1924 год. Старовер

Виктор Тюрин, 2023

1924 год. НЭП. Герой, авантюрист в душе, попадает в тело молодого старовера. Под чужой маской ему придется пройти через многие испытания, встретиться с самыми разными людьми: чекистами, бандитами, обывателями, бывшими дворянами и ворами. Ему придется схватиться с лесными бандитами, поработать кладовщиком в лавке, перейти дорогу воровской шайке в поисках золотого клада. Несмотря на чужое ему время, герою хватит смелости и твердости характера, чтобы идти к намеченной цели наперекор событиям и людям, ставшим на его пути.

Глава 4

Глядя им вслед, я жалел, что не раздел разбойничков, проявив не свойственную мне щепетильность. Провел взглядом по темной улице. Здесь было тихо, но где-то там человеческие крики и собаки продолжали рвать тишину летней ночи.

Только я успел переступить порог аптеки, как услышал яростный спор Когановича и Каца. На этот раз аптекаря поддерживала жена, которая спустилась после того, как убрали тела. Судя по тазу с водой и тряпкой, она собиралась мыть пол.

Только теперь я к ней присмотрелся. Невысокая полненькая женщина с простым, но при этом довольно милым лицом. Сейчас она стояла перед Когановичем, уперев руки в бока.

— Фима, не изображай героя! Ты что, хочешь на пустом месте убиться до смерти?!

— Ты идиет, Фима! — вторил ей муж, крепко держа приятеля за рукав. — Кто ты? Ты конная армия Буденного?! Да они просто пристрелят тебя, проходя мимо!

— В чем дело? — спросил я, закрывая дверь на крючок.

— Он хочет пойти к своим товарищам! — объяснил мне ситуацию аптекарь.

— Так хоронят вроде днем, или у вас обычаи другие? — сделал я удивленное лицо.

— Не юродствуйте! Я хочу знать, что там произошло! Что с моими товарищами, что там с Марией! Если мне суждено умереть, так тому и быть! Дайте пройти!

Коганович стряхнул со своего рукава пальцы Каца и решительно шагнул в мою сторону.

— Да ради бога, — и я сделал шаг в сторону. — Только предупреждаю: еще ничего не кончилось.

Взгляды троих людей скрестились на мне, ожидая объяснений, которых у меня не было. Только одни догадки.

— Это как? — с явным недоумением в голосе наконец спросил меня аптекарь.

— Скажем так: это догадка, и, чтобы получить ей подтверждение, задам вам один вопрос. Зачем Левше уничтожать в селе советскую власть, если через день или два пришлют войска из Красноярска и ему придется убираться обратно в лес? Добавлю к этому еще одну непонятную мне вещь. Его налет можно было бы понять, если бы он убивал и грабил, но, судя по вашей аптеке, этого как раз и нет. Или я в чем-то не прав?

У меня было немного времени подумать над сложившейся ситуацией, но теперь мне хотелось знать мнение местных жителей, которые могут дополнить мои слова своими соображениями. После моих слов Кац вместе с Когановичем бросили друг на друга взгляды, потом Кац стал усиленно чесать в затылке, сдвинув ермолку, а Фима уставился в потолок, словно там пытался прочитать ответ. Софа обвела нас всех взглядом, покачала головой, но говорить ничего не стала, принявшись мыть пол.

— Вы хотите сказать, что у Левши есть до нашего села какое-то другое дело? — наконец решился на вопрос аптекарь.

— Скорее всего, связанное с селом, — предположил я. — Иначе смысла в этом налете не вижу.

Коганович как-то странно посмотрел на меня:

— Я как-то по-другому представлял себе староверов.

Конец ознакомительного фрагмента.