Политические тайны Второй мировой

Виктор Устинов, 2012

Вторая мировая война – историческое событие такого масштаба, что оказывает огромное влияние и на современную политику ведущих государств планеты. Стоит вспомнить хотя бы скандал вокруг Катыни, нескончаемые споры по поводу т. н. пакта Молотова-Риббентропа и прочие будоражащие умы вопросы, так и не получившие на сегодняшний день ответа. Несмотря на то что прошло уже более 70 лет со дня начала Второй мировой войны, многие политические события, сопровождавшие ее, так и остались тайной за семью печатями. Автор этой книги – политик, журналист, военачальник – попытался приподнять таинственный покров, скрывающий истину, и рассказать читателю подлинную политическую подоплеку самой кровавой войны в истории человечества.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Политические тайны Второй мировой предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Глава II

Глава III

Нападение Гитлера на Польшу и объявление Англией и Францией «странной войны» Германии. — Разгром Польши и вступление советских войск в Восточную Польшу — Вхождение Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР. — Советско-финляндская война. — Захват Гитлером Норвегии, Дании и Голландии и нападение на Францию. — «Дюнкерское чудо». — Капитуляция Франции.

Перед нападением на Польшу, Гитлер 22 августа 1939 года собрал генералитет в Оберзальцберге и напутствовал их так «Наша сила, — заявил он, — в быстроте и жестокости. Я издал приказ и расстреляю всякого, кто вымолвит слово критики против моей установки, которая заключается в том, что наши военные цели состоят не в достижении определенных границ, а в физическом уничтожении противника… Только таким образом мы добудем то жизненное пространство, которое нам необходимо. Вам, господа, открывается честь и слава, каких не видели века. Будьте тверды, будьте безжалостны! Действуйте!»^[86] Восхищенный воинственной проповедью фюрера, Геринг вскочил на стол и исполнил жуткий танец варвара, в который он вложил все свое одобрение жестокостью Гитлера.

Области германской империи, Силезия, Померания и Восточная Пруссия, клещами охватывали западно-польскую территорию, заключающуюся в четырехугольнике городов Познань — Лодзь — Варшава — Быдгощ. При этом северная часть провинции Восточной Пруссии выступала далеко на восток за пределы территории Польши. Такое же опасное положение складывалось на юге, где после захвата поляками Тишинской области Чехословакии были созданы предпосылки для подобного охвата. Польское руководство ничего не сделало, чтобы улучшить стратегическое положение своих войск и на направлениях возможного вторжения немецких войск не создало необходимых группировок для его отражения.

В операции против Польши участвовало 62 дивизии вермахта, в том числе 7 танковых, 4 легкие и 4 моторизованные, имевшие на вооружении 2800 танков. Общая численность сил вторжения была доведена до 1200 тыс. человек и их поддерживало два воздушных флота^[87]. Было еще мобилизовано 2 млн. немцев на случай возможной войны на западе.

Необходимый для оправдания агрессии «инцидент» был без труда инсценирован эсэсовцами в виде «польского нападения на немецкую радиостанцию в приграничном городе Глейвитц». Польских солдат изображали 13 преступников, переодетых в польскую униформу. Все они, как только сделали свое дело, были тут же расстреляны на месте, а их трупы остались лежать специально для иностранных фоторепортеров.

Рано утром 1 сентября две группы германских армий начали одновременное наступление с юга и севера в общем направлении на Варшаву, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг основных сил польской армии, не успевших занять оборонительные рубежи и подвергшихся в первый же день войны массированным бомбардировкам с воздуха, в которых участвовало до 2000 самолетов люфтваффе. Те слабые польские военно-воздушные силы, что имелись в польской армии, были сразу уничтожены на аэродромах, и польские солдаты оказались совершенно незащищенными от ударов с воздуха. В первом эшелоне у немцев действовало до 40 дивизий, в том числе все имевшиеся танковые и моторизованные соединения; следом за ним еще продвигалось 13 дивизий резерва.

Группа армий «Юг», которой командовал генерал-полковник Г. Рундштедт, в составе 33 дивизий, из которых 4 танковые и 2 моторизованные, наносила удар с территории немецкой Силезии в общем направлении на Ченстохов — Варшаву, и, обойдя столицу польского государства с юго-востока, должна была соединиться там с войсками, наступавшими с севера.

Группа армий «Север», которой командовал генерал-полковник Ф. Бок, в составе 21 дивизии, в том числе 2 танковых и 2 моторизованных, наступала с территории Померании и Восточной Пруссии также в направлении на Варшаву, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг польской столицы с северо-востока и соединиться там с войсками, действовавшими с юга.

Немецко-фашистским войскам противостояла группировка вооруженных сил Польши, которая создавалась в соответствии с планом «Захуд» («Запад»), разработанный накануне войны. Опрометчивое стремление к наступательным действиям в сочетании с крайней переоценкой своих реальных боевых возможностей привело польское военное руководство к составлению такого оперативного плана, который предусматривал сдерживание немецкого наступления на флангах и быстрое продвижение польской кавалерии в центре; эта кавалерия должна была наступать на Берлин, чтобы напоить коней в Шпрее и Хафеле. В соответствии с этим замыслом в западной части Польши сосредотачивались многочисленные польские войска. Однако к моменту начала войны лишь около половины польских дивизий было выведено в предусмотренные для них районы сосредоточения; другие дивизии только начинали выдвижение, а в некоторых из них солдаты-запасники едва успели добраться до поездов, которые должны были доставить их к местам назначения. Но основной недостаток плана заключался в том, что его выполнение было поставлено в зависимость от помощи западных союзников — Великобритании и Франции — которые в течение всей войны ничего не предприняли для оказания военной помощи Польше.

На большинстве участков фронта польское сопротивление непосредственно у границ было быстро подавлено; танковые соединения немцев устремились в прорыв и в течение двух-трех дней далеко проникли в глубь страны. В тех районах, где немецкие дивизии наталкивались на польские войска, развертывались ожесточенные бои; во всех таких случаях превосходство немцев в вооружении и военном искусстве склоняло чашу весов в их пользу. Немцы окружали одно за другим польские соединения, дробили их на части и уничтожали. Бои местного значения продолжались до конца сентября, но то была лишь затянувшаяся предсмертная агония.

В первый же день вторжения гитлеровских войск в Польшу начальник Генерального штаба сухопутных сил Германии генерал Гальдер отметил в своем дневнике: «Запад: ничего нового. Никаких признаков всеобщей мобилизации (во Франции). Сроки стратегического развертывания удлинены на 48 часов. Граница со стороны Франции не закрыта»^[88]. А ведь Гитлер начал войну, оставив Западный фронт без танков и авиации и только с трехдневным запасом боеприпасов. Там находилось 33 германские дивизии (25 из них второго класса) против 70 французских дивизий с тремя сотнями танков и господством в воздухе.^[89]

3 сентября правительства Великобритании и Франции объявили Германии войну, но французы после этого даже не попробовали вступить в бой, а английские военно-воздушные силы ограничились разбрасыванием листовок над германскими городами.

В день объявления этой войны Гитлер, ни о чем не беспокоясь, отбыл на специальном поезде в Померанию и каждый день выезжал в места боев танковых и моторизованных дивизий, продвигавшихся в сторону Варшавы с темпом 80—100 км в сутки, решая для себя задачи, связанные с усилением бронетанковых войск и их взаимодействия с авиацией. В его голове уже созрело решение начать через несколько месяцев войну против Франции и Великобритании, и уже 7 сентября, как только обозначилась победа вермахта над польской армией, он распорядился готовить дивизии к отправке на запад.

12 сентября Гитлер, заслушивая главнокомандующего сухопутными войсками вермахта генерал-полковника В. Браухича о ходе польской кампании, поставил ему задачу разработать наступательную операцию против Франции, чтобы вывести «из строя ее армию, что заставит капитулировать и Великобританию»^[90]. С этого же дня началась быстрая переброска высвобождаемых немецких дивизий с польского фронта на западный.

8 сентября германские войска прорвались к Варшаве, и польское правительство обороной столицы не руководило. И в этот же день Риббентроп послал Молотову телеграмму с требованием, чтобы советские войска оккупировали ту часть Польши, о которой было оговорено в секретном протоколе. Сталин не спешил с принятием такого ответственного решения. Он надеялся, что польское сопротивление будет нарастать, ведь вся история Польского государства полна героизма и мужества не ее панов из верховной власти, а простых людей, ее населяющих.

Руководители польского национального режима «санации», большинство которых были одновременно агентами прусской и австрийской разведок, бежали из страны: президент Игнаций Мосцицкий исчез из Варшавы в первый же день войны, главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы бежал из столицы в ночь на 7 сентября, и оборону города возглавила Рабочая бригада, вставшая во главе рабочих батальонов и поднявшая на борьбу с захватчиками все патриотические силы варшавян. Только 28 сентября, после страшных бомбардировок Варшавы, гитлеровцам удалось взять польскую столицу. Немецкие войска захватили огромные трофеи; значительная часть Варшавы была обращена в развалины; сгоревшие селения и фермы, разбросанные по польской равнине, как путевые знаки, указывали, что тут и там прошли немецкие танки и пролетели немецкие пикирующие бомбардировщики.

Только после того, как в Москве стало известно, что руководители Польши во главе с маршалом Э. Рыдз-Смиглы постыдно бежали из своей страны, Красная Армия 17 сентября перешла польскую границу и менее чем за неделю заняла восточную часть Польши. Советским войскам было дано указание ни в коем случае не применять оружие против польской армии, если она не станет вести бой. Запрещалось также обстреливать из артиллерийских орудий и бомбардировать с воздуха города и другие населенные пункты.

В оправдание того, что могли назвать неспровоцированным нападением на потерпевшую поражение страну, Москва опубликовала коммюнике, что «Советское правительство не может оставаться равнодушным к тому факту, что родственные украинский и белорусский народы, которые живут на польской территории, брошены на произвол судьбы».

Четвертый раздел Польши позволил Советской России вернуть бывшие территории, захваченные поляками в 1920 году. Более 12 млн. человек, в том числе 6 млн. украинцев, 3 млн. белорусов и около миллиона евреев были спасены от фашистской оккупации. В советскую зону бежали евреи со всей Польши, спасаясь от неминуемой гибели. В результате похода советская граница в этом районе была отодвинута на запад на 250—300 км.^[91]

24 сентября германское верховное командование опубликовало коммюнике, в котором сообщалось: «Польская кампания закончена. В ряде боев польская армия, насчитывающая миллион солдат, была разбита, взята в плен или уничтожена. Наиболее крупные и решающие бои происходили у изгиба реки Вислы. Ни одна дивизия польской действующей армии, ни одна резервная дивизия или отдельная бригада не смогла избежать своей судьбы»^[92]. Итоги войны исключительны по своим масштабам. По германским данным, было взято в плен 694 тыс. польских солдат и офицеров, при этом немцы якобы потеряли всего 10 572 человека убитыми. Огромные военные трофеи — по существу все вооружение и снаряжение развернутых против Германии польских армий — попали в руки немцев.^[93]

Несколько сот лет подряд Польша не может похвастаться победой хотя бы в одном сражении, потому что ее армия была всегда раздираема изменой и предательством, корнями уходящему к польским королям и их последователям, но ее руководители научились извращать ход исторических событий и всю вину за поражения и утраты сваливать на соседей ближних и дальних, находя в этом странное искупление своей вины перед собственным народом.

После захвата гитлеровской Германией Польши и овладения Советским Союзом восточными польскими землями, У. Черчилль заметил, что «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не посмеет напасть»^[94]. Он предвидел неизбежность столкновения Советского Союза с фашистской Германией предсказывая, что «Россия не может быть заинтересована в том, чтобы Германия обосновалась на Черном море или чтобы она оккупировала Балканские страны и покорила славянские народы Юго-восточной Европы. Это противоречило бы исторически сложившимся жизненным интересам России».

12 октября 1939 года Гитлер специальным декретом большую часть польской территории — польскую Силезию, Великую Польшу, Поморье, и некоторые районы Лодзинского и Варшавского воеводств — включил в состав Германской империи. Позднее к Третьему рейху были присоединены районы Сувалок (1940 год), Цеханова (1941 год) и Белосток (1942 год). Гитлеровский функционер, прибывший в Варшаву исполнять должность генерал-губернатора, заявил о цели политики Третьего рейха: «Отныне, политическая роль польского народа закончена. Он объявляется рабочей силой, больше ничем… Мы добьемся того, чтобы стерлось навеки само понятие Польша. Никогда уже не возродится Речь Посполитая или какое-либо иное польское государство».^[95]

После оккупации Польши Гитлер, выслушав панегирики приближенных, недолго оставался в покое. Он уже не мог жить без войны, и его изощренный ум искал новые военные цели, при выполнении которых он испытывал крайнее возбуждение, как и всякий игрок, поставивший на карту все свое состояние. Его самыми доверительными собеседниками были Гесс и Геринг, с благоговением выслушивавшие своего патрона, и всегда поддерживавшие все военные начинания фюрера.

Голова Гитлера все время была занята переделом границ Европы, и стоявший в его огромном кабинете большой глобус и развешенные карты Европы давали ему возможность не только мысленно, но и зрительно окидывать просторы, на которых разыгралась его безграничная фантазия. Во многих странах у него были пламенные почитатели, и когда он начинал военную кампанию против соседних государств, то все его разведывательные органы всегда опирались на разветвленную и организованную сеть идейных пособников Гитлера, помогавших вермахту быстрее свергнуть собственное правительство и сокрушить мощь своей армии. В Австрии и Чехословакии эти силы сделали больше, чем военные усилия вермахта, почти мирно оккупировавших эти государства. В быстром поражении Польши огромная доля вины лежала на соратниках Пилсудского, служивших, как и он, не своей стране и бежавших из нее в трудный для польского народа час. Но многое для поражения Польши сделали и немцы, проживавшие в ней. Все немцы в Польше были объединены в так называемую Лигу немцев в Польше. Члены этой Лиги были настроены экстремистски и считали, что они должны помогать вторжению гитлеровской армии. Среди наиболее активных членов Лиги были созданы «ударные подразделения», которые приняли участие в боевых действиях немецких войск в Польше^[96]. Кроме того, местные немцы широко использовались в качестве проводников войск, для организации местной администрации, в контрразведке и других органах.

Не было почти ни одной страны, где бы немцы после 1933 года не объединялись под знаком свастики. Немецкие подрывные и разведывательные организации за границей были очень эффективны, и все они оказывали Гитлеру большую помощь в его информационной войне против населения европейских стран, которые он хотел завоевать или вовлечь в сферу своего влияния. Успех Гитлера в Судетской области и в Австрии был обеспечен нацистскими партиями, представлявшими, прежде всего, германские пятые колонны в этих странах Имелся еще десяток таких стран в Европе, где немецкое национальное меньшинство было готово стать политической, а затем и военной пятой колонной фашистской Германии.

Пока Гитлер купался в лучах славы и разрабатывал планы нападения на Францию и Англию, Сталин спешил по всему западному направлению стратегически улучшить положение Советского Союза в предстоящей схватке с Гитлером, добиваясь от гитлеровского руководства все новых территориальных уступок Он перестал доверять Франции и Англии и усилил давление на близлежащие страны, граничащие с Советским Союзом, чтобы побудить их к заключению добрососедских договоров о нейтралитете, или взаимопомощи и сотрудничеству, если кто-то из них подвергнется нападению со стороны Германии. Такие предложения нескончаемой чередой поступали в правительства Турции, Болгарии, Румынии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии, но нигде они не находили благожелательной поддержки из-за открытого противодействия Германии, Франции и Англии. Политика восточноевропейских государств в то время строилась с оглядкой как на Германию, так и на Францию и Англию, которые игнорировали вековые и глубокие связи этих стран с Россией. Их пугала не сама Россия, а политической строй в ней, где существовала подлинная свобода и равенство людей, где люди труда олицетворяли собой власть, и где был наложен запрет на обогащение.

Но как только Германия напала на Польшу, Сталин не стал терять отпущенное ему мирное время и решительно приступил к блокированию всех возможных путей, способных связать прибалтийские страны и Финляндию с Германией и порабощенной Гитлером Европой. Одно из этих направлений шло из Восточной Пруссии через Прибалтийские государства, второе — через воды Финского залива и третье — через Финляндию и Карельский перешеек и заканчивалось у советской границы, отстоявшей от Ленинграда всего на 32 километра. Эти направления были блокированы советской стороной. К блокаде, введенной Англией сразу же после нападения фашистской Германии на Польшу, добавилась советская блокада, которая стала удушающей петлей для экономик Эстонии, Латвии и Литвы, а Финляндия, пользуясь поддержкой Швеции, сумела избежать экономического и торгового голода и продолжала поддерживать тесные связи с гитлеровской Германией. Одновременно с этими мерами, Советское правительство предложило Эстонии, Латвии и Литве открыть советский необъятный рынок для торговли и товаров, но требовало взамен права занять своими войсками порты, аэродромы и другие важные пункты на территории этих государств, которые, в случае захвата фашистской Германией, угрожающе нависали над всеми западными областями Советского Союза и Ленинградом. Большая война в Европе была неизбежна и в столицах прибалтийских государств правительства и народ предпочли союз и сотрудничество с Советским Союзом, спасавшие их от голода и нищеты, возможности быть раздавленными гитлеровской Германией в скором будущем. В Европе с ужасом говорили о зверствах, совершенных германскими войсками в Польше, и никто не хотел попадать под уничтожающую нацистскую машину Гитлера.

24 сентября в Москву был приглашен министр иностранных дел Эстонии, и спустя четыре дня эстонское правительство подписало акт о взаимопомощи, по которому войскам Красной Армии предоставлялось право разместить свои гарнизоны на базах в Эстонии^[97]. Та же процедура была применена к Латвии и Литве, и Советский Союз вписал в свой актив одно из важнейших политических решений, послужившее укреплению обороны Советского государства при нападении на него фашистской Германии. Группа армий «Север» в течение двух месяцев с тяжелыми боями преодолевала эти территории и истощила на этом пути свои силы, и их не хватило для захвата Ленинграда.

Особенно искусно была проведена политическая работа вокруг Литвы. Эта небольшая страна по пакту Молотова — Риббентропа входила в сферу влияния Германии, и Сталин считал это угрожающим фактором для Балтийского коридора и серьезной угрозой для советских войск, дислоцированных в Восточной Польше и Белоруссии. Он воспользовался необходимостью уточнения договорных условий, на которых шел раздел Польши, и Москва 27 сентября пригласила Риббентропа, чтобы пересмотреть в пользу Советского Союза сферы дальнейшего влияния двух стран и окончательно уточнить свои границы. Вместо Молотова переговоры вел сам Сталин, и он без всяких обиняков заявил Риббентропу, что Москва настойчиво требует включить в сферу своего влияния Литву. В обмен Сталин предлагал Германии ряд незначительных районов в восточной части Польши, занятых советскими войсками. В свою очередь, Риббентроп еще в Берлине обещал литовцам вернуть им Вильнюс, их древнюю столицу, захваченную поляками в 1919 году, но в Москве ему стало известно, что в нем уже находятся советские войска. Незадачливому министру иностранных дел Германии ничего не оставалось, как сослаться на необходимость проконсультироваться с Гитлером. Сталин продолжал «обхаживать» Риббентропа и устроил в честь него торжественный обед в Кремле, не уступавший по своей пышности былому царскому гостеприимству. На этом обеде нескончаемой чередой звучали хвалебные оды в честь Риббентропа и Гитлера; дело того стоило.

Конец ознакомительного фрагмента.

← Глава II