Травник. Перепутье I

Виктор Николаевич Репкин

Только наивные люди думают, что наш мир прост и в нем все ясно и разложено по полочкам. Но есть люди, которые не скажут вам ничего в ответ и лишь грустно улыбнуться. Только вот их шрамы говорят много больше любых слов, а глаза не могу скрыть той истины, что сказки реальнее многих исторических летописей. Но нам легче верить в обратное, иначе мы потеряем опору под ногами и даже можем потерять сами себя, встретившись со своими детскими кошмарами лицом к лицу в реальном мире.

Вступление

Мое имя Виктор Токмаков, и я потомственный травник. Этому ремеслу меня обучила моя бабка Агафья Горохова. Еще у меня, как выражаются современные мастера оккультных наук, способности видеть энергетические поля живых существ и предметов, сиречь ауру. Как говорила бабушка это способность присуще всем, но только современный человек, пройдя сквозь горнило детского сада и школы, закрывает ее, чтобы не быть белой вороной или попасть под внимание компетентных органов. Мне повезло, и бабушка сумела не только не дать моему дару уснуть, но и развила его до приличного уровня. Так что в лесу мне не заблудиться, и я знаю, какая трава на данный момент созрела, да и грибы с ягодами я вижу очень хорошо, и с лешим я наладил дружеский контакт.

С детства родители отправляли меня с сестрой Александрой на выходные и каникулы отдохнуть к бабушке от шума и грязи нашего города. Ее бревенчатый дом находился в деревне, что была от города примерно в получасе езды на автобусе. Я любил наблюдать за ремеслом моей бабушки, и слушать по вечерам ее рассказы о былых временах. Моя бабушка была настоящей практикующей травницей, и это не смотря на лихие годы борьбы с ними как классовым врагом в двадцатом веке. Именно благодаря тому, что она умела на самом деле умела лечить многие болезни, к ней часто приезжали люди обличенные властью, или привозили заболевших супругов и детей, которым традиционная медицина не могла помочь. Поэтому ее, никогда не трогали, и даже местные власти всячески помогали и решали возникающие проблемы с особым усердием и расторопностью. Ее слово многое значило в деревне, и не только в ней. Она многому меня обучила, как и где собирать травы, как с ними работать, чтобы они отдали все свои силы на пользу человеку.

Воздух, да и экология в деревни, были намного чище, нежели в городе, загаженном от выбросов автомобилей и промышленного завода. Поэтому здоровье у нас в отличие от одноклассников было, намного лучше. Это так же благотворно сказывалась на нашей успеваемости в школе. Хоть я и не был отличником, в отличие от моей сестры, но учился на твердую четверку. Мои родители: Николай и Надежда Токмаковы работали уже много лет на местном промышленном гиганте. Его построили еще в середине тридцатых годов прошлого века, для производства тракторов и бульдозеров, которых в стране во время индустриалиции было в дефиците. Уже во время Второй Мировой Воны с его линией сошел не один тяжелый танк и самоходная установка. Что интересно и по сей день, этот гигант все еще приносил ощутимую прибыль, несмотря на все усилия со стороны нынешнего руководства, по его разворовыванию и выполнения левых заказах.

В средних классах во время драки со сверстниками я получил рассечение правой брови. Драка произошла из-за ссоры с одноклассниками, которые высмеивали и оскорбляли мою бабушку. Они обвиняли ее в связи с темными силами, и что она продала душу Дьяволу за свои знания. Зачинщиками была всем известная и неразлучная троица. Они жили в одном подъезде пятиэтажного дома, и все время ходили вместе и считали себя не иначе как бандой.

Ванька был низким и щуплым, его глаза были все время в движении, оценивая окружающею обстановку. Он компенсировал физическую слабость, своей хитростью и острым языком, и по праву считался мозгом данной группы. Петька же был высоким и худощавым парнем, с хорошо развитой ловкостью и скоростью удара. Он занимался боксом, но по интеллекту уступал Ваньки, и был основным нпадающим звеном группы. И самым колоритным членом группы был Стас. Он страдал от ожирения и выглядел как японский сумоист, его лицо с заплывшими глазами было покрыто красными фурункулами, и он постоянно что-то жевал. Он был умственно очень не далеким человеком, и его роль была проста, своей массой задавить или отбросить противника. Тем самым выиграть время для Петьки, в случаи, если противников оказывалось больше чем один.

По силе и ловкости я немного превосходил даже Петьку, да и опыта в уличной драке у меня было намного больше. В деревне мальчишки часто устраивали бои стенка на стенку, и я тоже участвовал в них. Мое врожденное чувство опасности и то, что я был левшой, помогала мне выходить из драки одним из победителей. Они про это знали, и обходили меня стороной, но в этот раз это их не остановило. Как позднее выяснилось, родители Петьки получили в наследство от умершей родственницы квартиру в Питере, и уже паковали вещи для переезда. И Петька решил на прощанья записать и меня в журнал своих побед. Когда они догнали меня в школьном сквере, я не стал дожидаться, пока они нападут на меня всем скопам. Я подбежал к Стасу и отвлек его внимания ложным ударом правой руки, и одновременно с этим нанес ему точный удар в челюсть с левой. От этого удара Стас уже не сумел уклониться. Он потерял сознания и упал на землю как подкошенный.

Далее мне пришлось вплотную заняться самым опасным противником: Петькой. Она был самым опасным противником из оставшихся двух. Я сумел перехватить инициативу, и стал наседать на него. От такого напора он стал постепенно отступать назад. При этом он изучал мой стиль боя, и пытался найти брезжь для своей атаки. Но в отличие от него я не был боксером и научился махать не только кулаками, но и активно работал еще и ногами. Петька стал выдыхаться, и все чаще мне удавалось его достать, но ему на выручку бросился Ванька. Он где-то раздобыл длинную палку, и выждав удачный момент ударил ей мне по лицу. Я не сумел полностью уйти от его удара, и палка прошла своим концом от середины лба вниз, и рассекла при этом мне правую бровь. Из раны пошла кровь, из-за чего мне пришлось закрыть правый глаз, и область моего зрения сузилась наполовину.

Они могли бы меня одолеть, если бы мне на выручку не пришел мой закадычный друг Саня. Он с размаху кинул свой рюкзак в Петьку, и тот инстинктивно ушел от летящего предмета, но мне этого хватило, чтобы с носка пробить ему по открывшемуся левому боку. От моего удара он упал и стал стонать, держась за отбитую левую сторону живота. Ванька понял, что они проиграли, и не стал дожидаться расправы над собой, и просто убежал, бросив своих товарищей. На прощанье он крикнул мне, что мы еще обо всем пожалеем. Санька помог мне остановить кровь, пожертвовав свой носовой платок, потом мы вместе пошли ко мне домой.

Мать сильно расстроилась, когда я пришел домой с запачканной в крови одежде и с разбитой бровью. Санька стал ей говорить, что я ни в чем не виноват, и только зачищался. Отец, выслушав его, стал успокаивать мать. Он сказал, что был таким же в моем возврате, правда они тогда соблюдали правила и дрались честно.

Через несколько дней меня и моих родителей вызвали к директору. Там нас ждал директор и родители той троицы. С их слов выходило, что я сам набросился на их детей без причины, и избил их почти до смерти. На замечания моего отца, о том, что на их детей постоянно жалуются, родители других учеников, они не хотели даже слушать, и говорили что это все ложь, и их дети на это неспособны. Мой отец, когда его терпение подошло к концу, взял маму за руку и сказал, что в подобном балагане участвовать они не будут, что их дети втроем чуть не выбили мне правый глаз, и теперь пытаются выставить себя жертвами. Директор пыталась погасить конфликт и высказала свое окончательное решение: что драки это очень плохо, и вина за них лежит на обеих сторонах.

Через пару недель после этого случая, Петька с родителями уехал в Петербург. Их группа распалась после его отъезда, и Ванька со Стасом потеряли свой былой запал, и старались вести себя тихо. Но нашлись те, кто вспомнил былые обиды, и стал мстить оставшейся паре. Дело дошло до того, что они перестали выходить на улицу одни, без своих родителей. Я же вернулся к обычной жизни и учебе в школе. На память от этих событий у меня остался шрам, через бровь, который я инстинктивно глажу во время глубокой умственной работы.

После окончания школы я поступил в медицинский колледж на фармацевта, который впоследствии окончил с красным дипломом. Во время учебы у меня было несколько романов, последний из которых перешел в серьезные отношения с однокурсницей Лидой. Она была красива и умна, в отличие от большинства своих сверстниц, знала, что жизнь это не только развлечения и дискотеки. Но порвала со мной отношения вскоре после того, как я ушел в армию. Она нашла себе более перспективного парня из богатой и обеспеченной семьи, с которым теперь решила построить семью. Об этом всем она написала мне в письме, и что хочет остаться со мной просто друзьями. Это известие достигло меня в военной части, расположенной на Дальнем Востоке. Меня направили служить в пограничные войска, в одну из частей расположенной на границе с Китаем.

Во время службы я подружился с одним пожилым китайским переселенцем. Он жил в деревне рядом с частью, и был народным целителем и остеопатом. Китайца все звали просто: дедушка Чан. Он обосновался в деревне сразу после развала Союза, и жил там уже больше двух десятилетий. К нему часто обращались за помощью не только сами местные жители, но и солдаты с офицерами из нашей части. И в качестве благодарности они помогали ему по хозяйству. В этой местности, был только один магазин, да и тот в самой части, так что среди местных деньги почти не использовались, и процветал натуральный обмен и взаимопомощь. Обычно вместо себя на отработку офицеры отправляли к нему солдат срочников, это участь не миновала и меня.

Когда я первый раз пришел к нему, он сидел на крыльце и занимался перетиранием трав в узкой гранитной ступе дисковым пестиком. Он перетирал травы до образования густой массы зеленого цвета. Далее ладонями из нее начал катать мелкие шарики, и затем обмакивал их в свежую древесную живицу, далее клал их на поднос сушиться в тени.

— Здравствуй Виктор. Мне предупредили, что ты скоро придешь. Не стесняйся и проходи в дом, чаю со мной выпьешь с дороги. — Он говорил по-русски с небольшим акцентом, и совсем не походил на старика, скорее на человека в возврате сорока пяти-пятидесяти лет. Он был не большого роста и одет в подобие кимоно, на ногах его были кожаные сандалии. Его движения и походка былина удивление размеренными и плавными. Словно он перетекал из одного места в другое, это выдавало в нем человека не понаслышке знакомого с боевыми искусствами.

Интересно откуда он узнал, что приду именно я? Ведь меня отправили к нему вместо другого солдата. Тот солдат сегодня неудачно упал на плацу во время тренировки по рукопашному бою, и повредил при этом связки на правой ноге, и в данный момент находился в лазарете.

— Вообще-то, меня к вам в помощь прислали, а не для отдыха.

— Эх, молодежь, все вы спешите, боитесь опоздать, и не слушаете советы старших. Так и проживаете жизнь, в постоянных попытках сделать все возможное за короткий срок, а потом пытаетесь исправить совершенные в спешке ошибки. Только это редко когда удается сделать, и становиться только хуже.

— Извините, я не хотел вас обидеть.

— А с чего ты решил, что я на тебя обиделся? Как говорят мудрецы: человек сам решает принимать обиду или нет. Этот груз ложиться прямо на душу человека, и мешает идти вперед. Поэтому мудрый оставляет ее обидчику, а сам идет по жизни налегке.

— К чему вы это мне говорите господин Чан?

— Да вижу у тебя на душе глубокую обиду, оставленную любимым человеком. Не нужно носить ее в себе, отпусти ее и тебе станет легче.

Он точно не мог знать, что меня бросила Лида, я об этом сам только узнал на днях. И мне стало ясно, что передо мной явно не простой человек, хотя его аура говорила обратное. Обычно знающие люди могут только на время ее притушить и скрыть. Но это вызывает определенные нарушения в ее работе. И чем продолжительнее это делать, тем дольше приходиться восстанавливать ее нормальную работу.

— Вижу, ты начал потихоньку понимать, не всегда можно верить своим глазам и чувствам. Их можно обмануть, если знать как, и если по силе и опыту ты превосходишь своего оппонента. Запомни это парень!

— Обязательно запомню господин Чан. — И действительно всегда старался помнить его наущенья.

— Ладно, уж пошли в дом. — Махнул он рукой и первым вошел в него.

Внутри его жилище поражало своей четкостью и единым стилем. Каждая вещь лежала на своем строгом месте, и везде была стерильная чистота. Я немного разбирался в правилах хорошего тона, и поэтому снял свои сапоги перед входом в его дом.

Он усадил меня за стол, и стал его быстро сервировать. Достал из шкафа конфеты и печенья, затем принес кружки и два чайника: один медный с кипятком, и второй глиняный вместе сухим чаем. Он сноровисто стал заваривать чай, первую заварку вылил на голову нефритовой статуэтки сидящего Будды, и сразу же наполнил чайник по второму разу.

Да, его чай был выше всяких похвал, такого букета из запаха и вкуса, точно не встретишь в чае, что продают в магазине под видом элитного китайского. Я смог опознать едва ли треть трав, что входили в его состав. Чай по внутренним ощущеньям не только утолял жажду, но и придавал сил и снимал напряжение и усталость в теле.

— Вы же не простой человек господин Чан? — Озвучил я свой вопрос, после третьей выпитой кружки чая.

— Это, Виктор, как посмотреть. Мои братья выбрали путь война, и все уже покинули этот мир. Они сложили головы на полях сраженья или умерли в госпиталях от полученных ран. Поэтому я выбрал путь целителя. Я хотел, чтобы люди больше лечили друг друга, и тогда боли и зла в мире станет меньше. И уже более полувека я изучаю целительство, но мне еще очень далеко до моего наставника. И я не могу точно сказать, смогу ли я когда-нибудь достичь его уровня.

— А откуда вы узнали, как меня зовут, и что я приду к вам?

— О тебе мне поведал Хозяин Леса. — Похоже, он имел в виду здешнего лешего. Я и сам только недавно сумел с ним наладить контакт.

— И ты тоже парень, сам не так прост, каким пытаешься казаться.

— Вы правы господин Чан, меня многому обучила моя родная бабушка-травница.

И этому были свои веские причины, наш мир фактически проиграл тысячу лет назад в войне с Хаусом, и с тех пор мы находимся номинально под его властью. Кто в это не верит, то путь заглянет в интернет, и посмотрит статистику нарастания количества войн и преступлений против человека и природы в целом. Не один разумный вид не станет сам себя вести подобным образом, это против его естества. Другое дело порождения Хаоса. Только они способны питаться болью и страданиями живых существ, и получать от этого неизмеримое удовольствие. Поэтому сейчас в мире на вершине власти и находиться «люди», про которых и не скажешь ничего хорошего. Поэтому они и борются, под личиной религиозной инквизиции и светской наукой, с любыми изобретателями и магами. С теми, кто хотят изменить наш мир к лучшему, обвиняя их в своих собственных грехах, что именно они во всем виноваты. И хоть их методы с публичного сожжения на кострах и перешли откровенному высмеиванию и травле. Но нет, да и пропадает без вести очередной выдающийся ученый или внезапно умирает от сердечного приступа известный маг. Об этом и многом другом мне поведала моя бабушка.

Мы так вместе и просидели за чаем и разговором несколько увлекательных часов. Мы разговаривали и обсуждали, вначале с настороженностью, а потом и все более открыто, про различные лечебные свойства трав и растений. Далее перешли на знания по функционирование и взаимосвязи различных систем в организме человека. Давно уже я так плодотворно не проводил с кем-то время.

После нашей первой встречи только меня одного и отправляли к Чану, по его же настоятельной просьбе. Он не только брал меня с собой в лес на сбор лечебных растений и животных, но и стал обучать единоборствам и метанию ножей. Как оказалось, его жена смогла родить ему только двух дочерей, но сына он так от нее и не дождался. Дочери с годами выросли и ушли в дома к своим супругам. А когда его жена умерла, он и переехал жить на Дальний Восток. Он видно решил передать мне свои накопленные знания и умения, и буквально вдалбливал их в меня своей, как оказалось практически железной рукой. И наши инструктора по сравнению с ним выглядели как любители. Так мы и обменивался между собой опытом и знаниями. Это помогло мне пережить предательство любимой девушки.

Так незаметно и пролетел год, и мне вышел срок возвращаться домой. За проведенное время с мастером Чаном, я окреп не только телом, но и духом. Это стало отчетливо заметно, когда в выпускном спарринге с тремя противниками, я сумел вывести их из строя менее чем за минуту. На прощанье Чан подарил мне нефритовый медальон в виде символа Ин-Янь, который я сразу же повесил себе на шею. В ответ я преподнес ему собственноручно вырезанные из косного дерева шахматы, которые сделал в свободное перед отбоем время. Так и окончилась очередная страница моей жизни.

По возвращению домой из армии, я переехал жить в дом к бабушке. Отец, пока я гостил у них с мамой, все твердил мне почти каждый день, чтобы я как сестра поехал покорять столицу. Еще с детства родители ставали ее мне в пример для подражания. Александра была не только круглой отличницей, но и старалась везде быть первой, занимала должность старосты не только в школе, но и в столичном университете, где и училась на экономиста. Так же она входила в ученический совет, и была там на хорошем счету. Она с детства стремилась стать большим человек и выбраться из нашего захолустья, и в конечном итоге сумела этого добиться. Окончив университет с отличием, она вышла замуж за сокурсника Ивана Боброва. Он был коренным москвичом, и его семья была достаточно обеспеченна и имела хорошие связи во власти. Так что через несколько лет Александра, родив сына Ивана, стала помощником депутата государственной думы.

Я же, в отличие от сестры, человек свободный. Мне ближе лес и речка, нежели автомобили и каменные джунгли столицы. Так что я стал жить в деревни и помогать своей бабушке в ее ремесле. Так я и провел следующие четыре года своей жизни, за это время я несколько раз летал в гости к мастеру Чану, где он проверял мои успехи и рост мастерства. Так же мы обменивались собранным сырьем для лекарств, которое трудно было достать в нашей местности.

Но всему приходит конец, бабушка почувствовала свой скорый уход. При этом она несколько не испугалась скорой кончине. Она умерла тихо лежа на своей постели. Рядом с ней был только я и ее давняя подруга. Родители и сестра не успели вовремя вернуться из Москвы, где были в гостях у ее мужа. Это было даже к лучшему, потому что она поведала мне перед смертью, что мне нужно готовиться и что скоро, и я покину этот мир.

Вначале я подумал, что она пророчила мне скорую смерть, но бабушкина подруга растолковала для меня ее предсмертные слова. Она как она сама себя называла, была истинной каноничной Ведьмой, не как моя бабушка травницей, знающей пару десятков заговоров. Ее имени я так и не смог узнать. Бабушка всегда обращалась к ней и звала в разговоре просто подругой. Хотя по внешнему виду ее было не дать и сорока лет. У простых обывателей аура была разноцветной и не плотной, и походила на облако. Оно трепетало при движении физического тела, и изменяла свой объем в зависимости от эмоционального фона человека. Ее аура поражала своей плотностью и формой, она была сильно насыщена энергией, и вокруг нее летали несколько сущностей симбионтов, которые выполняли функцию стражей и помощников. В ее зеленых как изумруды глазах можно было с легкостью утонуть, это я почувствовал на себе не один раз, да и не только я один. В деревне почти все половозрелые мужчины на нее засматривались, пока их жены не видели этого. В детстве она дала мне несколько уроков по работе с аурой, как ее чисть и укреплять, отражать удары по полям и на определенное время замораживать их от внешних воздействий.

Из слов бабушкиной подруги получалось, что вскоре моя жизнь должна кардинально измениться, и я уйду в другой мир. Это можно было посчитать за предсмертный бред и глупую шутку, но как показала в дальнейшем жизнь, это была абсолютная правда. Вскоре после похорон бабушки, ее подруга исчезла и больше не появлялась в моей жизни. Я же взял на себя все обязанности своей умершей бабушки, и занял ее место травника в деревни. Люди вначале с неохотой шли ко мне, но со временем, и благодаря сарафанному радио от вылеченных пациентов, все вернулась на круги своя.