Рассказы майора Базленко

Виктор Ковалев

Рассказы о Советской армии, испытательном полигоне Сары-Шаган, юмор из жизни офицеров и их семей. Полигон располагался в Центральном Казахстане, город Приозёрск – на берегу озера Балхаш.

Почему Базленко не ходил в офицерскую столовую

— Послушай, Дима, я так понимаю, ты солдат Советской Армии видел только издали?

— Ну да. В патруль по Приозерску ходил два раза, давали двух солдат узбеков. По русски ни слова.

— Вот видишь. А с нашими солдатами офицеру держать ухо надо востро. Я бы сказал даже два уха.

Десять лет назад, когда я пришел на эту площадку старшим лейтенантом, начальником СКТ — скоростной кинотелескоп, обстановка в части была ужасной. Солдаты были неуправляемые, и самое обидное, что ничего с ними нельзя было сделать. Гауптвахты на площадке не было, а сдать бойца на губу в Приозерск, это нужно было ой как постараться. Начальнику гарнизонной гауптвахты необходимо было привезти килограмм двадцать гвоздей, литров десять олифы или краски, пару литров спирта. И тогда боец может сидеть месяц. Приходит оттуда как шелковый, но где же на всех гвоздей и краски напасешься. Особенно спирта. Поэтому солдатики и распоясались. Доходило до того, что после отбоя дежурный по части, зайдя в казарму, мог получить по физиономии табуретом или сапогом.

И это безобразие продолжалось до тех пор, пока командиром части не был назначен капитан Буланов, крепыш среднего роста, зимой и летом в фуражке и черных очках. Спирту знал грамотное применение.

— С открытым огнем к капитану Буланову ближе одного метра не подходить во избежание возгорания.

Оценив обстановку, Буланов съездил в город и за три литра спирта попросил у милиции пару наручников. Построив часть, Буланов зачитал приказ:

— За систематическое нарушение воинской дисциплины, издевательства над молодыми солдатами, халатное отношение к служебным обязанностям, неповиновение командованию, приказываю:

— Рядовых Исмаилова и Белова расстрелять. Лейтенанту Супрунову и Седых получить оружие, старший лейтенант Базленко выделить четырех солдат с лопатами.

На приговоренных к расстрелу одели наручники, погрузили в ГАЗ-66 со всей командой и вывезли за пятьдесят километров от площадки. Пока четверо солдалат рыли могилу, приговоренные вопили от ужаса, что не имеют права, капитана Буланова посадят, что они все поняли, исправятся и будут вести себя хорошо.

Копачей загнали в «шишигу», так называли ГАЗ-66, за сопкой синхронно прозвучало два выстрела.

— Закопать! — последовала команда. Четверка, подойдя к могиле, увидела брезент, укрывавший дно могилы, с краю виднелись две пары кирзовых сапог.

— А что с солдатами, — удивленно спросил Горбачев.

— Ничего. Погрузили в подъехавший уазик и увезли на самую дальнюю площадку. Замполиту была дана команда читать приходившие письма, чтобы обман не вскрылся.

Те четверо, что закапывали, приехав в часть, в подробностях рассказывали о расстреле, что они своими глазами видели трупы, и вот этими руками закапывали.

После этого жизнь в части изменилась. Солдаты, завидев офицера, переходили на строевой шаг, любой приказ выполнялся безукоризненно. Слухи о расстреле передавались годами. И вот уже много лет наша славная двадцать вторая держит первое место на полигоне по дисциплине, спорту и измерительным работам.

— А как иначе. Объясняй, доказывай солдату по хорошему, по плохому, уговаривай, угрожай, он все равно по своему сделает.

Даже животные это чувствуют. Лежит змея на солнышке, греется, или скорпион, сто раз офицер пройдет, они даже не пошевелятся. Но как только на горизонте появится солдат, змея или скорпион будут улепетывать во все лопатки.

Со змеи снимут шкуру живьем, сделают браслеты, скорпиона зальют в бокситную смолу, получится брелок и отправят домой на память о службе.

Был такой случай. Иду я на объект продолжал Базленко, — вдруг мимо меня огненный шар со скоростью света один, второй, третий. Я завоварачиваю за склад КИП, и вижу картину. Трое доблестных бойцов наловили сусликов, обливают их бензином и поджигают. Однажды такое проделали с вороной. Та, неистово каркая, очевидно решив дорого продать свою птичью жизнь, летела на склад горюче — смазочных материалов, где все залито соляркой и бензином. Пыхнуло бы так, что с Приозерска было бы видно.

Леонтьев, дежуривший по части, две обоймы разрядил, мимо, хорошо хоть рядовой Абдурасулов палкой попал.

Но вернемся к столовой. Работал у нас поваром некий Гатилин из Орла, по кличке Князь. Роговой невзлюбил его страшно. То посуда плохо вымыта, то в столовой бардак, все недоварено, пересолено, пережарено. Вообще на подсобное хозяйство пора Князя отправить свиней кормить.

— И вот я обратил внимание, что котенок столовский постоянно ходит с вымазанным задом. То кефир, то молоко, то кисель. Заметил, но значения не предал.

Потом уже, когда Князь демобилизовался, открылись ужасные вещи. Прежде чем Роговому нести третье блюдо, Князь сажал задницей котенка в стакан или чашку. Мстил таким образом сучонок. Приятного аппетита, Миша Роговой!

Солдаты посмеивались, офицеров втихомолку стали звать законтаченными. Роговой, узнав, пришел в бешенство, кричал, что в отпуске поедет в Орел и найдет Гатилина. Поорал, поорал, да и успокоился. Но я тех пор в столовую ни ногой. И тебе не советую. Неизвестно что там повар в стакан положит или засунет. Приходи вечером ко мне на ужин, блинчики с творогом будут.