Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2

Виктор Точинов, 2021

Эта книга – продолжение романа-расследования «Остров без сокровищ», в ней расшифрованы новые загадки самого знаменитого романа Р. Л. Стивенсона. Кто был реальным прототипом знаменитого пирата, капитана Флинта? Как и где он раздобыл колоссальные богатства, закопанные на далеком острове? Вернулись ли кладоискатели, чтобы забрать две оставшиеся части клада, серебро и оружие? Спойлер: вернулись, и дело не обошлось без новых схваток, погонь, интриг и заговоров, – о них рассказано в художественных главах книги. Приключения Джима Хокинса продолжаются!

Глава 4. Одиссея Флинта: вожделенные манильские галеоны

В марте 1719 года из британского Плимутского порта отплыла крохотная эскадра: всего два корабля, полностью снаряженные для приватирских действий.

Один из них, «Success» («Успех»), находился под командованием Клиппертона, имел на своем борту 36 пушек и команду численностью 180 человек.

Второй, «Speedwel» (переводится в русскоязычных источниках как «Вероника»), нёс на борту 24 пушки и 106 человек экипажа. Командовал «Вероникой» Шелвок.

Происхождение у двух командиров было в корне разное. Джон Клиппертон имел за плечами богатый пиратский бэкграунд: служил помощником у известнейшего пирата Дампьера (он же Дампер, Демпер и Дампье, как только не транслитерируют эту фамилию). Дезертировав от Дампьера, Клиппертон возглавил свою команду, пиратствовал, попал в плен к испанцам, сумел избежать виселицы и вернуться в Англию.

Шелвок же до того пиратством никогда не промышлял, он служил лейтенантом в Королевских военно-морских силах.

Есть непроверенная информация, что и Тейлор, помощник на «Успехе», имел отношение к королевскому военному флоту, и был приставлен приглядывать за Клиппертоном, как бы тот не натворил чего лишнего по старой памяти.

Все эти предосторожности людей, снаряжавших и комплектовавших экспедицию, оказались тщетными. Потому что отправились «Успех» и «Вероника» в Тихий океан, где контролировать их действия из Англии было практически невозможно.

Оказавшись вдали от пригляда британского Адмиралтейства, и Клиппертон, и Шелвок, и Тейлор очень быстро пустились во все тяжкие. Наплевали на ограничения, налагаемые приватирским патентом, и ударились в самое откровенное пиратство.

Но, прежде чем перейти к их подвигам, надо сказать несколько слов об особенностях действий английских пиратов и каперов на Тихом океане — они резко отличались от того, к чему привыкли джентльмены удачи у берегов Индии, Мадагаскара или в Карибском море.

* * *

Честно говоря, стать пиратом, даже пиратским капитаном Карибского моря мог любой дурак, имеющий деньги на снаряжение корабля либо сумевший как-то его захватить. Пример недалекого майора Боннета хорошо подтверждает эту мысль.

Тихий океан — иное дело. Туда было не так-то легко попасть (мы помним об опасностях плаваний Магеллановым проливом). А все же добравшись до тихоокеанских вод, приходилось действовать там в полнейшей изоляции, с опорой лишь на свои силы.

На всем громадном протяжении тихоокеанского побережья двух континентов, Северной и Южной Америк, — ни одного дружественного порта. Все до единого враждебные, испанские. Никуда нельзя зайти, чтобы пристроить добычу, пополнить экипаж, отремонтировать потрепанный в боях корабль, запастись провиантом, пресной водой и боеприпасами.

Не стоит удивляться, что мало кто из джентльменов удачи рисковал действовать в таких неблагоприятных условиях. В иные годы (и суммарное их число достаточно велико) у тихоокеанских берегов Испанской Америки английские пираты вообще не появлялись.

Однако у любой медали имеется оборотная сторона. Тихоокеанское пиратство имело ряд существенных плюсов.

Чрезвычайно редкие визиты пиратов избаловали местных жителей. Прибрежные городки не имели гарнизонов и фортов с мощной артиллерией, захватить их можно было даже силами команды одного корабля. Прибрежные воды не бороздили сторожевые эскадры, охотящиеся за пиратами, гвардакостасы отсутствовали как класс. Торговые суда плавали не в составе хорошо охраняемых караванов, а в одиночку, причем зачастую не несли на борту пушек и становились легкой добычей.

Короче говоря, пиратствовать у тихоокеанских берегов Америки было одновременно и очень просто, и очень трудно. Диалектика, единство противоположностей.

Но не прибрежные городки и деревушки были главной целью прорвавшихся в Тихий океан английских пиратов и приватиров. Самой заветной мечтой каждого джентльмена удачи был манильский галеон. Захватить его — и можно навсегда покончить с пиратством, на всю жизнь хватит, и детям останется, и внукам.

Как уже отмечалось, мореходами испанцы были неважными, но весьма богатыми. Денег на флот не жалели. Строили дорогие и здоровенные галеоны, оснащали их большим количеством пушек, включали в состав экипажа отряды морской пехоты, не имевшие иных обязанностей, кроме отражения пиратских нападений. Рассуждали испанские корабелы и их заказчики просто: такая махина и шторму не поддастся, и от пиратов в одиночку отобьется, если вдруг отстанет от конвоя. Срабатывала эта логика не всегда. Медлительные и неповоротливые галеоны тонули и от естественных причин, и от малой компетентности командовавших ими капитанов, и с легкими и маневренными пиратскими кораблями тягались в бою не всегда успешно.

Но манильские галеоны — это нечто особенное даже на фоне других испанских кораблей. Галеоны Атлантики имели водоизмещение в среднем 600 тонн. У манильских оно было втрое больше, у некоторых доходило до 2000 тонн. Монстры. Авианосцы парусного флота.

Путь от Филиппин до Америки медлительные громадины преодолевали в одиночку и тратили на него четыре месяца, сделать за год больше одного рейса туда-обратно не получалось. Из Манилы галеон возвращался, нагруженный золотом и всевозможными драгоценными товарами из Индии и Китая (фарфором, шелками, пряностями, жемчугом и сапфирами). Но и следовавший от американских берегов был завидной целью, ибо нес на борту серебро на несколько миллионов.

Илл. 9. Манильский галеон (современная реконструкция). Впечатляет даже в наше время, после «Титаника», «Куин Мэри» и прочих железных монстров, рассекавших моря и океаны.

Томас Кавендиш, первым из английских корсаров увидевший в 16 веке манильский галеон «Санта-Анна», пришел в изумление. Два его корабля казались скорлупками на фоне небывалой парусной громадины, их суммарное водоизмещение уступало «Санта-Анне» раз в десять.

Однако как Кавендиш ни удивлялся, но галеон захватил и разграбил. Как сумел? Очень просто: не сближаясь и не помышляя об абордаже, издалека обстреливал из пушек, пока испанцы не спустили флаг. Ответить они не могли, не имели на борту артиллерии. Вообще. Ни единого орудия. Никто не ожидал встретить англичан в заповедных тихоокеанских водах, Кавендиш стал первопроходцем, — считалось, что для борьбы с лодками туземных пиратов пушки не нужны, достаточно многочисленного отряда солдат с аркебузами.

Из горького урока испанцы сделали правильные выводы. Снабдили манильские галеоны мощными орудиями, и повторить легкий успех Кавендиша стало не так-то просто. За два с половиной века, что манильские галеоны совершали свои неторопливые рейсы, пиратских попыток завладеть ими случалось множество. Успешными стали лишь четыре (включая упомянутый захват «Санта-Анны»).

И все равно джентльмены удачи отправлялись на Тихий океан именно за манильскими галеонами. Не стали исключением и Шелвок с Клиппертоном. Тейлор, надо полагать, тоже мечтал о манильском галеоне. Должна же быть у человека, пусть даже у пирата и убийцы, хоть какая-то мечта.

* * *

Совместные действия у двух приватирских капитанов не задались. Оба обладали характерами сложными и неуживчивыми, и очень быстро разругались. «Успех» и «Вероника» разошлись в разные стороны и дальше действовали самостоятельно. Шансы захватить манильский галеон, и без того небольшие, стали вовсе уж иллюзорными. Клиппертон, командовавший лучше вооруженным кораблем, продолжал еще надеяться, однако ни во что реальное надежды не воплотились.

После года с лишним автономных действий Клиппертон и Шелвок вновь случайно встретились. К тому времени последний потерял «Веронику», разбившуюся о скалы, и пиратствовал на трофейном корабле «Хесус-Мария».

Капитаны помирились, начали действовать совместно, и даже стали планировать, как бы им ловчее захватить манильский галеон «Санта-Кристо-де-Бургос», как раз готовившийся к очередному рейсу.

Но тут их приватирству, и без того формальному, проходившему с множеством нарушений, пришел конец.

Война завершилась. В феврале 1720 между Англией и Испанией был подписан мир. Известие об этом добиралось до тихоокеанских владений Испании долго, но все же добралось, и местные власти при первой возможности известили о том через парламентера Клиппертона и Шелвока: дескать, приватирство ваше закончилось, патенты силы больше не имеют, так что возвращайтесь подобру-поздорову туда, откуда приплыли.

— Ничего не знаем, — хором ответили бравые капитаны. — Врете вы всё, католики проклятые.

— Дело ваше, — давил парламентер, — но с этого момента вы пираты и после поимки повисните на реях.

— А вы сначала поймайте! — отмахнулись капитаны и продолжили заниматься, чем занимались. О судьбе парламентера история умалчивает.

Мир и согласие между капитанами длились очень недолго. Вновь разругались и разошлись, на сей раз окончательно. Пиратствовали теперь в одном районе, и время от времени встречались, но о захвате галеона и других совместных проектах речь больше не заходила.

* * *

Расписывать в подробностях и даже перечислять все тихоокеанские «подвиги» Клиппертона и помогавшего ему Тейлора нет необходимости. Ничего интересного, заурядные пиратские будни. Захват купеческих судов. Захват прибрежных городков. Захват богатых и знатных пленников ради выкупа. Захват негров-рабов ради последующей продажи. Рутина. Манильский галеон Клиппертон не захватил, никакая другая особо богатая добыча ему не подвернулась. Средней руки пиратское плавание получилось.

Но два значимых момента, важных для нашего исследования, необходимо отметить.

Во-первых, хоть и был в той экспедиции Тейлор на вторых ролях, но в розыскные листы его фамилия попала вне всякого сомнения. Некто Бетаг, назначенный капитаном призовой команды на одно из захваченных Шелвоком судов, — дезертировал и добровольно сдался испанцам. Был ими отпущен после завершения войны, но до того рассказал всё, что знал о руководящем составе экспедиции, отплывшей из Плимута.

К тому моменту, когда Тейлор интернировался в Порто-Белло, после его тихоокеанских деяний прошло едва три года, память о них потускнеть не успела. Сдаваться под своей фамилией было безумием, Тейлору пришлось бы ответить за дела и свои, и Клиппертона, умершего в 1722 году, — особенно за последние, совершенные в статусе уже не приватиров, а откровенных пиратов. Сомнительно, что кто-нибудь опознал бы Тейлора в лицо на другом побережье Америки. Но фамилия стала токсичной, и ее непременно надо было сменить.

Так что литературная выдумка Стивенсона о том, что Дж. Тейлор стал Дж. Флинтом, основу под собой имеет железобетонную.

* * *

Второй значимый момент плавания Клиппертона и Тейлора уже упомянут: у них на Тихом океане напрочь отсутствовал порт базирования.

При этом пиратствовать месяцами, даже годами без базы невозможно. В теплых водах днище корабля очень быстро обрастает водорослями и ракушками, надо его регулярно, раз в три-четыре месяца, очищать, иначе неизбежно существенное замедление хода — мирное судно не догнать, от охотников за пиратами не спастись. А если швы и сочленения деревянного корпуса регулярно не конопатить заново, то откроются обильные течи, команда умается, работая помпами.

Илл. 10. Так кренговали пиратские корабли в полевых условиях: в высокий прилив заводили на отмель, дожидались ухода воды, затем чистили днище накренившегося корабля, искали и заделывали повреждения.

База нужна, без нее никак. И пираты (не только из экипажа Клиппертона) оборудовали небольшие импровизированные базы на необитаемых островах, время от времени меняя дислокацию, чтобы испанцы не пронюхали и не прислали карательную эскадру.

Клиппертон и Тейлор использовали для своих стоянок архипелаг Хуан-Фернандес (где задействовали помещения старой базы, возведенной не то Дампьером, не то Вудсом), остров Кокос, или Кокосовый, и безымянный в то время островок напротив побережья Коста-Рики (сейчас он носит имя Клиппертона, непонятно за какие заслуги).

И вот что любопытно: на Кокосе подчиненные Клиппертона возвели небольшое деревянное укрепление: сруб, стоявший на пригорке, а вокруг, в некотором отдалении от него, глухая высокая ограда.

Ничего не напоминает?

Так и есть, описание до боли напоминает крепость Флинта, построенную на Острове Сокровищ.

И эта крепость — очередное доказательство идентичности Флинта и Тейлора, уже шестое по счету.

А заодно строение на острове Кокос дает ответ на вопросы, которые наверняка озадачивали любого вдумчивого читателя «Острова Сокровищ»: а зачем вообще Флинт отгрохал свое укрепление? С кем он собирался воевать? От кого обороняться?

Ни диких туземцев, ни иных враждебных обитателей на Острове Сокровищ нет, стычки с ними исключены. А если к острову приплывет военный корабль, охотящийся за пиратами, то в блокгаузе от него не отсидеться. Тут одно спасение: торопливо рубить якорные канаты и поднимать паруса. Либо, если судно вытащено на отмель для кренгования, — бежать со всех ног и прятаться в чаще леса, надеясь, что у вражеского командира не найдется времени или людей для прочесывания. Отсидеться в блокгаузе можно было от полутора десятков головорезов Сильвера. С командой, например, фрегата, нечего и пытаться сыграть в такую игру.

Так зачем и для чего Флинт построил свою крепость?

* * *

Разумеется, талантом Ванги-провидицы Флинт-Тейлор не обладал. И не мог предполагать, что в вооруженной борьбе за его наследство на острове схлестнутся две группировки наследников, и одной из них очень пригодится бревенчатое укрепление…

Дело в том, что однотипный блокгауз на острове Кокос вообще не был предназначен для целей обороны. Он выступал в двух ипостасях: лазарета и тюрьмы.

Заболевших товарищей пираты при возможности сразу отправляли на берег, на свою временную базу. Здравая практика, если вдуматься: в тесноте матросского кубрика инфекции могли распространиться очень быстро и выкосить весь экипаж. Так что пусть заболевшие поживут на берегу — выживут, так вернутся в строй. Умрут — похоронить дело недолгое.

Туда же, на базу, отправляли захваченных негров, чтобы не путались на корабле под ногами. Пусть на берегу дожидаются, пока найдется торговец, не побрезгующий купить рабов у пиратов. (Но случались у Клиппертона и пленники иного сорта. Однажды, например, посчастливилось захватить испанского аристократа, маркиза Вилла-Роша с семейством. Тех, разумеется, ожидала другая судьба и другое обращение.)

Понятно, что на острове выздоравливающие пираты жили, как белые люди, в срубе. А негры… хм… те как негры, вокруг на вольном воздухе, благо теплый климат позволял. За ними надзирали, чтобы не вздумали перелезать через высокую ограду (возможны и варианты с колодками на ногах или схожими приспособлениями, затрудняющими побег). Разумеется, с острова без лодки не сбежать, но кому охота прочесывать потом джунгли в поисках беглецов? А если те выберутся на берег? Если начнут сигналить проплывающим мимо испанским судам?

Вспомним, что блокгауз Флинта был расположен невдалеке от берега, но при этом его полностью скрывала от взглядов с моря стена деревьев. Точно так же был замаскирован и блокгауз Клиппертона-Тейлора на острове Кокос.

Вспомним и еще одну характерную деталь. Когда к блокгаузу Флинта явился Сильвер в роли парламентера, он легко преодолел ограду снаружи, даже отсутствие ноги не помешало. А вот обратно вернулся с трудом: лез, срывался, падал… пока его буквально не перетащил наружу пират, сопровождавший на переговоры.

Но Сильвер инвалид, с него какой спрос. Однако вот как преодолевали, по свидетельству Хокинса, частокол вполне здоровые пираты. Туда, при штурме: «Нападающие лезли через частокол, как обезьяны». Обезьяны лазают что по деревьям, что по частоколам быстро и ловко, но при отступлении вся обезьянья ловкость куда-то подевалась: «Из четверых пиратов, перелезших через частокол, в живых остался только один. Бросив свой кортик на поле сражения, он, полный смертельного ужаса, карабкался на частокол, чтобы удрать, и все время срывался».

В «Острове без сокровищ» высказано предположение, что пираты столь по-разному преодолевают частокол снаружи и изнутри оттого, что с внешней стороны были загодя и скрытно расставлены пустые бочонки и ящики. Предположение умозрительное и ничем не подтвержденное, но хоть как-то объясняло странные факты.

Но можно допустить, что не было ни бочонков, ни ящиков. Что дело в особенностях конструкции частокола. Колья вбиты в землю глубоко, но изнутри часть земли рядом с ними срезана, переброшена наружу и утрамбована. Именно для того, чтобы снаружи перелезть было легко, а изнутри трудно без лестницы. Для укрепления, для обороны, — бессмыслица. А вот для импровизированного лагеря военнопленных — в самый раз.

Конечно же, при таком строительном новшестве резко вырастут трудозатраты. Но кто их, извините, считал, если над созданием своей будущей тюрьмы трудились сами захваченные рабы?

Клиппертон, кстати, повел себя в конце тихоокеанской эпопеи как последняя свинья. Бросил в блокгаузе группу подчиненных вместе с поднадзорными неграми. Попросту не забрал их с Кокоса и уплыл восвояси.

Другие члены экипажа не возражали, подойдя к вопросу цинично и прагматично: пускай, доля остальных вырастет. Они, бедолаги, не знали, что и для них у капитана заготовлен сюрприз.

* * *

Можно считать, что назначение блокгауза на Острове Сокровищ мы вычислили.

Нет никаких сомнений, что Флинт, обнаружив затерянный в океане остров, посещал его потом неоднократно. Причем не только для того, чтобы припрятать сокровища. Иначе и быть не могло. Остров имел три колоссальных, просто бесценных достоинства для любого пирата, лишенного возможности появляться в портах.

Во-первых, он изобиловал пресной водой. Там имелся большой ручей, или даже речка, били из земли родники. Это редкость для относительно небольших островов. Исследователи творчества Стивенсона, помещающие Остров Сокровищ на Багамские или Виргинские острова, забывает о том, что с водой там дело обстоит туго. Ручьев и речек нет, местные жители издавна строят искусственные резервуары для сбора и хранения осадков, изобильно выпадающих в сезон дождей.

Во-вторых, на острове растет строевой лес, Хокинс называет деревья соснами, но скорее всего это бразильские араукарии. Впрочем, особой разницы нет, если надо произвести серьезный ремонт корабля, — например, восстановить сломанные штормом мачты.

В-третьих, на острове всегда можно пополнить запас провианта, там изобильно водятся одичавшие козы.

Рай, а не остров. Мечта любого джентльмена удачи.

А раз там регулярно бывал Флинт-Тейлор, то и больных членов команды наверняка оставлял в спрятанном в лесу блокгаузе, и пленных.

И вот здесь нам могут задать ехидный вопрос: да зачем же Флинту-Тейлору секретная база в Атлантике, если там он подвизался вполне легально? Если служил гвардакостасом и мог пользоваться услугами любого испанского порта? Если мог спокойно там отправить заболевших в лазарет, а трофейных рабов законно выставить на продажу?

Вопрос закономерный. А для ответа на него еще раз вспомним слова Трелони: «Испанцы так боялись его (Флинта — В.Т.), что, признаюсь вам, сэр, я порой гордился, что он англичанин».

Относятся ли эти слова к начальному этапу карьеры Флинта-Тейлора, к тихоокеанскому?

Практически исключено. Сквайр на Тихом океане не бывал, он встречался с Флинтом-Тейлором (издалека, заметив лишь мачты пирата над горизонтом) на Антилах, в районе острова Тринидад. Но даже на Тихом океане испанцев могло пугать имя Клиппертона, никак не его помощника. А на Антилах эти имена вообще никто не знал бы (кроме людей, занимающихся розыском пиратов по долгу службы), если бы все конфликты Флинта-Тейлора с испанцами ограничились тихоокеанскими эпизодами.

Нет, не такой был Флинт-Тейлор человек, чтобы тихо и мирно прослужить до конца карьеры гвардакостасом, а потом уйти на покой. Мы помним, как он распрощался с привечавшими его голландцами: с пушечной пальбой, с разгромом форта…

Расставание с испанцами и возвращение на вольные пиратские хлеба получились не менее эффектными. Произошло это во время «Войны из-за уха Дженкинса», но не будем пока забегать вперед. Необходимо коротко рассказать, чем завершились тихоокеанские приключения Клиппертона, Шелвока и Тейлора.

* * *

Бросив оставшихся на Кокосе подчиненных на произвол судьбы, Клиппертон пересек Тихий океан и прибыл в Китай. Финансовые итоги экспедиции оказались достаточно скромными. Капитан рассудил, что если поделить добычу на всех, а до того отстегнуть долю арматорам, снарядившим корабль, то останутся вообще кошкины слезы. В результате раздумий он бросил и экипаж, и обветшавший «Успех», — сбежал в Европу на голландском судне, прихватив судовую кассу. Но долго там плодами неправедных трудов не пользовался, скончался летом 1722 года.

Шелвок оказался более жадным и задержался у берегов Новой Испании, хотя от его первоначального экипажа уцелела едва треть, проводить успешные налеты было все более затруднительно. Кончилось тем, что Шелвок повторил путь Клиппертона через Тихий океан и пришвартовался в порту Макао, где продал свой корабль и вернулся в Англию пассажиром уже после смерти Клиппертона. Там его (лейтенанта военного флота Его Величества, если кто забыл) уже поджидали и немедленно собрались отдать под суд за пиратство, но Шелвок ускользнул в Голландию.

А что же Тейлор?

Увы, мы не знаем в точности, как именно он завершил свою тихоокеанскую эпопею. Дело в том, что Шелвок и Бетаг, сочинившие позже записки об экспедиции, с какого-то времени (Бетаг раньше, Шелвок позже) перестали встречаться с кораблем Клиппертона и оставили читателей в неведении о последних происходивших на нем событиях.

Но вариантов два. Либо Тейлор возглавил остатки экипажа и двинулся на «Успехе» дальше к западу, в прилегающие к Индии воды, весьма заманчивые для любого джентльмена удачи. Либо он покинул Клиппертона раньше, перейдя на захваченное судно во главе призовой команды, и двинулся туда же.

Как бы то ни было, недолгое время спустя Тейлор неожиданно объявился и у Малабарского побережья, и на страницах «Всеобщей истории пиратства»: ни слова нет у Джонсона-Дефо ни о его прошлом, ни об обстоятельствах появления в Ост-Индии… Словно с неба свалился и стал командовать одним из кораблей в небольшой эскадре Ингленда.

* * *

Наверное, не стоит ничего добавлять к тому, что уже сказано об индийском периоде в жизни Флинта-Тейлора. Этот период и без того многократно и подробно описан.

Гораздо интереснее разобраться с приключениями знаменитого пирата в Атлантике — с теми, что происходили и под испанским флагом, и под Веселым Роджером. Здесь надо кропотливо восстанавливать истину, просеивая тонны информации из разных источников в поисках отдельных фрагментов нашей мозаики.

Но прежде чем заняться этой увлекательной работой, отвлечемся ненадолго от одиссеи капитана Флинта. Необходимо ответить на некоторые вопросы и претензии, возникшие у читателей «Острова без сокровищ», позже будет не до того.

* * *

Критики первой книги часто муссируют такую мысль: автор «Острова без сокровищ», дескать, строит все свои конструкции на основе непреднамеренных ошибок Р. Л. Стивенсона, а на самом деле никакого второго дна, никаких глубинных смысловых слоев нет в приключенческом романе, написанном для подростков.

Самое смешное, что такие нападки было нетрудно предугадать заранее, и прямо в тексте книге озвучено предложение критикам такого сорта: а попробуйте сделать то же самое! Возьмите любую грешащую ошибками книгу, какая приглянется, и попробуйте из тех ошибок выстроить свою версию описанного, альтернативную и непротиворечивую.

Причем предложение даже не подразумевало, что попытка непременно завершится неудачей. Есть авторы и их книги, где альтернативные версии вычисляются даже легче, чем при анализе «Острова сокровищ».

Однако критики подтвердить практикой свои обвинения не спешат, критикуют голословно. Не стоило бы их вообще вспоминать, но может сложиться превратное мнение, что случайных ошибок Стивенсон вообще не допускал, что каждая его якобы ошибка — на самом деле элемент игры, деталь мозаики, лежащая именно там, где нужно.

Это, конечно, не так.

Всем людям случается ошибаться, а писатели тоже люди, и Стивенсон допускал непреднамеренные ошибки в своей книге. Но в «Острове без сокровищ» они остались вне рассмотрения именно потому, что хорошо видно: никакого тайного смысла тут не заложено, налицо банальная авторская невнимательность либо незнание какого-то нюанса.

Несколько примеров.

Странные вещи происходят с яликом «Испаньолы».

Кратко напомним историю вопроса: шлюпок на «Испаньоле» было три. Две из них — большие мореходные гички. На них можно было доставить на берег большую группу людей либо приличное количество груза, можно было спастись в бурном море с затонувшего судна. И был ялик, небольшой и ходкий, способный перевезти по спокойной воде на берег или другое судно одного-двух пассажиров или самый минимум груза.

Но так уж получилось, что на обеих гичках уплыли на остров матросы во главе с Сильвером. И их оппонентам остался для эвакуации со шхуны в блокгауз только ялик. Маленькой шлюпке пришлось совершить три рейса: первый — разведывательный, а при последнем ялик оказался настолько перегружен людьми и припасами, что затонул рядом с берегом, где глубина была примерно по грудь. Кладоискатели вброд выбрались на берег, обосновались в блокгаузе. А с яликом начали происходить чудесные вещи. Позже капитан Смоллетт отправил двоих добровольцев, Грея и Хантера, — забрать припасы из ялика, который из-за отлива должен был показаться из воды. Мысль была правильная, но запоздала, спасательными работами уже занимались люди Сильвера, весь груз затонувшего суденышка достался им.

А потом произошло странное. Вода отступили еще дальше, ялик оказался на суше. И пираты его уничтожили. Изрубили топорами. Свидетельствует Хокинс, весь день самодеятельно блуждавший по острову и до блокгауза к тому моменту не добравшийся:

«На берегу, как раз против частокола, несколько человек рубили что-то топорами. Впоследствии я узнал, что они уничтожали несчастный наш ялик».

Трудно понять мотивы Сильвера, отдавшего такой приказ: разве лишним в хозяйстве было быстроходное и никак не пострадавшее суденышко, позволяющее при нужде быстро сгонять налегке на «Испаньолу» без возни с тяжелой гичкой?

Трудно понять, но можно. Одноногий видел, что происходит: пираты дорвались до рома в неограниченных количествах, «спасибо» новоявленному квотермастеру Джобу Эндерсону. И скоро события полностью выйдут из-под контроля. Кладоискатели при желании захватят и ялик, и «Испаньолу» с его помощью, а подчиненные Сильвера будут в это время спать мертвым алкогольным сном.

Уничтожение ялика — паллиатив и полумера. Повальная пьянка действительно завершилась тем, чего опасался Сильвер. И Ливси с товарищами мог спокойно захватить в ту ночь шлюпки, «Испаньолу», оставшегося трезвым Долговязого Джона вместе с попугаем, — попутно истребив в дупель пьяных пиратов. Иное дело, что Ливси к такому развитию событий не стремился. Ему хотелось еще немного повоевать и под шумок боевых действий оставить сквайра без лично преданных тому людей.

Ладно, уничтожили ялик и уничтожили, хотя бы от одной проблемы в ту ночь Сильвер избавился.

Но вот что увидел Хокинс позже, уже после штурма блокгауза:

«Испаньола» вся, от вершины мачты до ватерлинии, с повисшим черным флагом, отражалась, как в зеркале. Возле корабля я увидел ялик. На корме сидел Сильвер. Его я узнал бы на любом расстоянии. Он разговаривал с двумя пиратами, перегнувшимися к нему через борт корабля.

Что за чудесное воскрешение ялика? Или опять накосячил переводчик, перепутал ялик с гичкой?

Нет, в оригинале тоже ялик. Позабыл Р. Л. Стивенсон, что…

Стоп.

Отставить.

Всё не так.

Ведь Хокинс видел «воскресший» ялик, когда якобы отправился якобы захватывать «Испаньолу»! А в «Острове без сокровищ» доказано, что никакого захвата не было, что Хокинс его полностью выдумал. Доказано, но один из намеков Стивенсона на ложь Джима ускользнул от внимания.

М-да… Первая попытка поймать мэтра на непреднамеренной ошибке не удалась. Попробуем еще раз.

Второй заход снова связан с яликом. Когда кладоискатели выбрались после его затопления на берег, мокрые до нитки, у них остались два не подмокших, пригодных для стрельбы мушкета: Ливси инстинктивно поднял свой над головой, а у опытного капитана он висел за спиной замком кверху. Очень скоро эти мушкеты выстрелили — по группе пиратов с Эндерсоном во главе. И кладоискатели тут же зарядили разряженное оружие.

А как зарядили? Вернее, чем? Где они, промокнув до нитки, взяли сухой порох?

Ответ: взяли в герметично закрытой и оттого не промокшей пороховнице, — не подходит. В конце 17 века произошла самая настоящая революция в деле заряжания мушкетов и ружей: переход на бумажные патроны. С современными унитарными патронами они имели мало общего — бумажные пакетики с отмеренным количеством пороха и пулей. Патрон вскрывали, причем зубами, именно так было записано в воинских уставах и наставлениях, малую часть пороха пускали на затравку, остальной вместе с пулей отправлялся в ствол, а бумага патрона при этом служила пыжом. В середине 18 века оружие в развитых европейских странах заряжали только так, у Ливси и его товарищей не было оснований пользоваться архаичными пороховницами, в разы увеличивающими время зарядки.

Однако, при всем своем удобстве, герметичными и водостойкими бумажные патроны не были. И непременно все промокли бы при затоплении ялика. Налицо явная ошибка.

А вот еще одна. Сквайр Трелони говорит: «Однажды возле Тринидада я видел вдали верхушки его (Флинта — В.Т.) парусов, но наш капитан струсил и тотчас же повернул обратно, сэр, в Порт-оф-Спейн».

Не мог повернуть капитан в Порт-оф-Спейн. Не было такого города в то время. Даже если верны самые поздние датировки событий «Острова Сокровищ» — все равно не было. Будущая столица островного государства Тринидад-и-Тобаго получила имя Порт-оф-Спейн в 1797 году, а до того город именовался Конкерабия, в честь индейской деревушки, на месте которой был построен. Явный анахронизм.

Честно говоря, шхуна «Испаньола» — сама по себе плавучий анахронизм. Не строили в те годы трехмачтовые гафельные шхуны, только двухмачтовые. А описанный Стивенсоном тип судов впервые появился позже, в 1770-е годы, на верфях США в ходе Войны за независимость.

Достаточно, наверное. Тезис подтвержден: непреднамеренные ошибки у Стивенсона встречаются, хоть и в небольшом числе. Но кто из авторов сам без греха, пусть первым бросит камень.