Чёрное зеркало. Короткие рассказы

Виктор Кобеев

Скажу сразу, никаких «захватывающих» сюжетов и душещипательных историй здесь нет. Есть просто люди, с которыми мне пришлось столкнуться, и не только люди…

Допрос

Из протокола допроса сторожа строительной площадки по адресу «…….» о попытке изнасилования им на своём рабочем месте гражданки «…….»

Следователь: подозреваемый, что вы можете пояснить по поводу обвинения вас в попытке изнасилования гражданки «……».

Подозреваемый: товарищ следователь, ой, то есть гражданка начальник, дело совсем не так было, как мне тут приписывают.

— Не приписывают, а излагают версию. Так вот и расскажите, как всё произошло. Заранее предупреждаю — за дачу ложных показаний….

— Спасибо гражданка следователь, мне уже сказали про это, и как надо рассказали. В общем, заступил я на дежурство, как положено в девять вечера. Включил свет по периметру и стал смотреть телевизор у себя в вагончике. Наши играли с кем-то, уже не помню с кем. А чтоб веселее было, я открыл двушку пива.

— Вы признаётесь в том, что употребляли алкоголь на рабочем месте?

— Кто, я?

— Нет, я.

— Гражданка следователь, вас там точно не было, а то бы я запомнил.

— Кончайте валять дурака! Говорите по делу.

— Так вот, прилепил я пивка для рывка, и смотрю телевизор. По крыше вагончика забарабанили первые крупные капли дождя. А потом вдруг резко стало холодать. Наверное, и пиво дало себя знать. Жидкость, что находилась у меня внутри, надавила на клапан, и я пулей вылетел на улицу.

— Ближе к теме!

— Так куда уже ближе! Стою это я возле забора, а вокруг, красота такая, и тишина! Неожиданно грянувший мороз посеребрил прошлогоднюю траву и раскидистые кроны деревьев. Только я достал своё грозное оружие…

— Так вы ещё и вооружены были!?

— Я всегда вооружён, в этом смысле.

— А разрешение на ношение оружия имеется?

— Нет. А что, и для него тоже надо разрешение?

— Подозреваемый, здесь вопросы задаю я, это понятно?!

— Ага, гражданка следователь.

— Значит, оружие есть, а разрешения нет! Так и запишем — попытка изнасилования, да ещё с применением оружия, а это уже другая статья. Ладно, продолжайте.

— Только я достал ну это….., хотел сказать оружие, вижу, что на меня смотрят её распахнутые и доверчивые глаза. Этот взгляд заставил меня смущённо покраснеть. В моих ушах гулко отдавались удары собственного сердца. В переулке ни души. Только я и она.

— То есть вы признаёте, что воспользовались тем, что на улице никого не было и обманом завлекли жертву в своё логово?

— Гражданка следователь. Почему логово? В вагончик, и не завлекал я её туда вовсе, а она сама напросилась. Как я мог отказать такому хрупкому белокурому созданию с бездонными, синими глазами.

— Заканчивайте про глаза, давайте по делу.

— Можно и по делу. Оказавшись в вагончике, она грациозно упала на топчан рядом с буржуйкой, и лицо её засветилось от счастья. Однако согрелась. Потом мы выпили по стакану обжигающего ароматного чая. Я выключил телевизор, и воцарилась мёртвая тишина. Наверное, это был один из самых трудных дней в её жизни, и она мгновенно уснула сном праведника. Высокая грудь вздымалась как волны морского прибоя, волосы цвета спелой пшеницы рассыпались по плечам подобно шёлку. Созерцая эту неземную красоту, я как-то по-особенному взглянул на мир вокруг себя. По моей недобритой щеке прокатилась скупая мужская слеза. Ах, как же я неправедно жил всё это время! Пил самую паршивую водку и шлифовал её пивом! Тырил потихоньку со стройки всякий хлам! А ведь у меня чуткая душа и трепетное сердце! Мне мама об этом однажды сказала, когда втянула ремнём ниже спины и поставила в угол за то, что продал скрипочку. Я с ней ходил в музыкальную школу. На вырученные бабки, я — непоправимый глупец, купил жвачки и обкормил этой резиной весь класс до отрыжки. Почти тридцать юных дарований — будущих писателей, поэтов и драматургов, целый час не могли оклематься и приобщиться к сокровищнице великого и могучего…. Из-за моей детской шалости сорвались занятия по русскому языку, а маму вызвали в школу.

— Хватит про жвачку и школу! Рассказывайте об изнасилование! Вас на месте преступления застал наряд патрульно-постовой службы. Это указано в рапорте.

— Гражданка следователь, не было никакого изнасилования, а значит, и не было преступления. Я только прильнул губами…

— Куда прильнул?

— Да к кружке с пивом прильнул, говорю. Сушняк, знаете ли, достал после вчерашнего банкета по поводу тридцатилетия моего «капитосика».

— Чьего тридцатилетия?

— Да у меня «Жигули» — копейка, по-простому — «капитосик». Ну, мы, как и положено, в гараже накрыли «полянку» прямо на капоте.

— Продолжайте по существу, или иначе отправлю обратно в камеру.

— А я по существу и говорю, гражданка следователь, — дверь вагончика отворилась с пронзительным скрипом, и на пороге появились стражи порядка, а у меня в руках кружка с пивом…. Лицо сержанта исказилось от негодования, когда он увидел её.

— Кого, кружку, что ли?

— Нет, гражданка следователь. Девушку — небесное создание, спящую на топчане. От злобы и ненависти, сержант заскрипел зубами. Ты — говорит — герой не её романа!

— Какого ещё романа? Про романа в рапорте ничего нет.

— Ну, я так и сказал. Внутри у меня всё оцепенело под холодным взглядом милиционера.

Томительное предчувствие несчастья обдало тело ледяной волной с головы, до пят. Этот пронзительный взор я запомню до конца своих дней. На моём лице отразилось праведное негодование, и я вскочил, готовый к действиям! Последнее, что я увидел, перед тем как кромешная пелена застлала мне глаза, и я погрузился в мрачные глубины своего подсознания, был волевой подбородок сержанта и стальной взгляд его голубых глаз. Очнувшись в обезьяннике, внутри себя я ощутил состояние чего-то радостного и необыкновенно прекрасного. Это, наверное, от того, что через разбитую форточку с улицы тянуло сквозняком, и оттуда неслись запахи наступающей весны. Дежурный старшина с усталыми и добрыми глазами василькового цвета, усмехнувшись в пшеничные усы, пододвинул облупленную эмалированную чашку с моим скудным ужином ближе к решётке.

— На, ешь, виновник торжества, тебе очень скоро понадобятся силы.

— Это почему?

— Не строй из себя наивное дитя, или не знаешь, что у нас делают с такими клоунами как ты?

Я покраснел от едва сдерживаемой ярости. Время — злой палач неумолимо отрубало секунды моей прошлой и счастливой жизни. От ярости у меня потемнело в глазах. Но на какую-то секунду я провалился в волшебный мир детства, ощутил тепло заботливых материнских рук и суровый, но добрый взгляд отца.

— Хватит мне мозги пудрить! — рявкнула следовательша, — изнасилование в состоянии алкогольного опьянения, да ещё и под угрозой применения оружия. Ты знаешь, на сколько, это тянет?

— Гражданка следователь, а почему, собственно на «ты»? Как говорил один известный персонаж «Мы, кажется, водку на брудершафт не пили»…

— Что?! Ты меня ещё и учить будешь!? Знаешь, в какую камеру тебя сейчас закроют, а?!

— Ой, нет, только не это! Я уже на всё согласный.

— На всё?

Пристальный взор следовательши сверлил меня насквозь.

— Ага, почти на всё.

— А если так, то смотри сюда!

Следовательша написала цифру на клочке бумаги и сунула мне поднос.

— Так у меня же нету столько. Даже если я продам свой любимый капитосик, то и десятую часть не покрою!

— А ты кредит в банке возьми, мне, что ли тебя учить, дурак! А то смотри — спец. камера, да ещё и лет восемь наковыряем на твою бестолковую башку. Понял?

— А ты, кукла тряпочная, меня на «понял» не бери! Мне плевать сто раз, на то, что ты тут плетёшь! Смотреть мне в глаза! А ещё лучше вот сюда!

Я показал пальцем на пуговицу своей куртки.

— Это видеокамера, а это микрофон — Я ткнул пальцем в другую пуговицу. — Вся наша беседа зафиксирована на видео, это шоу уже просмотрел в прямом эфире сам генерал. Перед тобой старший оперативный сотрудник отдела собственной безопасности майор Лопухов. Руки на стол и не шевелиться! И не вздумай слопать вещ. док.!

Я схватил клочок бумаги со стола и зажал его в кулак.

Так закончилась ещё одна операция отдела собственной безопасности по борьбе с коррупцией в рядах милиции. Благодаря вдумчивой и кропотливой работе оперативных служб, в кратчайшие сроки была раскрыта и обезврежена очередная банда оборотней в погонах, наживавшаяся на шантаже честных и ни в чём не повинных граждан.

С чувством глубокого удовлетворения и сознания выполненного долга я шёл по вечерним улицам города. Смеркалось, на дома опускалась нежная дымка тумана. Я чувствовал себя благородным воином на переднем крае борьбы с коварным и беспощадным врагом под именем — «коррупция».

P.S.

Для тех, кто это всё же прочёл до конца.

Дело в том, что поводом для написания этого маленького рассказа послужила статья в интернете об использовании так называемых литературных штампов. Всем известны выражения такие как — «стальной взгляд», «трепетное сердце», «скупая мужская слеза» и тому подобное. Ничего плохого не вижу в том, что их употребляют. Однако как говаривал некогда Иван Андреевич Крылов: — «Уж сколько раз твердили миру, излишества вредны во всём….». Поэтому я и написал небольшой рассказ-пародию об этих самых «излишествах». Действовал по старому принципу — кашу маслом не испортить, и добавил «масла» по самые края. Однако когда этот рассказ впервые был размещён в интернете, на меня обрушился огонь критики, причём, с разных сторон. «Жуткий плагиат у Чехова», — вынес грозный вердикт один из читателей. Каюсь, хоть и люблю произведения Антон Палыча, но этот рассказ не читал. В памяти только отрывочные кадры чёрно-белого фильма, в котором играет единственный актёр — Игорь Ильинский. Там, где злоумышленник открутил гайки с железнодорожного полотна, чтобы сделать из них грузила для рыбалки.

Конец ознакомительного фрагмента.