднимающего бутафорские штанги под смех и свист не особенно щепетильной публики, сходящей с ума от простоватых инсценировочных хохм и бросающих от избытка чувств в маленького клоуна копеечные монетки. Все его любили, а он любил Лилю Бубнову, приму циркового номера «Принцесса под куполом», изящную лилипуточку с вьющимися каштановыми волосами и очаровательной улыбкой. Артур ухаживал за Лилей, как петушок за курочкой и все судачили, что они созданы друг для друга, как две половинки одного медальона.

В девяностых годах, времени политической смуты и бандитских разборок, многие заводы и предприятия попросту закрывались или прекращали свою деятельность из-за организационно-финансовых проблем и передела имущества. И шапито не избежал этой участи: все циркачи разбрелись кто куда. Бедная Лиля подалась в «челночную» коммерцию и, в одну из вылазок за товаром, не вернулась. Говорили, что она осела где-то в Румынии, у дальних родственников, а затем увлеклась моряком-французом, уехала с ним в Марсель, где он ее беспардонно бросил и с тех пор след ее пропал…

Артур, не получая ответа на свои письма к Лиле, не долго маялся и с нелепой оказией прибился к одному человеку, изменившим его жизнь. Используя свои миниатюрные габариты, бывший клоун, шнырял тогда по вокзалам, — промышлял без присмотра оставленными чемоданами и вещами: что увидит приглядное — стянет, а что стянет, то выгодно продаст.

Так и жил, пока не нарвался не Чижика, безжалостного питерского киллера-интеллектуала, когда незаметно «увел» у него из-под носа кейс с «инструментом». Бывалый Чижик, на секундочку потерявший бдительность, в тот же день выследил лилипута и хотел «убрать», но что-то екнуло в душе наемного убийцы, и он подрядил Артура в свои помощники. Мало-помалу прилежный подмастерье вник во все премудрости ужасного ремесла, да и Чижик ничего не скрывал от него, учил всему, что знал. Для профессиональной таинственности, он прозвал его Шандор.

Профессионал убойного дела любил поэзию. Он зачитывал Карапузову строки из Гумилева и Ахматовой и еще японские хокку, от которых у него наворачивались слезы. Он носил с собой маленький томик под названием «Кодекс бусидо» и цитировал яркие изречения по поводу правильного поведения самурая.

«Воин должен быть готов к смерти и не иметь оговорок или мотивированных отлагательств! — говорил он Артуру. — Его кредо, — осознанная ответственность поступка, не терпящего и секунды промедления! Существует один миф из античной истории, с явным дзенским привкуом. И смысл его заключался в следующем. В одном фригийском храме, посвященному Зевсу, находилась священная телега, к дышлу которой был привязан хомут с чрезвычайно запутанным узлом, завязанным царем Гордием. Он так и назывался — Гордиев узел. Так, вот, по уверению жрецов храма, мол, кто развяжет сложный узел, тот будет править Азией. Многие пытали свою судьбу, тайно лелея мечту стать великими правителям, но никто не смог распутать тугой и спутанный клубок, пока не объявился молодой македонский царь Александр. Он не стал размышлять над этой головоломкой, а взял, да напрочь разрубил Гордиев узел. И прославился в истории, пусть и на короткий срок, как завоеватель Азии. Уверен, на его месте, так поступил бы любой самурай, ибо промедление для них смерти подобно. Уж если, что решил, делай это молниеносно, без раздумий, и результат возникнет сам собой…»

Рассказы Чижика заставляли задумываться Артура о жизни и смерти, и том, что всякий человек несет ответственность за свои мысли и действия. Но недолго продолжалось занимательное обучение и вскоре, спустя год, наставника самого «убрали». Видимо, он оказался лишним и опасным звеном в особо важной, для кого-то, цепочки. И ученик, унаследовав самурайскую книгу, успешно заменил Чижика, выполняя работу по условному объявлению в интернете и через электронную почту, без прямого контакта с заказчиком. Ключом к кодированным сообщениям являлась книга «Кодекс бусидо».

Безупречно действуя под кличкой Шандор, он, уже после седьмой жертвы, приобрел в криминальном мире громкую репутацию исполнительного и неуловимого мастера по ликвидации отпетых негодяев, а в сомнительных акциях против добропорядочных и законопослушных личностей не участвовал. В лицо Шандора никто не знал. И он до такой степени был скрытен, что ни один человек и подумать не мог, что задрипанный шпингалет и есть знаменитый палач…

2

Однажды вечером Артур Карапузов, переодетый в мальчика, ничем не примечательного, разве что чуть постаревшего от долгого корпения над толстыми учебниками, сидел на лавочке возле детской площадки, болтая ножками в широких «багамах», прикрыв сморщенное лицо капюшоном, и выжидал нужный момент для исполнения последнего контракта. Он поджидал жертву по фамилии Едренкин.

В школьном рюкзачке Шандора лежал пистолет «Беретта М9» с глушителем и «Кодекс Бусидо», на всякий случай. Что бы выглядеть непринужденно, он по-детски озирался по сторонам, насвистывая фривольного «Орфея», слегка фальшивя на пол-октавы и не очень громко, чтобы не вызвать ненужный интерес к своей персоне. Какая-то старушка, возвращаясь из церкви, мимоходом сунула ему сушку и нежно погладила по головке.

— Бедолага! Умаялся после уроков!.. Не горюй, отдыхай, милый… Бог с тобой! — сказала и поковыляла прочь, распираемая изнутри вселенским добром.

«Крыса богомольная! — мысленно ругнулся Карапузов, — Сегодня воскресенье, какие могут быть уроки! Пристрелить бы ее, как не нужного свидетеля, да пулю жалко…»

Почесав, от нахлынувшей обиды нос, он глубже укрылся под капюшоном легкой куртки, зорко всматриваясь в окружающую обстановку, полную вымышленного вздора и ирреальной непредсказуемости. Редкие прохожие спешили по домам, ловко лавируя между машинами. Двор был победоносно оккупирован иномарками. Машины стояли везде — на дороге и тротуаре, рядом с подъездами, а черный «хаммер», похожий на бронетранспортер, нагло припарковался на детской площадке, придавив широким колесом пластмассовую лопатку, забытую рассеянным ребенком. Мест для свободного прохода становилось все меньше и меньше, и страшно было подумать, что еще не все жильцы воплотили свою мечту в железного друга…

Усталая супружеская пара тащила упирающуюся девочку с распущенным бантом.

— Не хочу домой! — капризно вопила она. — Хочу гулять!!!

Папаша, потерявший всякое терпение за угробленный день, который можно было бы провести в кругу друзей-собутыльников, схватил вздорное чадо в охапку и решительно зашагал вдоль дома, впритирку с машинами. Мамаша нервно вышагивала следом и грозно упреждала:

— Степан, мать твою! Не будь таким жестоким! Отпусти дитя!…

Дитя ожесточенно брыкалось и оглашало окрест душераздирающим воплем. Карапузов поймал себя на том, что дремлет и во время взял себя в руки, подумав какой он холодный и бездушный. Взглянул на часы, — было уже около десяти. «Объект», по проверенной информации, вот-вот должен был подъехать на черном «бумере», а с ним два охранника. Но убойного лилипута «от горшка в два вершка» мало волновали широкозадые телохранители с большими подбородками, он бывал и не в таких передрягах, и всегда ускользал из не мыслимых ловушек, как вода сквозь пальцы…

Это был его хлеб с маслом. Его манило уютное бунгало на тихоокеанском побережье в средних широтах, куда он мечтал перебраться после завершения этого дельца. «Шлепну, и айда в рай! — решительно подумал Карапузов. — Под пальмы с кокосами!»

К подъезду лихо подкатила машина, но это был не черный «БМВ», а красная «мазда». Из нее вывалился толстый тип в дорогом костюме и с двумя девицами. Девицы возбужденно смеялись.

— Чао, генацвали! — игриво произнес толстяк. — Мерси, за подвоз!

— Живи долга, дарагой! — с грузинским акцентом вальяжно ответил таинственный водитель. «Мазда» сорвалась с места и скрылась за поворотом. Толстяк был явно под «мухой».

— Господа! — воскликнул он, торжественно обращаясь к пустому двору. — Я — адвокат Наплевако! Я сегодня выиграл процесс! Вот мои визитки! Я вас жду!..

Визитки россыпью посыпались на асфальт.

— Геннадий! Пойдемте домой! — страстно простонала высоченная барышня. — А то нам не терпится выпить! Правда, Анджела?

— Я вся в томлении!.. — низким голосом поддержала свою подружку красотка с рыжими волосами.

— И я не протестую, барышни!.. — проворковал юрист.

Девицы немедля обхватили ухажера и увлекли его в ближайший подъезд.

В лилипутской душе Карапузова из потаенных глубин возникла и воцарилась щемящая грусть, причины которой никто ему не мог объяснить. Она появляется нежданно-негаданно, как снег на голову. В это мгновение становилось крайне одиноко и нещадно угнетенно, как если бы ты во мгле видел свет и целенаправленно шел к нему, а он угас; или знал смысл жизни и вдруг, этот смысл исчез, растворился в Пустоте, где нет опоры, а только бесконечное пространство без зримых форм и мыслимых образов…

Душа изнутри распиралась этим запредельным Ничто, словно семя, из которого стремительно и неизбежно произрастало Нечто невообразимо огромное и, в тоже время, продолжающее свое существование в иной ипостаси, чудной и пугающе непонятной в своем проявлении…

Это было невыносимо, хотелось всадить себе пулю в висок и прекратить этот кошмар, далекий от нашей зависимой привычности…

Вцепившись в лавку, Карапузов, в очередной раз, кое-как перетерпел это наваждение простым способом терпеливого приятия происходящего, как его учил. Чижик Потихоньку, щемящая тоска сошла на нет, вернее опять затаилась, и все стало на свои места.

Высоко над головой сияли звезды в своем относительном постоянстве и величии. Они мерцали, как алчные глазки невидимых существ, в своем желании жить вечно, и в своих различных сочетаниях влиять на судьбы глупых людей, одержимых тем же…

— Маль… чик! — протяжно прозвучало над самым лилипутским ухом. — Ты пэ-почему… не...и — ик!.. не в кроватке?..

Пахнуло тошнотворными спиртными парами, вперемешку с колбасой и килькой в томате. Карапузов оглянулся. Позади стоял, пошатываясь, небритый мужик в грязной кепке, напяленной по самые уши, и в мятой рубашке нараспашку.

–Ты бы шел, дяденька, куда шел! — ответил сурово лилипут, машинально нащупывая в рюкзаке «берету». Пришелец, с трудом удерживая равновесие, широким жестом вскинул руку с указующим перстом по направлению Карапузова и, едва не касаясь его морщинистого носа, сострадательно изрек:

— Твои роди… дители, ищут тебя… наверно… с ног сбились… и-ик!… а ты тут!…

В порыве всеохватного милосердия, подавшись вперед и фокусируя из последних сил взгляд из-под всклоченных бровей, он опрометчиво попытался встать в позу подбоченившегося воспитателя, со всей серьезностью ожидающего ответа, но, потеряв сбалансированную устойчивость, качнулся и с креном в 45 градусов шагнул далеко в сторону, пока не уткнулся плечом в детские качели. Обхватив металлическую стойку двумя руками, он выпрямился, как раненный боец, которому некуда отступать с родимой пяди земли…

— Ты… из какой… позвольте узнать… и-ик!.. квартиры? — пытливо и строго произнес он и стремительно сполз по трубе на землю, безвольно свесив голову на грудь.

— А где твои родители, человек? — риторически спросил киллер Карапузов, забрасывая за спину рюкзаки и переступая недвижное тело.

…Пусть бегут неуклюже

Пешеходы по лужам…

Фальшивым напевом пробурчал в ответ из-под шляпы, пьяный скиталец и утих, посапывая… Незадачливый лилипут оглядел страдальца-доброхота, которого наверняка ждет жена с чугунной сковородкой наготове и, как видно, этой ночью не дождется, натянул поглубже капюшон и пошел сквозь кусты чайных роз, в ночную темень. «Исполню заказ в следующий раз!» — подумал Шандор, шагая через дворы в съемную квартирку на Малой Бронной.

Глава 3. Дело особой важности

1

А ничего не подозревающий, Едренкин, отмахав сотни километров на черном «БМВ» в глухую деревушку Желябино, что в Тверской области, сидел в родительской избушке и ломал голову, как быть с юной заложницей. Его телохранители Рылов и Косой, среди белого дня, выкрали дочку Сусова и привезли прямо в офис. Босс чуть не убил их на месте за эту глупость. Хорошо еще, что девчонка была под эфирным наркозом. Пришлось бросить дела и везти ее в родную глушь, подальше от неприятности на свою голову. По правде, этот дерзкий шантаж Вован задумал давно. Оставалось за малым, — перевод всего состояния Сусова на оффшорный счет Едренкина в обмен на жизнь дочери. С учетом своего гиблого положения, чиновнику придется пойти на сделку и от этого он, наверняка, не обеднеет, — в его заначке еще останутся припасенные миллионы на черный день…

— Босс! — нарушил размышления Обмылка занудный Рылов. — Девчонка очухалась и хочет домой!..

— А где Косой?

— Сидит с ней и утешает…

— Колыбельную поет, что ли?..

— Не-е-т, сказку рассказывает, про Золушку…

— Детский сад, какой-то! — рассвирепел Едренкин. — Принеси из «бумера» пакет с продуктами. И не забудь «сникерсы» и «чупа-чупсы»! Капризного ребенка надо подсластить и все дела!..

— Понял!.. — ответил Рылов и скрылся в дверях. Обмылок повертел в руках мобильник девочки и, сунув в карман пиджака, встал с шаткого стула. В мутном окне мерцали звезды, а с деревенского пруда раздавалось кваканье лягушек. Сверчки стрекотали им в унисон, исполняя сольную партитуру ночной симфонии в благодатной глухомани. Когда-то маленький Вован бегал босиком по этим местам, давил лупоглазых гадов ради забавы и даже не помышлял, что станет заниматься подсудным киднеппингом. «Чего только не натворишь в этой мерзкой жизни, лишь бы на пользу свою…» — подумал Едренкин в, набежавшем на миг, раскаянии, но, тут же, подавил в себе это жалостное чувство, когда вернулся телохранитель.

— Не доверяю я Косому! — сказал он Рылову. — Ты останься здесь и присмотри за девчонкой! А мы с ним вернемся в Москву. Будем созваниваться, если, что…

Тот как-то неохотно кивнул и пошел сменять напарника. Хозяин, дождавшись Рылова, пошел с ним через болотную топь, освещая фонариком прогнивший настил, — к месту, где была оставлена машина. Водитель Струков, по кличке Стручок, утомленный поездкой, крепко спал. Едренкин разбудил его и они тронулись в обратный путь.

2

Всю дорогу Вован проигрывал в уме дальнейшие события в разных вариантах и не находил в них иного выхода, как продолжить игру до победного конца…

На улице Фадеева он отпустил водителя и с долговязым телохранителем вошел в подъезд своего дома. Квартира занимала весь этаж в два подъезда. Прежние жильцы купились на большие деньги в то еще время, теперь же на эту смехотворную мелочь не снять и комнату в центре. Дома ни кого не было. Старший сын Иван постигал азы юриспруденции в Оксфорде, а младший, оболтус Степан, отдыхал от школьных мук и домашних нахлобучек в Лос-Анджелесе, в компании матери и ее подруги с дочерью.

— Косоротов, хочешь выпить? — небрежно предложил хозяин квартиры.

— Да, нет! — деликатно отказался долговязый. — На ночь не пью…

— А днем?

— Тем более! У меня от спиртного голова трещит по швам, и страшно дурной становлюсь…

— Тогда иди спать, а я посижу один…

Косой удалился в гостевую комнатушку. Напольные часы и множество других хронометров неравномерно, но звучно отсчитывали свои секунды. Эта комната, как и другие, походила на антикварную лавку, бессистемно заваленную ценными вещами, обиходным старьем и кустарными поделками. Устроившись в кресле стиля ампир, на котором, возможно, сиживал император Наполеон (хотя, где он только не опускал свою венценосную задницу), Едренкин налил"Джонни Уокера"в граненный хрусталь, до самого края, и залпом опрокинул в широкий рот.

За окном светились утренние сумерки. Неподалеку возвышался Колизеем строящийся итальянский квартал, там Вован застолбил своей семье элитный особняк с бассейном и мандариновым садом. Жизнь предвещала ему светлое будущее, вроде того, что обещали коммунистические бонзы своему бедному народу. И он, Едренкин, будет все-таки кататься в капитализме, как блин в масле и ни о чем не жалеть…

На завтра, то есть уже сегодня, у Вована было запланировано два важных дела, — зайти во временное церковное убежище Николая Угодника, к отцу Иоанну, замолить грехи, коих набралось немало, и внести онную сумму на пожертвование будущему храму, который должен быть в скором времени изъят у"Союзмультфильма"и использован, по прямому назначению московской епархией. Отец Иоанн давно уже томился, под боком богоугодного здания, в душном и затхлом строении, где раньше располагалось отделение милиции, и в молитвах, денно и нощно взывал к господу приблизить торжество справедливости. Бедный старик и не чаял, что доживет до праведного дня, и его надо чем-то подбодрить… Затем позвонить Сусову и договориться с ним о встрече… Едренкин протяжно зевнул, выпил на посошок полстакана виски и поплелся в спальню…

Глава 4. Ультиматум Обмылка

1

Ранним утром, в камеру предварительного заключения Бутырской тюрьмы примчалась Ксения. Полагаясь на ответственность мужа за свое чадо, она собралась в Испанию, а точнее, в Барселону. Ее должен был сопровождать младший брат Сусова, Иннокентий, бывший футболист, еще стройный мужчина средних лет. Внезапный звонок заставил отложить поездку. Заключенный под стражу муж описал ей свое отчаянное положение и просил срочно приехать с Авдотьей. Ксения впала в истерику, стала метаться по комнатам и беспрестанно курить сигареты, не забывая прикладываться к ликеру.

— Успокойся, милая! — сказал ей Иннокентий. — Я говорил тебе, — Илья доиграется! Сколько было предупреждений и офсайдов, а вот и красная карточка!.. Прыгай в тачку и кати в тюрягу. Про Авдотью пока ничего не говори! Ему и так там не сладко!..

— Спасибо, дорогой, за поддержку!..

— Но ты, милая, порядком наквасилась! Давай я сяду за руль… Не хватало, что бы и ты загремела в больницу…

Иннокентий спустился в гараж и они поехали к скорбным стенам Бутырки. По пути заехали на Даниловский рынок, купили фрукты, овощи, любимую Ильей краковскую колбаску и хрустящего французского хлеба, а в ближайшем супермаркете докупили сыра"пармезан", утиного паштета и бутылку"бордо". У проходной мрачного заведения к ним подошел адвокат Навлевако, с помятой физиономией и припухшими глазками, и пообещал нанести визит к арестанту попозже, пока не ознакомиться с обвинением, и не перезвонит кое-кому по данному делу…

2

В то же роковое утро, в центре Москвы, в пределе храма божьего, произошло покушение на всесильного Едренкина. Из мрака церковного прихода, с мерцающими свечками, выскочил некий субъект в длиннополом плаще и в ковбойской шляпе. Передвигаясь семимильными шагами, он продефилировал вдоль фасада"Союзмультфильма"и скрылся в арке соседнего дома. Погони за ним не было, возможно телохранитель замешкался. Этим дерзким киллером оказался Шандор. Бывший клоун искусно преобразился в образ дылды, благодаря приставным ходулям. Во дворе он соскочил с них, с цирковой ловкостью, и побросал деревяшки и заметный плащ в мусорный контейнер. За поясом у него торчала рукоятка «Беретты М9». Поправив куртку, Артур вытащил из кустов, заранее приготовленный скейтборд, встал на него и выкатил из арки.

— Эй, коротышка! — окликнул его обезумевший телохранитель, подбежав к дому. — Ты не видел человека в плаще?!

— Не-е-е, дяденька! — ответил весело лилипут и продолжил движение в сторону Садового кольца. Скосив набок взгляд, он замедлил ход и с досадой заметил свой живехонький объект устранения, которого поддерживал сердобольный священник, препровождая к черному"БМВ". Проскользнув мимо них, Шандор нащупал за поясом пистолет, но не стал рисковать повторной попыткой и отложил ликвидацию на потом…

А подстреленный предприниматель, повалившись на заднее сиденье, пузом вниз, — пуля застряла в правой ягодице, — с трудом выудил из кармана мобильник Авдотьи и позвонил жене Сусова, наугад, — вдруг она у него с визитом, и не прогадал.

— Да, Илья рядом… — косноязычно ответила Ксения и передала трубку мужу.

— Это кто? — спросил в трубку узник Бутырки.

— Конь в пальто! Это ты меня заказал, Сусик?!

— Что ты, Вован! — заартачился тот, узнав голос своего недруга. — Даже думать не смей! Я могу задать, в свою очередь, такой же вопрос: — а это ты меня подставил?.. И… почему, твою мать, ты звонишь с телефона моей дочери?!..

— Потому, что она у меня, Сусик! — сползая на поворотах с сиденья, произнес зловеще Едренкин и крикнул водителю: — Стручок, не гони коней! Я же не мешок с картошкой!..

— Прости, босс! Я думал, поскорее довести вас в клинику… — оправдывался шофер, не спуская глаз с бампера впереди ползущего «фиата» в обычной автомобильной пробке.

— Ты куда запропастился, Обмылок?! — негодовал в трубке чиновник. — Говори, где моя дочь?!

— Не гони волну, Сусик! Слушай меня и не ерепенься! К тебе зайдет мой человечек и все тебе растолкует! А ты будь паинькой и делай так, как он тебе скажет! Ясно, оборотень госслужбы?!..

— Да, понял, понял, Вован! Ты тоже не горячись и не вздумай обидеть девочку!.. Не то, сердце вырву и заставлю сожрать!

— Отбой! — ответил Едренкин и отключил мобильник. Распластавшись по всему сиденью, он стал припоминать случившееся. В церковном приходе никого не было, кроме него, отца Иоанна и телохранителя. После отправления покаяния, послышались чьи-то чеканные шаги, и он обернулся. В проеме, прислонившись к стене, стоял высокий тип в длинном плаще. Из-под полы шляпы на него смотрело маленькое морщинистое личико ребенка. Острым взглядом уловив в его руках блеск ствола, Едренкин развернулся к нему спиной, чтобы спрятаться за священника и услышал едва слышный выхлоп. Тут же острая боль пронзила его пониже поясница. Косой бросился к хозяину и подхватил обмякшее тело. Едренкин указал на дверь, и тот кинулся на выход…

Разглядывая резиновый коврик и ничего не понимая в произошедшем кошмаре, поверженный предприниматель высморкался в прямо в салон машины и застонал от щемящей боли. «БМВ» вовремя притормозил у частной клиники. Косой и Стручок, в сопровождении дежурного врача, понесли босса в операционную. Едренкин был вне себя от бешенства, — ругал, на чем свет стоит, своего телохранителя, водителя, стрелка и хирурга, который извлекал пулю из его широких ягодиц.

–Глубоко засела, зараза! — говорил хирург, дотошно ковыряя скальпелем в мягких тканях. — Но жизненно важных органов не задето…

— Так вытаскивай поскорее, медик заторможенный! — потребовал раздраженный Едренкин. — За что я плачу?!

— Надо бы акт составить… — промямлил хирург.

— Не надо! — строго повелел страдающий пациент. — Трех штук достаточно?

— Более менее… — насупившись, произнёс эскулап и со звоном отправил свинцовый снаряд в лоток. — Он ваш…

Дождавшись команды, крутобедраая медсестра обработала рану, наложила швы и затем уже стонущего Едренкина оставили на кушетке, на пару часов акклиматизации. Окидывая подозрительным оком медперсонал, бдительный Косой в белом халате, походил на стервятника-альбиноса, высматривающего добычу.

Спустя двадцать минут утомительного бездействия, Едренкин сунул пачку банкнот в карман хирурга, что-то пишущего неразборчивыми каракулями, сгреб в кулак медицинский опус, и в раскоряку покинул частную клинику.

Глава 5. Не будите спящих девочек

1

Вот уже целый час, как похищенная Авдотья проснулась от громыхания за обшарпанной дверью неопределенного цвета. Забившись в угол скрипучей кровати, юная узница в который раз осматривала место своего заточения. Дверь была накрепко заперта извне и как она не старалась биться в нее, в ответ ничего не услышала. Она смирилась и решила дождаться появления своих мучителей.

Ох, не комфортно сиделось ей в тесной комнатушке в одно окно с решеткой. Она привыкла к простору рублевского особняка, где широкие створы пропускали уйму света, и темные углы вовсе исключались. Здесь же было темно и не уютно, — железная кровать на кривых ножках, грязный коврик с лебедями и скрипучие половицы, — вызывали в девочке оторопь и страх.

Авдотья прекрасно понимала, что ее выкрали злодеи, но то, что это случилось с ней, — не могла принять детским умом. Сколько раз она смотрела фильмы и сопереживала за маленьких героев, которых держали взаперти отвратительные преступники, с целью получить денежный выкуп, а опытные полицейские в финале освобождали их, со счастливым хэппи-эндом. Но больше всего ей нравилось, когда дети сами прилагали усилие и бежали из неволи, оставляя бандитов с длинным носом.

Авдотья сморщила лоб и вспомнила, что говорила Мариванна про отца, будто он попал в тюрьму и, что квартира опечатана и теперь туда никак не попасть. Если это правда, то выходит, только на нее, Авдотью, и осталась надежда, — собраться с мыслями и продумать план побега, как по сюжету криминального фильма.

Пленница потрогала решетки, они оказались крепкими. Тогда она вскарабкалась на кровать и задумалась. Затхлый запах мешал ей сосредоточиться, именно так пахло в квартире бабушки Эллы, жившей на Плющихе. Это родовое гнездо у Смоленской площади, отец оставил не тронутым, в память основателей семьи Сусовых. Там он родился и вырос, а продать это странное жилье, даже за большие деньги, у него не поднималась рука…

За дверью послышались шаги, загремела щеколда и вошел коренастый человек в коричневом костюме. Он держал толстыми пальцами поднос.

— Вот, поешь супчика с клецками! — сказал заботливым голосом злодей с черными бровями и поставил на обшарпанную тумбочку приготовленную еду. — Ты с каким хлебом будешь, — с черным или с белым?

— Не надо хлеба… — ответила голодная Авдотья и принялась есть. — А тебя как зовут?

— Толик! — немного смутившись, ответил похититель детей. Он настолько свыкся со своей кличкой, что стал забывать настоящее имя. Девочка опустошила тарелку и стала ковыряться в котлете, не притронувшись к гречке.

— Испей киселя! Баба Нюра сварила! Очень вкусный, — на смородине…

Авдотья отхлебнула вязкий напиток, покрытый тонкой пленкой. Хитро прищурившись, она выпалила, словно из пулемета:

— А ты настоящий бандит?.. И пистолет у тебя есть?.. И сколько человек ты укокошил? А баба Нюра тоже параллельна или сугубо перпендикулярна вашим убеждениям?..

Рылов, а это был он, растерялся от детского простодушия и настырной заумности. Дети вызывали у него неприятное ощущение ущерба для его значимости, из-за непредсказуемости поведения и каверзных вопросов, на которые у него ответов не находилось. В такие минуты, ему казалось, что его интеллект падал до нуля, а вместе с ним и вся его никчемная жизнь, с тремя классами начального образования.

— А это, не твоего ума дело! — не найдя ни чего лучшего, угрюмо произнес Рылов и обиженно захлопнул дверь с той стороны. Авдотья поняла, что перегнула палку. Она всего лишь хотела втереться в доверие злодея, прощупать обстановку, а потом, усыпив его бдительность, убежать без оглядки на ближайшую станцию…

— Прости, Толик! Я пошутила! — крикнула она через дверь. — Можно помыть за собой посуду? Честное слово, я не убегу!..

Каким бы не казался отпетым негодяем Рылов, его сердце было не из кремня. Бывалому в кровавых разборках, братку, нравилась в людях честность и ответственность, хотя сам он не всегда следовал этим завышенным требованиям человеческой морали. То, что богатенькая девочка извинилась, да к тому же выказала желание приложиться к мытью посуды, смягчило сердце телохранителя, но задвижку он не открыл, твердо памятуя наказ босса…

2

В деревне Желябино осталось всего пять жилых дворов, в остальных никто не жил: кто-то переехал в город, кто-то умер от старости, не оставив после себя наследников, а кто-то вовсе спился и бесследно пропал. Место расположения захолустного поселения не было особенно благоприятным для жилья, — в низине ощущалась вечная сырость, а вокруг находились непроходимые болота — Желябинские топи. Единственный проход, Кондрахина гать, еще могла служить дорогой, связующей с внешним миром, но уже слыла опасной и не такой надежной, какой была раньше.

А раньше здесь было людно и деревня, известная как колхоз"Млечный путь", славилась молочной фермой, чьи сливки, творог и йогурт поставляли Кремлевскому столу, самому Брежневу, а затем и Горбачеву. Ныне же, осталась одна буренка у бабы Нюры, в прошлом, — орденоносной Анны Грушиной, передовой доярки-ударницы. К старухе на девятом десятке приезжал на лето правнук Сережа Кружков, пятиклассник московской школы. Из-за перебоя электричества, как это было не прискорбно для него, ему приходилось на время оставлять компьютерное увлечение. В прошлом году он спалил свою игровую приставку на самом интересном месте. Интернет в этой глухомани вовсе был не доступен, и Сережа изнывал от праздного безделья.

Мальчик целые дни слонялся по окрестностям деревни, и однажды чуть не утоп в трясине, хорошо еще рядом оказался дед Силантий, единственный мужик на все селение. Этот старец, убеленный сединой, попав в плен в начале второй мировой войны, воевал в армии генерала Власова, вкусил сталинские лагеря и ни на грамм не раскаялся…

Облазив все задворки деревни, неуемный отпрыск бабы Нюры забрел, от нечего делать, к дому Едринкиных, которые когда-то жили тут, и наткнулся на Рылова, коловшего дрова.

— Здрасьте, дядя Анатолий! — сказал учтиво Сережа.

— Привет, горемыка! Что, не знаешь чем заняться? Скучно в дремучей дыре?

— Ага… — ответил честно Сережа. — А вы чем занимаетесь?

— Домину стерегу… с племянницей… — соврал Рылов.

— Да, кому она нужна, старая развалюха! Здесь таких полно и никто на них не зарится, — даром не нужны!..

— Не скажи, братан! Когда болота осушат, сразу понаедут и скупят все! Время такое, что стоило дешево, то станет втридорога! Смекаешь, пацан?

— Это когда еще будет! — здраво произнес Сережа. — И вообще, отец говорит, что здесь построят водохранилище!.. А как зовут вашу племянницу?

Рылов напрягся, отложил в сторону чурбан и топор и разогнул широкую спину. Он не любил излишнее любопытство и часто от этого впадал в ступор. Босс ему не дал подробных инструкций по этому грязному делу, и приходилось выкручиваться самому, по мере умственных возможностей.

Конец ознакомительного фрагмента.