Невеселые заметки. Каждую минуту

Виктор Тейдев

«Каждую минуту» – это первая книга из сборника рассказов «Невеселые заметки». Она раскрывает читателю те возможности и те прожитые минуты жизни героев, которые они не ценили или не обращали на них внимание, двигаясь к неизбежному концу. Может быть, после этого именно вы посмотрите на свое прошлое и настоящее по-новому.Виктор Тейдев

«ЗА ГРАНЬЮ»

Облокотившись на подоконник, я рассматривал солнце. С той стороны окна, на фоне ярко-голубого неба, оно казалось бледно-лимонным. Я отчетливо видел каждый его мускул. С их помощью, оно мощно отталкивало от себя напирающие черно-серые тучи. Казалось, что этим солнце пыталось хотя бы на небольшой срок задержать дождь. Птицы уже давно не пели, ощущая каждой своей клеткой нависающую над ними влагу. Только деревья одиноко шумели густой листвой, доказывая этим, что природа еще не умерла. Издалека, казалось, с другой стороны нашего грязного шарика, послышался удар грома. Он раскатисто пронесся по еще светлому небу. Упали первые капли дождя на подоконник. Брызги от них ворвались в мою комнату через раскрытое окно.

1

То, что произошло со мной, случилось не здесь и в другое время. Все началось еще много лет назад, задолго до того как я очутился здесь. В этом сумасшедшем доме с болезнью, название которой я не смогу даже выговорить. Не хочу сказать, что эта болезнь привела меня к нынешнему моему положению. Я уверен, что тот диагноз, который дал мне доктор, можно дать половине населения земного шара. На моем месте мог бы оказаться любой из вас. Дело в случае. Или, можно сказать, в череде событий, которые могут привести к этому любого человека.

Не всю жизнь я провел в этой комнате сумасшедшего дома. Хотя, наверное, это единственное место, где можно спастись от всего. Тут не так уж и плохо. В конце концов, ты здесь отдан самому себе, и никто не вмешивается в твою жизнь. Время течет капля за каплей. Ты видишь в окно как оно пробегает мимо тебя, спрятавшись в людях, проходящих за окном, машинах, заполняющих рокотом своих моторов и так, довольно-таки, шумный город. Все крутится, вертится, гремит, стучит. А ты смотришь на это в окно и понимаешь, что в этом всем ты не участвуешь, не участвуешь в их Жизни.

Кто дал определение понятию слова ЖИЗНЬ, кто дал смысл этому слову? Возможно ли трактовать его так, как общепринятое мнение?

Возможно…

Возможно, мы все так начинали его понимать с самого детства, но уже на закате своих лет каждый говорит про это слово по-разному. За эти годы я часто задавал себе вопрос: «Нужна ли она»? И сам себе сразу же отвечал: «Да, нужна». И это тысячу раз правда. Мы должны прожить ее, пройти ее насквозь, обсосать ее всю, взять у нее все, что возможно, для того, чтобы, перейдя через грань, можно было бы не торопясь сравнить ее с тем, что ты получил.

Смерть.

Почему это слово у нас ассоциируется с противоположностью слову Жизнь? Никто не знает, что происходит там… за гранью. А те, кто перешагнул ее, стараются умалчивать об этом. И это им удается.

На данный момент у меня довольно много времени, чтобы подумать об этом. Я не чувствую себя ущемленным и оторванным от общества. И хоть я не участвую в его Жизни, я незримо наблюдаю за ним, анализирую его. Я никогда не считал общество главным для себя. Я сам для себя общество, и меня это устраивает. И мое безучастное отношение к жизни за окном нисколько меня не огорчает.

Я так могу сидеть очень долго. И то, что я теперь нахожусь в этом сумасшедшем доме, для меня не играет ровным счетом никакой роли. Возможно, я потерял все, что у меня было. Тот мир, который находится за стеной, ограждающей сумасшедший дом от него, не так уж хорош, как мог бы быть. Хотя бы, достаточно того, что в нем есть ОНА.

Сделал ли я ошибку, оставив ее там? Не знаю. И на этот вопрос вряд ли отвечу. Просто я почувствовал, что больше она во мне не нуждается, хотя, возможно, и любит до сих пор. Кто знает? Но все, что у нас с ней было, останется навсегда со мной, и я не жалею о прошедшем. В конце концов, все можно понять.

— Ну-с, голубчик, как себя чувствуем?

Доктор внезапно открыл дверь в палату и быстрым шагом вошел (нет, ворвался) в нее. Его манера так (по-старому) говорить бесила меня, но я не подавал вида, чтобы не выглядеть еще более раздражительным, а может быть, по его мнению, еще более враждебным.

— Спасибо, доктор, хорошо! — ответил я слегка рассеяно из-за резко прерванной моей мысли.

— Грустные мысли не посещают? — продолжил он и посмотрел на меня через стекла своих очков. Едва заметная улыбка скользнула на его губах под аккуратно подстриженными усиками.

— Нет. Ничего такого, доктор!

Мое сознание медленно стало возвращаться в реальный мир. Наверное, в этот момент я выглядел глупо или наивно, так как всем своим выражением лица я показывал рассеянность и по-детски растерянный вид. Примерно такой же, как когда ребенку на Новый год родители дарят велосипед, а не собаку, о которой он просил в течение полугода и с нетерпением ожидал наступления волшебного праздника.

— Сегодня гораздо лучше! — продолжил я и даже улыбнулся. Но улыбка получилась такая же растерянная, как и все мое лицо. Интересно, о чем в этот момент подумал доктор?

— Голубчик! Надеюсь, вы продолжаете принимать лекарства? И не выкидываете их в окно, как делают это ваши безответственные соседи по палате.

Когда доктор произносил эту фразу, он особо выделил ВЫ и ВАШИ таким твердым, но вкрадчивым голосом, что я побоялся бы ему соврать. Но так как мы довольно долго общаемся, я привык к этому и спокойно и уверенно сказал:

— Да, доктор, пока не прекращаю принимать, но если что, я вас об этом уведомлю!

— Я смотрю вы пытаетесь шутить, — сказал доктор. — Это первый шаг на пути к вашему выздоровлению.

Он подошел ко мне, слегка наклонился и взял меня за запястье. С минуту он так и простоял в задумчивой позе, меряя мой пульс.

— Ну что, прекрасно, голубчик! Я к вам зайду завтра, и мы еще пообщаемся.

Доктор отпустил мою руку и, посмотрев на меня теперь уже из-под своих очков, развернулся и вышел из палаты.

Проводив его взглядом, я выдохнул, как только захлопнулась дверь.

Как стало прохладно! Надо будет закрыть окно, иначе дождь зальет мою кровать. Его серая стена похожа на полотно. Чистое-чистое, но поцарапанное невидимым художником. Наверно там внизу бегут веселые ручейки, но мне лень вставать, чтобы посмотреть на них и услышать их дружное пение. Сейчас ручейки живут и весело журчат по асфальту, который покрыт множеством трещин. Завтра, если встанет солнце, они умрут. И они будут знать вместе с избранными, что творится там… за гранью. Как настойчиво врываются раскаты грома в раскрытое окно. Я зажмурился от яркой вспышки молнии и подумал, что не самую короткую жизнь я провел на этом шарике.

Вот она грань между жизнью и смертью. Молния рождается и сразу же умирает, уступая место своей сестре, которая, в свою очередь, тоже погибает для других. Также и мы должны умирать в свое время для того, чтобы жили другие. Чтобы они тоже попробовали, что такое ЖИЗНЬ.

Мы плачем — потом смеемся,

Мы ссоримся — потом миримся,

Мы ненавидим — влюбляемся…

Я это слышал еще там, по ту сторону стены. Если было бы так просто жить… Не возникало бы никаких проблем. Я не хочу так жить. Система слишком проста, а человек не создан для этого. Ему нужно больше и сложнее, он идет на самоуничтожение. И нельзя ничего сделать. Человек дойдет до конца.

Помню, как впервые дни доктор, чтобы меня изучить и понять, задавал разные вопросы. Тогда он спросил меня: «Что такое Ненависть?» Я ему наплел что-то несуразное для того, чтобы он от меня отстал.

Но, ненависть — это единственная характеристика человека. Только она может возвратить ему истинное лицо. Все остальное мишура, ненастоящее. Все ходят под масками, делая себя проще и, как им кажется, лучше. Но они ошибаются. В маске вечно не проходишь. И перед Смертью мы предстаем с нашими настоящими лицами.

Как-то на днях, я подслушал разговор в коридоре между двумя медсестрами. Они говорили вполголоса, но их оживленная болтовня все равно разливалась по коридору, проникая в каждую замочную скважину, и густой суетливой массой вплывала сквозь щели дверей палат.

Как противно. Меня выворачивает наизнанку. Все эти сплетни, шушуканье за спинами друг у друга, лживые улыбки. Каждый хочет угодить кому-то. Они злословят, очерняя и поливая друг друга ложью, чтобы в результате им было лучше, чем остальным. За этим всем стоит ненависть ко всему. Но в итоге, все это утонет в ручьях под моим окном. И все мои мысли уйдут вместе со мной. Я чувствую, что это произойдет очень скоро. И это уже ничто не остановит.

А еще существует такое слово как Счастье. Что за ним скрывается для меня не совсем понятно. Каждый готов это слово трактовать по-своему. У каждого счастье свое.

СЧАСТЬЕ. СЧАСТЬЕ. СЧАСТЬЕ.

— Ну-с, голубчик, — внезапно всплыло воспоминание моего разговора с доктором, проведенного дней пять назад, — а что такое Счастье?

Тогда этот вопрос, заданный доктором, застал меня врасплох. Я на секунду замер и, подняв свои глаза, посмотрел на доктора пристальным взглядом:

— Смотря, что вы имеете в виду под словом Счастье, — ответил я и, опустив глаза, стал рассматривать пол палаты.

Я практически всегда так делал при разговоре с доктором, так как боялся, что он может прочитать по ним истинное мое желание.

— Ну как же, голубчик! — воскликнул доктор. — Чувство, которое делает человека счастливым. Это же очевидно, — с укором и даже с каким-то подозрением сказал он.

— Но дело в том, что не всегда то, что воспринимается за Счастье, является таковым, — ответил я. — Счастье легко спутать с Радостью.

— Поясните, голубчик, — заинтересованно произнес доктор и подвинул указательным пальцем свои очки на переносице.

— Ну смотрите сами, — неохотно ответил я. — Для одного человека рождение ребенка — это Радость. А для второго — это Счастье. Разница только в том, что у первого не было проблем с деторождением, и появление на свет ребенка было для него, предсказуемым событием, хоть и делом времени, которое в итоге и принесло ему Радость. У второго были проблемы. Неоднократно он пытался зачать ребенка, но не получалось. И вот тогда, когда он опустил руки и смирился с этой утратой, вдруг неожиданно он узнает о беременности. И для него это не Радость, а Счастье.

Доктор задумался и не прерывал меня, только внимательно смотрел из-под своих очков.

— Таких примеров очень много, — продолжил я. — Я мог бы приводить их весь день и всю ночь. Но я не хочу утомлять этим ни себя, ни вас. Я хочу сказать, что для одних Радость — это Счастье, а для других, наоборот, Счастье — это Радость. Надеюсь, этим примером я ответил на поставленный вопрос?

— Хорошо, голубчик. Тогда вы можете сказать, что для вас Счастье?

Я задумался и сначала хотел сказать, что это Любовь. Но передумал, так как боялся ошибиться. А может я просто не хотел доктору об этом говорить?

— Нет, — ответил я, — боюсь перепутать Счастье с Радостью.

Все хотят заполучить Счастье, но что они дают взамен? Чем могут пожертвовать ради него? Стремясь к Счастью, они сами не понимают, что в большинстве случаев они двигаются совсем к другим чувствам. Жадность, алчность и зависть — вот пороки человечества, и ни у кого счастья нет. И поэтому каждый несчастен по-своему. Потому что быть, например, завистливым легче, чем быть счастливым. А что я сам могу сказать про Счастье, сидя в этой палате с кроватью, столом, стулом и окном? Где здесь мое счастье? Хотя… хотя я счастлив тем, что не похож на тех, кто за этой стеной. И в этом, наверное, все мое счастье.

А ведь я когда-то был по-настоящему счастлив. Я парил в небе и у меня были крылья, но я был так молод и неопытен. Все мое счастье превратилось в пыльную бутылку пива (а то и водки) и в замусоленную сигарету, которую мой друг (?) бережно достал из кармана своих штанов. Все это было, но со временем ушло.

Время…

Время лечит раны жестокие, глубокие. Они не болят от перемены погоды — они болят от состояния души. Рубцы дают о себе знать. Это невозможно забыть.

У меня был маленький друг. Черный котенок, совсем крохотный. Наверное, он несколько дней назад только открыл глаза. Я любил с ним разговаривать. Этим, в белой одежде, не понять меня. Но как мы с ним разговаривали! Как мы с ним разговаривали! Котенок понимал меня с полуслова. И он давал мне это чувство, называемое Счастьем.

Наша встреча произошла совсем неожиданно ранним утром. Проснувшись, я сел в кровати и протер глаза. Сначала я ничего не заметил, но вдруг на подоконнике что-то задвигалось. Оно было крохотным, но таким пушистым! Я встал с кровати и подошел к окну. На подоконнике сидел черный комочек шерсти с грустными глазками. Он посмотрел на меня и сделал два неуверенных шага в мою сторону. Потом он остановился и вопросительно посмотрел на меня. Я протянул к нему руки и взял в ладони. Котенок беспокойно стал переминаться с лапки на лапку, но потом, успокоившись, удобно устроился на моих руках. Да, да. У него были грустные и в то же время умные глаза. Не каждый человек имеет такой проницательный взгляд как у него.

Он был мне очень нужен. В его взгляде можно было прочитать понимание каждого твоего слова. За этой стеной, разделяющей меня с реальностью, котенок на несколько дней стал мне хорошим другом и отличным собеседником. Я любил рассказывать ему про свой внутренний мир. Я отдавал ему часть своего завтрака или обеда, а он в благодарность за это терпеливо сидел у меня на кровати, лизал мне руки или щеки. А иногда котенок настороженно поднимал ушки и, казалось, что он внимательно вслушивается в мою очередную историю. Но он не мог дать мне совет или сказать что-нибудь. Он просто сидел и терпеливо слушал. Это продолжалось недолго. Однажды утром я проснулся и не нашел его в комнате. Я до сих пор не знаю, где он и что с ним. Может, он ушел в мой внутренний мир, про который так часто слышал.

Но я даже не могу представить, что он там будет делать. Там очень одиноко. Весь мой мир заполнен красной густой массой, из которой формируются мои мысли в виде пузырей, создающих впечатление, что она кипит. Пузыри отрываются от нее и поднимаются в багровое небо, где они взрываются, лопаются и дают мне определенную информацию, которую я потом, возможно, вношу во внешний мир. А еще, кроме этой массы и пузырей, существуют черные деревья. Они могут находиться где угодно, напоминая мне о том, что не так уж и хорошо здесь. В моем внутреннем мире нет звуков, нет ветра. Все идет своим чередом. И там нет граней и всех принятых физических законов. Я сам формируюсь в этом мире. Только я могу в нем выжить. Я единственный сталкер своего мира.

Конец ознакомительного фрагмента.