Адское депо

Виктор Емский, 2020

Веселая история о месте, куда после смерти отправляются души убийц, садистов, маньяков, религиозных фанатиков и прочих мерзавцев.

Часть первая

Глава первая

ГОЛОС 1. А-а-а! Где я! Развяжите меня!

ГОЛОС 2. Кто это орет? Заткнись! И так тошно.

ГОЛОС 1. Кто здесь?! Я не один! Слава богу!

ГОЛОС 2. Ну что ты так орешь? Сейчас дам тебе по башке, чтоб не орал!

ГОЛОС 1. Дай, пожалуйста. Я хоть буду знать, где у меня башка.

ГОЛОС 2. Я бы дал, но что-то не получается. Такое ощущение, будто у меня много рук, но они связаны. Да и не пойму, где я нахожусь, и кому по башке давать. Вокруг листва какая-то, елки…

ГОЛОС 1. У меня то же самое. Ленька, это случайно не ты со мной разговариваешь?

ГОЛОС 2. Я. А с кем я разговариваю?

ГОЛОС 1. Да это же я, Жора.

ГОЛОС 2. Ой, как хорошо! Привет, Жорик!

ЖОРА. Привет, Ленька! Где мы?

ЛЕНЬКА. Сам не знаю, но ощущения странные.

ЖОРА. Ты меня видишь?

ЛЕНЬКА. Нет. Только деревья вокруг.

ЖОРА. И у меня тоже. И я не могу двигаться. И даже не могу пошевелиться!

ЛЕНЬКА. Я также. Давай немного помолчим, подумаем и осмотримся.

ЖОРА. Давай.

На следующий день. Утро

ЖОРА. Ленька, отзовись.

ЛЕНЬКА. Привет.

ЖОРА. Я все понял. Нас вселили в деревья.

ЛЕНЬКА. До меня тоже дошло.

ЖОРА. Ну и как ощущения?

ЛЕНЬКА. Странные. Ты в каком дереве?

ЖОРА. По-моему, в сосне. Черт, одна ветка сухая. Все никак не отвалится. Тянет в

сторону.

ЛЕНЬКА. Это вторая снизу?

ЖОРА. Да. Ты что, меня видишь?

ЛЕНЬКА. Вижу. Я в пирамидальном тополе. Как раз напротив тебя. Метрах в тридцати.

ЖОРА. Ага. И я тебя вижу. Интересно, как это получается? Глаз ведь теперь нет.

ЛЕНЬКА. Я и сам не знаю, как мы видим. А как слышим?

ЖОРА. Мне кажется — мысленно. Хотя я каким-то образом вижу, что творится вокруг. И слышу тоже. Здесь где-то рядом дорога. Только что просигналила машина. А вот сказать вслух ничего не могу. И пошевелиться. Зато мысли твои чувствую хорошо. Даже

интонации. Надо же, никогда не знал, что можно мысленно смеяться, нервничать, злорадствовать и тому подобное.

ЛЕНЬКА. Все это интересно, но надо осмыслить. Давай подумаем. Я заметил, что можно мыслить как бы вслух, а можно — про себя. Ведь ты не слышал, о чем я думал ночью?

ЖОРА. Нет.

ЛЕНЬКА. Это хорошо. До связи.

ЖОРА. До связи.

Вечер того же дня

ЖОРА. Эй, Ленька! Хорош думать! Слышишь меня?

ЛЕНЬКА. Да. Ну как?

ЖОРА. Что «ну как»?

ЛЕНЬКА. Нравится в новом теле?

ЖОРА. Да пошел ты!

ЛЕНЬКА. Ха-ха. Сидеть нам теперь долго. Надо же, хуже, чем в тюрьме. Там можно ходить, есть, пить и даже курить.

ЖОРА. Заткнись. Сосна, в которой я сижу, совсем молодая. Судя по кольцам в стволе — лет двадцать. Не больше. А короедов всяких — пруд пруди. Какие-то личинки, червяки… Достали! Все чешется, а ничего поделать не могу. Ни рук, ни ног!

ЛЕНЬКА. Моему тополю тоже лет пятнадцать-двадцать. Но с паразитами проще. В

центре ствола есть дупло. В нем живет большой черный дятел. Я с ним уже познакомился. Он хорошо справляется с моим стволом. Когда долбит — щекотно, конечно. И немного больно. Но, в итоге, и он сыт и мне хорошо.

ЖОРА. Что значит — познакомился?

ЛЕНЬКА. Оказалось, засадить души убийц в деревья — далеко не исключительная вещь. Дятел, который живет у меня в дупле — тоже бывший человек.

ЖОРА. И что он натворил?

ЛЕНЬКА. Во время войны в одном из оккупированных немцами городов жил

четырнадцатилетний мальчик, отца которого немного ранее расстреляли как злостного троцкиста. Он вступил в юношескую подпольную организацию. Средний возраст подпольщиков составлял пятнадцать лет. Дети еще, что говорить… По идеологическим

соображениям этот мальчик выдал всех нацистам. Юных подпольщиков зверски пытали, а потом убили. Впоследствии вину мальчика в этом гнусном стукачестве доказать не удалось, и он жил долго и счастливо. А когда умер — попал туда, где доказывать никому ничего не нужно. Вот теперь и существует в роли дятла.

ЖОРА. Мне кажется, что лучше быть дятлом, чем деревом.

ЛЕНЬКА. Как знать.

ЖОРА. Но ведь мы не убивали детей.

ЛЕНЬКА. Зато мы убивали за деньги. А он настучал из идеологических соображений и обычного чувства мести. И вообще, ты думал о сроках?

ЖОРА. Нет.

ЛЕНЬКА. Смотри. Есть, например, тополь, в котором сижу я. А есть и другие деревья.

Баобаб, скажем. Или секвойя.

ЖОРА. Понял. А сколько живет сосна?

ЛЕНЬКА. Заинтересовался? Пирамидальный тополь живет (в среднем) пятьдесят лет.

А сосна, в которой ты сидишь — лет двести. И скажи спасибо, что она обыкновенная. Бывают такие сосны, которые живут и поболее. Получается, что с учетом прожитых моим тополем лет мне придется просидеть в нем еще тридцатник. А тебе — лет сто восемьдесят.

ЖОРА. Да ну?!

ЛЕНЬКА. Вот тебе и «ну»!

ЖОРА. Интересно получается. Работа у нас была одинаковой. И укокошили мы,

приблизительно, равное количество. Ни ты, ни я детей не убивали. А убивали, по большому счету, тех, кого не то что жалко грохнуть, а жалко в живых оставлять! Мерзавцев и мерзавок! Так почему, спрашивается, я получил срок в шесть раз больший, чем ты?!

ЛЕНЬКА. Может, ты в детстве велосипедом котенка задавил?

ЖОРА. Издеваешься? Да пошел ты к своему дятлу в дупло, сволочь!

Ленька. Ха-ха-ха! Да ладно тебе. Жора, где ты? Жора, отзовись! Жора! Обиделся…

Ну, пока. До завтра.

На следующий день

ЛЕНЬКА. Жора, отзовись!

ЖОРА. Чего надо?

ЛЕНЬКА. Я вот все думаю… Может быть, тебе впаяли больший срок из-за двух

последних телок? Кстати, за что ты их убил?

ЖОРА. Я хотел с ними развлечься и честно им заплатил. Причем вперед. А эти сучки

опоили меня клофелином и, обчистив квартиру, смылись. Даже «Скорую помощь» не вызвали. Чуть копыта не откинул. Доза была лошадиной. Еле откачали меня в больнице. Ну, я их вычислил. Сделал заказ с адреса одного нашего боевика. Они приехали. А я их уже ждал в подъезде. Эти шлюхи только зашли в кабину лифта, а я — тут, как тут. Сказал им: «Потанцуем, девочки?!»

ЛЕНЬКА. И?

ЖОРА. Видел бы ты их лисьи морды! Я бросил им в ноги гранату и нажал кнопку девятого этажа. Двери лифта закрылись, и эти шлюхи с громким звуком отправились исполнять стриптиз в морг.

ЛЕНЬКА. Н-да. Если честно, обеих нисколечко не жалко.

ЖОРА. Конечно. Тем более, что одна из них постоянно делала аборты. А вторая родила ребенка, и выбросила его в помойку. Хорошо, бомжи подобрали и сдали в детский дом. Это я потом узнал.

ЛЕНЬКА. Значит, не из-за них.

ЖОРА. Слушай, попроси своего дятла, а? Пусть ко мне слетает. Достали эти жучки-

червячки!

ЛЕНЬКА. Еще чего? Ему и моих хватает. Вон, нажрался и дрыхнет в дупле. А вдруг ему

покажется, что у тебя вкуснее? Он тогда не вернется. И что я буду делать?

ЖОРА. Ох, и жмот же ты, Ленька! Двумя словами — еврейская морда!

ЛЕНЬКА. Когда появились армяне — евреи стали страдать от голода.

ЖОРА. Пошел ты!

Вечер того же дня

ЛЕНЬКА. Жора, а Жора! Отзовись!

ЖОРА. Чего тебе, жидяра?

ЛЕНЬКА. Ну что ты обижаешься? Слушай, мне не дает покоя мысль о твоем сроке.

Может, тебе припомнили того парнишку, которого ты в Афгане шлепнул?

ЖОРА. Вряд ли. Ему было лет шестнадцать-семнадцать. А это — по афганским меркам — достаточно взрослый и боеспособный воин. Сколько таких было? С расстояния

в триста-четыреста метров и не поймешь, какого возраста твой противник. А того, которого ты имеешь в виду, я ж не просто так убил. Он же тебе в спину выстрелил. Да и к убийству этот случай не имеет никакого отношения. На войне не убивают, а уничтожают врагов. Тем более, что если б я его тогда не пристрелил, он бы пристрелил меня, а тебя добил.

ЛЕНЬКА. Ну, тогда я ничего во всем этом не понимаю!

ЖОРА. А я тебя, гада, два километра на себе тащил. Отстреливаясь, тащил… А ты

какого-то сраного дятла зажал. Вот ведь, правду говорят — друзья познаются в беде.

ЛЕНЬКА. Да ладно тебе, ладно! Поговорю я с дятлом, как проснется.

На следующий день

ЛЕНЬКА. Жора, ты меня слышишь?

ЖОРА. Слышу.

ЛЕНЬКА. Как самочувствие?

ЖОРА. Прекрасно. Дятел очень помог. Спасибо.

ЛЕНЬКА. Пожалуйста. И где он?

ЖОРА. Так нажрался, что взлететь не смог. Заснул, сидя на ветке.

ЛЕНЬКА. Ты ж не забудь его назад отправить. У меня дупло удобное.

ЖОРА. У меня не хуже найдется.

ЛЕНЬКА. Но-но-но! Не балуй, Жорик!

ЖОРА. Что, не балуй? Пусть у меня живет. А то ишь — дятломонополист тут

выискался!

ЛЕНЬКА. Ну ты и сволочь!

ЖОРА. Надо же, еврея надули! Ха-ха-ха! Не бойся. Я шучу.

ЛЕНЬКА. Пошел ты, с такими шуточками!

На следующий день

ЖОРА. Ленька, ответь.

ЛЕНЬКА. Да.

ЖОРА. Дятел долетел?

ЛЕНЬКА. Долетел, падло. Ты его перекормил. Валяется в дупле, пускает газы и вылезать не хочет. Разве можно так делать?

ЖОРА. А я здесь при чем? Что он, маленький, что ли? Можно подумать, я ему в глотку запихивал. Видимо, мои червяки действительно вкуснее.

ЛЕНЬКА. Ладно. Я хотел у тебя спросить. Не кажется ли тебе это место странным?

ЖОРА. Нет. Чем же оно странное?

ЛЕНЬКА. Я торчу почти на опушке. Подо мной стоит деревянный щит. Знаешь, что на нем написано?

ЖОРА. Что?

ЛЕНЬКА. Читаю: «Куркуиловский национальный заповедник».

ЖОРА. Надо же. Интересно, а к какой национальности относятся жители этой самой Куркуиловки?

ЛЕНЬКА. Не ерничай. Лучше скажи, ты когда-нибудь слышал об этом заповеднике?

ЖОРА. Нет. Но какое это имеет значение?

ЛЕНЬКА. А самое простое. В заповеднике вырубка леса запрещена.

ЖОРА. И что из этого следует?

ЛЕНЬКА. А то, что в обычном лесу деревья вырубаются. На дрова, например. Или, скажем, для производства досок. А в заповеднике нет. Так что отсидка нам

гарантирована в полном объеме. Так бы срубил кто-нибудь.

ЖОРА. И что бы произошло?

ЛЕНЬКА. А бес его знает! Может, вернули б нас тогда в мир людей. Как у буддистов. В любом случае, древесная жизнь закончилась бы. Наверное.

ЖОРА. Тихо! Кто-то идет сюда! Понизу!

Час спустя

ЖОРА. Ой, больно-то как!

ЛЕНЬКА. Что с тобой, Жорик?

ЖОРА. Гвоздь вбили, сволочи! Двухсотку!

ЛЕНЬКА. Кто?

ЖОРА. Да приперлась тут парочка молодых туристов. Повесили гамак. Один конец

зацепили за ветку соседней елки. А у меня снизу подходящей ветки не нашлось. Вот и вбили гвоздь, гады!

ЛЕНЬКА. Прогони их.

ЖОРА. Как?

ЛЕНЬКА. Тряхни ветвями и забросай шишками.

ЖОРА. Пробовал. Не получается. Шишки отваливаются сами по мере созревания.

ЛЕНЬКА. Ну, тогда сочувствую. И чем они сейчас занимаются?

ЖОРА. Он разжигает костер, а она раскладывает на бревне жратву. Вот сволочи! Ведь нельзя же в заповеднике жечь костры.

ЛЕНЬКА. В жизни много чего нельзя делать. Но ты же делал?

ЖОРА. Например?

ЛЕНЬКА. Ну, убил гогиного бригадира. Лошаком его звали.

ЖОРА. Как же можно было его не убить, если он своей машиной занял мое

парковочное место возле бильярдной?

ЛЕНЬКА. Да уж. Веская причина.

ЖОРА. А ты хочешь сказать, что убил некоего Стручка за дело?

ЛЕНЬКА. Конечно! Я, как порядочный, стоял в очереди за немецкой обувью. А эта гнида поимела наглость пролезть к кассе, распихивая всех локтями! Пришлось пристрелить его прямо у кассы. В итоге туфли не достались ни ему, ни мне. Покойникам они не нужны, а мне пришлось сматываться от милиции. До сих пор жалею! Хорошие туфли были.

ЖОРА. Понятно.

Еще через час

ЖОРА. Ленька!

ЛЕНЬКА. Что?

ЖОРА. Знаешь, чем они сейчас занимаются?

ЛЕНЬКА. Ну?

ЖОРА. Сексом.

ЛЕНЬКА. Чем — чем?

ЖОРА. Объясняю для тупорылых. Они совершают половой акт. По-простому:

сношаются, чпокаются, короче — любят друг друга плотским способом.

ЛЕНЬКА. А-а-а. И где?

ЖОРА. В гамаке.

ЛЕНЬКА. Они что — акробаты?

ЖОРА. Ха-ха. Да. Но они об этом не знали, пока не свалились. Теперь продолжают

упражняться на земле. Ого! Вот это дают! А ты, Ленька, помнишь хоть, как это делается?

ЛЕНЬКА. С трудом.

ЖОРА. А я вот вспомнил. На наглядном, так сказать, пособии… Все, перестали. Теперь приводят себя в порядок. Он выбирает из ее волос сосновые иголки, а она

вытаскивает шишки из его задницы. Идиллия.

ЛЕНЬКА. Слушай, Жорик, а как теперь будешь размножаться ты?

ЖОРА. Интересный вопрос. Шишками, наверное. А ты?

ЛЕНЬКА. По-моему, пухом. Хотя — точно не знаю.

ЖОРА. Ай, больно!

ЛЕНЬКА. Ну, что там опять приключилось?

ЖОРА. Козел хозяйственный! Собрал гамак и не забыл выдернуть пассатижами гвоздь! Вот бы какая-нибудь семечка из шишки застряла у него в заднице и потом проросла, как вишня на голове у оленя Мюнхгаузена! Стал бы заднеприводным рогачом!

ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха!

ЖОРА. Что смешного? Да пошел ты!

Продолжительная мыслетишина