Чумная яма

Виктор Доминик Венцель, 2019

«Чумная яма» – первый стихотворный сборник писателя Виктора Венцеля, выдержанный в могильных красках и темных тонах. Произведения автора затрагивают сферы гибели и любви, жестокости и секса, робкой надежды и полного отчаяния. Коллаж из детских сказок, мрачной стороны человеческой души, страха и сомнений образуют причудливую картину самобытного контрастного мира, где нет разделения между тьмой и светом. Тематика обреченности проходит красной нитью через каждое повествование, позволяя взглянуть на привычные в нашей жизни вопросы совсем под другим углом.

Куколки

Я сжигаю в камине кукол, с тихой полночи до зари.

Я мешаю седые угли, и смотрю в языки огня.

За окном, тишину баюкал, проиграв сам с собой пари

Тихий ветер, да месяц смуглый, до конца позабыв меня.

Веет жаром нутро камина: те сгорели, а те — сгорят.

Все нелепо и все неважно — колыбель и высокий мар.

Так безлюдно и так пустынно. Только кукол безмолвный ряд

Мою жизнь превратил однажды, в бесконечный ночной кошмар.

Я не сплю, я борюсь с дремотой, хотя тьма навевает сон.

Я смотрю, как сползает краска с разрисованных белых лиц.

Как огонь высекает ноты, как сгорает в дыму виссон,

Как в золе умирает сказка, разыграя последний блиц.

В старом доме царит молчанье. Только где-то поют дрозды.

Только тихо трещат поленья, да клубится, танцуя, дым.

Хороводом цветов клечанья заперт мир от чужой беды —

Там огонь, перевитый тенью, был прозрачным, а стал седым.

Пляшут блики по черным стенам, выплетая кривой узор,

А в руках полубутылки джина не позволят сойти с ума.

Чьи-то жизни по новым ценам обозначил чужой позор.

Тает воск, оплывает глина, остается слепая тьма.

Остывают стальные тигли, опускается пыль седин.

Те, кто были когда-то вместе, разрывают порочный круг.

Моя дочь и жена погибли. Я отныне совсем один:

В моем черном пустом поместье ни гостей, ни усердных слуг.

Белый свет на просевшей крыше превращается в горсть песка.

Тишина, как в забытом склепе, да на стенах измятый флат

Здесь давно не бывало пришлых. Только я и моя тоска.

Восемь кукол, камин, да пепел — постояльцы моих палат.

Это куклы моей дочурки. Ведь она так любила их.

Два шута, балерины, мишки тонут в пламени и золе.

С тишиною играли в жмурки, среди мертвых, ища живых,

А потом, мы забили крышки, и зарыли в сырой земле.

Куклы станут безликим пеплом. Пепел тихо укроет страх.

Пустота, у меня на мушке, тишину переплавит в лед.

Злое время укрылось треплом — теперь все у него в руках.

Я сжигаю в огне игрушки… Но, как это меня спасет?

Черноту за окном обрамя, лунный свет утекает прочь.

Темнотой занавешен угол, тянет снов кружевную тель.

Я не сплю и смотрю на пламя, ведь как только минует ночь…

…Кто-то снова приносит кукол, и кладет их в мою постель.