Обрести себя

Виктор Родионов, 2022

В этой истории – путь обретения мужского начала неуверенного в себе мальчика, путь осознания мужской роли в отношениях между мужчиной и женщиной.Герой повествует о своём детстве и юности, прошедших в подмосковном дворе середины шестидесятых годов прошлого столетия.Росший в семье без отца, он с особой теплотой вспоминает свои отношения со старшей сестрой, которая в детстве была для него лучшим другом и опорой.В его воспоминаниях – детский ужас встречи с негодяем, шалости, юношеские открытия, – обо всём герой рассказывает откровенно и с юмором.С иронией он вспоминает интимные подробности первых проявлений своей сексуальности, связанные с этим заблуждения, страхи и забавные случаи.Параллельно с этим, герой повествует о свой бабушке – враче с нелёгкой судьбой, и о почти детективной истории её рукописи.В повествовании содержатся сцены, которые кому-то могут показаться жестокими или излишне натуралистичными; если Вы к этому не готовы, – пожалуйста, воздержитесь от чтения.

Праздник

Наша с Ленкой бабушка мечтала видеть кого-нибудь из нас врачом, который продолжил бы дело всей её жизни. Но ни я, ни Ленка не хотели идти в медицину — нас с детства тянуло к технике. Бабушка об этом знала и уважала наш выбор.

Поэтому она завещала передать свою рукопись тому из её потомков, кто всё-таки решит связать свою жизнь с медициной и выберет бабушкину специализацию.

Рукопись ребёнку надлежало вручить непременно в торжественной обстановке, сразу после окончания им медицинского института — таковы были традиции её семьи. Все её предки были врачами и своим детям в наследство они передавали именно свои дневники и научные труды. Вообще, наличие семейных реликвий было традицией её семьи уже в течение нескольких поколений. И нам не хотелось нарушать эту традицию.

Рукописью была толстая книга, вручную сшитая из тетрадей разной толщины или даже из отдельных листов. Они немного отличались по размеру, качеству бумаги и явно были написаны в разное время. Написаны они были вручную, аккуратным почерком: эта книга содержала результаты научных исследований и дневники, которые бабушка вела в течение почти всей своей профессиональной жизни. К рукописи прилагались несколько конвертов из грубой бумаги с рисунками и таблицами. На обложке была приклеена казённая этикетка с надписью:

«Кат. класс."прочие", авт. проф.… Р.Ф., б/н, листов н/д, несекретно, разрешено домашнее хранение, возврату не подлежит. Аннотация: анализ генезиса психических расстройств античности и средневековья на основе открытых литературных источников. Зарегистрировано: журнал № 24/8539, рег. № 845, исп. Антонова Ю.С. дата……».

Значительная часть рукописи была написана на латыни. Некоторые тетради были написаны по-русски и на других языках. С этой рукописью связана таинственная история, о которой я расскажу позже.

Ленка — это моя старшая сестра; она старше меня на год. Мы уже давно не молоды и для всех она не «Ленка», а Елена Владимировна, заслуженный и уважаемый в городе человек. У нас давно свои семьи, и у неё, и у меня — взрослые дочери.

Врачом стала Ленкина дочка — Алиса. И, хотя она выбрала другую специализацию, мы всё равно решили вручить ей эту бабушкину реликвию. Думаю, бабушка бы это одобрила: внешне Алиса была очень похожа на неё…

Для празднования все решили собраться поближе к истокам, — в бабушкиной квартире, где прошло наше с Ленкой детство, а сейчас живём мы с женой.

После торжеств все разошлись по комнатам, а мы с Ленкой ушли на кухню, долго болтали, вспоминали детство, юность… Потом решили посмотреть старые фотографии. Звать никого не стали — это очень личное.

Вот мама… бабушка… мы на диване…

Из отдельного конверта выскользнула небольшая пачка фотографий нашей дворовой ватаги — мальчишки, девчонки…

— Надо же! — воскликнула Ленка, — ни одной девчонки не помню.

— Да и не мудрено…

А вот и наша дворовая футбольная команда!

— Помню я этот день, — сказала Ленка, усмехнувшись, — это Сашкин отец пришёл с фотоаппаратом и решил нас всех сфотографировать.

— Да, я тоже помню, — ответил я. — А где тут сам Сашка-то?

— А вот ты со своей палкой на боевом посту! — перебила меня и засмеялась Ленка.

— Ага. Это Стас мне занятие придумал. Надо сказать — рассудительный и справедливый парень он был. Интересно, как у него жизнь сложилась — скорее всего, юристом стал?

— Не знаю.

— А помнишь — ты ему по морде дала?

— Помню, как же… Но это было за дело…

— Это точно.

Попалась фотография, на которой была изображена вся наша команда. Мальчишки стояли полукругом, положив руки на плечи соседей. С краю стоял я, с большой палкой в руках. В самом центре стоял симпатичный мальчик, поставив ногу на мяч.

Этот же мальчик был изображён ещё на одной фотографии, там он был один, и ракурс фото был покрупнее. На вид мальчишке лет десять-одиннадцать, он был в футбольных трусах и майке, в чёрной кепке, в гетрах, одна из которых была спущена до щиколотки. Мальчик был обут в футбольные бутсы. На руках у него были большие перчатки, а под мышкой — грязный футбольный мяч. На коленке красовалась ссадина. Он был вратарь и был сфотографирован на фоне футбольных ворот.

Увидев фотографию, Ленка вдруг расплакалась. И у меня сдавило горло.

С этим мальчиком было связано всё наше детство.

Не знаю, о чём сейчас думала Ленка, — кем он остался в её памяти. А для меня он в то время был и старшим братом, да и частью меня самого…