Моё любимое «Я»

Виктор Подъельных

Жизнь дала сбой. Череда неурядиц, преследующих меня, росла как снежный ком. Я всё глубже и глубже проваливался в пучину отчаяния и боли. В какой-то момент я не выдержал и закричал, обращаясь к Богу: «Помоги мне, не могу так больше!» Внезапно я осознал себя, свой путь. Увидел, как на протяжении жизни иду на поводу у эмоций – презираю, предаю, злюсь, смотрю на мир с высоты своего стула, на который сам же себя и водрузил. И тогда я медленно, шаг за шагом, стал подниматься к себе. Настоящему.

Глава 5. Чувство вины

Ты виноват уж тем…

Из басни Крылова «Волк и ягнёнок»

— Я устал быть всё время виноватым и не хочу больше нести этот груз! Не хочу! Что мне делать?!

— Во-первых, перестань оправдываться! Отслеживай такие ситуации и останавливай себя. Кроме того, спустись в своё чувство вины. Прими себя виноватым. Пой, как раненый воин, стоя на коленях и принимая смерть как радостный выход!

Темнота. Горит, слабо потрескивая, свеча. Лики святых смотрят на меня и ждут, я читаю в их глазах веру в то, что я смогу. Я смогу!

Встаю на колени и… попадаю в поток, который несёт меня по прожитой жизни. Я вижу мелькающие картинки, и всё, что мне остаётся делать, — принимать. Свою вину, свои грехи, своё тёмное Я.

Виновен! В том, что не вовремя появился на свет и спутал чьи-то планы. В том, что капризничал и не давал спать по ночам, часто болел, не слушался, отказывался от еды и заставлял уговаривать себя.

Виновен! В том, что убегал из дома, пока родители были на работе, в том, что спускал карандаши в подполье через щель в полу и однажды даже помочился в эту щель. В том, что исподтишка брал сладости из буфета. В том, что обманул соседскую девчонку и хитростью выпросил у неё еды, а потом, насытившись, перестал с ней играть.

Виновен! В том, что прятался и не отзывался, когда звали родители, ломал игрушки и пачкал обои, терял деньги, когда отправляли в магазин, ходил с чужими людьми, когда те заманивали с собой.

Виновен! В том, что любил оставаться у бабушки больше, чем дома. В том, что мучил кота, заставляя его сидеть на коробке с игрушками и охранять. В том, что тайком открывал бабушкин комод и рылся в нём, находя интересные вещи. В том, что когда-то взрослый дядька на велосипеде обогнал меня и, смеясь, показал «козу».

Виновен! В том, что кидал в гневе комья земли, обидевшись на бабушку, которая набрала грибов больше меня. В том, что украл закладку из книги у понравившейся девчонки. В том, что обзывался и вредничал. В том, что уходил без спросу в лес, блуждая и чудом находя дорогу обратно.

Виновен! В том, что обманывал, предавал, насмешничал, завидовал, ставил себя выше всех, калечил души и сердца, кидал в глаза и за спиной грязные слова, лелеял и пестовал себя как наивысшую ценность, которую нельзя даже пальцем тронуть и всё, что полагается, — сдувать пылинки и молиться на неё.

Виновен! В том, что направо и налево бросался словом «любовь», не веря в это слово и в это действие. В том, что сбивал с толку себя и других, находясь в иллюзии и принимая эту иллюзию за реальность.

Виновен! Виновен! Виновен! Виновен!

Картинки несутся передо мной, словно лошадки на детской карусели, только успеваешь рассмотреть и принять одну, как появляется другая. Их очень много, этих «лошадок». Я рыдаю. Слезы текут непрерывно, горечь от увиденного заставляет сердце трепетать так, что, кажется, оно не выдержит. Больно. Очень больно. Я в исступлении принимаю и сразу прошу прощения, и где-то внутри чувствую, что меня прощают. И… любят. И от этого чувства мне становится ещё больнее, ещё горше. И снова рвутся рыдания. Словно я оплакиваю того, кто ушел и больше не вернётся. Никогда.

Виновен! В том, что не держал слова, не отдавал чужое, взятое на время. В том, что презирал, гневался, ленился. В том, что участвовал в грязных делах, думал грязные мысли. В том, что бил в гневе приятелей чем попало, что подвернётся под руку, не управляя силой, а идя у неё на поводу. В том, что пошёл в 13 лет на фильм «не до 16» и подпортил себе психику.

Виновен! В том, что убивал кротов, ставя капканы, убивал воробьёв и кур, подбивая их камнями, убивал мух, жуков, пчёл, шершней, привязывая к их лапке ниточку и забавляясь. В том, что убивал людские души, дав надежду и тут же отобрав её.

Виновен! В том, что нагло совался в чужие двери, играл чувствами, шел напролом по головам, лелея себя как особу, которой позволено всё. В том, что списывал, брал чужое и выдавал за своё, выкручивался и юлил там, где нужно было быть честным с собой. В том, что жадничал. Брал и не благодарил.

Виновен! В том, что не почитал родителей, сваливал вину на брата, манипулировал, играл чувствами, вёл себя, как маленькое неразумное существо.

Виновен! Виновен! Виновен!

Виновен в том, что не брал ответственность, не был мужем жене, отцом детям, сыном родителям. В том, что всё время прятался в домике, сделанном из стола и покрывал. В том, что прятался от всего мира, считая его жестоким, обижаясь на него, презирая его.

Виновен! В том, что ступал не в свою колею и шёл по ней упрямо, в кровь сбивая ноги и душу. В том, что не верил в себя, не любил никого, не искал вариантов, не делал, не жил.

В какой-то момент я увидел другие картинки, не мои. Но я, каким-то образом был связан с ними. Я был другими людьми. Теми, кто жил до меня. Моими предками.

Вот мне три года, и я сижу на коньке крыши, а кто-то внизу уговаривает меня спуститься. Мне хорошо там, наверху. Меня видят. Замечают. Я большой, а они маленькие, будто игрушечные, поэтому мне весело, и я хохочу. Виновен!

А вот другая картинка. Я — глава семьи. Кричу, беснуюсь, стучу кулаком по столу с такой силой, что подпрыгивают миски. Рядом моя жена. Она молча сжимается, как от удара, прячет глаза и хочет одного — чтобы всё закончилось. А я чувствую, что делаю ей больно, что она любит меня, любит и такого, в гневе. И ещё больше злюсь, грохочу как гром, раскатами ударяя по её душе, нанося её глубокие раны. Виновен!

Вот я весельчак и балагур. Хожу по домам, собираю народ, рассказываю небылицы, играю смешные сценки. Все смеются, хлопают меня по плечу и кричат:

— Ещё давай! Ещё!

Я горделиво выпячиваю грудь, набираю воздуха в лёгкие и продолжаю их веселить. В этот момент я похож на проститутку, ублажающую клиентов. А когда прихожу домой, меня встречает жена. Дома нечего есть, и она выговаривает мне, что я перестал быть хозяином, а стал шутом. Но я, не выходя из образа проститутки, кричу на неё, хватаю ухват и принимаюсь крушить, ломать всё, что так дорого досталось.

Виновен!

Господи!!! Прости мне мои прегрешения!!! Не ведал, что творил!!! Прости!!!

Конец ознакомительного фрагмента.